— Ты снова вернулась рано, — Егор вглядывался в тарелку, будто эта тарелка могла дать ему ответы. — Все вон теперь карьерой заморачиваться. Все на это клюют.
Ксения замерла. Вилка застыла в руке. Это не его слова. Нет, это была его мать. Это она говорила его устами, как проклятая кукла на нитках.
— И что, ты хочешь сказать, что мне еще где-то на полставки работать, что ли? — выдавила Ксения, в глазах уже искры раздражения.
— Подумай, может, стоит найти что-то лучшее, где больше платят, — ответил он, и Ксения почувствовала: это не просто слова, а его собственное убеждение. Он поверил в то, что мать в него вложила.
Вечер был проклят. Они молча доели ужин, который она готовила два часа после смены в библиотеке. На улице темнело. Октябрь наступал, и с ним приходила холодная пустота. Три года брака. И если бы не этот момент, казалось бы, что только вчера они стояли у алтаря, полные надежд и веры в счастливое будущее.
Ксении было тридцать два. Невысокая, с каштановыми волосами, она всегда была теплом для окружающих — с мягкой улыбкой и взглядом, в котором можно было утонуть. Работа в библиотеке была стабильной, но уж точно не богатой. Она не нуждалась в роскоши, но спокойствие ценилось высоко.
Егору было тридцать пять. Он был тем, кто всегда стремился быть на виду. В его мире все должно было сверкать — костюмы, часы, новый телефон. Он как будто носил на себе все признаки успеха, особенно перед матерью. И Наталия Васильевна всегда умела правильно оценить его величие.
— Это твоя мама тебе сказала, да? — спросила Ксения, когда они перешли в гостиную. — Что я мало зарабатываю?
— При чем тут мама? — Егор включил телевизор. Словно бетонной стеной между ними вставил этот холодный экран. — Я сам все вижу. Вот коллеги — их жены в крупных компаниях, да еще и руководящие должности занимают. А ты…
— А я кто? — тихо переспросила она.
— Ты топчешься на месте. Столько лет в библиотеке, а ни продвижения, ничего.
Ксения не захотела еще раз взорваться, да и не было сил. Она не хотела ссориться. Снова.
— Егор, мы об этом уже говорили, — сказала она, стараясь оставаться спокойной. — Мы договорились. Я занимаюсь домом, а ты — карьерой. Я готовлю, убираю, стираю, глажу, покупаю продукты, веду наш бюджет.
— Да все жены этим занимаются! — перебил ее Егор. — И при этом строят карьеру!
Тот момент, когда все в отношениях ломается, когда это первый звонок тревоги.
***
— Ксюшенька, ты хоть записалась на курсы какие-нибудь? — Наталия Васильевна влила сахар в чай с особым удовольствием. Словно это было важно, даже важнее самого чая. — Видишь, Людмила, дочка моей подруги, училась на аналитика и теперь в банке работает. А все с простых курсов началось.
Воскресный обед у свекрови — это было уже как ритуал. Ритуал, который медленно, но верно убивал душу Ксении.
— Мама, не начинай, — буркнул Егор, но даже его слова не звучали уверенно.
— А что тут плохого? Я думаю о вашем будущем! — Наталия Васильевна аккуратно подправила седые волосы. — Егор, ты же хочешь детей? Семью крепкую? На одну зарплату детей не вырастишь!
Ксению обдало горячей волной стыда. Дети. Эта тема была как старое открытое кровоточащее место, от которого они с Егором решили временно отказаться. Но свекровь все сыпала соль на рану, и боль становилась острее с каждым разом.
— Наталия Васильевна, мы справляемся, — сдержанно ответила Ксения. — Нам хватает денег.
— Хватает на жизнь, а на что еще? — вздохнула свекровь, взглянув на ее лицо с осуждением. — На будущее, на развитие? Егор достоин большего, чем просто «хватает на жизнь».
В машине было тихо. Егор вез ее домой, но дорога становилась все длиннее, чем больше Ксения думала о том, что только что произошло.
— Она права, — проговорил Егор, сжимая руль. — Нам нужно больше денег. На работе не все гладко. Новый начальник намекает на сокращения.
Словно ножом по сердцу.
