— Наталья Дмитриевна, состояние вашей матери, к сожалению, не улучшается, — врач просматривал историю болезни, стараясь не встречаться с ней взглядом. — В её почтенном возрасте, восемьдесят восемь лет, организм уже не обладает той силой, какую мы хотели бы видеть.
Наталья, по имени Наташа, кивнула, изо всех сил пытаясь удержать в себе внутренний крик. Восемьдесят восемь — это, конечно, долгий путь. Но почему ей казалось, что только вчера мама, Людмила Федоровна, учила её завязывать школьные шнурки на улице Шевченко?
Дома она словно робот выполняла привычные действия: приготовила ужин, отутюжила рубашку мужу Игорю, разложила чистую одежду. Руки двигались сами по себе, а все мысли кружились вокруг больничной палаты в городе Винница, где на абсолютно белых простынях лежала самая родная душа.
Телефонный звонок прозвучал совершенно неожиданно. Наташа взглянула на экран — высветился мамин номер. Сердце ёкнуло от внезапной, иррациональной радости: неужели пришла в себя?
— Наташенька, доченька моя, — до боли знакомый голос звучал на удивление спокойно и чётко. — Как хорошо, что ты именно сейчас взяла трубку. Слушай меня внимательно: я вчера сняла всю наличность со своего сберегательного счёта. Лежит она в большом платяном шкафу, в коробке из-под конфет, на самой верхней полке. Не переживай из-за этого, милая, я просто почувствовала, что надо это сделать.
— Мама? — Наташа с невероятным трудом смогла выговорить хоть слово. — Но ты же…
— Я знаю, что со мной происходит, дочка. Главное — помни: я тебя очень сильно люблю. И всегда буду рядом, только теперь уже немного по-другому.
Связь мгновенно оборвалась.
Наташа уставилась на телефон, который дрожал в её руках. Мама была без сознания уже целые сутки, врачи откровенно говорили, что шансов почти нет. Как она могла ей позвонить?
Она тут же набрала номер реанимационного отделения.
— Шустрова Людмила Федоровна? — голос дежурной медсестры звучал устало и буднично. — Мне очень жаль. Ваша мама скончалась сорок минут назад, не приходя в сознание. Примите мои соболезнования.
Наталья ощутила, как мир вокруг неё буквально рушится.
— Но она же только что… мне звонила!
— Женщина, возьмите себя в руки. Телефон вашей мамы находится здесь, в её прикроватной тумбочке. Она не могла никому звонить.
Игорь нашёл жену, сидящей на кухне с абсолютно заплаканными глазами.
— Мама умерла, — выдавила Наташа. — Но она позвонила мне уже после смерти, Игорь. Она говорила про какие-то деньги в шкафу.
Муж крепко обнял её за плечи.
— Ты сильно перенервничала. Это просто нервное истощение и стресс, такое бывает. Нужно выпить успокоительного и попробовать уснуть.
Но Наташа не могла успокоиться. Мамины слова прозвучали слишком ясно, слишком правдоподобно. Она поднялась и решительно направилась в мамину комнату.
Шкаф скрипнул, откликаясь на движение. На верхней полке, за стопкой чистого постельного белья, стояла знакомая жестяная коробка из-под конфет «Вечерний Киев». Наташа достала её дрожащими руками.
Внутри, аккуратно перетянутые банковскими резинками, лежали купюры. Много купюр. Общая сумма составила 75 000 гривен. А рядом лежала небольшая записка, написанная маминым ровным почерком: «Наташенька, эти средства на похороны и поминки. Не вздумай экономить, сделай всё, как должно быть. Твоя мама».
Наташа медленно опустилась на мамин стул. Значит, мама действительно всё предвидела? Сняла средства, оставила записку… Но как она могла позвонить?
