Телефон звонил уже пятый раз за утро. Маша знала — это она. Валентина Петровна.
— Машенька, милая…
— Что случилось? — отрезала Маша, не дав договорить.
— Понимаешь, у меня тут с компьютером беда. Совсем не включается. А мне так нужно… Коммунальные платежи хотела оплатить.
👉Здесь наш Телеграм канал с самыми популярными и эксклюзивными рассказами. Жмите, чтобы просмотреть. Это бесплатно!👈
Маша молчала. Смотрела в окно на серый двор, на лужи от вчерашнего дождя.
— Машенька, ты меня слышишь?
— Слышу.
— Ну так что? Приедешь? Ты же у нас… компьютерная.
Компьютерная. Вот как это теперь называется. Раньше была невесткой. Хорошей невесткой. Которая супы варила по воскресеньям. И торты пекла на дни рождения.
А теперь — компьютерная.
— Валентина Петровна…
— Ой, зачем так официально? Мама я тебе. Была же мамой.
Была. Пока сын жив был.
Паша умер три года назад. Инфаркт в тридцать семь. И всё… развалилось. Как карточный домик. Хрупкий такой, красивый домик семейного счастья.
— Пусть ваш сын-программист вас спасает, а я тут при чём? — с холодом сказала Маша бывшей свекрови.
Тишина в трубке. Долгая такая тишина. Слышно только тиканье часов на кухне.
— Какой сын-программист? — тихо спросила Валентина Петровна.
— Ну как же. Максим. Ваш младший. Деньги зарабатывает. В айти работает.
— Маша… Максим же… он же не разговаривает со мной. Уже два года. После того случая.
Случай. Они всегда называли это случаем. Не ссорой. Не скандалом. Случаем.
А случай был простой. Максим привёз девушку знакомить. Красивую такую, стройную. Валентина Петровна встретила его словами:
«А что это она такая худая? Больная, что ли?»
Максим ушёл тогда. И больше не приходил.
— Значит, помиритесь — сказала Маша и хотела уже положить трубку.
— Подожди! — почти закричала Валентина Петровна. — Пожалуйста…
В голосе было что-то такое. Отчаяние какое-то.
— Я… я не умею с ним говорить. Не знаю, как. А ты… ты всегда умела. Слова находить.
Маша присела на кухонный стул. Тот самый, за которым они с Пашей завтракали каждое утро. Кофе пили и планы строили.
— Валентина Петровна, я уже не ваша семья.
— Но ты же… ты же любила их. Обоих. И Пашу, и Максима.
Любила. Максима — как младшего брата. Шумного, вечно недовольного, но доброго в глубине души пацана. Который мог три часа объяснять ей, почему этот смартфон лучше того. И который плакал на похоронах Паши так, что сердце разрывалось.
— Это в прошлом, — тихо сказала Маша.
— А если… а если я попрошу не как бывшая свекровь. А как… как просто человек. Один человек другого.
Маша закрыла глаза. Представила Валентину Петровну. Одинокую. В пустой квартире. Где фотографии двух сыновей. Одного уже нет. Другой — как чужой.
— Что именно вы хотите?
— Помоги мне поговорить с Максимом. Научи меня… правильные слова сказать. Ты же знаешь, какой он. Ранимый. А я… я всё время не то говорю.
Маша встала. Подошла к окну. Во дворе мальчишки играли в футбол. Прямо по лужам. Бесстрашные такие. Будто завтра не существует.
— И что вы ему скажете?
— Что… что я была неправа. Что люблю его. Что хочу познакомиться с его девушкой. Нормально познакомиться. Не как тогда.
Валентина Петровна плакала. Маша слышала. Тихие такие всхлипывания.
— А компьютер ваш… он правда сломался?
— Да нет… работает. Просто… просто хотела повод найти. Чтобы ты приехала. Чтобы поговорили.
Честно. По крайней мере, честно.
Маша посмотрела на часы. Суббота. Выходной. Можно было весь день дома просидеть. В халате. С книжкой и чаем. Как обычно.
— Хорошо, — сказала она. — Приеду.
— Правда?
— Правда. Но только один раз. И только чтобы помочь с Максимом.
— Спасибо… спасибо тебе.
Маша положила трубку. Села обратно на стул. Посидела минуту. Две.
Потом встала и пошла одеваться.
В автобусе думала о том, что делает глупость. Что нечего ей там делать. Что чужие люди уже. Бывшие.
Но почему-то сердце билось быстро.
Дом встретил знакомыми запахами. Ванилин. Старые книги. Капли Валентины Петровны от сердца.
— Проходи, проходи, — засуетилась хозяйка. — Я чай поставила. И пирожки вчера испекла. Помнишь, как ты любила?
