— Что ты с ним сделал?! — Даша сорвалась на крик и подбежала к отцу, едва он переступил через калитку.
Артём остановился в проёме и удивлённо вскинул брови: встретить дочь во дворе ни свет ни заря он не ожидал.
— А ты чего не в кровати? — спокойно спросил он.
— Не хочу спать. Уже выспалась. Пап, что ты с ним сделал? — повторила Даша, и по щекам сразу побежали слёзы. Похоже, она уже догадывалась, что случилось с её любимым щенком. И, казалось, больше никогда его не увидит…
Единственное, чего она не понимала: почему отец стоит и… улыбается? Неужели ему весело после того, что он натворил? В нём что, ничего человеческого не осталось?
В это лето семья Ландышевых — папа Артём, мама Марина и их десятилетняя дочка Даша — впервые за много лет нарушила привычный сценарий и не поехала к морю. Не потому, что не хватило денег или «горящие туры» расхватали. Совсем нет.
За несколько месяцев до отпусков по просьбе Марины глава семейства, наконец, купил дачный участок за городом — скромный надел с маленьким домиком. Хозяева отдавали почти за даром, грех было упускать такую удачу.
С пляжных лежаков семья переключилась на тяпки и кисточки. Трава — по колено, крыша — с прорехами, забор — выгоревший до серого. Работы — невпроворот, лишь бы рук хватило.
— Слушай, я вот думаю, — прикинул Артём, — может, позвать твою маму? Вчетвером управимся быстрее. Что скажешь?
— А свою маму позвать не хочешь? — прищурилась Марина.
— Ты же знаешь, у неё давление скачет. Куда ей сюда, на жару?
— Моя, между прочим, тоже с давлением и сахаром. Нет, никого не зовём. Разве что потом на шашлыки. А разгребём всё сами. За месяц справимся.
— Ну… как скажешь.
Даша, конечно, расстроилась из-за моря. Но дача — это же тоже целый мир. К тому же папа пообещал соорудить бассейн. И, возможно… возможно, если всё пойдёт хорошо, она уговорит его на собаку.
Она пыталась уже не первый год — безрезультатно. Артём был категорически против любой живности в квартире. Странно, учитывая, что в его юности была своя собака.
— Пап, а почему нам нельзя завести пса? — спрашивала она раз за разом.
— Потому что ты ещё маленькая. Вот подрастёшь — поговорим.
Годы шли, Даша подросла, а папино «нет» не менялось. Девочка надеялась: с дачей всё будет иначе.
Они приехали ранним утром. Машина затормозила у поскрипывающего забора, за который, казалось, давно никто не заглядывал.
— Приехали, — улыбнулся Артём.
— Выходим, — скомандовала Марина. — Вещи поможешь носить.
— Хорошо, мам, — Даша спрыгнула на землю и огляделась в сторону дороги, откуда они только что свернули. Сердце замерло в ожидании — а вдруг… Щенка нигде не было. «Жаль… Такой хороший. Я бы его забрала», — вздохнула она.
Разгрузив багажник, Даша подошла к отцу, взяла его под локоть:
— Пап, а почему мы не остановились у того малыша? Ты же сам говорил, что собаки — настоящие друзья. А мне сейчас друг очень нужен.
— Даш, друзья — да, и самые верные, — кивнул Артём. — Но брать первого встречного щенка нельзя. Это ответственность. С ним гулять, к врачу водить, учить, следить…
— Руки мыть! — высунулась из домика Марина. — Обедаем. Пока чай и бутерброды, к вечеру что-нибудь вкусненькое приготовлю.
Отец внимательно посмотрел на дочь, улыбнулся, повёл к рукомойнику. Даше даже показалось: он выдохнул с облегчением, что разговор оборвался.
После перекуса Артём взялся за крышу, Даше доверили забор. Поговорить как следует не вышло. Но девочка внутренне уже решила: уговорит. Видно же — щенок ничей. Кто его кормит? Кто с ним играет? На улице ему точно не место.
Красить Даша любила с детства — у бабушки в деревне набила руку. Делала медленно, зато старательно. Мама разрешила никуда не торопиться — и Даша, как маленький художник, превращала облезлые доски в аккуратную стену цвета тёплого дерева.
Отступила на пару шагов, оценила, увидела непрокрас у земли — присела, вывела кистью. «Теперь хорошо», — довольно хмыкнула.
Из открытого окна тянуло жаром кухни и таким запахом, что слюнки сводило: на ужин обещали фирменные мамины куриные котлеты.