— Почему ты раньше не сказал? — тихо спросила она.
— Не хотел тебя волновать, — его голос был тяжело-невозмутимым. — Теперь ты сама понимаешь, почему важно, чтобы ты тоже искала возможность заработать больше.
Это был второй звонок.
***
Две недели спустя, сидя за кухонным столом, Ксения чертила цифры в блокноте. Егор снова задерживался на работе, и у нее было время. Время понять, что с ней не так.
«Хорошо, давайте считать», — думала она, погружаясь в расчеты.
Готовка, уборка, стирка, глажка, покупки, планирование бюджета… Все это она делала каждый день. Все, что наполняло ее день.
Сумма была внушительная. Почти равная ее зарплате.
Когда Егор вернулся, она ждала его, уже имея готовые расчеты.
— Что это? — спросил он, останавливаясь в дверях.
— Это стоимость моей «бесплатной» работы по дому, — спокойно ответила она. — Ты говоришь, что я мало зарабатываю. Но если сложить мою зарплату и стоимость того, что я делаю дома, то выходит вполне приличная сумма.
Егор быстро пробежал глазами по цифрам и посмотрел на Ксению так, будто она только что предложила ему застрелиться.
— Ты это серьезно? — брови его взлетели так высоко, что казалось, они сейчас упадут прямо на пол. — Ты решила посчитать, сколько стоит твоя забота о семье?
Ксения сдержала раздражение. Она знала, что это будет реакция. Но решила не сдаваться.
— Нет, я просто показываю, что домашний труд — это тоже труд, — старалась говорить она спокойно, но где-то внутри все бурлило. — И если мы начинаем мерить отношения деньгами, давай будем честными до конца.
Егор махнул рукой, как будто она сказала что-то совершенно нелепое.
— О чем ты говоришь? — Его голос стал хриплым, и он отбросил листок так, что тот чуть не улетел в окно. — Это манипуляция какая-то! Все жены занимаются домом!
— Да, все занимаются. Но не все мужья при этом упрекают своих жен в том, что они мало зарабатывают, — ответила Ксения, чувствуя, как жар подступает к горлу. — Егор, я чувствую, что ты стал смотреть на меня глазами своей матери.
— Оставь мою мать в покое! — его голос сорвался на крик.
И вот оно. Первый настоящий скандал в их жизни. Голоса становились все громче, слова — все острее. Ссора кипела, как кастрюля на огне. И в какой-то момент Егор, видимо, не выдержав, схватил телефон и набрал номер. Через сорок минут Наталия Васильевна уже стояла в дверях их квартиры.
— Что здесь происходит? — она вошла без стука, словно в дом вошла хозяйка. Её ключи, которые Егор дал «на всякий случай», придавали этому моменту странную формальность.
— Ксения решила посчитать, сколько стоит ее работа по дому, — произнес Егор с горечью, словно сам не мог поверить, что пришел к этому. — Представляешь?
Наталия Васильевна окинула невестку взглядом, который можно было бы разорвать.
— Настоящая женщина не считает, сколько стоит ее забота о семье, — сказала она, как будто это было неоспоримым фактом. — Моя мать такого не делала. И я никогда такого не делала.
— Времена меняются, Наталия Васильевна, — спокойно ответила Ксения, но внутри все сжималось, как под давлением. — И если вы хотите оценивать мой вклад в семью только деньгами, то я имею право показать полную картину.
Свекровь всплеснула руками, как будто Ксения вырвала у неё последнюю надежду.
— Вот оно что! — воскликнула она. — Ты просто ищешь повод, чтобы ничего не менять в своей жизни. Егор, разве ты не видишь, что она делает?
Ксения перевела взгляд на мужа, надеясь, что он хотя бы здесь поддержит её. Но вместо этого он как будто шел в такт словам своей матери.
— Я думаю, у нас есть решение, — продолжила Наталия Васильевна, ее тон становился все более уверенным. — Ксения, ты можешь искать работу получше, а я с радостью помогу Егору с домашними делами. Все-таки я его мать. Мне не сложно позаботиться о сыне.
Ксения почувствовала, как по коже побежали мурашки. Вот оно, план по захвату семьи. План, о котором она не могла даже мечтать.
