Марина резала морковку и думала о том, что надо бы картошку почистить заранее. Сергей любит, когда всё готово к его приходу. Нож соскользнул, чуть не задев палец. В дверь позвонили.
— Сейчас, минутку!
Марина вытерла руки о фартук, глянула в глазок. За дверью стояла девушка. Молоденькая, беременная, с размазанной тушью под глазами.
— Вы кто?
— Мне… мне нужен Сергей Викторович. Это его квартира?
Марина открыла дверь, оставив цепочку:
— Его нет. Что передать?
Девушка всхлипнула:
— Я Олеся. Он… он в больнице. А мне не говорят, что с ним. Я не родственница.
— В больнице? — Марина сняла цепочку. — Что случилось?
— Авария. Вчера вечером. Я… я ношу его ребёнка.
Морковка на кухне так и осталась недорезанной. Марина стояла в прихожей и смотрела на эту Олесю, которая теребила ремешок сумочки и явно еле держалась на ногах.
— Проходите, — услышала себя Марина. — На кухню проходите.
Олеся села на табуретку, сумочка упала на пол. Она наклонилась поднять — живот мешал.
— Я подниму, — Марина подняла сумочку, поставила чайник. — Какой срок?
— Семь месяцев. Он говорил… говорил, что осенью мы поженимся. После развода.
Марина достала чашки. Руки не дрожали — это хорошо.
— Сахар будете?
— Да. Три ложки. Я сладкое люблю, а Серёжа всегда смеялся…
— Какая больница?
— Пятая городская. Реанимация.
Марина налила чай. Села напротив. Олеся пила мелкими глотками, как птичка.
— Давно вы… встречаетесь?
— Полгода. Мы в командировке познакомились. Я из Воронежа. Он сказал, что вы только из-за детей вместе. Что давно не любите друг друга.
— Детям двадцать и двадцать два, — Марина отпила чай. Горячо. — Они в институте учатся.
— Он говорил, что младшей пятнадцать.
Марина усмехнулась:
— Классика жанра. Ещё что говорил?
Олеся опустила голову:
— Что вы злая. Что дома ад. Что он только со мной счастлив.
— И вы поверили.
— А что мне оставалось? Я его люблю. Любила. Люблю.
Марина встала, достала из холодильника творожную запеканку:
— Ешьте. Вам нужно есть.
— Не могу. Тошнит.
— Тошнит — это первые месяцы. Сейчас организму нужны силы. Ешьте.
Олеся откусила кусочек:
— Вы… вы меня выгоните?
— Куда вы пойдёте?
— Не знаю. Я квартиру в Воронеже продала. Он сказал, купим здесь. Работу бросила. Он сказал, не надо беременной работать.
— Родственники есть?
— Мама. Но она… она была против. Сказала, что я дура. Что нечего к женатому лезть.
— Умная женщина ваша мама.
Олеся заплакала. Тихо, почти беззвучно. Слёзы капали в творожную запеканку.
— Всё, хватит, — Марина протянула салфетки. — Поплакали и хватит. Где вещи?
— В гостинице. Я вчера приехала, когда узнала про аварию.
— Какая гостиница?
— «Турист». Возле вокзала.
— Понятно. Клоповник. Так, сейчас семь вечера. Успеем. Вставайте.
— Куда?
— В больницу. К мужу. К вашему Серёже.
Олеся вскочила так резко, что чашка упала. Марина успела подхватить.
— Спасибо! Спасибо вам! Вы такая… такая…
— Такая дура, — закончила Марина. — Берите сумочку. И куртку застегните, на улице холодно.
В больнице пахло хлоркой и безнадёжностью. Олеся вцепилась в руку Марины, как в спасательный круг.
— Палата 312, — сказала медсестра. — Только по одному и ненадолго. Он после операции.
Марина кивнула:
— Я первая пойду. Муж всё-таки.
Олеся отпустила её руку:
— Конечно. Я подожду.
Сергей лежал весь в бинтах. Капельница, датчики, провода. Открыл глаза:
— Маринка? Ты как узнала?
— Твоя беременная пассия пришла. Олеся.
Сергей поморщился:
— Голова болит. Какая Олеся?
— Из Воронежа. Говорит, ты обещал жениться.
— Марин, ты чего? Какой Воронеж? Я там лет пять не был.
— А командировка полгода назад?
