Марина держала в руке направление. «Катаракта правого глаза. Рекомендована срочная операция». Врач сказал просто: «Тянуть нельзя. Ещё полгода — и всё».
Телефон зазвенел.
— Мам! — голос Артёма был возбужденным. — Ты не поверишь! Такая тема подвернулась! Мишка предлагает войти в долю в кофейню на Таганке. Место проходное, клиентура обеспеченная. Мам, это же золотое дно!
Марина прижала трубку к уху. В коридоре поликлиники бабушка ругала внука за разбитые очки. «Новые теперь покупай сам».
— Сколько нужно? — машинально спросила Марина.
— Всего триста. Но решить надо быстро — до пятницы. Мам, это мой шанс! Последний!
Триста тысяч. Ровно столько лежало в заветном конверте на операцию. Марина копила три года, отказывая себе во всём. Даже зимние сапоги штопала изолентой.
— Приезжай, — сказала она. — Поговорим.
Артём ворвался в квартиру как ураган. Двадцать восемь лет, а всё тот же мальчишка — растрёпанные волосы, горящие глаза, бизнес-план на мятой салфетке.
— Смотри! — он развернул салфетку на кухонном столе рядом с недоеденной гречкой Марины. — Вот тут будет касса, тут — зона для работы, а здесь… Мам, ты слушаешь?
Марина смотрела на сына и видела малыша, который приносил ей рисунки. «Мама, смотри — это наш дом!» Тогда она тоже всегда слушала.
— Слушаю, — сказала она.
— Я уже уволился! — Артём засмеялся. — Представляешь? Сказал начальнику всё, что думаю. Там же копейки платили, мать честная! А тут… Мам, через полгода я тебе квартиру куплю!
— Уволился? — Марина отложила вилку. Гречка показалась песком. — А если не получится?
— Получится! Мишка говорил — место проходное. Рядом офисный центр, фитнес-клуб. Очередь будет стоять!
Тот же Мишка, который год назад впаривал Артёму курсы барменов. До того — сетевой маркетинг. Ещё раньше — криптовалюту. Каждый раз Марина доставала заначку. Каждый раз верила.
— Мам, — Артём наклонился к ней. Пах сигаретами и дешёвым одеколоном. — Ты же найдёшь триста? Ты всегда находила, когда нужно.
Марина встала, подошла к окну. Во дворе мальчишки играли в футбол консервной банкой. У одного была порвана куртка на локте. Марина вспомнила, как штопала Артёмовы вещи. Как отказывалась от мяса, чтобы купить ему новые кроссовки.
— Не знаю, — сказала она.
Артём замолчал. Салфетка зашуршала — он нервно мял её в руках.
— Как это — не знаешь? У тебя же есть накопления. Ты же всегда… — он запнулся. — Ты что, серьёзно?
— Серьёзно.
— Мам! — голос Артёма дрогнул. — Это же моя жизнь! Последний шанс!
— Сколько у нас уже было последних шансов? — Марина обернулась. Сын сидел, опустив голову. Затылок совсем детский. — Помнишь курсы? Сетевой маркетинг? Крипто…
— Это было другое! — Артём вскочил. — Тут же готовый бизнес! Помещение, оборудование!
— Покажи мне это помещение.
— Завтра! Мишка завтра покажет. Мам, главное — время не упустить. Он ещё двоих рассматривает.
Всё то же самое. Спешка, давление, «последний поезд». Марина знала этот сценарий наизусть.
— Я подумаю, — сказала она.
— До пятницы! — крикнул Артём из прихожей. — Помни — до пятницы!
Дверь хлопнула. Марина села за стол, разгладила салфетку. «Кофейня «У Мишки». Зона для работы». Детский почерк, как в школьных тетрадках.
— Опять? — Ольга даже не удивилась. Подруги сидели на кухне у Ольги, пили чай из старого сервиза. — Сколько на этот раз?
— Триста.
— Господи… — Ольга поставила чашку. — Марин, сколько можно? Ты же его только портишь!
— Он говорит — последний раз.