— Что скажешь, сынок? — Наталия Васильевна обратилась к Егору, как к бездумному мальчику.
Егор молчал несколько секунд, а затем произнес слова, которые буквально разорвали их мир.
— Мама права, Ксюша. Я действительно мог жениться на ком-то более успешном.
Тишина в комнате была оглушающей. Ксения стояла, как вкопанная, и смотрела на мужа, будто он был совершенно чужим человеком. Как она могла не заметить это раньше? Как могла не почувствовать, что он уже давно там, где ее нет?
— Что ж, — сказала она наконец, голос ее был холодным, как лед. — Теперь я все понимаю.
Она не сказала больше ни слова. Молча пошла в спальню, открыла шкаф, вытащила чемодан. Собрала вещи.
— Куда ты? — голос Егора был напряжен, почти испуган. Он следовал за ней, как тень.
— К родителям. Мне нужно время подумать, — ответила она, не оборачиваясь.
— Из-за одной фразы? Ты устраиваешь драму, Ксюш! — он пытался подойти ближе, но ее спокойствие словно отталкивало его.
Она остановилась, обернулась к нему. В глазах стояли слезы, но они не были от жалости. Это были слезы от того, что она наконец-то увидела его, такого, какой он был.
— Не из-за одной фразы, Егор. Из-за всего, что происходило последние месяцы. Ты изменился. Или, может быть, я наконец увидела, каким ты был всегда.
Она закрыла чемодан с решительным движением, написала короткую записку с номером родителей и положила ее на стол.
— Не звони мне. Я сама свяжусь, когда буду готова.
Егор стоял в дверях, не зная, что сказать. За его спиной стояла довольная фигура Наталии Васильевны, как победительница, ждущая, когда она получит то, что ей причитается.
***
Родительский дом в соседнем городке встретил Ксению так, как можно было только мечтать. Теплом, без условий и вопросов. Никаких лишних слов. Просто обняли, прижали к себе и дали ей её старую комнату — ту, что всё это время ждала её возвращения, как верный пес, который не знал, когда хозяин вернётся, но всё равно ждал.
— Не спрашивайте ни о чём, — сказала Ксения, переступив порог, как будто это было важно. — Мне просто нужно пожить у вас какое-то время.
И они не спрашивали. Просто взяли её в свои объятия. И дали ей место, где не нужно было отвечать на вопросы, которые она не могла бы ещё честно озвучить. Старую, уютную комнату, которая пахла запахом детства и бесконечных ночей с книгами.
В тот вечер Ксения плакала. Уткнувшись в подушку, как когда-то, в детстве. Но теперь это были не только слёзы горя. Это были слёзы освобождения, как освобождение от оков, которые она даже не осознавала, пока не оказалась здесь. У родителей. Где никто не требовал от неё ничего. Где она могла быть просто дочерью.
На утро она позвонила в библиотеку, где работала когда-то. Взяла отпуск без содержания на две недели. Сказала себе, что это нужно, что она заслуживает этого времени. А затем пошла по улицам города искать работу. В какой-то момент она случайно узнала, что в местном архиве есть вакансия. Почему бы и нет? Подала заявление, прошла собеседование, и через три дня была уже на новом месте — помощник архивариуса.
Директор архива, Павел Андреевич, мужчина средних лет, с проницательными глазами за очками в тонкой оправе, сразу оценил её работу.
— У вас есть система в работе, это редкость, — сказал он, глядя, как она аккуратно сортирует документы. — Вы намного эффективнее, чем предыдущий сотрудник.
Её сердце вздрогнуло, когда он это сказал. Простой комплимент, но какой ценный для неё. Он будто коснулся тех ран, которые оставались не зажившими после работы с Егором. Когда последний раз он замечал её усилия? Когда вообще он её видел?
Тем временем, в квартире Егора царил полный беспорядок. Наталия Васильевна, как она и обещала, пришла помогать сыну, но быстро поняла, что домашние дела — это не её стихия.
— Я не понимаю, как Ксения всё успевала, — призналась она, неохотно, но с явной усталостью. — Я на пенсии должна спокойно отдыхать, а не возиться с твоими рубашками.
