— Мамочка, ну скажи Тимуру, что драться нехорошо! — Ирина выглядела совершенно измотанной: волосы спутаны, под глазами залегли тёмные круги усталости.
Светлана Петровна оторвалась от мытья кастрюль и взглянула на внука. Семилетний мальчик сидел в дальнем углу кухни, сжав кулачки, губы плотно поджаты. На лбу виднелась свежая красная царапина.
— Тимур, иди ко мне.
Мальчик даже не шелохнулся. Светлана присела рядом с ним, аккуратно взяла его маленькую руку.
— Что произошло на детской площадке?
— Рома сказал, что мой папа меня не любит, раз совсем не приезжает. Я его стукнул.
Сердце Светланы болезненно сжалось. Прошло уже три недели с того дня, как Ирина приехала к ней в Чернигов «после развода». Дочь объяснила: муж нашёл другую женщину, выгнал её из их дома. А внук не переставал спрашивать о своём отпец. Что ей отвечать семилетнему ребёнку?
— Папа очень занят, солнышко. Но он тебя любит, конечно.
— Тогда почему он мне не звонит? Ромин папа звонит каждый день, хотя они с мамой тоже больше не вместе.
Светлана перевела взгляд на дочь. Ирина отвернулась к окну, нервно теребя край своей блузки тонкими пальцами.
— Ира, а почему Олег не общается с сыном? Даже после расставания отцы…
— Мам, давай не будем об этом. У меня просто ужасно болит голова.
Светлана встала, поставила чайник. Она чувствовала, что что-то в этой истории не сходится. Олег всегда был замечательным отцом, он просто обожал Тимура. Неужели новая пассия смогла настроить его против собственного сына? Или Ирина от неё что-то упорно скрывает?
Первую неделю всё казалось вполне обычным. Ирина плакала вечерами, Светлана утешала её, гладила по волосам, как в детстве. Готовила её любимые блюда, укладывала внука спать, читала ему перед сном сказки. Дом наполнился голосами, детским смехом, даже слезами дочери — но это ощущалось как жизнь.
Потом начали происходить странные вещи.
Ирина получала сообщения на телефон и мгновенно прятала его. Если поступал входящий звонок, она спешно выходила на балкон, говорила очень тихо и отрывисто. Однажды Светлана случайно уловила обрывок фразы:
— Да что ты мне рассказываешь… Нет, я не смогу… Мама ни о чём не должна знать…
О чём именно мама ничего не знает? Что ещё за секреты?
— Ира, а ты получила документы о расторжении брака?
— Мам, ну зачем тебе? Я самостоятельно разберусь со всей этой бумажной волокитой.
— Мне просто интересно. И Олег будет платить алименты?
Дочь замерла, словно испуганная птица.
— Пока… пока мы не пришли к единому решению. Там всё очень сложно.
Светлана напряглась. Любая разведённая женщина с ребёнком в первую очередь оформляет алименты. Любая мать это знает. А Ирина почему-то хранит молчание, уходит от прямого ответа.
На четвёртой неделе проживания позвонила Вера с первого этажа:
— Светочка, ты в курсе, что твоя Иринка вчера беседовала с каким-то мужчиной? Я смотрела в окно. Они стояли прямо возле подъезда, и он держал её за руку.
Светлана ощутила, как по спине пробегает холодок.
— Возможно, это её коллега по работе.
— Да какой там коллега, они обнимались, как влюблённая парочка. А потом он уехал на дорогой белой машине.
Вечером Светлана не выдержала:
— Ира, Вера видела тебя вчера с мужчиной. Кто это был?
Дочь моментально покраснела, начала нервно потирать кольцо на пальце. То самое обручальное кольцо, которое она почему-то продолжала носить.
— Это… это просто мой знакомый. Он помогает мне с поиском работы.
— Знакомый, который держит тебя за руку?
— Мам, ну что ты выдумываешь! Мне и так невыносимо тяжело, а ты ещё и подозреваешь меня в чём-то.
Слёзы, обиженный, несчастный вид. Светлана почувствовала вину. Действительно, зачем она подозревает? Дочь пережила развод, ей необходима поддержка, а не допросы с пристрастием.