— Какая командировка? Марин, мне больно. Дай воды.
Марина налила воды из графина, помогла пить:
— Серёж, если ты сейчас врёшь…
— Да что ты заладила! Нет никакой Олеси! Привиделось тебе!
Марина вышла в коридор:
— Олеся, заходите.
Девушка влетела в палату. Марина встала у двери, наблюдая.
— Серёжа! Милый! Я так волновалась!
Сергей смотрел на Олесю как на привидение:
— Вы кто?
Олеся замерла:
— Серёжа, это я. Олеся. Твоя Лёська.
— Девушка, я вас первый раз вижу.
Олеся подошла ближе, вгляделась — и отшатнулась:
— Это… это не вы.
— В смысле?
— Это не мой Серёжа. У моего шрам на брови. И родинка на шее. А вы… вы просто похожи.
Марина подошла к кровати:
— Как это — не тот?
Олеся села на стул. Просто села, потому что ноги не держали:
— Я… я адрес перепутала. Он говорил — улица Садовая, дом 15. А может, 51? У меня почерк неразборчивый, я записывала…
— То есть вы пришли к чужим людям заявлять, что носите ребёнка от хозяина?
— Я думала… Сергей Викторович Крылов, улица Садовая. Всё сходилось.
Сергей закрыл глаза:
— Марин, у меня голова сейчас взорвётся. Разберись, пожалуйста.
В коридоре Олеся сползла по стенке:
— Что же я наделала… Что я наделала…
— Так, стоп. Без паники. Как полностью зовут вашего?
— Сергей Викторович Крылов.
— Возраст?
— Тридцать пять.
— Моему сорок три. Где работает?
— В строительной фирме. «СтройГарант».
Марина достала телефон:
— Алло, Лёша? Привет, это Марина Крылова. Слушай, у вас в «СтройГаранте» работает Сергей Крылов? Молодой такой, лет тридцать пять? А, начальник отдела? И что, в больнице? Какой? Понятно. Спасибо. Нет, всё нормально, потом расскажу.
Марина убрала телефон:
— Ваш Сергей во второй городской. Симулирует. Лёша говорит, загулял где-то, вот и придумал про больницу, чтобы жена не пилила.
Олеся смотрела на неё огромными глазами:
— Откуда вы знаете?
— Город маленький. Муж моего мужа — их поставщик. Пойдёмте.
— Куда?
— К вашему Сергею. Заодно проверим, правда ли болеет.
Во второй городской их не пустили:
— Посещения до восьми. И только родственникам.
— Я жена, — соврала Марина.
— Документы?
Марина показала паспорт. Медсестра сверила:
— Крылова Марина Александровна. Проходите. Палата 205. А вы, — она посмотрела на Олесю, — подождите здесь.
Марина пошла по коридору. Палата 205 оказалась двухместной. У окна лежал мужчина с перебинтованной рукой и читал журнал.
— Сергей Крылов?
— Да. А вы?..
— Марина. Можно сказать, жена. Другого Сергея Крылова.
Мужчина отложил журнал:
— Не понял.
— А Олесю из Воронежа помните? Беременную?
Сергей побледнел:
— Откуда вы…
— Она меня нашла. Думала, что я ваша жена. Адрес перепутала. Кстати, что с рукой?
— Порезался.
— Серьёзно? Сам?
— Слушайте, я не понимаю…
— Сейчас поймёте. Олеся ждёт в коридоре. Продала квартиру, бросила работу, приехала к любимому. А любимый в больнице с порезанной рукой. Удобно. Жена не пристаёт, любовница тоже.
Сергей сел на кровати:
— Это не ваше дело.
— Моё. Потому что эта девочка сидит у меня на кухне третий час и плачет. Потому что она реально думала, что вы женитесь. Кстати, жена знает?
— Нет. И не узнает.
— Почему же? Олеся с удовольствием расскажет.
— Вы что, шантажировать пришли?
Марина села на стул:
— Я пришла сказать, что вы — редкостная скотина. Девчонке двадцать два года. Она вам поверила. А вы что? Наобещали, наврали и слиняли?
— Она сама…
— Конечно, сама. Сама забеременела. Сама квартиру продала. Сама приехала. Знаете что? Вы сейчас встанете, оденетесь и пойдёте со мной.
— Никуда я не пойду.
— Пойдёте. Или я позвоню вашей жене. Лёша дал мне номер.
