Вечером Ксения сидела на веранде с ноутбуком, разбирая ежемесячные отчёты, когда услышала знакомый звук — свекровь, Ирина Павловна, возилась в огороде. А точнее, она выкапывала молодые яблони, которые Ксюша посадила всего неделю назад вдоль забора. Это был уже третий раз за месяц.
Первый раз Ксюша подумала, что это случайность, может, свекровь просто не заметила саженцы. Второй раз списала на забывчивость. Но теперь стало очевидно — Ирина Павловна делает это специально. Она методично подкапывала корни, выдёргивала деревца и швыряла их в компостную яму.
— Зачем вы их выкапываете? — спросила Ксения, подходя к огороду.
— А зачем ты их сажаешь? — огрызнулась Ирина Павловна. — Тень будут делать, земля под ними не вырастет ничего.
— Так это же яблони. Через несколько лет будут плоды.
— Мне твои плоды не нужны. Мне картошка нужна.
Ксюша посмотрела на участок — сплошная картошка от забора до дома. Ни одной грядки с овощами, ни цветочка, ни кустика смородины. Только картофель рядами, как в колхозе.
— Ирина Павловна, может, хотя бы часть участка под цветы отведём? Красиво же будет. Хоть палисадничек небольшой?
— Красота не накормит. Картошка важнее.
— Но мы же не едим столько картошки. Половина прошлогодней ещё в подвале лежит.
— Лежит, так что? На продажу пойдёт.
Ксюша промолчала. Продавать картошку свекровь не собиралась — просто привыкла сажать много, по старой памяти. В советские времена это было оправданно, сейчас — просто привычка.
Жили они на даче уже два года. Дача досталась Михаилу от отца — деревянный дом пятидесятых годов постройки на шести сотках в посёлке под Киевом. Дом был крепкий, но требовал серьёзного ремонта. Крыша текла, полы проваливались, электропроводка была допотопная.
Замуж за Михаила Ксюша выходила с конкретными планами. У неё была двушка в центре, у него нормальная работа с белой зарплатой. Думали — продадим всё, купим что-то нормальное в ипотеку, трёшку может. Дети когда-нибудь будут, места больше понадобится.
Но тут тесть помер. И всё полетело наперекосяк.
Михаил дачу унаследовал — и вместе с дачей свою маму, которая наотрез отказалась в город переезжать.
— Я тут сорок лет живу, — заявила Ирина Павловна. — Муж меня сюда молодой привёз, тут детей растила. И умирать тут буду.
По документам дача принадлежала Михаилу — наследство от отца. А мать только прописана. Но Ирина Павловна себя главной хозяйкой считала. Оно и понятно — полжизни тут прожила, каждую грядку каждый год своими руками делала.
Пришлось планы менять. Свою квартиру Ксюша продала — что делать? Часть денег в дачу вбухали, часть на ипотеку отложили. Думали — ладно, поживём тут, а потом в городе что-нибудь купим. Для детей, на будущее.
Ремонт начали с того, что горело. Крыша текла — поменяли. Электричество старое, ещё советское — новое протянули. Воду в дом завели — а то всю жизнь из колодца таскали. Ксюша дотошная, любит чтобы всё было по уму. В интернете изучала, с мастерами советовалась, материалы хорошие покупала.
Ирина Павловна относилась к ремонту настороженно. Каждое нововведение встречала в штыки.
— Зачем такая дорогая черепица? — спрашивала она. — Шифер дешевле, а служит не хуже.
— Шифер через десять лет менять придётся, — объясняла Ксюша. — А металлочерепица пятьдесят лет прослужит.
— Кто знает, доживём ли мы до эти пятьдесят лет.
— Доживём или не доживём, а детям оставим.
— Каким детям? У тебя детей нет.
— У Миши есть сын от первого брака.
— Антон в Америке живёт, ему наша дача не нужна.
Так спорили по каждому вопросу. Ксюша хотела сделать современный ремонт — качественно и на долгие годы. Ирина Павловна предпочитала дешёвые и временные решения — тяп-ляп и готово.
Особенно резко свекровь отреагировала на предложение сделать пристройку к дому.
— Зачем пристройка? — возмутилась она. — Места и так достаточно.
— Ирина Павловна, в доме две комнаты. В одной вы спите, в другой мы с Мишей. А где гостей принимать?
— Какие гости? К нам никто не ездит.
