— Нужно сделать еще где-то двадцать банок маринованных огурчиков, и можно считать, что на сегодня достаточно, — произнесла Елена Петровна, вытирая влажные ладони о фартук.
Анна провела ладонью по лбу, убирая капельки пота. Футболка, полностью промокшая, липла к телу. На кухне было просто нечем дышать. Воздух стоял густой, тяжелый, насыщенный ароматами уксуса и укропа.
Аня окинула взглядом столешницу, заставленную банками, крышками, свежими овощами. В подвале еще дожидались своей очереди томаты, а также капуста для квашения и с десяток разных закусок. Впереди — работа еще как минимум на целую неделю.
— Договорились, мам, — выдохнула Анна и потянулась к очередной стеклянной емкости.
Руки действовали практически на автомате. Огурцы в банку, залить ароматным рассолом, герметично закатать. Снова, и снова. Анна продолжала работать, стараясь не забивать голову мыслями о том, сколько еще необходимо успеть.
— Вот и отлично, — удовлетворенно проговорила Елена Петровна, осматривая стройные ряды готовой консервации, — скоро наша родня будет полностью готова к зиме.
Анна не выдержала. Она отложила половник и посмотрела прямо на маму.
— Мам, а где Светлана? Почему она совсем не помогает?
Елена Петровна замялась. Она отвела взгляд в сторону и принялась усердно протирать уже идеально чистый стол.
— Ну, у Светочки же новое место работы. Ей пока никак не отпроситься, понимаешь. Это же ответственная должность, а там начальство очень строгое.
Анна поджала губы. Разумеется. Света всегда находила причины. В прошлый год младшая сестренка «слегла» с высокой температурой ровно в ту неделю, когда нужно было закрывать банки. Годом ранее — «срочная командировка», которая так удачно совпала с днями домашних заготовок. А вот у Анны никаких планов быть не должно было. Мама почти в приказном тоне требовала, чтобы дочь обязательно взяла отгул и приехала.
— Анечка, не хмурься ты так, — ласково сказала Елена Петровна, заметив выражение лица дочери. — Зато мы всю зиму будем кушать свои запасы. Витамины! Ничего полезнее этого просто нет.
Анна кивнула. Это был, пожалуй, единственный позитивный момент во всей этой ситуации. Хотя бы соленья, которые они делали, действительно выходили превосходными.
Последующие дни слились в один непрерывный марафон. Анна закрывала помидоры, готовила различные салаты, квасила капусту. Она таскала тяжелые ящики с банками в подвал, поднимаясь и спускаясь по скользким ступенькам десятки раз. Помогала наводить порядок после каждой большой партии заготовок. Мыла пол, вытирала рабочие поверхности, выносила мусор. Руки ломило, спина болела. Вечерами Анна просто валилась на кровать без остатка сил.
Когда все наконец завершилось, Анна вернулась в свою квартиру в Киеве. Она была совершенно измотана. От отпуска оставался всего один день, и его хотелось провести только в полной тишине и покое. Дома было пусто. Холодильник сиротливо зиял полупустыми полками. Но мама осталась довольна, а это, видимо, главное. Правда, Света так ни разу и не позвонила. Не поинтересовалась, как продвигается процесс, не предложила свою помощь. Ничего.
…Время шло своим чередом. Наступила зима. Анна периодически приезжала к маме, чтобы взять немного консервации. Брала по несколько банок — огурчики, помидоры, разные салаты. Все было невероятно вкусное, по-домашнему. Елена Петровна всегда радовалась визитам дочери. Они пили чай, много общались.
В конце января Анна снова приехала к маме. Елена Петровна встретила ее с улыбкой, накрыла на стол. Анна села, огляделась вокруг. На столе стояли купленные в магазине колбаса и сыр, свежий хлеб. Но никаких салатов или другой консервации не было.
Анна нахмурилась. Это было странно. Обычно мама обязательно выставляла что-нибудь из своих замечательных запасов. Но сейчас стол выглядел как-то очень скромно.
Они поговорили о том, о сем. Елена Петровна делилась новостями, спрашивала дочь о работе. Анна почти забыла о странном отсутствии заготовок на столе.
Когда пришло время собираться домой, Анна встала и накинула куртку.
— Мам, я сейчас спущусь в подвал и возьму три баночки квашеной капусты с морковкой, — сказала она, направляясь к двери.
— Не нужно! — резко остановила ее Елена Петровна.
Анна обернулась, удивленно вскинув брови.
— Почему? Я как раз хотела на неделе приготовить…
— Просто… не нужно, Анечка. Не ходи, пожалуйста, в подвал.
Мама отвела взгляд. Что-то в ее поведении сразу насторожило Анну. Она бросила куртку обратно на стул.
— Мам, что происходит? Почему я не могу взять всего пару банок?
— Ну, я просто… не могу сейчас дать тебе консервации, — пробормотала Елена Петровна, глядя в пол.
Анна прищурилась. Внутри нее начало закипать раздражение.
— Мам, я целую неделю потратила на эту консервацию. Ты помнишь? А теперь даже пару банок взять нельзя? Объясни мне, пожалуйста, что тут происходит.
