— Вика, дорогая моя, мне нужно с тобой очень серьёзно поговорить, — голос Марины предательски дрожал от едва сдерживаемого, показного волнения. — Ты же сама понимаешь, что так дальше, в таких условиях, жить совершенно нельзя?
Виктория медленно отложила кофейную чашку. Материнские визиты никогда не предвещали ничего хорошего, особенно когда они начинались с такого надрывного, драматичного тона. За окном монотонно моросил промозглый октябрьский дождь, и серое небо словно предвещало очередную, неизбежную семейную бурю.
— О чём именно ты хочешь поговорить? — спросила она, уже с тяжестью предчувствуя подвох.
— О Сергее, конечно! — Марина придвинулась ближе, и Виктория сразу почувствовала знакомый резкий запах дешёвых, приторных духов. — Ему через год поступать в престижный вуз, а у нас денег нет. Совсем нет, понимаешь?
Виктория кивнула, не спеша с ответом. Эта женщина была ей, по сути, чужой уже много лет. Формально — мать, фактически — случайная знакомая, которая объявлялась в её жизни только тогда, когда ей что-то срочно требовалось.
— И что конкретно ты предлагаешь сделать?
— Продать эту квартиру, — Марина обвела оценивающим, жадным взглядом уютную гостиную. — Всё равно она тебе великовата. Купишь себе небольшую однушку, а остальные средства отдашь на образование брата.
От этой наглости просто захватывало дух. Виктория встала и подошла к окну, отчаянно пытаясь унять предательскую дрожь в руках. Эта квартира в городе Одессе была последним подарком бабушки Ольги, единственного человека, который её по-настоящему, бескорыстно любил.
— Ты серьёзно? — тихо, сдавленно спросила она, не оборачиваясь.
— Вика, он же твой родной брат! — В голосе Марины появились наигранные, горькие слёзы. — Неужели ты не понимаешь, как это важно? Отец так сильно мечтал, чтобы у сына было хорошее, высшее образование!
Виктория резко обернулась и внимательно посмотрела на мать. Постаревшая, осунувшаяся, с горькими складками вокруг рта. Но глаза всё те же — холодные, абсолютно расчётливые. Такими они были и двадцать лет назад, когда восьмилетняя Вика подслушала разговор родителей.
«Даже сына родить не смогла!» — кричал тогда отец. А мать молчала, как всегда молчала, когда нужно было защитить свою дочь.
— Знаешь, что мне сейчас вспомнилось? — Виктория вернулась к столу и села напротив матери. — Как ты собирала чемоданы, когда мне было всего десять. Помнишь, что ты тогда мне сказала?
Марина смутилась, но быстро взяла себя в руки:
— Мы были молодые, глупые. Думали, что это всё временно…
— «Поживёшь с бабушкой, а потом мы тебя обязательно заберём», — процитировала Виктория, не дожидаясь продолжения. — И знаешь, что самое смешное? Я тогда тебе поверила. Целый год ждала, когда вы за мной, наконец, приедете.
— Вика, не надо старое ворошить…
— А потом родился Сергей, и я поняла, что больше вам не нужна. Совсем не нужна. — Виктория говорила абсолютно спокойно, но каждое её слово было как нанесённый удар. — Знаешь, сколько раз ты звонила мне за все эти годы? Могу по пальцам одной руки пересчитать.
Марина заёрзала на стуле. Роль матери давалась ей тяжело, особенно когда нужно было униженно оправдываться.
— Мы же постоянно поддерживали бабушку гривнами…
— Сто гривен в месяц? — усмехнулась Виктория. — Это была не поддержка, а жалкая отписка для собственной совести.
Повисла тяжёлая, звенящая тишина. За окном прогрохотал автобус, фары которого на мгновение осветили комнату жёлтым светом. В соседней квартире заплакал ребёнок — наверное, проснулся от грозы.
— Я понимаю, что была не лучшей матерью, — наконец, с трудом произнесла Марина. — Но Сергей тут совершенно ни при чём! Он же ребёнок ещё!
— Мне тоже было восемь лет, когда меня бросили, — ответила Виктория, не моргнув. — И я тоже была ребёнком. Только почему-то никто об этом тогда не вспоминал.
— Так нельзя! — Марина резко повысила голос. — Ты же сестра ему! Как ты можешь быть такой жестокой?
«Сестра». Виктория с горечью усмехнулась. Она видела Сергея всего несколько раз в жизни, и каждый раз он смотрел на неё как на совершенно чужую тётю. Какая между ними могла быть искренняя связь?
— Жестокой? — переспросила она. — А что жестокого в том, что я не хочу продавать единственное, что у меня есть?
— У тебя есть муж, работа, дочка! — Марина стукнула кулаком по столу. — А у нас с Сергеем никого нет!
— Это был ваш выбор, — спокойно ответила Виктория. — Вы выбрали жить отдельно от меня. Теперь и свои проблемы решайте самостоятельно.
