Алена смотрела на свое отражение в зеркале прихожей. Тусклый свет подчеркивал морщинки вокруг глаз. За пятнадцать лет брака она перестала замечать, как меняется. Пальцы машинально поправили воротник темно-синей блузки — самой нарядной вещи в гардеробе.
— Ты готова? — Максим нетерпеливо постукивал ключами от машины. — Опаздываем уже.
— Да, — она провела рукой по волосам, собранным в простой пучок. Времени на укладку не было — Костя весь вечер решал задачи по физике, а Маша капризничала из-за простуды.
Октябрьский ветер швырял в лобовое стекло желтые листья. В машине пахло влажной кожей сидений и кофе из термокружки. Дворники размазывали капли по стеклу, создавая расплывчатую картину вечернего города. Алена смотрела на проплывающие мимо витрины, вывески, подсвеченные фонарями лужи.
— Как думаешь, долго продлится? — спросила она, не поворачиваясь к мужу. — Мне завтра в первую смену, а няня только до девяти.
Максим пожал плечами: — Не знаю. Дима говорил, они хотят отметить повышение Ларисы.
Алена кивнула. Повышение. Конечно. Лариса всегда получала повышения.
Квартира встретила их звуками джаза и запахом чего-то запеченного с розмарином. Лариса порхала между гостями, высокая, с собранными в элегантный узел каштановыми волосами. Ее черное платье идеально подчеркивало фигуру, сохранившую стройность, несмотря на двоих детей.
— Максим! Аленка! Наконец-то! — она чмокнула Алену в щеку и мельком, почти незаметно, задержала ладонь на плече Максима.
Алена поставила на стол коробку с тортом: — Это к чаю.
— Ой, как мило! — Лариса уже переключила внимание на других гостей. — Проходите, Дима открыл отличное вино!
В гостиной Дима разливал красное по бокалам. Его круглое лицо раскраснелось, галстук был чуть ослаблен.
— Привет, старик! — он крепко обнял Максима. — Сколько можно работать? Мы тебя почти не видим.
— Проект на финальной стадии, — Максим принял бокал. — Поздравляю Ларису. Теперь она у вас совсем большой начальник?
— Ага, — Дима гордо кивнул. — Теперь у нее весь отдел комплектации.
Алена присела на диван, чувствуя, как наваливается усталость. День в библиотеке выдался суматошным — новые поступления, инвентаризация, плюс бесконечные вопросы студентов о подготовке к сессии. В ушах все еще звучал шелест страниц и стук клавиатуры.
— Как дети? — Лариса присела рядом, держа бокал двумя пальцами.
— Нормально, — Алена потерла висок. — Маша простыла, но уже лучше. Костя к олимпиаде готовится.
— А у нас Сережка в хоккей записался, — Лариса поправила тонкий браслет на запястье. — На сборы скоро поедет. А Катька танцами увлеклась. Прямо не девочка, а огонь! — она легко рассмеялась.
Алена кивнула, вспомнив, как вчера стирала с Машиной куртки пятно от сока. Дочь плакала, боялась, что куртка испорчена. Алена терла пятно хозяйственным мылом, руки щипало от холодной воды.
Вечер тянулся бесконечно. Лариса рассказывала о поездке в Калининград, показывала фотографии янтарных украшений, которые привезла оттуда. Дима травил байки про рыбалку. Кто-то из гостей включил караоке.
Лариса вышла к центру комнаты и запела что-то из репертуара Земфиры, чуть покачиваясь в такт. Алена заметила, как Максим смотрит на нее — внимательно, не отрываясь. Так он когда-то смотрел на нее саму. Давно.
Дождь усилился к тому времени, когда они вышли на улицу. Алена поежилась, запахивая пальто.
— Давай поймаем такси? — предложила она.
— С ума сошла? Тут ехать десять минут, — Максим шел чуть впереди, не оборачиваясь.
В машине он молчал, постукивая пальцами по рулю. На светофоре обернулся, посмотрел на жену:
— Почему ты так себя запустила? — вдруг спросил он. — Посмотри на Ларису…
Алена повернулась к окну. Капли дождя собирались в ручейки, стекающие вниз. Она посчитала до десяти, чтобы голос не дрогнул:
— У меня нет времени на салоны красоты.
— При чем тут салоны? — Максим резко тронулся с места. — Просто можно иногда хотя бы причесаться нормально.
Алена промолчала. В горле встал ком. Она вспомнила, как утром гладила Максиму рубашку, потом проверяла тетрадь Кости, готовила завтрак, слушала чтение Маши для школы…
Остаток пути они молчали.
Следующие недели Алена замечала изменения. Максим задерживался на работе. Часто проверял телефон. Стал придирчивее к еде. Однажды она увидела новую рубашку — темно-синюю, с запонками.
— Купил? — спросила она.
— Да, был рядом с ТЦ, зашел, — он отвернулся, избегая ее взгляда.
По четвергам у него появились какие-то встречи. Он брился тщательнее обычного, пользовался парфюмом.
Алена молчала. После работы забирала детей из кружков, помогала с уроками, готовила ужин, который часто остывал, дожидаясь Максима. Иногда по ночам она просыпалась и смотрела на его спящее лицо. Искала там что-то. Ответ, наверное.
Однажды, листая старый фотоальбом с Машей, она наткнулась на снимок пятнадцатилетней давности. Их свадьба. Она в простом белом платье, с распущенными волосами. Счастливая.
— Мама, это ты? — удивилась Маша. — Ты такая красивая!
Алена погладила дочь по голове:
— Спасибо, зайка.
— А почему ты сейчас так не выглядишь?