— Он всегда так говорит! — Ольга встала, достала из серванта коробку фотографий. — Смотри.
Фото тридцатилетней давности. Марина в ярком платье, загорелая, смеётся. Рядом — путёвка в Италию.
— Помнишь? — Ольга села рядом. — Ты так мечтала о Риме. Полгода копила.
Марина помнила. Путёвка лежала на столе три дня. А потом классная Артёма сказала, что без репетитора по математике в институт не поступить. «Хорошего репетитора».
— Поехала бы, — тихо сказала Ольга. — А Артём бы выкрутился. Они всегда выкручиваются.
— Он мой сын.
— И поэтому ты должна всю жизнь быть дойной коровой? — Ольга накрыла руку Марины своей. — Тебе пятьдесят два! Когда ты начнёшь жить для себя?
Марина молчала. За окном включились фонари. Где-то там, в своей съёмной квартире, Артём строил планы на её деньги.
— У меня катаракта, — сказала она.
— Что?
— Врач сказал — операцию нельзя откладывать. Может ослепнуть.
Ольга побледнела.
— А деньги…
— На операцию. Триста тысяч. Ровно столько, сколько нужно Артёму.
Они сидели молча. Часы на стене тикали громко, как метроном.
— Он знает? — спросила Ольга.
— Нет. Зачем расстраивать?
— Марина! — Ольга встала. — Ты слышишь себя? Зачем расстраивать? А то, что ты можешь ослепнуть — не расстройство?
— Не кричи.
— Буду кричать! — Ольга ходила по кухне. — Буду! Потому что ты — идиотка! Потому что ты готова отдать последнее на очередную его авантюру! Потому что…
Она замолчала, опустилась на стул.
— Извини. Но я больше не могу смотреть, как ты себя убиваешь.
Марина допила чай. Заварка горчила.
— Я пойду, — сказала она.
— Марин… — Ольга взяла её за руку. — Обещай. Скажи ему правду. О глазах. Пусть знает, что выбирает.
— Хорошо, — соврала Марина.
Звонок в дверь прозвучал на следующий день в семь утра. Марина открыла заспанная, в старом халате. На пороге стоял Артём и незнакомый мужчина лет сорока. Костюм дорогой, но грязные ногти. Улыбка — золотые зубы.
— Мам, знакомься — это Мишка! — Артём сиял. — А это мама, про которую я рассказывал.
— Марина Петровна? — Мишка протянул руку. Рукопожатие липкое. — Очень приятно. Слышал, вы деловая женщина.
— Проходите, — буркнула Марина.
На кухне Мишка разложил бумаги. Договор аренды, справки, какие-то печати. Всё выглядело солидно.
— Видите? — он постукивал пальцем по документам. — Помещение в самом центре. Проходимость — тысяча человек в день. При правильном подходе окупаемость — полгода максимум.
— А дальше? — спросила Марина.
— Дальше — прибыль! — Мишка засмеялся. — Десять тысяч в день минимум. В месяц — триста. Не прибыль — мечта!
Марина слушала и думала: где она это уже слышала? Ах да — сетевой маркетинг. «Пассивный доход», «финансовая независимость». Те же слова, те же интонации.
— Мам! — Артём дёргал её за рукав. — Ты же понимаешь — такая возможность раз в жизни!
— Понимаю, — сказала Марина.
— Я так и знал! — Артём обнял её. — Ты же у меня самая лучшая!
Мишка складывал бумаги.
— Когда деньги? — спросил он буднично.
— Завтра, — ответил за Марину Артём.
— Отлично! — Мишка встал. — Марина Петровна, вы не пожалеете. Я даю слово.
Когда они ушли, Марина долго стояла у окна. Во дворе тот же мальчишка в рваной куртке гонял банку. У подъезда собралась компания подростков — курили, громко смеялись. Один был очень похож на молодого Артёма.
Телефон завибрировал. Эсэмэска от врача: «Не забудьте записаться на операцию. Время не терпит».
Марина удалила сообщение.
— Мам, ты чего такая? — Артём сидел на её диване, листал телефон. — Кислая какая-то.