Марина встала и прошлась по комнате, нервно теребя в руках сумочку. Виктория видела, как она пытается найти нужные, «волшебные» слова, которые, как она думала, сломают её сопротивление.
— Ладно, — наконец, спустя паузу, сказала мать. — Я, может быть, и была в чём-то не права. Но сейчас не об этом вообще речь. Сергей — очень способный мальчик, у него есть уникальный шанс выбиться в люди. Неужели ты этого не понимаешь?
— Понимаю, — кивнула Виктория. — Но моя дочь Елизавета тоже способная. И я хочу, чтобы у неё было что оставить.
— Да что ты такое говоришь! — возмутилась Марина. — Лизе всего два года, а Сергею уже через год поступать!
— Именно поэтому я и думаю о далёком будущем.
Виктория подошла к шкафу и достала старую, потёртую фотографию. На ней была изображена бабушка Ольга с маленькой внучкой на руках. Обе улыбались, и в их глазах светилось настоящее, неподдельное счастье.
— Знаешь, что мне говорила бабушка перед смертью? — спросила она, поворачиваясь к матери. — «Вика, эта квартира — твоя настоящая крепость. Никому её не отдавай, никому не доверяй. Люди всегда найдут повод, чтобы отнять у тебя последнее».
— Она всегда меня не взлюбила, — пробормотала Марина. — Настроила тебя против родной матери.
— Она меня любила, — просто, твёрдо сказала Виктория. — Единственная из всех.
Марина резко повернулась к дочери, в её глазах мелькнула ярость:
— Значит, это окончательное решение? Не поможешь брату, которому так нужна помощь?
— Не помогу, — твёрдо ответила Виктория. — И не брат он мне. Чужой человек.
— Хорошо, — Марина взяла сумочку и направилась к двери. — Тогда мы по-другому будем решать этот вопрос.
— Каким по-другому?
— Увидишь сама, — мать обернулась в дверях с угрозой. — Думаешь, я просто так, без плана, приехала? У меня есть запасной план.
Дверь громко хлопнула, и Виктория осталась одна. За окном разыгрался настоящий ливень, и крупные капли дождя стекали по стеклу, словно слёзы. Она знала, что это был не конец. Марина не из тех людей, кто сдаётся после первого же отказа.
Через неделю пришла повестка в суд. Мать подала иск о разделе наследства, ссылаясь на то, что квартира должна была достаться всем детям поровну, а не только Виктории.
Леонид, муж Виктории, покачал головой, читая судебные документы:
— Совсем совести нет. Двадцать лет дочь была не нужна, а теперь вдруг вспомнила о своих материнских правах.
— Что будем делать дальше? — с тревогой спросила Виктория.
— Бороться, — твёрдо ответил он. — У нас все документы в полном порядке, завещание оформлено правильно. Она ничего не докажет.
Но Виктория не была так уверена. Она знала мать слишком хорошо — если Марина решилась на суд, значит, у неё есть какие-то козыри.
В зале суда мать разыграла настоящий, слезливый спектакль. Рассказывала о том, как тяжело ей было растить двоих детей одной, как она была вынуждена оставить старшую дочь у бабушки, чтобы «обеспечить семью». Плакала, говорила о безграничном материнском сердце и о том, что все дети должны быть равны перед законом.
Виктория слушала и только удивлялась. Неужели мать сама, искренне, поверила в эту сказку, которую сочинила? Или просто настолько хорошо научилась беззастенчиво врать?
Когда настал её черёд говорить, Виктория встала и спокойно, без эмоций, рассказала судье правду. О том, как её бросили в детстве. О том, что родители не интересовались её жизнью долгие годы. О том, что бабушка была единственным человеком, который о ней заботился.
— Моя мать появляется в моей жизни только тогда, когда ей что-то от меня нужно, — сказала она в заключение. — Сейчас ей нужны деньги на сына. Завтра может понадобиться что-то ещё. Но я больше не позволю себя использовать.
Судья долго изучала представленные документы. Завещание было составлено абсолютно правильно, нарушений не было. К тому же, в процессе разбирательства выяснилось, что Марина получает очень неплохую пенсию по потере кормильца и работает продавцом. Острой, критической нужды в средствах у неё не было.
В иске было отказано.
Выходя из зала суда, Марина остановилась рядом с дочерью:
— Ты думаешь, что выиграла? — тихо, с ненавистью спросила она. — Но я не сдамся. Я найду другой способ.
— Попробуй, — спокойно ответила Виктория. — Только знай: больше я на твои манипуляции не поведусь.
Мать ушла, но Виктория знала — это ещё не конец. Марина не простит ей такого публичного поражения. Она вернётся. Обязательно вернётся.
Вечером, укладывая дочку Лизу спать, Виктория смотрела на её мирно спящее личико и думала о будущем. Эта квартира была не просто жильём — это была настоящая крепость, которую построила для неё бабушкина любовь. И она будет защищать её любой, даже самой высокой ценой.
За окном снова тихо шумел дождь.