Но нарастающие сомнения не давали покоя.
На следующий день Светлана отправилась в магазин и там встретила Марину — маму одноклассника Тимура.
— Привет, Света! Как ваш внучок? Мой Егор говорит, что Тимур стал очень грустным. Всё расспрашивает про папу.
— Да, развод. Детям всегда тяжело.
Марина очень удивилась:
— Развод? А ведь Олег только вчера забирал Егора с футбольной тренировки, спрашивал про Тимура. Говорил, что безумно скучает по сыну, но Ирина категорически не разрешает им видеться.
Светлана буквально остолбенела.
— Что?
— Ну да. Он был таким расстроенным. Говорит, Ирина угрожает ему, что если он будет настаивать на встречах с сыном, то она вообще прервёт любое их общение.
Её мир перевернулся. Олег не бросал сына. Наоборот, Ирина не давала им общаться. Но зачем? Что же произошло на самом деле?
Дома Светлана ходила по комнатам, как зверь в клетке. Ирина с Тимуром ушли гулять в парк. Нужно было разобраться. Она зашла в комнату дочери, села на кровать. На прикроватной тумбочке лежал телефон, второпях забытый.
Светлана никогда не позволяла себе рыться в чужих телефонах. Но сейчас она не могла остановиться. Открыла мессенджер.
«Ира, я не могу ждать вечно. Когда ты уже расскажешь своей матери правду?»
«Потерпи ещё немного, Кирилл. Мама пожилая, сердце слабое. Если узнает, что я ради тебя развалила семью…»
«А что, если Олег приедет к ней и всё расскажет?»
«Не приедет. Я ему чётко сказала, что если он посмеет вмешиваться, то я напишу заявление о физическом насилии. Он испугался.»
Светлана закрыла глаза. Руки мелко дрожали. Понимание обрушилось на неё, как внезапный удар.
Ирина — не жертва. Она — виновница всего.
Она сама ушла от мужа ради любовника. Лишила внука отца. И теперь цинично врала ей, играя на материнском сочувствии и жалости.
Когда дочь вернулась, Светлана сидела на кухне с едва тёплой чашкой чая.
— Мам, ты чего такая бледная?
— Ира, присаживайся. Нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём? Тимур устал, я его уложу.
— Сначала поговорим. О Кирилле.
Ирина застыла. Лицо стало мёртвенно-белым.
— Откуда ты…
— Не имеет значения. Важно то, что ты мне лгала. Целых полтора месяца ты обманывала меня. Олег тебя не бросал. Ты сама ушла от него. Ради другого мужчины.
Ирина опустилась на стул, склонив голову.
— Мам, ты просто не понимаешь моей ситуации…
— Что именно я не понимаю? Что ты разрушила собственную семью? Что лишила внука его папы? Что угрожаешь Олегу ложным заявлением о побоях?
— Он меня не поддерживал! А мы с Кириллом любим друг друга…
— И где твой Кирилл сейчас? Почему ты находишься здесь, а не с ним?
Ирина разрыдалась.
— Он… его жена узнала обо всём. Он сказал, что пока не может… что ему нужно время…
Светлана ощутила, как внутри неё всё смешивается. Гнев, сочувствие, отвращение — неразличимая каша эмоций.
— Значит, тебя бросил любовник, и ты, с ребёнком, которого лишила отца, прибежала ко мне. И ещё смела врать мне в глаза.
— Мам, прости… я не хотела тебя расстраивать…
— Расстраивать? Ирина, ты используешь меня. Как используешь всех. Олега использовала, пока он не наскучил. Кирилла. А теперь и меня.
Дочь подняла голову, в глазах появился этот знакомый ей с детства колючий блеск — тот, который она видела, когда Ирину ловили на лжи.
— Хорошо, да, я совершила ошибку. Но что мне теперь делать? Я же не могу просить прощения у Олега.
— Почему?
— Он никогда меня не простит.
— А Тимура ты собираешься у него отнять?
— Тимуру со мной лучше. Олег постоянно на работе, у него нет времени…
— Это неправда. Он скучает по сыну. А сын по нему. Но тебе на это наплевать, так?
