Виктор стоял в светлом салоне ювелирного магазина, бережно держа в руках небольшую бархатную коробочку, и чувствовал себя невероятным молодцом.
Кольцо с глубоким янтарем. Оно выглядело очень элегантно. За него он заплатил приличную сумму — целых шесть тысяч гривен отдал без малейшего сожаления. Мама, Татьяна Сергеевна, будет просто счастлива! Она всегда обожала такие изысканные вещи — блестящие, красивые, со смыслом. А янтарь был её любимцем. «Солнечный камень», — всегда с теплотой говорила она ему в детстве.
— Желаете упаковать? — уточнила консультант.
— Обязательно! В самую лучшую подарочную упаковку, пожалуйста.
Виктор буквально приплясывал от радости. Праздничные дни созданы для того, чтобы показать самым близким, насколько сильно ты их ценишь. А маму он любил безмерно. Ведь она сделала для него так много: воспитывала одна, помогла получить образование, а потом и вложить средства в покупку квартиры.
Теперь пришёл черёд Елены.
Он зашёл в крупный магазин «Товары для Дома». Елена совсем недавно упоминала, что её старая сковорода пришла в негодность, антипригарное покрытие начало облезать. Что ж, это прекрасный повод! Решение лежало, можно сказать, на поверхности.
— Вот эту! — уверенно указал он пальцем на самую дорогую модель с современным мраморным покрытием. — Какова её стоимость?
— Три тысячи двести гривен. Исключительно качественная вещь, прослужит вам долгие годы!
Три тысячи двести гривен. Вполне достойно. Она стоила примерно в четыре раза дороже их старой сковороды. Елена несомненно оценит его щедрость и заботу!
Виктор ехал домой, предвкушая, как сильно обрадуется жена. Она ведь у него такая практичная — совсем не то, что мама с её романтическими порывами. Елена всегда ценила вещи, приносящие реальную пользу. «В хозяйство», — как она любила выражаться.
Татьяна Сергеевна, получив свой презент, ахнула от восторга:
— Витечка! Какая красота! — Она немедленно примерила кольцо, любуясь тем, как золотистый янтарь искрится на свету. — Ты у меня самый лучший! Большое тебе спасибо, сынок!
Виктор расцвёл.
Реакция Елены оказалась… несколько не такой, как он ожидал.
Она открыла большую коробку. Посмотрела на сковороду. Потом на мужа. Потом снова, уже дольше, на сковороду.
— Это… мне?
— Тебе, дорогая! — Виктор ждал фонтана радости. — Ты же сама хотела новую! Посмотри, какое здесь покрытие!
Елена молчала. Непривычно долго.
— Спасибо, — произнесла она наконец. Голос звучал странно. Пусто.
— Тебе нравится?
— Да, конечно. Сковорода. Что в ней может не нравиться.
И она поспешила на кухню. Громко захлопнула дверцей шкафа. Затем ещё раз, даже сильнее.
Виктор остался стоять, охваченный недоумением. Что тут не так? Она же дорогая! И очень качественная! Она же сама просила о новой!
Вечером Елена была сама не своя. На любые вопросы отвечала сухо, односложно. За ужином хранила молчание. Спать легла, отвернувшись к стене.
— Леночка, что случилось? — попытался он обнять её.
— Ничего. Всё в полном порядке. — Голос был ледяной.
— Если дело в подарке, то я ведь старался! Выбирал специально!
Елена повернулась к нему. Во взгляде появилось что-то острое, колющее.
— Виктор, скажи мне честно. Сколько денег ты потратил на кольцо для своей мамы?
— Ну, — он запнулся. — А это имеет значение?
— Сколько?
— Шесть тысяч гривен.
— А сковорода?
— Три двести. Но Лена, ты же должна понимать — это совершенно разные категории вещей! Кольцо — это украшение, а сковорода — бытовая необходимость! Ты же у меня такая практичная!
Елена села на постели.
— Я практичная, — повторила она медленно, с горькой усмешкой. — А твоя мама, она кто?
— Ну, она любит красивые вещи.
— А я? Я, по-твоему, красивые вещи не люблю?
Виктор открыл рот. И тут же закрыл. Что-то пошло не так. Абсолютно и бесповоротно не так.
Утром Елена встала по привычке. Приготовила завтрак. Собрала Виктору обед на работу. Поцеловала на прощание.
Но что-то неуловимо изменилось. В её движениях чувствовалась какая-то механичность, отстранённость. Как будто она следовала чёткой программе.
— Леночка, ты точно хорошо себя чувствуешь? — спросил Виктор, застёгивая куртку.