— Будут ездить, когда дом благоустроим.
— Не нужны мне гости. Лишние люди, да и траты одни.
Но Ксюша настояла на пристройке. Наняла бригаду, заказала материалы, сама контролировала процесс. Получилась просторная гостиная с большими окнами и даже камином.
Ирина Павловна месяц дулась, в новую комнату не заходила принципиально. Потом привыкла, но продолжала ворчать — дорого, мол, обошлось, и зачем такие расходы.
Следующим яблоком раздора стало крыльцо. Старое было сколочено из досок ещё дедом Михаила, прогнило, качалось под ногами. Ксюша предложила построить новое — из кирпича, с навесом и перилами.
— Деревянное крыльцо лучше, — настаивала свекровь. — Дешевле и проще в ремонте.
— Деревянное каждый год красить нужно, доски менять. А кирпичное раз сделаешь — и навсегда.
— Кирпич холодный. Зимой скользкий.
— Плитку положим нескользящую, подогрев сделаем.
— Подогрев крыльца! — ахнула Ирина Павловна. — Ты что, с ума сошла? Деньги на ветер бросать!
Но Ксюша опять настояла. Крыльцо получилось красивое, удобное, с подсветкой и подогревом ступенек. Даже свекровь в итоге признала — зимой действительно не скользко.
Однако сдаваться Ирина Павловна не собиралась. Каждое решение Ксюши встречала в штыки, каждую покупку критиковала, каждую инициативу пыталась заблокировать.
Ксюша хотела провести газ в дом — свекровь была против, говорила, дрова дешевле. Ксюша предложила установить септик — свекровь возражала, зачем тратиться, когда есть выгребная яма. Ксюша решила поменять старые окна на пластиковые — свекровь вопила, что деревянные окна дышат, а пластик вреден для здоровья.
Михаил в этих спорах занимал нейтральную позицию. Сначала соглашался с женой — мол, она лучше разбирается, у неё вкус хороший, пусть делает как считает нужным. Но постепенно начал склоняться на сторону матери.
— Может, действительно не стоит так тратиться? — говорил он Ксюше наедине. — Мама права, можно и проще сделать.
— Проще — значит, хуже. Зачем делать хуже, если можем сделать хорошо?
— Ну не всё же сразу. Можно поэтапно, постепенно.
— Мы и так поэтапно делаем. Но качественно.
— Да, но мама волнуется и нервничает из-за трат.
— Миша, это наши деньги. Мои деньги от продажи квартиры.
— Понимаю. Но мама всю жизнь здесь прожила, привыкла к своему укладу.
— Уклад — это хорошо. Но жить в развалюхе необязательно.
Ксюша видела, что муж постепенно поддаётся материнскому влиянию и начинает жалеть её. Ирина Павловна была мастером психологического давления. Не кричала, не скандалила — просто постоянно капала на мозги сыну.
— Смотри, как твоя жена деньги тратит, — говорила она. — Всё не по-моему, всё специально выдумывает. А потом обвинит, что твоя дача её разорила.
— Мама, Ксюша хочет как лучше.
— Хочет — это одно, а получается — другое. Зачем нам эти излишества? Жили же как-то без них.
— Жили, но неудобно было.
— Неудобно кому? А нам удобно было. Мы не привыкли к роскоши.
И так каждый день. Постоянные намёки, упрёки, сравнения. Ксюша чувствовала, как Михаил меняется — становится более осторожным в тратах, начинает советоваться с матерью по каждому поводу.
Особенно острый конфликт разгорелся из-за курятника. Ирина Павловна решила завести кур, потребовала построить для них сарай.
— Зачем нам куры? — удивилась Ксюша. — Яйца в магазине купим, будет дешевле.
— В магазине яйца не настоящие, — возразила свекровь. — Химией пичканные. А домашние куры — это и яйца, и мясо натуральное.
— Но за курами ухаживать нужно. Кормить, убирать, следить.
— Я буду ухаживать. Мне не трудно.
— Ирина Павловна, вам уже семьдесят лет. Какие куры?
— А что, старая я для кур? Всю жизнь люди в деревнях держали, и я сейчас буду.
Ксюша представила, как участок превратится в птичий двор — сарай, курятник, вонь, грязь, постоянное кудахтанье. Нет, это было слишком.
— Не хочу кур, — сказала она твёрдо.
— А кто тебя спрашивает? — вспылила Ирина Павловна. — Это мой дом, мой участок!