Сергей встал:
— Вы не посмеете.
— Проверим?
Марина набрала номер:
— Алло, здравствуйте, это Марина Крылова, мы с вашим мужем…
Сергей выхватил телефон:
— Ладно! Ладно, я пойду. Только не звоните.
В коридоре Олеся вскочила:
— Серёжа!
Молодой Крылов смотрел в пол:
— Привет, Лёся.
— Ты… ты не рад?
— Рад. Просто неожиданно.
— Я волновалась. Думала, ты серьёзно болен.
— Порезался немного. Ерунда.
Марина смотрела на эту парочку и думала, что мужики — странные существа. Вот стоит, смотрит в пол, а девчонка верит, что он её любит.
— Олеся, — сказала Марина. — Сергей сейчас объяснит, когда вы распишетесь.
— Что? — молодой Крылов дёрнулся. — Я не…
— Ты обещал, — тихо сказала Олеся. — Осенью. После развода.
— Я не разведусь. У меня дети.
— Но ты говорил…
— Мало ли что я говорил!
Олеся покачнулась. Марина подхватила её под локоть:
— Всё, хватит. Пойдёмте отсюда.
— Но…
— Никаких но. Вы всё слышали. Пойдёмте.
Марина вывела Олесю на улицу. Та шла как сомнамбула.
— Куда теперь?
— К вам можно? Мне забрать вещи из гостиницы… и подумать.
— Можно. Только я сначала к мужу зайду. Своему мужу. Вы посидите в кафе, я недолго.
Сергей не спал:
— Разобралась?
— Разобралась. Девчонку бросил козёл с точно такими же именем-фамилией.
— Повезло мне.
— Это точно. Серёж, она из гостиницы вещи заберёт и у нас переночует. Завтра что-нибудь придумаем.
— Марин, ты святая.
— Я не святая. Я просто… Ей же некуда идти. И живот уже большой.
— Как скажешь. Только смотри, не вляпайся.
— Не вляпаюсь. Сплю?
Сергей погладил её по руке:
— Спишь, солнце. И запеканку мне принеси завтра. Больничная еда — тоска.
Олеся прожила у них неделю. Тихая, как мышка. Помогала по дому, готовила обед, пока Марина была на работе. Сергея выписали на третий день.
— Нормальная девочка, — сказал он за ужином. — Только наивная очень.
— Все в молодости наивные, — ответила Марина.
— Ты не была.
— Была. Просто ты не видел.
На восьмой день Марина отвезла Олесю в женскую консультацию:
— Становитесь на учёт. Нечего тянуть.
— А как же прописка?
— Сейчас разберёмся.
Разобрались. Марина договорилась с заведующей — та оказалась её бывшей однокурсницей.
— Временную регистрацию сделаем, — сказала Марина. — У нас пропишем. Не навсегда же в гостинице жить.
Олеся заплакала прямо в коридоре поликлиники:
— Почему вы такая хорошая? Я же… я же к вам пришла, сказала такое…
— Забудьте. Вы не виноваты, что козлов на свете много.
Временная прописка решила вопрос с медициной. А ещё Марина устроила Олесю на работу — к подруге в библиотеку.
— Лёгкая работа, — объяснила Марина. — Книжки перекладывать. Зарплата маленькая, но вам сейчас не до карьеры.
Олеся сняла комнату неподалёку. Марина помогла с переездом, привезла постельное бельё, посуду, even электрочайник из дома притащила.
— Это лишний, — соврала она.
Рожать Олеся поехала одна. Вызвала такси и уехала, пока Марина была на работе. Позвонила уже из роддома:
— Мальчик. Три шестьсот. Назову Мишей, если вы не против.
— Почему я должна быть против?
— Вашего мужа ведь не Миша зовут. Не будет путаницы.
Марина рассмеялась:
— Называйте как хотите. Поздравляю!
Из роддома Марина забирала Олесю сама. Сергей ворчал, но поехал — куда денешься.
— Красивый пацан, — сказал он, глядя на свёрток в одеяле. — На мать похож.
— И слава богу, — ответила Марина.
Первый месяц был адом. Олеся звонила по ночам:
— Он плачет! Я не знаю, что делать!
Марина приезжала. Учила пеленать, купать, кормить. Вспоминала, как сама растила детей.