— В полном, — ответила она, не поднимая взгляда от раковины.
Он ушёл, ощущая в груди неприятное, тягостное чувство.
На работе раздался звонок от мамы.
— Витечка! — голос Татьяны Сергеевны звенел от счастья. — Я всё утро не могу оторвать взгляд от кольца! Показала всем соседям — они просто завидуют! Говорят, какой у меня заботливый сын!
— Рад, что тебе понравилось, мам.
— А как Елена? Она довольна своим подарком?
Виктор снова запнулся.
— Да, довольна.
— Что-то ты неуверенно говоришь… — в мамином тоне появились нотки тревоги. — У вас всё в порядке?
— Всё замечательно, мам. Не переживай.
Но сам он волновался. И это чувство только нарастало.
Вечером Елена готовила ужин. На той самой, новой сковороде.
— Ну как тебе? — спросил Виктор, заглядывая на кухню. — Хорошо жарит?
— Превосходно, — сухо ответила она. — Действительно качественная вещь. Спасибо.
Но произнесла это так, будто благодарила за выполненную работу. Не мужа. Поставщика.
За ужином Виктор решился начать разговор:
— Леночка, давай поговорим откровенно. Что происходит? Я чувствую, что ты на меня обижена.
Елена медленно прожевала кусок еды.
— А с чего бы мне обижаться? — спросила она с внешним спокойствием. — Муж подарил жене сковороду. Всё очень логично.
— Но ты же сама говорила…
— Говорила. — Она отложила столовый прибор. — Виктор, ответь мне на один вопрос. Когда ты выбирал презент маме, о чём ты в первую очередь думал?
— О том, чтобы ей было приятно. Чтобы она почувствовала себя счастливой.
— А когда выбирал мне?
— Тоже о том же. — он осёкся.
— Нет. Ты думал о том, что полезно. Что можно применить в быту.
Елена встала из-за стола.
— Твоя мама — Женщина. А я — повар, уборщица, прачка. Поэтому мне дарят сковороды. А Женщинам дарят украшения.
— Лена, ты всё понимаешь неправильно.
— А как правильно? — В её голосе впервые прорезались настоящие эмоции. — Объясни мне! Почему твоя мама, которой за семьдесят, достойна романтики и блеска, а твоя тридцатилетняя жена — только кухонного инвентаря?
Виктор открыл рот, но не смог произнести ни слова.
— Подумай, — сказала Елена и удалилась в спальню.
Два дня они существовали словно соседи в коммунальной квартире. На третий день приехала Татьяна Сергеевна.
— Витя на работе? — спросила она, входя в прихожую. — А я к вам с домашним пирогом! И своё новое колечко хотела показать!
Елена заварила чай. Татьяна Сергеевна демонстрировала янтарное кольцо, рассказывала, как восхищались соседи.
— А тебе что подарил сыночек? — поинтересовалась она мимоходом.
— Сковороду, — ответила Елена.
— Ах, — Татьяна Сергеевна смутилась. — Ну, наверное, очень хорошую?
— Отличную. За три тысячи двести гривен.
Повисла неловкая, звенящая пауза.
— Елена, — мама Виктора покрутила кольцо на пальце. — А ты… не обиделась?
— На что мне обижаться? — Елена пила чай мелкими глотками. — Сковорода была действительно нужна.
— Но всё же, — Татьяна Сергеевна заёрзала на стуле. — Может, я поговорю с ним? Объясню ситуацию.
— Татьяна Сергеевна, — перебила её Елена. — А вы бы хотели получить на свой праздник сковороду?
— Я? — мама Виктора растерялась. — Ну, я даже не знаю… наверное.
— Честно?
Долгая, напряженная пауза.
— Нет, — тихо призналась Татьяна Сергеевна. — Наверное, не хотела бы. Я бы расстроилась.
— Вот и я расстроилась.
— Елена, прости меня. Я даже не задумывалась… Может, всё же стоит поговорить с Виктором?
— Не нужно. Пусть он придёт к этому сам.
Вечером Татьяна Сергеевна позвонила сыну.
— Витечка, что у вас там творится? Я сегодня была у вас. Елена какая-то отстранённая.
— Мам, она из-за подарка расстроилась.
— Сынок, — голос матери стал необычайно серьёзным. — А ты действительно считаешь, что сковорода — подходящий подарок для любимой жены?
— Но она же была нужна! И она дорогая!
— Виктор, — мама глубоко вздохнула. — Ты же знаешь, я тоже женщина. И если бы твой отец преподнёс мне на праздник кастрюлю, пусть даже из золота, я бы восприняла это так, словно он не видит во мне женщину.