Через неделю она наняла приходящую домработницу, оплачивая её услуги из своих накоплений. Логика была проста — зачем делать, если можно заплатить?
Егор, с другой стороны, столкнулся с суровой реальностью. Он не знал, как готовить что-то сложнее яичницы, не умел стирать правильно — в общем, жил как в каком-то вакууме, где всё приходило к нему само собой. И как только стиральный порошок закончился, он был в шоке.
Он пытался дозвониться до Ксении. Она не брала трубку. Сообщения игнорировала. Ей было нужно время. Время для того, чтобы разобраться в себе и понять, что делать дальше.
***
— Ты правда никогда не задумывалась, сколько делаешь для него? — спросила коллега, Валентина, женщина средних лет с добрыми глазами. Они сидели в маленьком кафе рядом с архивом, запивая обед холодным чаем.
— Задумывалась, конечно, — Ксения сжала ложку в руках, мешая суп. — Но считала, что это нормально. Мои родители так живут. Я думала, у нас будет так же.
— Времена изменились, — Валентина покачала головой, как будто пыталась втолковать ей очевидное. — Мужчины тоже должны вкладываться в дом, а не только деньги приносить.
— Самое обидное, что это даже не его мысли, а его матери, — Ксения тяжело выдохнула. — Она манипулирует им, а он поддается.
— А ты не думала, что, может, он всегда таким был? Просто хорошо скрывал, а теперь показал своё истинное лицо?
Эти слова прозвучали, как удар в спину. Ксения замерла. Вопрос Валентины заставил её задуматься. Правда ли, что Егор изменился? Или она просто не замечала, каким он был на самом деле? Просто она думала, что всё будет по-другому, и верила в это, как в манну небесную.
Вечером, лежа в постели, она вспомнила их первые встречи, те бесконечные выходные, когда он так мило ухаживал за ней, те моменты, когда он сделал ей предложение. И был ли он искренним тогда? Или это был просто способ использовать её? Может быть, всё это время он мерил её, как и других, деньгами, статусом и тем, что она могла ему дать.
— Чёрт, — прошептала Ксения в темноту, — и неужели я не видела этого раньше?
***
На четырнадцатый день её «отпуска» в дверь родительского дома постучали. Ксения, сидя за столом в своей старой комнате, услышала этот звук и сразу поняла, кто там. Отец, сидящий на кухне, вздохнул, но не встал.
— Ксюша, я не могу тебя защищать от этого, — сказал он, не поднимая головы.
Ксения встала и направилась к двери. На пороге стоял Егор. Он выглядел как тень самого себя — осунувшийся, с темными кругами под глазами, будто не спал уже неделю. Глядя на него, Ксения почувствовала смешанное чувство жалости и отвращения.
— Можно войти? — спросил он, еле слышно, с выражением на лице, которое говорило о том, что он, возможно, сам не знал, что хочет.
Отец Ксении посмотрел на зятя тяжелым взглядом, но отступил, пропуская его внутрь. Не сказал ни слова, но в воздухе витала его напряжённость.
— Ксюша, можно с тобой поговорить? — он переминался с ноги на ногу, как тот, кто ошибся в расчётах. — Наедине.
Они вышли в сад, и холодный осенний ветер обдувал их лица. Яблони вокруг уже сбросили листву, готовясь к зиме. Всё вокруг было мрачным, пустым. Такая же пустота была в глазах Егора.
— Я был неправ, — наконец сказал он, как-то обречённо, почти шёпотом. — Эти две недели без тебя показали, как много ты делаешь для нас… для меня. Я хочу, чтобы ты вернулась.
Ксения смотрела на него, на человека, которого когда-то любила всей душой. Сейчас она видела перед собой не сильного мужчину, а запутавшегося, слабого мальчика, который не смог устоять перед напором матери.
— А твоя мама? Она тоже так думает? — спросила она, не удержав сарказма. Вопрос прозвучал тяжело, почти как приговор.
Егор отвёл глаза, как всегда, когда не хотел сказать правду.
— Мама считает, что мы просто переживаем кризис, — произнёс он с видом, как будто это был единственный правильный ответ. — Она готова помогать нам с домом, пока ты найдёшь работу получше.
Ксения горько усмехнулась, ощущая, как внутри что-то ломается.