— Дом Миши, а участок тоже Миши. А я в этом доме живу и имею право голоса. Я жена его.
— Ты имеешь право жить, а не указывать мне!
На помощь свекрови пришёл сын.
— Ксюша, ну что тебе стоит? — уговаривал Михаил. — Пусть мама кур держит, ей радость.
— Мне не стоит, а тебе будет стоить. Когда мама заболеет или устанет, ухаживать будешь ты.
— Справлюсь как-нибудь.
— Миша, я категорически против кур на участке.
— Почему ты такая неуступчивая? Мама всего лишь хочет кур завести.
— А я не хочу превращать дачу в деревенское подворье.
— Ты городская штучка, тебе деревенской жизни не понять, — вмешалась Ирина Павловна.
— Может, и штучка. Но деньги на ремонт дома я дала.
— Деньги-то дала, а в семье мужа живешь и привыкать к чужим порядкам не хочешь!
Курятник в итоге не построили — Ксюша поставила ультиматум. Но отношения в семье окончательно испортились. Ирина Павловна перестала скрывать неприязнь, Михаил ходил мрачный и раздражённый.
А потом начались диверсии с саженцами.
Ксюша решила облагородить участок — посадить плодовые деревья, разбить цветники, сделать газоны. Купила молодые яблони, груши, сливы. Наметила план посадок, заказала чернозём.
Ирина Павловна встретила эту инициативу в штыки.
— Зачем деревья? Картошки сажать негде будет.
— Картошки у нас на три года вперёд запасено. Давайте что-то красивое посадим.
— Красота не кормит.
— А деревья будут кормить. Яблоки, груши, сливы.
— Эти деревья лет десять плодоносить не будут. А картошка каждый год урожай даёт.
— Ирина Павловна, мы же не крестьяне. Можем себе позволить цветы вместо картошки.
— Можешь — сади у себя в городе. А здесь мои порядки.
Но Ксюша всё равно посадила деревца. И через неделю обнаружила их в компостной яме.
Посадила снова — снова выкопанными оказались. Поставила камеру видеонаблюдения — засняла, как свекровь ночью подкапывает саженцы и выкидывает.
— Ирина Павловна, зачем вы деревья уничтожаете?
— А зачем ты их сажаешь без спроса?
— Какого спроса? Я живу в этом доме.
— Участвуешь — участвуй, это хорошо. Но не командуй мне тут!
— Я не командую. Я предлагаю разумные улучшения.
— Разумные по-твоему. А мне твоя разумность не нравится.
Ксюша пожаловалась Михаилу, показала запись с камеры. Тот пожал плечами:
— Ну что ты хочешь? Мама привыкла к своим грядкам. Ты не захотела курятник, она не хочет деревья.
— Миша, она уничтожает саженцы! Деревья стоят денег!
— Денег не так много.
— Дело не в деньгах! Она делает это назло!
— Не назло, а защищает свои интересы.
— Свои интересы? А мои интересы её не волнуют?
— Волнуют. Но она здесь хозяйка.
— Хозяйка? А я кто?
— Ты жена. Но это мамин дом даже больше, чем мой. Она тут всю жизнь командовала.
— Миша, дом по документам твой. А живём мы здесь на мои деньги.
— Деньги — это не всё. Мама здесь сорок лет прожила.
Ксюша поняла — муж окончательно перешёл на сторону матери. Теперь в каждом споре он поддерживал свекровь, а жену обвинял в неуступчивости и упёртости и даже эгоизме.
Конец наступил из-за электрики. Ксюша вызвала электриков, чтобы провести розетки в новую пристройку. Договорилась с бригадой, купила провода и автоматы.
Ирина Павловна узнала об этом случайно — увидела машину электриков во дворе.
— Кто разрешил вызывать рабочих? — налетела она на Ксюшу.
— А кто должен разрешать? В пристройке нужны розетки.
— Нужны — спроси сначала!
— У кого спросить?
— У меня спроси! Я здесь хозяйка!
— Вы хозяйка огорода. А дом — общий.
— Общий? Это мой дом! Я здесь сорок лет живу!
— И я теперь здесь живу. И имею право благоустраивать своё жильё.
— Своё? — взвилась Ирина Павловна. — Да кто ты такая? Пришлая! Деньги потратила — и думаешь, хозяйка?
— Думаю, имею право голоса.
