Ольга Викторовна пробудилась от резкого звука захлопнувшейся калитки.
Она ещё даже не разомкнула глаз, но уже точно знала, кто пожаловал.
Голос, доносившийся из-за окон, был звонкий и чересчур радостный:
— А вот и я! Наверное, успели соскучиться!
Кто здесь успел соскучиться?
Ольга Викторовна поднялась, набросила лёгкий халат. Сквозь полупрозрачную занавеску было видно: Ирина уже стоит на веранде. В руках у неё объёмные пакеты — похоже, с продуктами. И вела она себя… Ну, как полноправная хозяйка.
— Ольга Викторовна! — раздался громкий стук в дверь. — Открывайте быстрее! У меня руки совсем заняты!
— Иду, иду, — пробормотала Ольга Викторовна и побрела к входной двери.
Ирина ворвалась в дом, подобно летнему урагану. Пакеты бросила прямо на кухонный стол, а сама тут же направилась к электрическому чайнику:
— Ой, а у вас тут, как всегда, так уютно! Как же я соскучилась по нашему участку!
— Ирина, — осторожно начала Ольга Викторовна, — мы разве договаривались о твоём визите?
— Да что вы, Ольга Викторовна! — Ирина рассмеялась. — Какие между нами могут быть формальности! Я ведь практически член семьи!
Практически. Вот в этом слове крылась вся суть.
— Но ты же, вы же с Игорем…
— Мы разошлись, да, — Ирина небрежно махнула рукой. — Ну и что? Не с вами же я разводилась. Кременчугский участок-то от этого никуда не делся! Я сюда столько души и сил вложила!
Ольга Викторовна промолчала. Память услужливо подбрасывала яркие картины: Ирина высаживает розы под окнами, красит деревянный забор, стирает шторы. Это было два года назад. Когда она ещё была супругой её сына.
— Ирина, — Ольга Викторовна налила себе горячий чай. — Понимаешь, обстоятельства изменились. Теперь это, ну, неуместно.
— Что неуместно? — Ирина искренне изобразила удивление. — Ольга Викторовна, да я тут чувствую себя как дома! Я знаю каждый закуток! А мои розы как пышно цветут — вы видели?
Видела. И каждый раз, глядя на эти розы, думала об Ирине. И это было неприятно.
— Я не против изредка с тобой увидеться, — сказала Ольга Викторовна. — Но чтобы ты приезжала сюда постоянно…
— Постоянно? — Ирина развеселилась. — Да что вы! Я же только в летний сезон! Как всегда!
Как всегда. В этом и была вся проблема.
— Ирина, но мы более не связаны родственными узами.
— Формально — да. А по сути? — Ирина обняла Ольгу Викторовну за плечи. — Ольга Викторовна, вы мне роднее многих кровных родственников! И потом, — она оглядела помещение, — я сюда столько своих сил вложила! Моральных, эмоциональных.
А финансовых — ни единой гривны. Всё было на средства Игоря.
— Ирина, — Ольга Викторовна осторожно отодвинулась, — я понимаю твою привязанность к месту. Но подумай сама — это же неловко.
— Мне нисколько не неловко, — отрезала Ирина. — Если честно, я вообще не понимаю, в чём тут сложность. Я кому-то делаю хуже? Кого-то беспокою? Да я, наоборот, приношу пользу! Удобряю грядки, слежу за чистотой.
— А я никого сюда не приглашала, — вдруг произнесла Ольга Викторовна. Произнесла жёстко, решительно. Сама от себя удивилась.
Ирина замерла с чашкой в руках:
— То есть как?
— А вот так. Я не приглашала тебя приезжать. Ты сама приняла решение, что можешь это делать.
— Ольга Викторовна! — тон Ирины мгновенно изменился. Стал растерянным, обиженным. — Да вы что? Мы же, мы же подруги! Я думала…
— Ты думала неправильно.
Наступила тишина. Ирина поставила чашку на стол. Очень аккуратно.
— Понятно, — сказала она тихо. — Значит, я здесь лишняя.
— Не лишняя. Просто, — Ольга Викторовна подбирала слова. — Просто всё изменилось, Ириночка.
