— Ты? Что ты здесь делаешь? – Андрей скользит по мне удивленным взглядом. Не стесняется, осматривает как товар на рынке.
Осторожно, гляделки сломаешь, — всплывают в мозгу словечки дочери. От себя добавляю, мысленно.
Поздно, милый. Этот корабль уже уплыл от тебя. Здесь тебе ничего не светит! – сигнализирую ему дерзким взглядом.
Давно я не видела и не слышала мужа, вживую, так сказать.
Пять месяцев прошло с момента развода, когда виделись офлайн в зале суда. После благоверный приезжал в Сочи к детям раз пять, но я старалась с ним не общаться, избегала его, как могла, передавала ему детей утром, забирала вечером.
Не было ни желания, ни свободного времени обсуждать с ним условия развода. Я полностью отказалась от посягательств на его деньги и бизнес, он – от посягательств на моих детей. Вернее, на наших, общих. На последнем судебном заседании судья постановил, что Прохоров сможет проводить с малышами четыре выходных дня в месяц.
Нервно сглатываю, не хочу даже вспоминать, какие нервы я потратила на суды!
Возвращаю внимание мужу. Бывшему.
Он стоит непозволительно близко, и я вздрагиваю от знакомых ноток давно забытого парфюма супруга.
Чувствую себя неуютно под прицельным взглядом лисьих глазок его молодой спутницы.
Гордость, сдерживающая мое любопытство, куда-то убегает, и я вцепляюсь взглядом в девушку.
Вашу Машу! Да она же совсем молоденькая. Худенькая, острые плечики торчат. Её бы накормить, прежде, чем пользовать, — думаю я. Видимо, срабатывает материнский инстинкт.
Бестия с копной рыжих локонов с рыжими веснушками и васильковыми глазами смотрит на меня с неподдельным интересом. Изучает. Молчит.
— Василиса, зачем в столицу пожаловала? – муж смотрит неодобрительно на многочисленные пакеты в моих руках. По привычке считает, количество, читает бренды.
— Тебе какое дело? – спрашиваю с напускным раздражением.
— Котенок, — Андрей отворачивается от меня, обращается к своей пассии. — Займи пока столик. Я сейчас поговорю со старой знакомой, и подойду.
— Где лучше столик занять? – спрашивает нежно Рыжая.
— Как ты любишь, у фонтана.
Опа! Значит, когда мы ходили в рестораны с Прохоровым, он всегда усаживал меня за тот столик, что ему приглянулся, а тут такая нежнятина, от которой у меня в груди колет.
Неприятно так колет. Противно, я бы сказала.
Едва Рыжая исчезает в кафе, как я спрашиваю:
— Когда это мать твоих детей превратилась из ведьмы в просто знакомую?
Муж вцепляется в мое плечо. Его теплые пальцы касаются моей кожи и становится невыносимо неприятно.
— По-прежнему хороша, — крепко держит меня.
— Что значит «по-прежнему»? – понимаю, что это намек на толстые обстоятельства. Ведь в этом году мне стукнуло двадцать восемь.
— Ты же день рождения недавно отметила, — подмигивает мерзавец.
Посмел назвать меня старухой?
— Безумно красива, — поет бывший, и я немного успокаиваюсь.
Он нагло протягивает холеную загорелую руку, поправляет мои белые локоны, раскладывает их у меня на груди. По-хозяйски, как раньше.
Наглец!
Спору нет, движения точные выверенные, и последствия не так уж, чтобы неприятные. Андрей поправляет и светлую прядь, упавшую мне на лоб. Ни одна мелочь в моем внешнем виде не ускользает от него.
— Челку больше не носишь?
Мотаю головой. А мое тело реагирует нехорошо — прикосновения пальцев Прохорова к моему лбу вызывают во мне… нет, не миллион импульсов как раньше, а испарину на лбу.
Едва прихожу в себя, как начинаю задыхаться от наглости бывшего. Внутри меня всё пламенеет.
— Так что ты здесь делаешь? Почему не в Сочи? – Андрей настаивает на ответе. – Я хотел в эти выходные приехать к детям, поздравить вас с началом школы.
— Не стоит приезжать, — рублю с плеча.
— Это еще почему? – злится.
— Мы вернулись в столицу. Насовсем.
— Вот как? – вскидывается, заинтересованно смотрит на меня. – Решила взяться за ум?
— Не нарывайся, — огрызаюсь я.
Хмыкаю, отмечая очевидный факт — нас с Прохоровым хватило ровно на пять минут комплиментов. Дальше только ненависть и игра в пинг-понг обидными словами.
