Марина проснулась в три часа ночи от звука сообщения. Артём спал рядом, раскинувшись поперёк кровати, как всегда занимая три четверти пространства. Она потянулась за телефоном — сообщение было от Оли.
«Мариш, прости, что так поздно. Не могу больше молчать. Твой Артём требует с меня деньги. Грозится рассказать Серёже про… ну, ты понимаешь. Я не знаю, что делать.»
Марина перечитала сообщение трижды. В висках застучало. Она посмотрела на Артёма — тот безмятежно посапывал, подложив под щёку её подушку. Восемь месяцев. Восемь чёртовых месяцев она кормила этого… паразита? Да, именно так. Паразита.
Поначалу всё было иначе. Артём появился в её жизни как свежий ветер — обаятельный журналист с горящими глазами и планами покорить медиапространство. Через месяц знакомства он переехал к ней — «временно, пока с арендой разберусь». Через два потерял работу — «редактор дурак, не понимает современной журналистики». Через три перестал даже искать новую.
«Я пишу книгу,» — говорил он, не отрываясь от компьютерной игры. «Мне нужно вдохновение.»
Марина работала в банке с девяти до семи, иногда задерживалась до девяти. Приходила домой — Артём в трусах на диване, вокруг пустые стаканы из-под кофе, крошки от чипсов, запах несвежего белья.
«Котик, ты не могла бы…» — начинал он свои просьбы. Купить продукты. Оплатить интернет. Дать денег на проезд — «завтра точно на собеседование поеду».
Она терпела. Любила, что ли? Или просто боялась остаться одна в свои тридцать два?
Но шантаж… Это было слишком даже для её терпения.
Марина тихо встала с кровати. Телефон Артёма лежал на тумбочке — он никогда не ставил пароль, считал это «мещанством и недоверием». Она взяла телефон и прошла на кухню.
Переписка с Олей нашлась быстро. Марина читала, и с каждым сообщением челюсти сжимались всё сильнее.
«Триста тысяч, и твой муж ничего не узнает.» «Не тяни, Оля. Фотографии у меня хорошие.» «Подумай о дочке. Как она будет жить после развода родителей?»
Сволочь. Марина даже не знала, что Артём в курсе про роман Оли. Видимо, подслушал их разговор или прочитал переписку. А она-то дура святая, без пароля телефон оставляла.
Фотографии нашлись в скрытой папке. Марина удалила их все, потом залезла в корзину и удалила оттуда. Хотела уже вернуть телефон на место, но любопытство взяло верх. Открыла галерею.
Первое, что бросилось в глаза — селфи Артёма с какой-то блондинкой. Много селфи. В кафе, в парке, в… Марина присмотрелась. В её спальне. На её кровати. Пока она на работе надрывалась.
Дальше — переписка с этой же блондинкой. «Скучаю, зайка.» «Когда увидимся?» «Марина опять допоздна работает?»
Марина аккуратно поставила телефон на стол. Налила себе стакан воды. Выпила. Потом набрала полное ведро холодной воды из-под крана.
Артём проснулся от ледяного душа с воплем.
— Ты что, совсем?! — заорал он, вскакивая с мокрой постели.
— Собирайся, — спокойно сказала Марина. — У тебя пятнадцать минут.
— Что? Ты спятила? Три часа ночи!
— Тринадцать минут.
Она включила свет и начала методично собирать его вещи. Футболки летели в спортивную сумку, джинсы следом, носки — те самые, которые он разбрасывал по всей квартире — туда же.
— Марина, прекрати! Давай поговорим!
— О чём? О том, как ты шантажируешь мою подругу? Или о блондинке, которая скучает по тебе в моей постели?
Артём замер с открытым ртом. Потом попытался изобразить возмущение:
— Ты копалась в моём телефоне?!
— В моей квартире, который я оплачиваю, пока ты «ищешь вдохновение». Десять минут.
Она вытащила чемодан с антресолей — его чемодан, с которым он приехал «на пару дней». Начала складывать вещи из шкафа.
— Марина, ну не будь… Я найду работу, честно! Вот прямо завтра начну искать!
— Аркадий Петрович ждёт тебя. Я уже позвонила твоей маме.
— Ты что?! Среди ночи?!
— Сказала, что у тебя творческий кризис и нужна поддержка семьи. Она очень обрадовалась. Сказала, что комната твоя всегда готова.
Артём попытался подойти, обнять, но Марина выставила вперёд руку с очередной охапкой его барахла.
— Не подходи. И ключи оставь.
— Марин, ну что ты как… Мы же взрослые люди! Давай обсудим…
— Ноутбук заберёшь завтра. Приедешь днём, пока я на работе. Консьержке скажу, чтобы впустила на пятнадцать минут.
Она выволокла чемодан и сумку на лестничную площадку. Артём, всё ещё мокрый, в трусах и футболке, выскочил следом.
— Ты пожалеешь! — выкрикнул он. — Ты просто истеричка! Кому ты нужна в свои годы?!
Марина посмотрела на него спокойно. Жалкий, мокрый, трясущийся от злости и холода.
— Пять минут на то, чтобы одеться. Потом вызываю полицию.
Она закрыла дверь. Повернула замок. Потом ещё и цепочку накинула.
За дверью слышались ругательства, потом шорох одежды, потом грохот — видимо, пинал чемодан. Наконец шаги затихли на лестнице.
Марина прошла в спальню. Сорвала постельное бельё — всё равно мокрое. Кинула в стиральную машину. Открыла окно — проветрить. Достала новый комплект — тот, что берегла для особых случаев. Белоснежный, с кружевами.