— Да, — Ирина кивнула. — Всё изменилось.
И направилась к выходу. Пакеты с продуктами остались на столе.
— Ирина! — окликнула Ольга Викторовна. — Твои продукты!
— Оставьте себе, — не оборачиваясь, ответила Ирина. — Они предназначались для участка. Для нашего участка.
И ушла.
Ольга Викторовна стояла посреди кухни и чувствовала странное раздвоение внутри.
«Наконец-то», — думала одна её часть.
«Зачем нужно было так резко?» — упрекала другая.
А через час Ирина вернулась. Как будто ничего и не произошло. С садовой лейкой в руках.
— Розы необходимо полить, — пояснила она, увидев изумлённое лицо Ольги Викторовны. — А то они завянут. Я же не могу позволить, чтобы мои розы погибли.
И Ольга Викторовна осознала: обычные разговоры тут бессильны.
Неделю Ирина не показывалась.
Ольга Викторовна даже немного расслабилась. Пила утренний кофе на веранде, читала книги, занималась грядками. Наконец-то наступила тишина.
А потом соседка Светлана Ивановна подошла к забору:
— Оля, а что это у тебя невестка вчера приезжала? Я видела — парковала машину.
— Какая невестка? — не сразу поняла Ольга Викторовна.
— Ну, твоя Иришка. Часа два тут копошилась. Что-то рыхлила, поливала.
У Ольги Викторовны внутри что-то оборвалось.
— Света, а во сколько это произошло?
— Да после обеда. Ты, видимо, в Киев ездила?
Ездила. За необходимыми вещами. А Ирина, значит, выждала момент.
— Игорь, — Ольга Викторовна позвонила сыну вечером. — Пожалуйста, поговори с Ириной. Она продолжает сюда ездить.
— Мам, — голос сына звучал устало. — А что именно я ей должен сказать? Мы разведены. Она совершенно свободный человек.
— Но участок наш!
— Ну и что? Она никому не создаёт помех. Поливает цветы, поддерживает порядок.
Всё то же самое.
— Игорь, мне это неприятно!
— Мам, ну подумаешь. Пусть приезжает. Она же привыкла. И потом — какая разница? Участок в Кременчуге большой.
Какая разница. Сыну, может, и нет разницы. А ей?
— Игорёк, но это же неправильно.
— Мам, я не желаю в это вмешиваться. Разбирайтесь сами между собой.
И он положил трубку.
Разбирайтесь сами. Легко говорить. А как найти решение с человеком, который тебя просто не желает слышать?
Через два дня Ирина приехала снова. На этот раз — с подругой.
— Ольга Викторовна! — закричала издалека. — Познакомьтесь — это Наташа! Я ей столько рассказывала о вашей красоте!
Наташа — крупная женщина в ярко-розовой футболке — таращилась по сторонам:
— Ой, какая же это красота! Ира, ты не преувеличивала — настоящий райский уголок!
— Ещё бы, — Ирина гордо кивнула. — Мы тут столько труда вложили! Видите беседку? Её мы с Игорем возводили. А розарий — это вообще мой авторский проект.
Ольга Викторовна молча прошла в дом. А они остались во дворе. Болтали, смеялись, фотографировались.
— Ира, а можно я завтра ещё одну подругу приведу? — кричала Наташа. — Она ландшафтный дизайнер, ей твой розарий точно понравится!
— Конечно! — отозвалась Ирина. — Приезжайте! Тут всегда рады гостям!
Кто тут рад? Кто здесь принимает решения?
А потом, когда Ольга Викторовна вернулась из Киева, куда ездила погостить к подруге, соседка Светлана зашла на чашку чая:
— Оля, а что это у тебя Иришка с подругами барбекю жарила?
— Как барбекю? — у Ольги Викторовны перехватило дыхание.
— Ну да. Развели огонь, включили музыку. Сидели до самого вечера. Я думала, ты разрешила.
— Я была в Киеве, — прошептала Ольга Викторовна.
— А-а-а, — Светлана кивнула. — Понятно. Ну Иринка же знает, где вы ключи храните.
Ключи. Господи, точно. Под декоративным камнем возле крыльца. Игорь в детстве туда прятал, она так и оставила.