— Мам…
— Я счастлива кольцу. Очень. Но мне неловко. Мне стыдно, что сын дарит матери украшение, а жене — кухонную утварь. Это неправильно.
Виктор молчал.
— Подумай об этом, сынок. Подумай очень хорошо.
Когда он вернулся домой, Елена сидела в гостиной, читая книгу.
Виктор сел рядом.
— Леночка, я не хотел тебя обидеть. Даю тебе слово.
Елена закрыла книгу.
— Виктор, проблема не в самом подарке. Проблема в том, что ты меня не видишь. Для тебя я — просто хозяйка, повариха, работница. А твоя мама — Женщина, которую нужно баловать и радовать.
— Это неправда.
— Правда. Тогда ответь: когда ты в последний раз дарил мне цветы без всякого повода? Когда говорил, что я красивая? Когда мы шли в театр или в уютное кафе — не по какому-то особому случаю, а просто потому, что захотели провести время вдвоём?
Виктор напряжённо задумался. И с ужасом понял, что не помнит.
Когда они только познакомились, он приносил ей букеты каждые выходные. Приглашал в кино. Делал комплименты. А после того, как стали жить вместе…
Виктор не сомкнул глаз всю ночь. Он лежал, глядя в потолок, а рядом спала Елена — отвернувшись к стене, как и все последние дни.
Он размышлял над тем, что сказала жена вечером. И понимал: она абсолютно права. Страшно права.
Утром за завтраком Виктор сказал:
— Леночка, я всё понял. Ты права.
Елена подняла на него глаза.
— Понял, и что дальше?
— Я не знаю, — честно признался он. — Я не знаю, как это теперь исправить. Я даже не могу понять, когда именно это началось.
Елена долго молчала.
— Виктор, я говорю не о подарках. Я о том, что в твоей жизни нет понятия «мы». Есть «я и мама». А я — просто нахожусь рядом. Как некий предмет. Удобный, нужный.
Её слова ударили его, словно пощёчина.
— Это не так!
— Так. Когда ты решаешь, где провести отпуск — ты звонишь маме и советуешься. Когда покупаешь автомобиль — спрашиваешь мнение мамы. Когда твоя мама говорит, что ей не нравится моя новая стрижка — ты молчишь. А когда я прошу тебя поговорить с ней о том, чтобы она не приходила к нам без предупреждения — ты говоришь, что я придираюсь.
Виктор попытался возразить, но осознал: возразить нечего. Всё, что она сказала, было чистой правдой.
— Леночка…
— Я устала быть постоянно третьей лишней в своём собственном браке, — произнесла она тихо.
— Знаешь, что самое ужасное? — Елена присела обратно, посмотрела ему прямо в глаза. — Я начинаю тебя ненавидеть. И твою маму тоже. И саму себя за то, что продолжаю это терпеть.
Последние слова прозвучали так тихо, что он едва их расслышал. Но они прозвучали, как приговор.
— Тебе необходимо выбрать, — сказала Елена. — Либо ты женатый мужчина, у которого есть мама. Либо ты мамино сокровище, у которого есть жена. Это две разные жизни.
После работы Виктор поехал к матери.
Домой он вернулся уже ближе к половине одиннадцатого вечера. Елена сидела на кухне с кружкой чая и смотрела в окно.
— Я был у мамы, — сказал он.
— Я знаю. Она звонила. Плакала в трубку.
Елена не повернулась.
Виктор достал из кармана небольшую коробочку. Другую. Не ту, которую покупал для мамы.
— Это тебе.
Елена открыла. Внутри лежали серьги с жемчугом. Изящные, дорогие.
— Виктор…
— Не говори, что это не нужно. Нужно. Мне это нужно. Потому что ты — моя самая любимая женщина.
Елена взяла серьги, медленно повертела их в руках.
Елена примерила серьги, посмотрела на своё отражение в зеркале телефона.
— Красиво, — сказала она. — Спасибо.
— И ещё, — Виктор сел рядом. — Завтра мы идём в театр. На балет. Ты так давно этого хотела.
Елена улыбнулась впервые за много дней.
— Хорошо. Пойдём.
Через неделю Татьяна Сергеевна приехала в гости с тортом.
А ещё достала из сумочки маленькую коробочку.
— Это тебе.
Внутри лежала старинная, красивая брошь.
— Это была брошь бабушки. Прабабушки Виктора. Я должна передать её главной женщине в жизни моего сына.
У Елены на глазах показались слёзы.
— Спасибо, — прошептала она.