— Заканчиваем, — крикнула Марина. — Скоро ужин!
Даша плотно закрыла банку с краской, опустила кисть в растворитель, вытерла ладони тряпкой и уже шагнула к дому… как вдруг между штакетинами мелькнуло маленькое пушистое пятнышко. Всего миг — и нет. Но сердце у девочки ухнуло в пятки и тут же заскакало. Она знала, кто это.
Оглянулась на крышу — Артём, не отрываясь, правил конёк. Даша тихо нырнула за калитку.
На дороге, как и утром, сидел тот самый щенок: худой, уставший, но с умными глазами.
— Эй, малыш… иди сюда, — Даша медленно присела, протянула руку.
Щенок порывался отскочить, но аромат из-за забора прямо-таки сносил голову. Он не убежал. Девочка погладила шершавую лапку.
— Привет. Я — Даша. А тебя как? — спросила она вполголоса.
Щенок взглянул грустными глазами: «Никак. Называй как хочешь».
— Тогда будешь Рыжиком. Не против? — улыбнулась Даша.
Хвост едва заметно завилял: не против. Была бы ещё еда…
— Ты голодный, да? Подожди меня тут. Я принесу. У мамы котлеты сказка — пальчики оближешь.
Слово сдержала: через несколько минут вернулась, прижимая к платью две ещё тёплые котлетки. Тайно унесённые из кухни — ой как непросто, но ради друга можно и попортить карман.
— Ешь, ешь, — шептала Даша, опуская угощение на землю. — Вкусно? У мамы особый рецепт.
Щенок смёл всё за секунды. Потом они играли — как будто знали друг друга сто лет. Время пролетело незаметно.
— Даааш? Ты где?! — позвала из-за забора Марина. — Куда запропастилась?
— Завтра приходи с утра, — торопливо прошептала девочка, чмокнула Рыжика в тёплый лобик. — Я опять принесу вкусненькое. Приходи обязательно.
В дом Даша влетела виноватой стрелой.
— Я же просила не выходить без разрешения! — строго сказала Марина. — Там машины, чужие люди…
— И собаки… — тихо вздохнула Даша.
— Что?
— Я поняла, мам. Больше не буду, — девочка состроила смирное лицо. — Постараюсь.
— Вот и отлично. Ложимся пораньше. Завтра много дел.
Так и пошли дачные дни. С утра до вечера Ландышевы приводили участок в порядок: Марина приручала заросли и кормила всех вкусным, Артём занимался хозяйскими задачами, Даша доводила забор до идеала. И при каждом удобном случае выбегала к Рыжику — накормить, погладить, просто посидеть рядом. Щенок старательно ждал её у калитки — одинокий, никому не нужный до этого дня, но теперь — с надеждой.
Их однажды застукали.
— Это что тут происходит? — нахмурился Артём, увидев дочь за кормёжкой. — Зачем ты это делаешь?
— А как иначе? Он голодный. Я кормлю. Что в этом плохого?
— Прикармливая, ты даёшь ему ложную надежду. Он к тебе привяжется, а ты уедешь — и будет страдать.
— Так давай не бросим! Заберём?
— Нет, Даша. У него, может, есть хозяева. Нельзя просто схватить и унести.
— Нет у него никого! Он целыми днями у нашего забора. И ошейника нет. Брошенный он. Пап, пожалуйста!
Артём покачал головой:
— Нет. Плохая идея.
— Почему?! Ты ведь сам рассказывал, как обожал своего пса.
— Именно поэтому, — тяжело выдохнул он. — Слишком больно терять тех, кого любишь. Ты не представляешь, насколько. Двадцать лет прошло, как не стало моего Рэкса, а у меня до сих пор всё внутри сжимается. И ухаживать придётся мне: гулять, к ветеринару возить, лечить… и когда-нибудь — прощаться. Я больше так не могу.
— Ему и пяти месяцев нет! — Даша возмутилась. — Рано хоронить! Если оставить тут — погибнет быстрее. С нами он будет жить долго и счастливо. Почему ты такой категоричный?
— Всё, разговор закончен. Вырастешь — будешь решать сама. И, пожалуйста, прекрати его кормить. Ему же хуже.
Даша захлюпала носом и помчалась к маме. Марина тоже встала на сторону отца:
— Животные — большая ответственность. Нельзя давать ложную надежду. Его, видно, уже однажды взяли, а потом бросили. Вот он и на улице.