Ирина резко встала, начала нервно ходить по небольшой кухне.
— Мам, чего ты от меня ждёшь? Я и так уже наказана. Кирилл меня бросил, работы нет, денег нет. Разве этого недостаточно?
— Недостаточно. Потому что я не вижу в тебе никакого раскаяния. Ты жалеешь только саму себя.
— А кого ещё я должна жалеть?
— Сына. Который каждый день спрашивает о папе. Мужа, которого ты подло предала и ещё смеешь угрожать ему. Меня, которой бесстыдно лжёшь.
Ирина остановилась, посмотрела на мать холодным, отчуждённым взглядом.
— Знаешь что, мам? Я рассчитывала, что ты сможешь меня понять. Но ты точно такая же, как все остальные. Осуждаешь, поучаешь. А сама что? Всю жизнь терпела с одним мужчиной, боялась даже слова поперёк сказать.
Светлана почувствовала, как внутри неё что-то окончательно ломается.
— Уходи.
— Что ты сказала?
— Уходи из моего дома. Сегодня же.
— Мам, ты серьёзно! Куда мне деваться? У меня же ребёнок!
— Иди к мужу. Проси его о прощении. Может быть, ради Тимура он тебя и простит.
— Он не простит!
— А ты хоть пробовала? Или гордость не позволяет?
Ирина стояла посреди кухни, словно загнанный в угол зверь.
— Мам, я же твоя родная дочь…
— Моя дочь не стала бы мне врать. Не использовала бы собственного ребёнка как прикрытие. Не стала бы угрожать отцу своего сына.
— Отлично. Хорошо! Значит, я для тебя просто чужой человек. Понятно.
Она резко развернулась и вышла из кухни, громко хлопнув дверью.
Светлана осталась одна, глядя в окно. На детской площадке Улицы Кленовой играли дети. За ними приходили папы и мамы. Обычная, нормальная семейная жизнь, которую её дочь так легко разрушила ради мимолётной интрижки.
Через час Ирина вышла с большим чемоданом. Тимур горько плакал, цепляясь за бабушку.
— Бабуля, я не хочу уезжать! Можно, я останусь у тебя?
Светлана крепко обняла внука, слёзы текли прямо ему на макушку.
— Нельзя, солнышко. Но бабуля обязательно будет часто с тобой видеться.
— А папа?
Светлана посмотрела на дочь.
— Спроси это у мамы.
Ирина грубо дёрнула сына за руку.
— Пошли, Тимур. Уже поздно.
Они ушли. Светлана стояла у окна, пока их силуэты не скрылись за поворотом.
Наступившая в квартире тишина была иной, чем прежде. Не умиротворённой. Она была пустой и гулкой.
На следующий день позвонил Олег.
— Светлана Петровна, здравствуйте. Ирина привезла Тимура. Мы поговорили. Она… она рассказала мне всю правду.
— Олег, прости её, если в силах. Хотя бы ради внука.
— Я должен подумать. Но Тимур теперь будет жить у меня. Ирина согласилась. Ей пока… негде остановиться.
— А где она сейчас?
— У какой-то своей подруги. Не знаю, надолго ли.
Светлана положила трубку. Села в своё старое кресло, где совсем недавно читала внуку сказки.
Через месяц Тимур приехал в гости. Весёлый, многословный. Рассказывал о своей новой школе, о друзьях.
— Бабуля, а мама придёт ко мне?
— Я не знаю, солнышко.
— А ты её простишь, если она приедет?
Светлана обняла внука. Это был вопрос, на который у неё не было простого ответа.
Ирина так и не появилась. Олег сообщил, что она устроилась на работу в другом городе. Начинает, видимо, новую жизнь. И, вполне возможно, нашла нового мужчину.
Светлана осталась одна. С болезненным воспоминанием о дочери, которую растила, и с глубоким осознанием того, что воспитать человека — не всегда означает сделать его порядочным.
Некоторые уроки жизнь преподаёт слишком поздно.
А как вы думаете, можно ли простить родного ребёнка за такую ложь, которая не только разрушила его семью, но и использовала внука, чтобы обмануть собственную мать?