На следующий день, оформляя документы в отделении банка, Наташа узнала, что Людмила Федоровна сняла всю сумму позавчера утром, всего за несколько часов до экстренной госпитализации. Кассир, молодая девушка, сразу её вспомнила:
— Людмила Федоровна сказала, что деньги ей нужны срочно. Она была удивительно спокойна, будто знала наперёд, что произойдёт. Даже попросила выдать ей мелкими купюрами, чтобы удобнее было считать.
Похороны прошли достойно, всё было организовано идеально. Мама лежала в гробу со спокойным, умиротворённым лицом, будто наконец-то обрела покой после долгого, трудного пути. Люди говорили, какой мудрой и заботливой она была, как умела наставлять всех на путь истинный.
— Она же сорок лет проработала учительницей, — шептала соседка Ирина. — Привыкла всё планировать заранее, детей к жизни подготовить.
Наташа стояла у гроба и вдруг поняла главную вещь: мама готовила и её к жизни без неё. Сняла деньги, оставила записку, даже позвонила в самый последний раз — и теперь было абсолютно не важно, как именно это произошло. Важно то, что она позаботилась о своей дочери до самого-самого конца.
Вечером после поминок Наташа разбирала мамины вещи. В прикроватной тумбочке она нашла ещё одну, маленькую записку: «Если ты читаешь это, значит, меня уже нет. Не плачь долго. Я прожила очень хорошую жизнь и вырастила самую замечательную дочь. Береги себя и Игоря. Твоя мама».
Игорь заглянул в комнату.
— Как ты? Нашла что-то важное?
Наташа молча показала ему последнюю записку.
— Она продумала абсолютно всё заранее. Даже то, что я буду здесь, буду разбирать её вещи и обязательно найду это.
— Твоя мама была невероятно мудрой женщиной, — Игорь сел рядом с ней. — Всю свою жизнь она заботилась о тебе.
— А тот звонок? — Наташа всё ещё не могла найти покоя. — Как объяснить то, что произошло?
Игорь пожал плечами.
— Может, это не так уж и важно — как. Важно, что она нашла способ сказать тебе последнее «люблю». Даже после смерти она думала о том, как тебе помочь и поддержать.
Наташа кивнула. Действительно, не имело значения, был ли тот звонок реальным или её любящее воображение вбросило нужные слова в самый критический момент. Мама прожила свою жизнь так, что её забота продолжала действовать и оберегать даже тогда, когда её больше не стало.
Через месяц Наташа устроилась на новую работу — в ту самую школу, где когда-то преподавала Людмила Федоровна. Директор сказал, что им срочно нужен бухгалтер, и он прекрасно помнит, какой ответственной была Анна Петровна.
— Яблочко от яблоньки, — добавил он многозначительно.
Наташа улыбнулась. Может быть, и это было своеобразным продолжением маминой заботы — новые возможности, которые появляются именно в тот момент, когда они жизненно необходимы.
А деньги, которые сняла мама, она потратила не только на похороны. Часть суммы отложила в банк — на чёрный день, как всегда учила мама. «Деньги должны работать на благо семьи», — всегда говорила Людмила Федоровна.
И теперь, когда Наташе становилось особенно тоскливо, она вспоминала мамин спокойный голос в телефоне: «Я всегда буду рядом, просто по-другому». И правда, она ощущала её присутствие — в своих поступках, в желании позаботиться о близких, в умении предвидеть жизненные трудности и готовиться к ним заранее.
Мама научила её самому главному: любовь не исчезает со смертью. Она навсегда остаётся в наших действиях, в нашей заботе о других, в том, как мы проживаем каждый отведённый нам день. И этот великий урок оказался дороже абсолютно любых денег.
Друзья, эта история заставляет задуматься: что, если любовь и забота настолько сильны, что способны преодолеть даже границы жизни и смерти? Верите ли вы в такие «необъяснимые» прощальные послания? Расскажите, сталкивались ли вы с подобными явлениями, когда ушедший человек словно оставлял вам последнее, важное напутствие? 👇