Села на край кровати. И только тут позволила себе заплакать. Недолго — минут пять. Потом вытерла лицо, взяла телефон.
«Оля, не переживай. Проблема решена. Фотографии удалены. И Артёма больше нет.»
Ответ пришёл мгновенно:
«Господи, Мариш! Ты как? Приехать?»
«Не надо. Я в порядке. Правда.»
И это была правда. Она действительно была в порядке. Впервые за восемь месяцев.
Артём добрался до родительского дома в пятом часу утра. Мать открыла в халате, с бигуди на голове.
— Артёмушка! Что случилось? Марина сказала, у тебя кризис?
— Да, мам. Кризис, — буркнул он, протискиваясь мимо неё с чемоданом.
Отец высунулся из спальни:
— Опять выгнали? Сколько можно по бабам шататься? Иди работать наконец!
— Пап, не начинай…
— А я и не начинаю. Я заканчиваю. Две недели даю пожить. Потом — или работа, или на улицу.
Артём зашёл в свою бывшую комнату. Всё как раньше — плакаты рок-групп, пыльные учебники, узкая кровать. Словно ему снова восемнадцать и вся жизнь впереди.
Только вот ему тридцать. И жизнь уже не впереди, а проходит мимо.
Он достал телефон. Фотографий Оли не было — Марина постаралась. Зато остались скриншоты переписки. Не все, но достаточно.
«Будешь ещё выделываться, тварь,» — подумал он и набрал номер.
— Алло, Сергей? Это Артём, друг Марины. Нам нужно поговорить о вашей жене…
Утром Марина проснулась от звонка. Оля рыдала в трубку:
— Он всё-таки сделал это! Позвонил Серёже! Рассказал всё!
— Оль, дыши. Что именно произошло?
— Серёжа… он сказал, что знал. Давно знал! Просто ждал, когда я сама решусь. Мариш, он сказал, что мы давно живём как соседи, а не как муж и жена. Что он тоже… у него тоже есть другая.
Марина села в кровати.
— И что теперь?
— Развод. Мирный. Без скандалов. Лиза останется с ним — я всё равно часто в командировках. Буду забирать на выходные.
— Оль, мне так жаль…
— Не жалей. Знаешь, я… я словно камень с души сбросила. Андрей уже едет за мной. Мы уезжаем на пару дней, всё обдумать.
— Андрей — это?..
— Да. Тот самый. Из-за которого весь сыр-бор.
В голосе Оли сквозь слёзы пробивалось что-то похожее на радость.
— А Артём? Что ему Серёжа сказал?
— А, Серёжа ему нос разбил. Одним ударом. Сказал, что это за шантаж, а если ещё раз появится — убьёт.
Марина невольно улыбнулась. Серёжа был мастером спорта по боксу в прошлом.
— Держись, подруга. Всё будет хорошо.
— Спасибо, Мариш. За всё.
Марина положила трубку. Посмотрела на светлую, просторную спальню. Её спальню. В которой больше не будет запаха чужого пота и разбросанных носков.
Встала, приняла душ, заварила кофе. Настоящий, в турке, не растворимую бурду, которую пил Артём. Включила музыку — классику, которую он называл «занудством».
В девять позвонила на работу — взяла отгул. Надо купить новое постельное бельё. И подушки. И вообще, может, ремонт затеять? Давно хотела стены перекрасить.
Жизнь начиналась заново. И это было прекрасно.
Артём сидел в травмпункте с ватой в носу. Нос был сломан — не сильно, но ощутимо. Телефон разрывался от звонков матери.
«Где ты? Что случилось? Почему не предупредил?»
Он сбрасывал вызовы. Что скажешь? Что пытался шантажировать женщину и получил по морде от её мужа? Что выгнали из очередной квартиры за тунеядство и измену?
В кармане было триста рублей — последние, что дала мать на проезд. Ноутбук остался у Марины. Работы нет. Перспектив тоже.
Блондинка, та самая «зайка», не отвечала на сообщения с самого утра. Видимо, поняла, что от безработного неудачника толку мало.
Медсестра вызвала его в кабинет. Молодая, симпатичная. Артём попытался улыбнуться, но вышла жалкая гримаса.
— Рентген показал трещину. Придётся накладывать гипс.
— Может, обойдёмся? — с надеждой спросил он.
— Как хотите. Но нос останется кривым.
Артём посмотрел в зеркало на стене. Опухшее лицо, синяк под глазом, кровь на футболке. Кривой нос довершит картину.
— Накладывайте, — обречённо сказал он.
Потом долго сидел на лавочке у травмпункта. Курил последнюю сигарету. Думал.
Тридцать лет. Ни работы, ни жилья, ни женщины. Даже шантаж не удался — вместо денег получил по морде.
Телефон снова зазвонил. Мать.
— Алло, мам. Да, еду. Нет, всё нормально. Просто… устал немного.
Может, отец прав? Может, пора уже работать идти? Хотя какая работа с журналистским дипломом и трёхлетним перерывом в резюме?
Грузчиком разве что. Или курьером.
Артём встал с лавочки. Поплёлся к метро. В кармане звякнули последние монеты.
Новая жизнь? Да нет. Та же самая. Просто теперь с кривым носом и в родительской квартире.
Он спустился в подземку. Народу было мало — середина дня, все на работе. Нормальные люди на работе.
А он…
Он просто неудачник, который сам загнал себя в эту яму. И выбираться придётся тоже самому.
Если вообще получится выбраться.