— Ирина! — на следующий день Ольга Викторовна позвонила ей сама. — Мне соседи сообщили — ты тут вчера была с подругами?
— А, да! — беззаботно ответила Ирина. — Мы жарили шашлычки. Ничего страшного ведь? Мы потом весь мусор собрали, всё помыли.
— Ирина, — Ольга Викторовна говорила медленно, выделяя каждое слово. — Ты не имеешь права приезжать сюда без моего разрешения. Тем более — с посторонними людьми.
— Почему посторонними? — удивилась Ирина. — Это мои лучшие подруги! И потом, Ольга Викторовна, я же никого не побеспокоила. Вас не было дома, я действовала максимально аккуратно.
— Дело не в этом!
— А в чём? — голос её стал ледяным. — Ольга Викторовна, объясните мне, в чём же заключается проблема? Я что, совершила проступок? Что-то испортила? Нарушила покой соседей?
— Ты не имеешь законного права.
— Какого права? — перебила Ирина. — Права чувствовать себя здесь уютно? Права поливать цветы, которые сама же высадила? Или права привести близких людей туда, где я провела два года своей жизни?
И Ольга Викторовна поняла — спор бесполезен. У них совершенно разное толкование слова «право».
Ключ она немедленно переложила. Но утром обнаружила: калитка открыта, а на грядках — свежие следы полива.
Как же она проникла?
А потом вспомнила — забор. Возле сарая старые доски, одна сильно шатается. Ирина это знала.
Вечером позвонила соседка из дома напротив:
— Ольга Викторовна, а вы в курсе, что пока вы уезжаете, ваша бывшая невестка людям экскурсии устраивает?
— Какие экскурсии?
— Ну, приводит гостей, показывает им участок, рассказывает про все цветы. Говорит — мол, это наш семейный проект. Я сначала подумала, что вы помирились.
Семейный проект.
— Мы не мирились, — сказала Ольга Викторовна.
— А, странно. А она ведёт себя так уверенно.
На следующий день Ольга Викторовна приехала очень рано. Специально вернулась неожиданно. И застала Ирину за поливом.
— Доброе утро! — Ирина помахала лейкой. — Какая чудесная погода! Розы просто оживают на глазах!
— Ирина, — Ольга Викторовна подошла ближе. — Нам необходимо серьёзно поговорить.
— О чём? — Ирина продолжила поливать.
— О том, что ты больше не можешь сюда приезжать.
Ирина поставила лейку. Медленно выпрямилась.
— Ольга Викторовна, можно задать один вопрос? Я кому-то создаю неудобства?
— Мне.
— Чем именно?
— Тем, что ты ведёшь себя как хозяйка в чужой собственности.
— Чужой? — Ирина горько усмехнулась. — Ольга Викторовна, я тут фактически живу уже четвёртый год! Каждое лето! Я знаю, когда и какой цветок распускается, помню, где какая труба проходит. Для меня это не чужая собственность.
— Но ты больше не семья!
— А что такое семья? — Ирина присела на скамейку. — Официальный документ? Или всё же отношения? Привязанность?
Ольга Викторовна молчала.
— Я очень люблю это место, — продолжила Ирина. — Люблю каждый уголок. И не собираюсь отказываться от этой любви только потому, что у нас с Игорем что-то не сложилось.
— Но место это не твоё!
— А чьё? — Ирина встала. — Ваше? Хорошо. А кто здесь постоянно живёт? Кто ухаживает? Кто поливает, подкармливает, удаляет сорняки? Вы раз в неделю приезжаете на пару дней. А остальное время что — пустота?
— Ирина, — сказала она твёрдо. — Если ты не прекратишь эти визиты, мне придётся принять меры.
— Какие именно меры? — Ирина прищурилась.
— Я сменю замки. Укреплю забор.
— Это ваше полное право, — кивнула Ирина. — Но примите к сведению — я не намерена просто так сдаваться. Этот участок для меня значит слишком много.
И ушла. Ушла с гордостью. А Ольга Викторовна осталась стоять среди цветов, которые, действительно, цвели гораздо пышнее обычного.
Война, поняла она. Это была настоящая война.