Два дня после встречи с Мишкой. Марина ходила как в тумане. Дважды ошиблась в отчётах, один раз забыла выключить утюг.
— Устала, — сказала она.
— От чего устала? — Артём не поднимал глаз от экрана. — Работа у тебя спокойная. Не то что у меня было — начальник-садист, аврал каждый день.
— А теперь не работаешь вовсе.
— Зато буду работать на себя! — Артём наконец посмотрел на неё. — Мам, ты же за меня рада? Я наконец-то нашёл своё дело!
— Рада, — сказала Марина.
— Тогда чего грустишь? Ах да! — он хлопнул себя по лбу. — Деньги! Не волнуйся, я верну. С процентами! Честное слово!
Честное слово. Как в детстве. «Мам, я больше не буду драться, честное слово!» «Мам, я сделаю уроки, честное слово!» А потом — звонки из школы, порванные штаны, двойки в дневнике.
— Артём, — сказала Марина. — А если не получится?
— Получится! — он встал, заходил по комнате. — Мам, ну что с тобой? Раньше ты меня поддерживала!
— Поддерживала.
— А теперь?
— Теперь… — Марина искала слова. — Теперь я боюсь.
— Чего боишься? — Артём сел рядом, взял её за руки. — Мам, ну я же не ребёнок! Тридцать на носу! Я всё просчитал, проанализировал. Это не авантюра — это дело!
Руки у него были холодные. Когда он был маленький, Марина грела их своим дыханием. «Подыши на ручки — отогреются».
— Просто… — она помолчала. — Просто у меня этих денег больше нет.
— Как нет? — Артём отдёрнул руки. — Ты же всегда находила!
— Всегда находила, — согласилась Марина. — А теперь не могу.
— Не можешь или не хочешь?
Марина встала, подошла к шкафу. Достала заветный конверт. Деньги лежали аккуратными пачками, резинкой перетянутые. Три года экономии.
— Хочу, — сказала она. — Очень хочу тебе помочь. Но…
— Но что? — Артём увидел конверт, повеселел. — Мам, ну я же знал! Ты же у меня молодец!
Марина протянула ему конверт. Артём потянулся — и она отдёрнула руку.
— Это на мою операцию, — сказала она тихо.
— На какую операцию?
Марина смотрела на сына. Растерянное лицо, приоткрытый рот. Совсем ребёнок.
— У меня катаракта. Если не сделаю операцию в ближайшие месяцы — ослепну.
Тишина. Где-то капал кран в ванной. На улице лаяла собака.
— Серьёзно? — спросил Артём.
— Серьёзно.
Он молчал минуту, две. Потом встал, прошёлся по комнате.
— Ну… — он запнулся. — Может, можно отложить? На пару месяцев? Я же верну! С процентами!
Марина убрала конверт в шкаф.
— Врач сказал — нельзя откладывать.
— Мам! — голос Артёма сорвался на визг. — Ты понимаешь, что делаешь? Это мой шанс! Последний!
— А если я ослепну?
— Не ослепнешь! — он махнул рукой. — Врачи всегда пугают! Деньги с людей тянут!
— Артём…
— Что — Артём? — он развернулся к ней. Лицо красное, глаза злые. — Всю жизнь ты мне помогала! А теперь, когда решается моё будущее — нет?
— Решается и моё будущее, — тихо сказала Марина.
— Твоё? — Артём засмеялся. — Мам, тебе пятьдесят два! Какое будущее? А мне — двадцать восемь! У меня вся жизнь впереди!
Марина села на диван. Ноги подкашивались.
— Значит, моя жизнь — уже не жизнь?
— Я не это имел в виду! — Артём сел рядом. — Мам, ну пойми! Это кофейня — это серьёзно! Не какие-нибудь курсы! Реальный бизнес!
— Как сетевой маркетинг?
— При чём тут… — Артём замолчал. — Это было давно.
— Два года назад. Двести тысяч на стартовый пакет.
— Там просто… Рынок не тот оказался.
— А криптовалюта? Сто пятьдесят тысяч?
— Мам, ну что ты! — Артём встал. — Это же другое! Совсем другое!