Но девочка продолжала носить еду и красть минутки для встреч. Родители видели, вздыхали — и молчали.
Через несколько дней Артём прошёлся по дачному массиву, пытаясь найти хозяина щенка. Никто о нём не слышал — сезон заканчивался, народ разъехался. В город пора было и Ландышевым: Даше — к школе, делам — к финалу. Оставалось закончить покраску забора со стороны улицы — и как назло, это поручить дочке было нельзя. Несколько дней она не выходила к Рыжику. Зато отец видел его каждый раз, поднимая глаза от кисти: тот сидел на обочине и молча ждал.
— Я не могу тебя взять, — шептал Артём, пряча взгляд. — Слишком привязываюсь. Потом годами сердце болит. Могу только вот… котлеткой поделиться. Никому не рассказывай, ладно?
Рыжик проглотил угощение, мягко лизнул ему пальцы — и Артём не сдержал улыбку. Когда-то Рэкс делал ровно так же, когда он, мальчишка, кормил его тайком. Родители сперва ругались, а потом и жизни без этого озорного хвоста не представляли.
— Рэкс опять все грядки вытоптал! — возмущалась тогда мама.
— Ничего, ещё раз посадишь кабачки, — смеялся отец.
Любили они его всем сердцем. И любят до сих пор. Они ведь не уходят насовсем — остаются с нами внутри.
В тот день, когда Артём, наконец, довёл забор до идеала, Даша протиснула Рыжика через калитку и спрятала за сараем — там давно никто не ходил.
— Ночуй здесь. Утром постараюсь незаметно унести тебя в машину. Одного не оставлю, — шепнула она, укрывая малыша старым полотенцем.
Этой ночью Дашу мучили кошмары. На рассвете она вскочила, оделась на цыпочках, выбежала — и застыла: сарай пуст. Сердце ухнуло.
— Куда ты делся? — растерянно огляделась она. — Не мог же ты…
В этот момент скрипнула калитка. Во двор вошёл Артём.
— Что ты с ним сделал?! — выдохнула Даша и кинулась к нему.
Он остановился, посмотрел на дочь — и неожиданно мягко улыбнулся:
— А ты чего так рано? — спросил тем же спокойным голосом.
— Не спится. Пап, ты что с ним сделал? — слёзы снова полезли сами.
— Ничего, — Артём обнял её за плечи. — Мы гулять ходили. Поиграли.
— Гулять? Почему не у нас во дворе?
— Мы не хотели вас с мамой будить, — подмигнул он. — Знал бы, что ты поднимешься с рассветом — взял бы с собой.
И тут в калитку, радостно запыхавшись, вбежал он — Рыжик. Счастливый до кончика хвоста.
— Рыжииик! — Даша повисла у него на шее, уткнулась в тёплую шею. — Я думала, всё! Пап, мы ведь будем к нему приезжать, да?
— Приезжать? — Артём усмехнулся. — На дачу, конечно, будем. Часто. Только я вообще-то собирался забрать Рыжика с собой. В город. Чтобы жил с нами.
— Серьёзно? — раздался голос Марины: она как раз вышла на крыльцо и всё слышала. — Ты же клялся, что никогда больше не заведёшь собаку.
— Клялся, — кивнул Артём. — А потом твоя дочь так мне мозги прочистила, что я задумался. И понял: оставлять его тут — приговаривать. А мы можем подарить ему дом. Ты не против?
— Я — за, — Марина улыбнулась, но слегка обидчиво вздёрнула бровь. — Хотя странно, что вы без меня успели всё решить. В качестве компенсации морального ущерба я заведу себе кошку. Давно мечтала, да всё сдерживалась — думала, ты не поймёшь.
— Договорились. Кошка — так кошка.
— Ура! — Даша подпрыгнула. — У меня будет сразу два друга! Вы лучшие!
Так в квартире Ландышевых стало пятеро: папа Артём, мама Марина, дочка Даша, пёс Рыжик и чёрная кошка Люся, которую Марина на следующий день забрала из приюта. Счастья будто прибавили на порядок — как это измерить, кто знает? Семь раз? Восемь? Да хоть десять.
На дачу теперь ездят всем табором — одной большой, шумной, очень дружной семьёй.
Вот такая история. Интересно, а вы когда-нибудь «не планировали» питомца, а потом вдруг поняли: это именно ваш хвостик — и забрали его домой? Как решились и что вам подсказало сердце? 🐾