План пришёл в голову внезапно.
Ольга Викторовна сидела на веранде, пила чай и смотрела на Иринины розы. Что делать? Менять замки? Устанавливать высокий забор? Но какой смысл? Ирина найдёт обходной путь. Она упрямая.
И тут соседка Светлана подошла к забору:
— Оля, ты слышала новость? Ивановы продают свой участок!
— Да что ты?
— Ага! Говорят, внучка в другую страну уехала, им теперь некому поручить уход.
И тут у Ольги Викторовны в голове щёлкнуло.
Продажа.
— Света, — позвала она. — А подойди-ка ко мне на минутку.
— Ты серьёзно? — Светлана смотрела на Ольгу Викторовну во все глаза. — Это же обман!
— Не обман, — поправила Ольга Викторовна. — Спектакль. Маленький, но поучительный спектакль.
— Но для чего?
— А для того, что по-хорошему она не понимает. Может, так она осознает — чужое остаётся чужим.
Светлана покачала головой:
— Оля, а если она Игорю позвонит? Он же всё проверит?
— Игорь в длительной командировке. В Львове. До пятницы не вернётся. А ему я пока ничего говорить не стану.
— Это очень рискованно.
— Света, я больше не могу! — Ольга Викторовна сжала кулаки. — Понимаешь? Она меня в моём собственном доме делает посторонней! Приводит своих знакомых, устраивает пикники, рассказывает про «наш семейный проект». Хватит!
Светлана вздохнула:
— Хорошо. Что именно от меня требуется?
Во вторник, строго по своему расписанию, приехала Ирина.
Ольга Викторовна наблюдала из окна: паркует автомобиль, извлекает из багажника лейку. Обычный ритуал.
А через полчаса к воротам подошла Светлана. Ольга Викторовна спряталась в доме — пусть Ирина думает, что хозяйка в Киеве.
— Девушка! — окликнула Светлана. — Извините, а что вы здесь делаете?
— Поливаю цветы, — удивилась Ирина. — А что-то не так?
— Так участок же продаётся! Новые владельцы вот-вот прибудут для оформления документов!
Ольга Викторовна слышала через стекло — голос Ирины изменился:
— Как продаётся? Какие владельцы?
— Ну, Ольга Викторовна уехала к дочери в Харьков. Насовсем. Участок решила продать. А покупатели — очень милая молодая семья — завтра подписывают все бумаги.
— Это невозможно! — прошептала Ирина.
— Девушка, а вы кто ей будете? Родственница?
— Я была замужем за её сыном.
— А, бывшая невестка! — понимающе кивнула Светлана. — Ну тогда понятно, почему вас не поставили в известность. Неловко же, правда?
Тишина. Долгая, тягостная тишина.
— А где сейчас Ольга Викторовна? — тихо спросила Ирина.
— В Харькове, говорю же. Теперь постоянно живёт у дочери. Говорит — надоело ей ездить на дачу, устала. Решила перебраться поближе к внукам.
— Но она же, мы же ещё вчера, — Ирина запнулась.
— Что вчера?
— Ничего. Просто это так внезапно.
— Ну, люди по-разному устроены, — философски заметила Светлана. — Кто-то привязан к земле, а кто-то устаёт. Вон и Ивановы свой продают — говорят, измучились ухаживать.
Ирина молчала. Ольга Викторовна выглянула в окно — та стояла посреди двора с лейкой в руках. Лицо было потерянным.
— Девушка, — мягко сказала Светлана, — вам, наверное, лучше уехать. А то новые владельцы приедут — будет неудобно.
— Да, — кивнула Ирина. — Да, конечно.
И медленно пошла к автомобилю. Лейку так и несла с собой.
Вечером раздался звонок.
— Ольга Викторовна? — голос Ирины дрожал. — Это правда?
— Что именно правда? — Ольга Викторовна сделала голос максимально спокойным.
— Что вы продаёте участок?
— Ах! — Ольга Викторовна тяжело вздохнула. — Откуда ты узнала?
— Соседка рассказала. Ольга Викторовна, почему вы мне ничего не сказали?
— А зачем? — Ольга Викторовна пожала плечами, хотя Ирина этого не видела. — Ты же мне не родственница. Не семья.