— Не имеешь! Пакуй свои вещички, ты мне никто и надоела жутко!
Эти слова прозвучали как пощёчина. Ксюша стояла среди двора, а свекровь орала на неё при рабочих, при соседях, при муже, который как раз вернулся с работы.
Михаил слышал всё, но промолчал. Не заступился, не остановил мать, не сказал ни слова в защиту жены.
Ксюша молча прошла в дом, собрала документы и ноутбук. Через час сидела в машине, направляясь в город. В маленькую городскую квартиру, которую купила не в ипотеку как резервный вариант на часть денег от продажи той самой своей квартиры. Какой же мудрый поступок она совершила, когда не стала слушать мужа, а вложилась.
Две недели она жила одна, работала, думала. Михаил звонил, просил вернуться, обещал поговорить с матерью. Ксюша слушала и понимала — ничего не изменится. Свекровь считает её чужой, а муж не готов защищать.
Тогда она обратилась к юристу.
— У меня есть все документы о тратах на ремонт, — объяснила она. — Договоры с рабочими, чеки на материалы, банковские переводы. В общей сложности полтора миллиона гривен. Деньги от продажи моей квартиры — все выписки есть.
— И что вы хотите? — спросил юрист.
— Либо муж оформляет на меня долю в доме, либо я требую компенсацию через суд.
— Доля оформляется через дарение или брачный договор. Компенсация — через иск о неосновательном обогащении.
— Какой вариант лучше?
— Для вас — дарение. Для него — тоже, потому что при иске сумма компенсации может быть больше ваших трат.
Ксюша вернулась на дачу с пакетом документов. Михаил и Ирина Павловна сидели на кухне, пили чай. Увидев её, свекровь поджала губы, но промолчала.
— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Ксюша мужу.
— Поговори, — кивнул Михаил. — Мы тебя ждали.
— Наедине.
— При мне можешь говорить, — вмешалась Ирина Павловна. — Секретов не должно быть.
— Хорошо, при вас, — согласилась Ксюша. — У меня есть два предложения, Миша. Первое — ты оформляешь на меня половину дома через дарение. Второе — я подаю в суд и требую компенсацию за вложения в чужую недвижимость.
— Что? — опешил Михаил.
— Я потратила на ремонт полтора миллиона гривен. По закону имею право требовать компенсацию.
— Какую компенсацию? Мы же семья! Мы в браке — мы муж и жена.
— Были семьей. А теперь ТВОЯ мама считает меня НИКЕМ. И я ей мешаю.
— Ксюша, ну что ты! Мама просто погорячилась!
— Погорячилась? Два года она мне нервы трепала. А ты с ней соглашаешься.
— Я не соглашаюсь!
— Соглашаешься. И словами, и молчанием.
Ирина Павловна молчала, видимо, понимая серьёзность ситуации.
— И что теперь? — спросил Михаил.
— Теперь либо я получаю права на дом, либо деньги обратно. Решай.
— А если я откажусь?
— Увидимся в суде. И потеряешь больше, чем половину дома.
Михаил сидел бледный, переваривал услышанное. Наверное, впервые понял, что жена — не бесплатное приложение к дому, а человек с правами и юридической грамотностью.
— Мне нужно подумать, — сказал он наконец.
— Думай, — согласилась Ксюша. — Неделю даю на размышления.
Она села в машину и уехала в город.
Через неделю Михаил позвонил.
— Ксюша, давай встретимся. Обсудим всё спокойно.
— Решение принял?
— Принял. Согласен на дарение половины дома.
— А мама?
— Мама поняла, что была не права.
Ксюша усмехнулась. Поняла свекровь только одно — что деньги имеют юридическую силу.
Дарственную оформили через месяц. Теперь Ксюша была полноправной хозяйкой половины дома и участка. Могла сажать деревья, вызывать рабочих, планировать ремонт.
Но возвращаться на дачу не спешила. Слишком много обид накопилось.
Михаил иногда звонил, приглашал вернуться. Говорил, что мама изменилась, что больше не будет конфликтов. Ксюша слушала и не верила.
Люди в семьдесят лет не меняются. Изменились только обстоятельства у Ксюши — теперь у неё были и права, а не только обязанности.
Но это уже другая история. С мужем она так и не развелась.
Как вы считаете, справедливо ли поступила Ксения? И можно ли после такого восстановить доверие в семье? 🤔