— Чем?
— Тем, что… — он запнулся. — Тем, что теперь я умнее! Опытнее! Я учёл все ошибки!
Марина смотрела на сына. Двадцать восемь лет, а всё те же аргументы, что и в пятнадцать. «Мам, ну все же идут на дискотеку!» «Мам, ну я же теперь взрослый!»
— Нет, — сказала она.
— Что — нет?
— Денег не дам.
Артём замер. Потом медленно сел в кресло.
— Не дашь? — переспросил он.
— Не дам.
— Даже если я попрошу?
— Даже если попросишь.
— Даже если встану на колени?
— Даже так.
Артём молчал. Марина видела, как он думает, ищет новые аргументы. Она знала его слишком хорошо.
— Мам, — сказал он наконец. — А если я пообещаю, что это действительно последний раз?
— Обещай.
— Обещаю! — он оживился. — Клянусь! Если не получится — больше никогда не попрошу!
— Обещаешь уже пятый раз.
— Но теперь по-настоящему!
— Нет.
— Мать! — Артём вскочил. — Ты понимаешь, что убиваешь мою мечту?
— А ты понимаешь, что убиваешь меня?
— Это не то же самое!
— Почему?
— Потому что… — он запнулся. — Потому что я твой сын! Ты должна мне помогать!
— Должна, — согласилась Марина. — Только не так.
— А как?
— Не знаю. Но не так.
Артём ходил по комнате, как зверь в клетке. Потом остановился перед ней.
— Эгоистка, — сказал он тихо.
— Может быть.
— Всю жизнь я думал, что у меня самая лучшая мать в мире. А ты… — он покачал головой. — Ты эгоистка.
— Может быть, — повторила Марина.
— И ты не передумаешь?
— Не передумаю.
Артём взял куртку, пошёл к двери. На пороге обернулся.
— Знаешь что? — сказал он. — А может, и хорошо. Может, мне лучше без твоей помощи. Сам заработаю, сам всего добьюсь!
— Вот и отлично, — сказала Марина.
Дверь хлопнула. Марина сидела в тишине, слушала, как затихают шаги в подъезде. Потом встала, достала конверт и долго смотрела на деньги.
Впервые в жизни она сказала сыну «нет». И почему-то не чувствовала себя плохой матерью.
Операцию назначили через неделю. Марина лежала в больничной палате и смотрела в окно одним глазом — второй был уже прооперирован. Мир казался ярче, чётче. Даже серые больничные стены выглядели не так уныло.
Артём не звонил два месяца. Потом пришла короткая эсэмэска: «Прости. Ты была права. Мишка оказался мошенником. Хорошо, что не дала денег».
Марина прочитала и улыбнулась. Сын наконец-то повзрослел.
Через месяц после операции она зашла в турагентство. Менеджер — девочка лет двадцати пяти — показывала красочные буклеты.
— Рим в мае — это что-то особенное! — щебетала она. — Тёплая погода, мало туристов, всё цветёт!
— А можно… в одиночку? — спросила Марина.
— Конечно! — девочка удивилась. — А что в этом странного? Сейчас многие путешествуют одни. Свобода, знаете ли!
Свобода. Марина попробовала это слово на вкус. Оно показалось сладким.
— Тогда один билет, — сказала она. — На май.
В аэропорту, в зале ожидания, зазвонил телефон. Артём.
— Мам? — голос взрослый, серьёзный. — Как дела?
— Хорошо. Лечу в отпуск.
— Куда?
— В Рим.
— Вот это да! — он засмеялся. — А я устроился на работу. В банк. Начну с самых низов, но это честно. Без всяких схем и быстрых денег.
— Я горжусь тобой, — сказала Марина.
— Мам… Прости меня. За всё.
— Уже простила.
— Я тебя люблю.
— И я тебя люблю.
Марина выключила телефон и посмотрела в иллюминатор. Самолёт взлетал. Внизу остались её прежняя жизнь, страхи и постоянная готовность жертвовать собой.
А впереди была неделя для себя. Первая за пятьдесят два года.
И это было только начало.