— Ольга Викторовна, — голос Ирины стал совсем тихим. — А розы? Мои розы?
— Новым владельцам достанутся. Они любят цветы.
— Но ведь я их сажала! Я за ними ухаживала!
— И что? — Ольга Викторовна почувствовала, как внутри что-то болезненно сжимается. — Ирина, ты же умная девушка. Что посажено на чужой земле — остаётся с землёй.
Долгая, мучительная пауза.
— Вы меня наказываете, — сказала Ирина.
— За что?
— За то, что я не хотела отпускать.
— Ирина, — Ольга Викторовна закрыла глаза. — Я не наказываю. Я просто живу своей жизнью. Время идёт. Люди меняются. Обстоятельства меняются.
— И что мне теперь делать?
— Не знаю. Это твоя жизнь. Твой выбор.
— Можно я завтра приеду? В самый последний раз? Чтобы попрощаться?
Ольга Викторовна стиснула трубку. Чёрт. Она не предусмотрела этого.
— Не стоит, — сказала она. — Завтра покупатели приезжают. Оформлять документы. Будет суматоха.
— Понятно, — прошептала Ирина. — Тогда прощайте, Ольга Викторовна.
— Прощай, Ириночка.
И положила трубку.
Ночью Ольга Викторовна не сомкнула глаз. Ворочалась, размышляла… А что, если Игорю позвонит? А что, если решит проверить?
Но больше всего её мучил голос Ирины. Такой потерянный, беззащитный.
Нет, сказала себе Ольга Викторовна. Нельзя жалеть. Ирина сама виновата. Сама не хотела понять намёков.
А утром приехала соседка:
— Оля, она вчера вечером была!
— Кто?
— Твоя Иришка! Приезжала буквально на полчаса. Что-то копала у розария, потом ушла. Тихо так ушла. Очень странно.
Месяц Ирина не появлялась.
Ольга Викторовна ждала. Каждый день ждала — вдруг приедет? Вдруг не поверила её хитрости? Но нет. Тишина.
Сработало, думала она, поливая грядки. Наконец-то сработало.
А розы завяли. Не все, но половина точно. Ольга Викторовна не умела ухаживать так, как Ирина. Не знала, когда поливать, чем удобрять.
— Мам, — позвонил Игорь из Львова. — Мне Ирина звонила. Говорит, ты участок продаёшь?
У Ольги Викторовны внутри всё сжалось:
— Да нет же. Это я так, хитрила.
— Как так?
— Такая вот была уловка. Чтобы она перестала приезжать.
Пауза. Длинная, звенящая пауза.
— Мам, — голос сына стал холодным. — Ты ей солгал?
— Ну, в некотором смысле.
— Мам, я тебя не узнаю. Раньше ты была гораздо добрее.
И он бросил трубку.
Вечером Ольга Викторовна сидела в саду. Смотрела на пустые проплешины, где росли Иринины розы. А разве ей не было больно? Когда Ирина вела себя как хозяйка?
Но почему-то вспоминалось другое. Как Ирина первый раз приехала на участок — робкая, смущённая. Как спрашивала: «Ольга Викторовна, а можно я тут маленькую клумбу разобью?» Как светилась от счастья, когда первые розы распустились…
Она действительно любила это место.
А может, и её тоже любила? По-своему?
А потом Ольга Викторовна взяла телефон. Набрала номер.
— Ирина? Это Ольга Викторовна. Участок я не продаю. Это была большая глупость с моей стороны. Прости меня.
— Ольга Викторовна? — голос удивлённый.
— Хочу тебе предложить компромисс. Ты можешь приезжать. Но обязательно предупреждай заранее. И без гостей. Просто ты и я. Договорились?
Долгая пауза.
— Договорились, — тихо сказала Ирина. — Спасибо.
На следующий день Ирина приехала. С большим пакетом саженцев.
— Ольга Викторовна, — сказала она, — я привезла новые сорта. Хотите, посадим их вместе?
Ольга Викторовна кивнула.
И они сажали молча. Рядом, но каждая в своём конце сада.
И впервые за долгое время Ольге Викторовне стало спокойно.
