Свадебные фотографии в углу гостиной собирали пыль. Марина остановилась перед ними. Она на снимке — фальшивая улыбка и белое платье. Рядом Андрей с ладонью на её талии.
Она достала снимок из рамки. Уже тогда что-то её тревожило. Комплименты её финансовой независимости. Разговоры о квартире в центре. Её собственное желание верить, что в тридцать три она нашла человека, видящего в ней не только успешную бизнес-леди.
Часы пробили три. Скоро приедет юрист. Марина спрятала фотографию в книгу и направилась на кухню.
— Чай? — Андрей стоял у окна в старом свитере. — Твой любимый, с бергамотом.
Марина остановилась в дверях. Будто ничего не случилось? Будто не было вчерашнего разговора, найденных документов, тайных звонков свекрови?
— Нет. Нам надо поговорить.
Андрей вздохнул.
— Мы уже говорили.
— Нет. Вчера ты всё обращал в шутку.
Он поставил чашку.
— То, что ты нашла…
— Черновик дарственной на мою квартиру, — перебила Марина. — Письмо от юриста о правах на мою дачу. Документы, показывающие, что все три года ты…
— Что? — он выпрямился. — Заботился о нашем будущем?
— Пытался отнять моё имущество.
Он усмехнулся с превосходством. Перед ней стоял настоящий Андрей — не тот образ, который он так долго создавал.
— Это с самого начала был твой план?
Он помедлил.
— О чём ты?
— Найти обеспеченную женщину, втереться в доверие, завладеть её имуществом.
Андрей поморщился.
— Ты всё упрощаешь.
— Значит, с самого начала, — Марина отступила. — Я не удивлена. Всё было слишком идеально — «случайная» встреча на выставке, совпадение вкусов, твоя внезапная влюблённость…
Она отвернулась. Три года иллюзий.
Андрей подошёл и коснулся её локтя.
— Всё не так просто. Я заметил тебя, зная, кто ты. Но потом… — он развернул её к себе. — Я действительно полюбил тебя.
Марина искала в его глазах искренность. Видела лишь расчёт. Сколько женщин до неё слышали эти слова?
— Это была идея твоей матери?
Что-то дрогнуло в лице Андрея. Он отошёл к окну.
— При чём тут она?
Солнце очерчивало его профиль. Марина видела сходство с матерью — те же губы, тот же взгляд.
— Я слышала ваш разговор. Месяц назад ты не закрыл дверь кабинета. Вы обсуждали дарственную. Она назвала меня «золотой жилой».
Горечь воспоминания не утихла за месяц.
— Не поверила тогда. Думала, ослышалась. Начала следить за тобой, проверять телефон. Превратилась в человека, которым никогда не хотела быть.
Андрей молчал. За окном проехала машина. Обычный день, разделивший её жизнь на «до» и «после».
— Ты не первый, — сказала она. — В двадцать два у меня был роман с однокурсником. Я получила наследство от деда, запустила проект. Он бросил меня, узнав, что я вложила деньги в бизнес. Я поклялась, что никогда не позволю использовать себя. И вот…
— Я не использовал тебя, — произнёс Андрей. — Были планы. Мама настаивала. Но я к тебе привязался.
— Привязался.
Он дёрнул плечом.
— Что ты хочешь услышать? Что я не любил тебя? Хорошо, не так, как ты хотела. Но мы неплохо жили. Ты сама говорила о партнёрстве, а не о вечной любви.
Марина чувствовала, как он выворачивает всё наизнанку. Будто её рационализм оправдывает его ложь.
— А твоя мать в моей квартире? Это партнёрство?
— Она пожилой человек. После смерти отца ей некуда было идти.
— У неё дом в Балашихе, который она сдаёт. И квартира на Юго-Западе, переписанная на твоего брата.
Андрей взял чашку с чаем.
— Давно ты это знаешь?
— Всегда, — Марина отвела взгляд. — Ещё до свадьбы проверила. Я занимаюсь недвижимостью, помнишь? Хотела верить, что история с её бедственным положением — твоя наивность, а не расчёт.
В дверь позвонили. Андрей вопросительно поднял бровь.
— Мой юрист, — сказала Марина. — Я подала на развод.
На лице Андрея мелькнул страх.
— Не смеши. Квартира в ипотеке, которую мы вместе платим. А дачу ты переписала на меня в прошлом году.
— Нет. Квартира выкуплена полностью и оформлена только на меня. То, что ты видел — черновик, который я не подписывала. Знаешь, почему?
Она смотрела на его лицо. Когда-то думала, что он будет рядом всю жизнь.
— Я уже делала эту ошибку. С тем парнем в юности. Он тоже просил оформить на него часть бизнеса. Я почти согласилась. Мать меня остановила.
— Вот оно что, — сказал Андрей. — Твоя мать настроила тебя против меня.
— Моя мать умерла пять лет назад. Рак. Ты даже этого не помнишь?
Молчание. Андрей отвернулся. Звонок повторился.
— Иди открой. А я соберу вещи, — его голос дрогнул.
— Не торопись. У тебя три дня. И твоей матери пора искать другое жильё.
— Он подал иск, — Виктор положил папку на стол. — Требует половину стоимости квартиры.
Марина отложила телефон. Они сидели в её новом офисе — минималистичном пространстве с панорамными окнами. Агентство недвижимости, открытое два месяца назад, начинало приносить прибыль.
— На каком основании?
— Вкладывал деньги в ремонт, обстановку. Способствовал увеличению стоимости своими «трудовыми и моральными инвестициями».