— Значит, ничего не изменилось, — сказала она, взгляд её был пуст и холоден. — Егор, я больше не могу жить в тени твоей матери. Я не вернусь.
— Из-за одной глупой ссоры? — его голос повысился, но он был полон тревоги и страха. — Ты готова всё перечеркнуть?
— Не из-за ссоры, — Ксения покачала головой. — Из-за того, что ты больше не видишь меня. Ты видишь только цифры моей зарплаты. Для тебя и твоей матери я — просто инвестиция, которая должна приносить прибыль.
— Это несправедливо… — он попытался возразить, но слова застряли у него в горле.
— А справедливо было говорить, что ты мог жениться на ком-то более успешном? — Ксения посмотрела на него без всякой жалости.
Егор молчал. Он не знал, что сказать. Всё, что он мог бы сказать, было бы ложью.
— Я подаю на развод, — сказала она, как можно спокойнее, несмотря на боль, которая давила на грудь. — Мой адвокат свяжется с тобой.
***
Процесс развода прошёл удивительно гладко. Квартира, которая была у Егора до брака, осталась за ним. Ксения не претендовала ни на что, кроме своих личных вещей и небольшой компенсации за свою долю в совместно нажитом имуществе. Всё было так, как она хотела. Всё было чётко и ясно.
Наталия Васильевна торжествовала. Её план избавиться от невестки сработал. Правда, не так, как она рассчитывала, но суть была та же. Теперь её сын снова был её, полностью, без остатка.
Но скоро начались проблемы. Егор потерял работу. Сокращение всё-таки произошло. И его прежняя позиция была под угрозой. Он оказался в поисках новой работы, с меньшей зарплатой и меньшим статусом, чем когда-либо. Всё, что он так страстно требовал от жены, теперь упало на его собственную голову.
Ирония судьбы: когда он так настаивал на том, чтобы она зарабатывала больше, именно тогда его собственный доход начал падать.
Тем временем, Ксении предложили постоянную позицию в архиве, с перспективой роста до заместителя директора. Зарплата была выше, чем в библиотеке, а работа приносила удовлетворение.
— Вы одна из самых эффективных сотрудниц, что у нас были, — сказал Павел Андреевич, когда вручал ей официальное предложение о работе. — И ещё… — он замялся на мгновение, словно подбирая слова, — мне кажется, вы могли бы подумать о получении профильного образования. Есть хорошие заочные программы. С вашим опытом, через пару лет вы могли бы претендовать на руководящую должность.
Для Ксении эти слова стали настоящим признанием. Того признания, которого она так долго ждала от мужа и его матери. Но теперь оно не значило ничего.
***
Прошло полгода. Ксения сняла уютную квартирку недалеко от родителей. Всё начинало налаживаться. Да, она поступила на заочное в институт культуры — специальность архивоведение. И хоть жизнь ещё не стала идеальной, она уже не была такой мрачной и пустой, как раньше.
Однажды, в выходной, она поехала в соседний город. Подарок для отца на день рождения нужно было найти. Она бродила по торговому центру, вглядываясь в витрины, когда у стойки с часами её окликнул знакомый голос.
— Ксюша? — Егор стоял там, растерянный, как будто увидел привидение. — Вот так встреча.
Ксения не сразу его узнала. Да, лицо знакомое, но тот взгляд… Он будто потерял себя где-то по пути.
— Здравствуй, Егор, — она сдержанно кивнула. Страх и сожаление давно отошли в сторону, теперь оставалась лишь вежливость. — Как ты?
— Нормально… работаю в новой компании. Зарплата поменьше, но коллектив… хороший.
— А что ты здесь делаешь?
— Двоюродный брат в больнице. Приехал навестить.
Они стояли посреди толпы, где каждый был поглощён собой. Два человека, которые когда-то обещали друг другу быть рядом, а теперь, спустя время, стали просто знакомыми. Вежливыми, чужими.
— Как твоя мама? — не из вежливости, а из простого любопытства спросила Ксения, потому что не могла не спросить.
Егор поморщился, как человек, которому не нравится то, что ему говорят вслух.
— Мы с ней… немножко разошлись. Я переехал. Подальше.