Маша не хотела обидеть, просто спросила. Но вопрос застрял в голове Алены надолго.
В тот вечер дети ночевали у бабушки. Максим задерживался. Алена убрала в квартире, сварила борщ, даже испекла шарлотку. А потом, повинуясь внезапному порыву, взяла телефон мужа, забытый на тумбочке.
Там были сообщения. Много. В переписке с Ларисой.
«Доброе утро! Как настроение сегодня?»
«Встретимся на обед? У меня есть час времени».
«Ты особенная. Иногда мне кажется, что я женился не на той женщине».
«Максим… Давай не будем переходить черту».
Но они перешли. Алена читала дальше. Комплименты. Шутки. Планы встреч.
Руки дрожали, когда она набирала номер Дмитрия: — Нам нужно встретиться.
Кафе «Брусника» находилось недалеко от библиотеки. Алена часто обедала здесь. Знала всех официанток. Сегодня работала Оксана — молчаливая девушка с короткой стрижкой.
Дмитрий опоздал на пятнадцать минут. — Извини, пробки, — он плюхнулся на стул напротив. — Что стряслось? Голос у тебя был странный.
Алена положила перед ним телефон с открытой перепиской. — Вот.
Дмитрий пробежал глазами по экрану. Сначала на его лице появилась улыбка: — Ты серьезно? Это же мой лучший друг. Наверное, просто дружеская переписка.
Затем он прочитал дальше. Улыбка исчезла. Он поднял глаза и заметил, что по щекам Алены текут слезы.
— Я не знаю, что делать, — прошептала она. — Пятнадцать лет вместе…
Дмитрий молча смотрел на чашку с остывающим кофе. — Я поговорю с Ларисой, — наконец сказал он.
Дома Алена открыла шкаф. Достала чемоданы. Руки действовали будто сами по себе. Она складывала одежду Максима — аккуратно, как учила мама. Рубашки отдельно. Брюки отдельно.
Позвонила мама: — Как вы там?
— Нормально. Дети у тебя?
— Да, Костя помогает деду с машиной, а Маша рисует.
— Пусть еще побудут у вас. Хорошо?
— Что-то случилось? — в голосе мамы слышалась тревога.
— Нет, просто нам с Максимом нужно поговорить.
Когда она закончила с вещами, села в кресло у окна. Смотрела, как зажигаются окна в соседних домах. Иногда ей казалось, что в каждом окне — своя драма. Своя боль.
Хлопнула входная дверь. Алена не обернулась. Максим застыл в прихожей, глядя на чемоданы.
— Что это?
— Твои вещи.
— Что происходит? — он подошел ближе. От него пахло холодом и чужими духами.
— Я не прощаю предательства, — тихо произнесла Алена, глядя ему в глаза.
— О чем ты?
— Не надо, — она покачала головой. — Я видела переписку. И Дима тоже видел.
Максим побледнел: — Ничего не было! Мы просто…
— Уходи, — Алена отвернулась к окну. — Завтра поговорим о детях.
— Алена, послушай…
— Уходи!
Она не обернулась, когда он взял чемоданы. Не посмотрела, как закрылась дверь. Просто сидела и смотрела на мокрые от дождя тополя под окном.
Три месяца пролетели незаметно. Алена будто очнулась от долгого сна. Она подстригла волосы, записалась на йогу, начала бегать по утрам. Дети постепенно привыкли к новому графику — три дня с папой, четыре с мамой.
С Максимом они общались только по необходимости. Он снимал квартиру недалеко от работы. Несколько раз предлагал поговорить, но Алена не была готова.
От общих знакомых она узнала, что Лариса и Дмитрий тоже расстались. Лариса переехала в Петербург, устроилась в крупную компанию.
Однажды после работы Алена зашла в «Брусника». За столиком у окна сидел Сергей Петрович — преподаватель литературы из педагогического, частый посетитель библиотеки. Они иногда обсуждали новинки издательств. В этот раз он предложил ей присесть: — Расскажите, что вы думаете о новом Водолазкине?
Они проговорили почти час. Он оказался внимательным собеседником, слушал, не перебивая, задавал интересные вопросы. Когда они прощались, он спросил: — Может, сходим в театр в субботу? Привезли интересную постановку.
Она согласилась.
Именно там, в «Бруснике», спустя три месяца после расставания, Максим увидел ее. Он возвращался с работы, промокший под внезапным ливнем. Решил выпить кофе, обсохнуть.
Алена сидела у окна. Напротив — мужчина лет пятидесяти, с аккуратной бородкой и в очках. Они о чем-то оживленно беседовали. Алена улыбалась. В глазах отражался свет от настольной лампы. Волосы были уложены в легкие волны. Она выглядела… счастливой.
Максим замер у входа. За эти месяцы он много думал. О том, как глупо все испортил. О том, что Лариса, улетев в Петербург, даже не попрощалась. О детях, которые скучали по прежней жизни.
А еще он вспоминал. Как Алена сидела с ним всю ночь, когда он болел пневмонией. Как пекла пироги по его любимому рецепту. Как помогла с презентацией, когда горел проект.
Алена подняла глаза и увидела его. Кивнула — сдержанно, но без враждебности. Максим кивнул в ответ и вышел, не став делать заказ.
На улице он закурил, хотя бросил пять лет назад. Дождь барабанил по козырьку остановки. Мокрая сигарета горчила.
Он понял, что жена друга вовсе не лучше. Лариса была просто другой. Новой. Неизвестной. А он… он потерял самое ценное.
Максим выбросил недокуренную сигарету в урну и пошел к метро. Впереди была пустая квартира, одинокий вечер и долгие мысли о том, что никогда не вернешь.
