— А если нам поехать в эти выходные на дачу? — Людмила Петровна отложила вязание и посмотрела на сына. — Соскучилась по свежему воздуху.
Максим оторвался от ноутбука и бросил взгляд в окно коттеджа. Середина мая, яблони цветут, дождя не обещают. Почему бы и нет? Только надо успеть закончить проект для американцев.
— Давай в следующие. У меня дедлайн, — он снова уткнулся в экран, набирая строчки кода с механической быстротой.
— Как скажешь, сынок, — Людмила Петровна улыбнулась и вернулась к вязанию. — Неужели тебе не надоело сидеть со старухой в четырех стенах? Молодой, красивый мужчина…
Она не договорила, но Максим и так знал продолжение. Сколько раз мать пыталась завести этот разговор — про личную жизнь, про внуков, про то, что в тридцать пять пора бы уже остепениться. Он только усмехнулся.
— Мама, давай не будем, — голос Максима прозвучал мягко, но твердо. — Я не хочу слушать про Верочку из соседнего дома. Или про дочку твоей подруги. И вообще про женщин, с которыми, по-твоему, мне нужно познакомиться.
— Ты же понимаешь, что я переживаю за тебя, — Людмила Петровна отложила спицы. — Не вечно же я буду рядом.
— Перестань! — резко ответил Максим. — Даже не начинай. Все у меня хорошо, работа, деньги. Женщины тоже есть, просто не хочу тебя этим грузить.
Он снова уткнулся в ноутбук, но работа не шла. Перед глазами встало вчерашнее: ресторан, красное платье, скандал. Максим поморщился. Не зря он не рассказывал матери про свои отношения. Она не поняла бы его принципов.
Неделю назад, обед в бизнес-центре на Красной Пресне.
— Ты что, правда за каждым ужином сидишь с калькулятором? — Дмитрий с недоверием смотрел на друга. — Может, ты еще и туалетную бумагу пополам делишь?
— Не утрируй, — Максим невозмутимо разрезал стейк. — Я не считаю каждую копейку. Просто уверен, что отношения должны быть на равных. Сегодня плачу я, завтра — она.
— И много у тебя таких равноправных отношений было? — Дмитрий усмехнулся. — Которые дольше месяца продержались?
Максим пожал плечами и промолчал, вспомнив летящей походкой приближающуюся к их столику Анну. Офис-менеджер из соседней компании, стройная, яркая, с амбициями. Уже два месяца они встречались — и это был его личный рекорд.
— Вот и Аня скажет, что я прав, — кивнул Максим в сторону девушки, которая как раз подошла к столику.
— О чем спорим, мальчики? — Анна поправила рыжую прядь и улыбнулась. — Надеюсь, не о политике?
— О любви и деньгах, — Дмитрий поднялся, целуя ее в щеку. — Как прошло совещание?
— Типично, — отмахнулась она, присаживаясь между мужчинами. — Куча бумаг, которые никому не нужны. Так что там с любовью и деньгами?
— Макс утверждает, что идеальные отношения — это когда все расходы пополам, — Дмитрий подмигнул ей. — Интересно, ты с ним согласна?
Анна на мгновение замерла, потом улыбнулась, но Максим заметил напряжение в уголках ее губ.
— В наше время женщины вполне могут сами за себя платить, — произнесла она то, что Максим уже слышал от нее раньше.
— Вот! — торжествующе воскликнул Максим. — Анечка все понимает.
— Да ты просто нашел женщину, которая поддакивает твоим заскокам, — закатил глаза Дмитрий. — Я вам так скажу: моя жена никогда не платит ни в ресторане, ни за бензин, ни за отпуск. Это мой долг как мужчины.
— И как твой развод? — язвительно поинтересовался Максим.
Дмитрий помрачнел:
— Мы пытаемся все наладить. По крайней мере, не из-за денег расстались, а из-за моей глупости.
Анна внимательно посмотрела на Максима, потом на Дмитрия.
— А в Таиланд в следующем месяце полетим? — спросила она неожиданно.
— Конечно, — кивнул Максим. — Билеты уже выбрал, скину тебе ссылку, закажешь себе.
Повисла неловкая пауза. Дмитрий смотрел в потолок, всем видом демонстрируя дипломатичное молчание.
— Отлично, — Анна улыбнулась натянуто. — Просто замечательно.
— Эй, ты где витаешь? — голос матери вырвал Максима из воспоминаний. — Я спрашиваю, ужинать дома будешь или снова у своей девушки?