Интересно, кто победит на этот раз?
— Где дети?
— Где-то там! – показываю себе за спину. – Виталинка браслет в Сваровском выбирает.
— Одна? Себе?
— Нет, с моей мамой, для мамы. Виточка считает, что только она разбирается в брендах. Интересно, в кого она такая? Надеюсь, ты еще помнишь нравы своей дочери?..
Муж фыркает недовольно. Куксится. Злится.
Не понимаю, чего он бесится?
Что за дурная привычка у мужиков? Сами накуролесят, а потом долго удивляются, чего это баба взбесилась. Взъелась на него такого хорошего?
«Ну честное слово, Ей Богу! Женщина же должна быть терпеливой». Ей на роду написано быть терпилой? Даже слово терпеливый похоже имеет один корень с терпилой? Или я ошибаюсь?
А я оказалась неправильно женщиной по его мнению – не терпеливой! Не терпящей. Не терпилой.
— Кобель!
— Что. Ты. Сказала?
— Вслух сказала? Ну прости. Правда не нравится, да?
Андрей хватает меня за запястье и вдавливает ремешок моих же часов мне в руку. Больно. Но я не ойкаю. Не хочу доставлять ему удовольствия. Мы не в ролевой бдсм-игре.
— Только посмей при детях такое заявить! – запугивает меня.
— Я похожа на дуру?
— Риторический вопрос. На истеричку – смахиваешь.
Серьезно? О чем это он. Изменил мне с экскортницей, до этого пел, что эскортницы нужны только для имиджа и статуса, как дорогие часы и авто лакшери класса. Что он к ним не прикасается. Клялся и божился.
Я верила, как наивная любящая жена.
А потом мне позвонили, и открыли глаза на происходящее. Вылечили мою «слепоту».
Муж не признал вину, прикинулся невинной овечкой или упрямым бараном, не суть.
Когда я ушла от него с двумя маленькими детьми и одним чемоданом, сильно удивился. Чего это я вздумала?
Последовал тяжелый развод, который длился бесконечно долго. Если бы не вмешательство отца мужа сестры — Егора Невского, то Андрею удалось бы сломать меня, отняв у меня детей и материнство.
Бывший и сейчас требует от меня отчета и уважения. Утверждает, что никогда не изменял мне, это я толкнула его на отчаянный шаг. Я и моя безумная ревность.
Он спятил!
— Ванька тоже с вами? – Андрей меняет тему.
Киваю.
— Где же ему еще быть. Они же двойняшки с Витой, оба завтра идут в школу.
— Ну да, первое сентября. Когда-то мы ждали этого дня, — цедит Андрей, вглядываясь в коридор, мне за спину.
— Ждали… а потом ты пошел делать детей на стороне — направо и налево. Решил, что у тебя шикарный генофонд? Нужно его увековечить?
— Отстань, — невнятно твердит он, — мы уже развелись, и ничего друг другу не должны.
— Сколько твоей любовнице? Снова эскортница?
— Нет. Секретарь, дочка друга. Ей восемнадцать с половиной. Я на все твои вопросы ответил?
— Так уж и с половиной? А чего не кормишь ее? Почему голодной держишь? Думаешь, одежда сорокового размера стоит дешевле?
— Конституция у Светки такая! – рявкает муж. – Можем сменить тему? И да, мне не жалко денег на одежду для своей женщины.
— Ух ты. А для бывшей жены было жалко, — напоминаю ему об ограничениях, которым подверглась я. – Ты лишил меня денег, помнишь?
— Ты знаешь, что я сделал это не из жадности! –рявкает, не выдержав давления и пиления.
— Конечно, ты всего лишь манипулировал мною, заставляя вернуться к себе в дом.
— Не порть мне этот день, по-хорошему прошу, — умоляюще глядит на меня.
— Без проблем… Другой день испорчу!
Дальше стоим молча, только переглядываемся.
— Ну где они? Может, позовешь их? – не выдерживает он.
— Еще чего? Я тебе больше ни жена, ни домработница, ни секретарша, ни собачка, ни девочка по вызову. Свою секретаршу свисни, пускай сгоняет. Бутик «Сваровски» недалеко, за углом. А я пока в «Кико» косметику себе подберу.
Стремительным шагом направляюсь в бутик «Кико», раскинувшийся напротив кафе.
Хочу поскорее избавиться от мужа.
Если три года назад я его так сильно ненавидела, что не могла находиться рядом с предателем, то сейчас спустя три года, со мной происходит что-то странное…