Помнила. С мясом и луком. Валентина Петровна делала их лучше всех на свете.
— Садись, рассказывай, как дела. Как работа?
— Нормально, — коротко ответила Маша.
— А личная жизнь? Не встречаешься ни с кем?
Вопрос повис в воздухе. Неловкий такой. Потому что встречалась Маша. Андреем зовут. Хороший мужчина. Добрый. Но… не Паша.
— Это не ваше дело — сказала Маша.
— Прости… я не хотела.
Сели за стол. Пили чай молча. Часики тикали.
— Ну что, — сказала наконец Маша. — Давайте звонить Максиму.
— Сейчас? — испугалась Валентина Петровна.
— А когда же? Завтра? Через год?
— Но что я ему скажу?
— То, что говорили мне. Только по-человечески. Без истерик и обвинений.
Валентина Петровна достала телефон. Старенький кнопочный. Стала листать контакты дрожащими пальцами.
— А если он трубку не возьмёт?
— Возьмёт, — уверенно сказала Маша. — Он же не знает, кто звонит.
— Максим… — прошептала Валентина Петровна, найдя нужный номер.
И нажала на кнопку вызова.
Длинные гудки. Маша считала. Один. Два. Три…
— Алло? — раздался знакомый голос.
Валентина Петровна молчала. Смотрела на Машу широко раскрытыми глазами.
— Алло, кто это? — повторил Максим.
— Это… это мама, — тихо сказала Валентина Петровна.
Пауза. Долгая такая пауза, что Маша подумала — связь оборвалась.
— Что случилось? — сухо спросил Максим.
— Ничего не случилось. Я… я хотела поговорить.
— О чём?
— О нас. О том, что было. О том, что я была неправа.
Снова тишина. Потом тяжёлый вздох.
— Мам, ну зачем это сейчас?
— Потому что я соскучилась. Потому что люблю тебя. И потому что хочу познакомиться с твоей девушкой. Как положено. Не как тогда.
Максим молчал. Маша видела, как по лицу Валентины Петровны текут слёзы.
— Мы расстались, — наконец сказал он. — Месяц назад.
— Ой… прости. Я не знала.
— Откуда тебе знать? Мы же не общаемся.
— Максим, — вмешалась Маша, взяв трубку. — Это Маша.
— Маш? Ты что там делаешь?
— Пытаюсь помирить двух дураков.
Он засмеялся. Впервые за весь разговор.
— Слушай, — продолжила Маша. — Твоя мама старая уже. И одинокая. И очень тебя любит. Просто не умеет правильно это показывать.
— Я знаю…
— Тогда приезжай. Хотя бы на один день. Посмотри на неё. Поговори.
— А зачем ты во всё это ввязалась? — спросил он. — Вы же теперь…
Маша задумалась. Действительно, зачем?
— Потому что семья — это не только родная кровь, — сказала она. — Это ещё и память. И любовь. И… и потому что Паша бы хотел, чтобы вы помирились.
Валентина Петровна смотрела на неё с такой благодарностью, что сердце сжалось.
— Хорошо, — тихо сказал Максим. — Приеду в следующие выходные.
— Правда? — ахнула Валентина Петровна.
— Правда, мам. Но… давай без лекций о том, как мне жить, ладно?
— Ладно, сынок. Ладно.
Когда разговор закончился, они сидели молча. Пили остывший чай. Ели пирожки.
— Спасибо, — сказала наконец Валентина Петровна.
— Не за что.
— Нет, спасибо. За то, что приехала. За то, что помогла. За то, что… остаёшься человеком.
Маша встала. Пора было уходить.
— Валентина Петровна…
— Да?
— Когда он приедет… готовьте то, что он любит. И не спрашивайте про личную жизнь. И не давайте советов.
— А что тогда?
— Просто будьте рядом. Слушайте. И говорите, что любите.
На улице уже темнело. Маша шла к остановке и думала о том, что сделала правильно. Что есть вещи важнее гордости и обид.
Что семья — это не то, что тебе дают. А то, что ты выбираешь сохранить.
Дома её ждал Андрей. С цветами и ужином из любимого ресторана.
— Как дела? — спросил он.
— Нормально, — ответила Маша. — Помогала одной знакомой с семейными проблемами.
— И помогла?
— Надеюсь.
Они ужинали и говорили о работе, о планах на завтра, о новом фильме, который хотели посмотреть.
А Маша думала о том, что иногда самое сложное — это сделать первый шаг. Поднять трубку. Сказать «прости». Приехать.
И что любовь — она не исчезает. Просто прячется. Под обидами, под гордостью, под страхом быть отвергнутым.
Но стоит протянуть руку — и она опять здесь.
Теплая. Живая. Настоящая.