— Дома, — Максим захлопнул ноутбук. — Насчет девушки… Думаю, мы больше не увидимся.
— Что случилось? — Людмила Петровна мгновенно насторожилась. — Ты не говорил, что у тебя кто-то появился.
— Потому что знал, чем это закончится, — он встал и потянулся. — Мама, я в душ, потом поработаю в кабинете. Не беспокой меня до ужина, ладно?
Закрыв дверь ванной, Максим прислонился к стене и закрыл глаза. Вчерашний вечер снова встал перед глазами — во всех неприглядных деталях.
Ресторан был дорогим, с претензией на европейский шик. Максим предложил его, зная, что Анна оценит. А еще зная, что сегодня у нее зарплата, и она сможет заплатить за свою половину без проблем.
Как выяснилось, он ошибся.
— Не могу поверить… Ты действительно предложил мне этот ресторан, зная, что я только что выплатила кредит? — ее шепот становился все громче. — Чтобы я потратила последние деньги на этот ужин?
— Анечка, ты же знаешь мои правила, — Максим говорил спокойно. — Я всегда предупреждаю заранее. Могла бы сказать, что у тебя финансовые трудности.
— Финансовые трудности! — она уже не шептала. — У меня зарплата втрое меньше твоей! Я влезла в кредит, чтобы купить платье на твой корпоратив! А потом еще один — на туфли для твоего дня рождения! А теперь еще эти билеты в Таиланд!
Посетители за соседними столиками начали оборачиваться. Максим поморщился.
— Тише, пожалуйста. Я не просил тебя покупать дорогие наряды. И уж тем более не просил брать кредиты. Это твой выбор.
— Мой выбор? — в глазах Анны блеснули слезы. — Думаешь, мне нравится жить в кредит? Думаешь, я от хорошей жизни в это ввязалась? Я просто хотела соответствовать твоему уровню!
— Но зачем? — искренне удивился Максим. — Я никогда не просил тебя об этом.
Анна смотрела на него несколько секунд, потом медленно покачала головой:
— Ты просто не понимаешь. Не хочешь понимать.
— Чего я не понимаю? Что женщине нужен спонсор? Что она хочет, чтобы мужчина оплачивал ее прихоти?
— Дело не в прихотях, Максим! — она стиснула салфетку. — Дело в заботе! В желании сделать жизнь близкого человека легче, лучше! Когда ты любишь кого-то, ты хочешь давать, а не считать!
— Свои деньги я заработал сам, — холодно ответил он. — И не собираюсь их разбрасывать направо и налево.
— О, теперь я вижу. Для тебя отношения — это бизнес-проект с совместными инвестициями, — она горько усмехнулась. — А я-то думала, это о чувствах.
Максим пожал плечами:
— В этом мире все имеет свою цену.
Анна медленно встала из-за стола:
— Ты прав. И твоя цена — одиночество. Я не хочу такой жизни. Не хочу быть деловым партнером вместо любимой женщины. Прощай, Максим.
Она развернулась и быстрым шагом пошла к выходу. Максим только хмыкнул и подозвал официанта:
— Счет, пожалуйста. Только за мой заказ.
Ужин прошел в напряженном молчании. Людмила Петровна то и дело бросала на сына встревоженные взгляды, но не решалась заговорить. Максим механически жевал, глядя в одну точку.
— Что-то не так с мясом? — не выдержала она наконец.
— Все отлично, мама, — он отложил вилку. — Просто задумался о работе.
— Знаешь, когда ты был маленьким, — Людмила Петровна улыбнулась, — ты всегда делился со мной конфетами. Помнишь? Всегда говорил: «Мамочка, давай пополам!»
Максим замер:
— Почему ты это вспомнила?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Просто подумала, как ты изменился. Раньше все хотел делить, а теперь… Иногда мне кажется, что ты отгородился от всего мира.
— Все нормально, мам, — он встал из-за стола. — Я пойду, поработаю еще.
В кабинете Максим сел за компьютер, но вместо кода открыл мессенджер. Последнее сообщение от Анны пришло час назад: «Когда-нибудь ты поймешь, что нельзя делить жизнь пополам. Она либо целая, либо пустая.»
Он захлопнул ноутбук и подошел к окну. За стеклом майский вечер окрашивал небо в нежно-розовый. Где-то там, среди городских огней, жила другая жизнь, полная непредсказуемости и хаоса. Жизнь, где нельзя все просчитать и разделить поровну.
— Максим, — голос матери раздался из-за двери. — К тебе Дмитрий.