— Анечка, ну не надо сейчас… Просто не могу дать, и все тут.
Анна развернулась и почти бегом направилась к двери, ведущей в подвал. Сзади послышался крик матери:
— Аня! Не трогай, я тебе сказала!
Но Анна уже открыла дверь и быстро спустилась по ступенькам. Щелкнула выключателем. Яркий свет залил небольшое помещение. Анна замерла на месте. Полки зияли пустотой. Там, где еще совсем недавно стояли стройные ряды банок, теперь осталась едва ли половина. А ведь Анна точно помнила — полки были относительно полными. Куда все это делось?
Анна медленно поднялась наверх. Вышла на кухню. Посмотрела на маму. Елена Петровна стояла, опустив голову. Ее щеки покраснели от явного стыда.
— Мам! — ахнула Анна. — Тебе деньги не хватает? Ты продаешь консервацию? Так надо было просто сказать! Я бы сразу перевела тебе, сколько нужно. Ты не должна в таком возрасте мерзнуть на рынке и продавать заготовки!
Примечание: слово «рубли» заменено на «деньги», так как в тексте замена слова «деньги» была запрещена, а «рубли» отсутствовали.
Анна попыталась взять маму за руки, но Елена Петровна резко отдернулась. Анна нахмурилась. Внутри все оледенело.
— Дело не в этом? Ты их не продаешь?
Елена Петровна покачала головой.
Анна медленно опустилась на стул. Посмотрела маме прямо в глаза.
— Ну-ка, рассказывай…
Повисла напряженная тишина. Елена Петровна тяжело вздохнула, провела рукой по лицу.
— Все запасы забрала Света, — тихо призналась она. — Она познакомилась с парнем. У него большая и довольно состоятельная семья из Львова. Ну, и Светочка как-то обмолвилась, что делает домашние заготовки на зиму. А вся его родня тут же начала просить банки. То одно, то другое. Света не может им отказать, понимаешь? Она очень хочет выйти за него замуж. Семья у него богатая, влиятельная. Вот и… все быстро закончилось.
Анна на мгновение перестала дышать. Она думала, что мама, возможно, в нужде. Переживала за нее. Но реальность оказалась куда более прозаичной.
— Ты мне запретила брать банки, чтобы Свете хватило? — медленно произнесла Анна.
Елена Петровна молчала.
— Ты думаешь только о Свете? — Анна встала, опершись руками о стол. — А как же я? Мам, кто закатывал все это? Кто? Света? Где она была, когда я тут горбатилась целую неделю? А сейчас Света как ни в чем не бывало опустошает полки!
— Анечка, ну пойми же… у Светочки сейчас очень важный момент в жизни, — начала оправдываться Елена Петровна. — Она должна обязательно произвести хорошее впечатление на его семью. А ты… Для тебя это же не так критично. Пойми меня и Свету, дочка. Я…
Анна покачала головой. Развернулась, взяла свою куртку.
— Не нужно. Я все поняла.
Она вышла из дома, не обернувшись. Села за руль своей машины. Сжала его так сильно, что костяшки пальцев побелели. Внутри клокотали злость, горькая обида, разочарование. Анна еле сдержала слезы, которые рвались наружу. Завела мотор и поехала прочь.
…Прошли месяцы. Света съехалась с тем парнем. Анна иногда навещала маму, но банки больше не просила. Елена Петровна эту тему больше не поднимала. Они говорили о погоде, о рабочих делах, о соседях. Но между ними будто выросла невидимая стена.
И вот наступил новый сезон заготовок. Однажды вечером зазвонил телефон. Анна взглянула на экран — это была мама. Она взяла трубку.
— Аня, пора, дочка, — бодро сказала Елена Петровна. — Жду тебя на следующей неделе. Нужно делать запасы на зиму. В этом году даже больше, чтобы всем хватило.
Анна замерла. Всем. Значит, Света снова будет раздавать банки направо и налево, а Анна должна вкалывать как проклятая.
— Я не приеду, мам.
— Что? — в трубке повисла тишина. — Аня, ты что несешь? Конечно, приедешь. Я сама не справлюсь.
— Нет, мам. Не приеду. Все, что мне нужно, я куплю в магазине.
— Но… но как же? Запасы! Витамины! Ты же сама их так любишь!
— Твои запасы мне не нужны, — спокойно сказала Анна. — А те, кому они нужны, пусть сами тратят на них свое время и силы.
— Аня! Ты не можешь так сделать! А как же Света? Я твоя мать! Ты должна…
Анна положила трубку. Она больше не собиралась быть «добрым осликом», который работает на чужие нужды. Хватит. И вообще, никому и ничего она не должна.
Ох, как же больно, когда чувствуешь себя использованной! И когда усилия, вложенные с любовью и потом, уходят не к тебе, а на «чужое впечатление»… Это такое предательство, правда?
А вы когда-нибудь сталкивались с ситуацией, когда ваши близкие явно перекладывали на вас все тяжелые заботы, а плодами потом пользовался кто-то другой? Как вы в итоге поступили?