— Правда? — Ксения не скрыла удивления. Вот это новость. После всего, что было, он, оказывается, ушёл.
— После нашего расставания я многое понял. — Он вздохнул, как человек, который слишком долго пытался закрывать глаза на очевидное. — В том числе и то, как сильно она влияла на мою жизнь. И на наши отношения. Постоянные сравнения, критика… это всё разрушало. Я был глупцом.
Ксения молчала, но в голове было множество мыслей. Он был глупцом. И всё это время она пыталась быть умной, а это не спасало.
— Ты была права, когда ушла, — добавил Егор, и эти слова звучали искренне, но уже поздно.
— Я рада, что ты это понял, — сказала Ксения, и её голос был тихим, но таким настоящим. Она действительно была рада. — Правда рада.
— А ты… как ты? — Егор будто растерялся.
— Хорошо, — она улыбнулась. Это была искренняя, живая улыбка. — Работаю в архиве, учусь заочно. Живу отдельно от родителей.
Он улыбнулся, но в его глазах промелькнула тень сожаления, может, даже тоски.
— Звучит замечательно, — произнёс он, и в его голосе всё равно была какая-то потерянность, которую она не могла игнорировать.
Между ними повисла неловкая пауза, но Ксения не чувствовала желания продолжать разговор.
— Мне пора, — сказала она, а её голос был твёрд, как решённое решение. — Было… странно увидеться.
— Подожди, — вдруг коснулся её руки Егор. — Может, выпьем кофе? Просто поговорим.
Ксения мягко отстранилась, но взгляд её был прямым и решительным.
— Не думаю, что это хорошая идея. Прошлое лучше оставить в прошлом.
Её слова, как холодный ветер, развеялись в воздухе. Он смотрел на неё с разочарованием, но она не чувствовала сожаления. Их пути разошлись, и это было правильно.
— Удачи тебе, Егор, — она слегка кивнула и пошла к выходу, не оглядываясь.
— И тебе, Ксюша, — донеслось ей вслед, но уже не было в этом звуке ничего личного.
Выйдя на улицу, Ксения глубоко вдохнула морозный воздух. Чувство лёгкости заполнило её. Она сделала правильный выбор тогда, и сделала его снова. Всё было правильно.
***
Весна пришла внезапно, словно решила смыть следы зимы, как старые ошибки. Ксения стояла у окна, наблюдая, как распускаются первые листья. И вдруг телефон зазвонил.
— Ксения Викторовна? Это Павел Андреевич. У меня для вас новость. Помните, мы говорили о повышении?
Сердце забилось чаще. Она вспомнила, как много вложила в свою работу и учёбу. Много месяцев отдала этим усилиям.
— Помню, — ответила она, стараясь держать себя в руках.
— Совет директоров утвердил вашу кандидатуру на должность заместителя директора по работе с архивными фондами. Поздравляю!
Ксения положила трубку и не смогла сдержать улыбку. Это была её победа. Победа, которую она заработала собственными силами.
Вспомнилась Наталия Васильевна, её слова, что «настоящая женщина должна делать карьеру». Иронично, да, но теперь, когда её жизнь была свободна от давления и ожиданий, она действительно нашла свой путь.
Вечером она пошла к родителям. Разделить с ними радость. Чай, разговоры за столом, тёплая атмосфера. И мама, которая в тишине сжала её руку.
— Ты изменилась, дочка, — сказал отец, глядя на неё с гордостью. — Стала увереннее.
— Я просто наконец поняла, чего стою, — ответила Ксения, и эти слова были как мантра. — Иногда нужно потерять что-то, чтобы обрести себя.
Мать молча сжала её руку. Слов было достаточно, всё было сказано без лишних звуков.
Возвращаясь домой, Ксения думала о своём пути. Она прошла через многое, но теперь была готова к следующему шагу. Телефон пискнул, и на экране высветилось сообщение от Егора.
«Я видел твою фотографию в газете — про архивную выставку. Ты выглядишь счастливой. Я рад за тебя.»
Ксения посмотрела на сообщение. Он рад за неё. Она улыбнулась и не стала отвечать. Этот мостик в прошлое давно перестал иметь значение. Она двигалась вперёд.
В её жизни была новая глава, и она сама её писала.