— Пусть войдет, — Максим вздохнул, готовясь к неприятному разговору.
Дмитрий вошел, неся в руках бутылку коньяка:
— Привет, отшельник. Решил проведать тебя после вчерашнего.
— Что, Анна уже всем растрезвонила? — скривился Максим.
— Она плакала весь вечер у Танечки на кухне, — Дмитрий поставил бутылку на стол. — Моя жена ее успокаивала. Вот так, кстати, мы и помирились. На почве общей жалости к твоей бывшей.
Максим промолчал, доставая из шкафа два бокала.
— Знаешь, что самое смешное? — продолжил Дмитрий. — Она даже сейчас тебя защищает. Говорит, ты не жадный, просто раненый.
— Раненый? — Максим скептически приподнял бровь. — Чем это, интересно?
— А я почем знаю? — Дмитрий наполнил бокалы. — Может, в детстве тебя курочка клюнула за то место, где должна быть щедрость.
Максим невольно улыбнулся:
— Иди ты.
Они выпили молча. За окном стемнело, и городские огни стали ярче.
— Серьезно, Макс, — Дмитрий поставил пустой бокал. — Что с тобой произошло? Я тебя сто лет знаю, но никогда не понимал эту твою фишку с деньгами. Откуда это?
Максим пожал плечами:
— Просто не люблю, когда меня используют.
— И много тебя использовали? — хмыкнул Дмитрий. — За твои миллионы?
— Дело не в сумме, а в принципе, — отрезал Максим. — Почему я должен кого-то содержать?
— А твоя мать тебя растила за деньги? — неожиданно спросил Дмитрий. — Или, может, счет выставляла за пеленки?
Максим дернулся:
— Не приплетай сюда мою мать.
— А кого мне приплетать? — Дмитрий подлил еще коньяка. — Ты всю жизнь живешь с ней и смотришь на мир ее глазами. Она хорошая женщина, но ее время прошло, а ты застрял там.
— О чем ты?
— О том, что твоя мать растила тебя одна в девяностые, — Дмитрий смотрел прямо в глаза другу. — О том, что она выживала как могла, и вдолбила тебе, что никому нельзя доверять, особенно если речь о деньгах. Думаешь, я не помню, как она не разрешала тебе брать в школу конфеты, чтобы ты не делился с другими детьми?
Максим стиснул зубы:
— Это было нормально. Тогда всем тяжело жилось.
— Всем, но не все вырастили параноиков, — Дмитрий вздохнул. — Я не осуждаю твою мать. Она сделала что могла. Но ты-то зачем до сих пор это тащишь? Ты успешный мужик, у тебя деньги, статус. А ты все еще боишься, что кто-то отнимет у тебя последнюю конфету?
— Ты не понимаешь, — Максим встал и подошел к окну. — Она столько для меня сделала. Отказалась от карьеры, от личной жизни, от всего — ради меня.
— И теперь ты платишь за это своим одиночеством? — тихо спросил Дмитрий. — Великая благодарность.
Максим резко обернулся:
— А что не так с моей жизнью? У меня все есть!
— И все, что у тебя есть, ты делишь только с матерью. Дом, время, жизнь… А если вдруг какая-то девушка пытается сюда пробиться — у тебя сразу включается счетчик. Потому что единственная женщина, которой можно давать не считая — это твоя мать.
Максим молчал. Слова Дмитрия прозвучали, как удар под дых.
— Что ты предлагаешь? — наконец спросил он.
— Я предлагаю тебе повзрослеть, — Дмитрий допил свой коньяк. — И понять, что отношения — это не бизнес. Это когда ты даешь, не ожидая ничего взамен.
— Как твоя жена, которая ушла, не оценив твоей щедрости? — не удержался Максим.
— Она ушла, потому что я был идиотом в других вопросах, — Дмитрий усмехнулся. — Но вернулась, потому что знала: как бы я ни ошибался, я всегда буду о ней заботиться. Это называется доверие, друг мой.
Он встал и направился к выходу:
— Кстати, Анна улетает завтра к родителям. На два месяца. Думай быстрее, если не хочешь потерять еще одну женщину в своей жизни.
После ухода Дмитрия Максим долго сидел в темноте. В голове крутились обрывки мыслей и воспоминаний. Он вспомнил, как мать отказывалась от новой одежды, чтобы купить ему компьютер. Как работала на двух работах, чтобы оплатить его математический лицей. Как с гордостью показывала соседям его первую зарплату.