— Это колики, — объясняла она. — У всех бывает. Животик погладьте, тёплую пелёнку приложите.
Потом стало легче. Олеся освоилась, Мишка начал спать по ночам. Жизнь наладилась.
— Алименты подавайте, — сказала однажды Марина.
— Зачем? Он же не хочет.
— Ребёнку есть надо. А то, что папаша не хочет — его проблемы.
Помогла и с этим. Нашла адвоката, собрала документы. Молодой Крылов пытался отвертеться — не помогло. Генетическая экспертиза всё подтвердила.
— Треть зарплаты, — сказал адвокат. — Минимум до восемнадцати лет.
Олеся купила торт. Праздновали втроём — она, Марина и маленький Мишка.
— Вы мой ангел-хранитель, — сказала Олеся.
— Не преувеличивайте.
— Нет, правда. Если бы не вы… Я бы с ума сошла. Или ещё хуже.
— Всё, что было — было. Смотрите вперёд.
Мишке исполнился год. Олеся устроила праздник — позвала Марину с Сергеем, девочек из библиотеки, соседей.
— Познакомьтесь, — сказала она. — Это Павел. Мы вместе работаем.
Павел оказался тихим очкариком из краеведческого отдела. Смотрел на Олесю как на восьмое чудо света.
— Хороший парень, — шепнула Марине заведующая. — Без вредных привычек. И детей любит.
Через полгода Олеся позвонила:
— Марина Александровна, Паша предложение сделал!
— Поздравляю! Согласились?
— А вы как думаете?
— Думаю, что Паша — хороший человек. И Мишку он любит.
— Вы придёте на свадьбу?
— Обязательно.
Свадьба была скромной. ЗАГС, ресторан, близкие люди. Олеся в белом платье светилась от счастья. Павел держал на руках Мишку — тот дёргал его за галстук и смеялся.
— Спасибо, — сказала Олеся Марине. — За всё.
— Не за что. Будьте счастливы.
Прошло пять лет. Марина шла по парку и увидела знакомую фигуру. Олеся толкала коляску, рядом бежал Мишка — уже большой, лет шести. За ними шёл Павел с пакетами.
— Марина Александровна!
Они обнялись. В коляске спала девочка.
— Машенька, — представила Олеся. — Полгода уже.
— Красавица. В маму.
— Мы вас искали. Переехали же, телефон поменяли.
— Да, сын квартиру побольше купил. Внуков ждёт.
— Расскажите адрес. Мы придём в гости. Мишка вас помнит.
Мишка прятался за мамину ногу:
— Не помню.
— Ещё бы, — рассмеялась Марина. — Маленький был.
Они стояли в осеннем парке — две женщины, которых когда-то свела нелепая ошибка. И обе улыбались.
— Знаете, — сказала Олеся. — Я иногда думаю: что было бы, если бы я не перепутала адрес?
— Ничего хорошего, — ответила Марина. — Всё к лучшему.
— Вы правда так думаете?
— Конечно. Смотрите, какая у вас семья. Муж хороший, дети здоровые. Чего ещё надо?
— Ничего. Просто… Спасибо вам.
— Идите уже. Машенька замёрзнет.
Марина смотрела, как они уходят — настоящая семья. Павел что-то говорил, Олеся смеялась, Мишка прыгал по лужам.
Дома Сергей смотрел футбол:
— Где ты ходишь?
— Олесю встретила. Помнишь Олесю?
— Ту, беременную? Помню. Как она?
— Хорошо. Второго родила. Муж при ней, сын растёт.
— Надо же. А я думал, пропадёт девчонка.
— Не пропала. Я ей помогла немного.
Сергей выключил звук:
— Ты у меня святая, я всегда говорил.
— Не святая. Просто… Просто иногда людям нужна помощь. Чуть-чуть. Толчок в правильную сторону.
— И ты толкаешь.
— Толкаю. Чай будешь?
— Буду. И запеканку, если осталась.
Марина пошла на кухню. Резала запеканку и думала о том, что жизнь — странная штука. Иногда чужая беда приходит к тебе домой. И ты можешь захлопнуть дверь. А можешь открыть — и впустить не беду, а человека. Просто человека, которому нужна помощь.
Чайник засвистел. Марина выключила газ и улыбнулась. Всё-таки хорошо, когда истории заканчиваются хорошо. Даже те, что начинаются с перепутанного адреса.