Марина усмехнулась.
— А его мать?
— Отказывается съезжать. Утверждает, что квартира обещана ей пожизненно. Свидетелей нет.
Марина подошла к окну. Внизу спешили люди, не зная, что наверху решается судьба женщины, ещё недавно верившей в настоящую любовь.
— Странно, но я не чувствую боли. Не плакала по нему. Только по себе — по своей слепоте. По трём потерянным годам.
— Эти годы тебя научили.
— Чему?
— Что брачный контракт необходим. И проверка людей — разумная предосторожность.
Марина качнула головой.
— Я ведь проверила. Навела справки о нём, о семье. Но так хотела верить… чтобы хоть с кем-то не держать оборону… закрыла глаза на тревожные сигналы.
Она вспомнила, как свекровь уже через два месяца после свадьбы предлагала переписать квартиру — «чтобы у сына было своё жильё». Как Андрей реагировал на её отказы финансировать его проекты. Как настойчиво всплывал вопрос оформления бизнеса на «семейную пару».
А она прощала, списывала на страхи мужчины в обществе, где успешная жена «бьёт по самооценке».
— Что будем делать с иском? — Виктор постучал ручкой по папке.
— Будем воевать, — твёрдо ответила Марина. — Никаких компромиссов.
— Даже если это затянется на год? На два? На три?
Она посмотрела на фотографию на столе — свою, улыбающуюся, ещё с длинными волосами, в окружении коллег по старому маркетинговому агентству. Счастливую. Уверенную в будущем.
— Даже если это затянется навсегда. Я не отдам ни копейки человеку, который пытался украсть у меня не только имущество, но и веру в людей.
Звонок раздался, когда Марина заканчивала ужин. Она протёрла руки салфеткой и взглянула на телефон. Номер был незнакомым.
— Алло.
— Привет. Это я.
Голос Андрея, когда-то заставлявший сердце биться чаще, сейчас вызвал лишь гулкую пустоту внутри.
— Что тебе нужно?
— Поговорить. Я… хочу извиниться.
В трубке слышалось его прерывистое дыхание. Марина поднесла бокал с вином к губам, сделала глоток.
— Слушаю.
— Не по телефону. Можем увидеться?
— Зачем?
Тишина, затем тяжёлый вздох.
— Яна умерла вчера. Инсульт.
Марина замерла. Яна — мать Андрея. Властная женщина, которая называла её «золотой жилой» и строила планы на её имущество. Которая вплоть до последнего судебного заседания неделю назад настаивала на правах на квартиру Марины.
— Мне жаль, — наконец произнесла она. И это была правда — несмотря на всё произошедшее, она не желала этой женщине смерти.
— Её последние слова были о тебе, — голос Андрея дрогнул. — Она сказала, что была неправа. Что испортила мне жизнь своими советами и планами. Что ты… была лучшим, что случалось со мной.
Марина молчала, крутя ножку бокала между пальцами. Горечь поднималась к горлу. Не горечь от потери — это давно прошло. Горечь от понимания, что даже в такой момент Андрей пытается манипулировать.
— Я не верю ни единому твоему слову, — тихо сказала она. — И не хочу тебя видеть. Не звони мне больше.
— Пожалуйста, Марина, — его голос сорвался. — Мне некуда идти. Квартиру матери забирает банк — оказалось, она взяла кредит под её залог. Брат отказывается помогать. Я…
— В Балашихе всё ещё стоит дом, — перебила Марина. — Тот самый, который твоя мать сдавала все эти годы. Он твой по наследству. Кроме того, ты можешь продать её квартиру на Юго-Западе — которую она, вопреки твоим словам, не переписывала на твоего брата.
— Откуда ты…
— Я всё ещё занимаюсь недвижимостью. У меня есть доступ к реестру.
Наступила долгая пауза.
— Ты всё знала, — в его голосе появились металлические нотки. — Всё это время ты водила нас за нос? Выведывала информацию?
Марина молча отключилась. Положила телефон экраном вниз и подошла к окну. В стекле отражалась она сама — похудевшая, с новой, короткой стрижкой, в домашней футболке. Одна.
Телефон снова зазвонил. Она не ответила. Через минуту пришло сообщение: «Прости за всё. Ты была права насчёт меня. Я не любил тебя так, как ты заслуживаешь».
Марина перечитала текст несколько раз. В груди что-то дрогнуло — не прощение, но понимание: это, возможно, первые искренние слова, которые он сказал ей за все три года.
Она открыла шкаф в прихожей, достала коробку с документами. Среди бумаг нашла конверт с надписью «Андрей» — страховка на её имя, где он был указан выгодоприобретателем. Марина собиралась аннулировать её ещё два месяца назад, но всё откладывала.
Она порвала конверт и бросила обрывки в мусорное ведро. Последняя связь, последняя ниточка.
За окном начинался дождь — первый весенний ливень, смывающий остатки зимы. Марина прислонилась лбом к холодному стеклу. Внутри не было ни сожаления, ни боли. Только спокойная уверенность, что она наконец выбрала правильную дорогу — ту, где она будет оберегать не только своё имущество, но и своё сердце.
Телефон в руке снова осветился — сообщение от Виктора: «Решение суда в нашу пользу. Иск отклонён полностью. Поздравляю».
Марина улыбнулась и набрала ответ: «Спасибо. Отметим завтра».
Она поставила телефон на зарядку и выключила свет. Завтра начнётся новая глава её жизни. Без иллюзий, но и без страха любить снова. Только теперь она будет любить с открытыми глазами.