Она делала это, потому что любила его. Не рассчитывая ни на какую «отдачу от инвестиций». А он… Он превратил ее жертву в странный кодекс скупости, в панцирь, который отталкивал всех.
Телефон завибрировал. Сообщение от Анны: «Завтра в 16:40. Внуково. Улетаю к родителям. Не надо провожать.»
Максим посмотрел на часы. Почти полночь. Он открыл ноутбук и вбил в поисковик «доставка цветов срочно ночью». Потом покачал головой и закрыл браузер. Дело было не в цветах.
— Уезжаешь? — Людмила Петровна с удивлением смотрела на сына, который собирал дорожную сумку. — Что-то случилось?
— Нет, мам, — Максим улыбнулся. — Просто нужно кое-что исправить.
— Это связано с той девушкой? — она присела на край кровати. — С которой ты расстался?
— Да, — он кивнул. — Скажи, мама… Тебе никогда не казалось, что я… как бы это сказать… слишком зациклен на деньгах?
Людмила Петровна помолчала, словно взвешивая слова:
— Мне казалось, что ты слишком боишься быть использованным. И из-за этого страха не позволяешь себе просто любить. — Она вздохнула. — Знаешь, наверное, это моя вина. Я слишком часто говорила тебе, как тяжело нам жилось, как приходилось экономить на всем…
— Ты делала, что могла, — мягко сказал Максим. — И я благодарен тебе за все.
— А я благодарна тебе, — она сжала его руку. — Когда ты начал зарабатывать, ты изменил мою жизнь. Этот дом, возможность не работать, путешествия… Ты никогда не считал, сколько тратишь на меня. Так почему же с другими женщинами все иначе?
Максим замер, пораженный простотой этого вопроса. Действительно, почему? Почему он без колебаний тратил тысячи на мать, но заставлял Анну платить за свой кофе?
— Потому что ты моя мать, — наконец произнес он. — Я знаю, что ты любишь меня не за деньги.
— А с чего ты взял, что другие женщины не могут полюбить тебя по-настоящему? — тихо спросила она. — Или ты просто не даешь им шанса?
Максим закрыл сумку:
— Вот это я и собираюсь выяснить.
В аэропорту было многолюдно. Максим пробирался сквозь толпу, высматривая рыжую макушку. Объявили посадку на рейс до Минеральных Вод, и он ускорил шаг.
Внезапно он увидел ее — у самого выхода на посадку, с дорожной сумкой и рюкзаком. Она выглядела уставшей, с кругами под глазами.
— Анна! — окликнул он.
Она обернулась, и на ее лице промелькнуло удивление, быстро сменившееся настороженностью:
— Зачем ты приехал? Я же просила не провожать.
— Я не провожать, — Максим переводил дыхание. — Я хотел извиниться. И спросить кое-что важное.
— Прямо сейчас? У меня посадка, — она поджала губы. — Не думаю, что нам есть о чем говорить.
Максим глубоко вздохнул:
— Ты права. На прошлой неделе ты сказала, что я не умею заботиться. Что для меня отношения — это бизнес-сделка. И знаешь, что? Ты абсолютно права.
Анна удивленно моргнула:
— И ты прибежал в аэропорт, чтобы сообщить, что я права? Спасибо, я в курсе.
— Нет, — он сделал шаг к ней. — Я прибежал, чтобы сказать, что хочу измениться. Что ты заставила меня задуматься. И что я не хочу больше делить жизнь пополам — на до и после тебя.
Объявили финальный вызов на посадку. Анна нервно оглянулась на выход:
— Мне правда пора.
— Я знаю, — кивнул Максим. — Но я должен спросить: когда ты вернешься, у нас будет шанс начать сначала?
Она долго смотрела на него, потом медленно покачала головой:
— Не знаю, Максим. Мне нужно многое обдумать. И тебе тоже.
Она повернулась и пошла к выходу. Максим смотрел ей вслед, чувствуя странную смесь разочарования и облегчения. Он не получил ответа, но задал самый важный вопрос — не только ей, но и себе.
Его телефон завибрировал. Сообщение от матери: «Как все прошло?»
Максим задумался, потом написал: «Не знаю. Но это уже начало.»
Он спрятал телефон и медленно пошел к выходу. Впереди было лето, два месяца неизвестности, и целая жизнь, которую больше не нужно было делить на равные части. Жизнь, где можно было просто давать — без счета, без условий, без ожидания благодарности. Как когда-то давно его мать давала ему.
И это уже было что-то.
