— Да прекращай уже уговаривать! — рыкнул Дмитрий, когда жена обернулась на него с таким взглядом, словно умоляя о чуде.
— Дим, прошу… Я ведь не прошу у тебя ни звезду с неба, ни банк обчистить.
— Раз я сказал «нет» — значит «нет»! — на лице его не дрогнула ни одна мышца. — И не дави на жалость! Меня это не трогает… — добавил он резко, заметив, как в глазах Светы заблестели слёзы. — Хватит устраивать спектакль, ладно?
Дмитрий фыркнул, отвернулся к окну — и тут заметил там другие глаза, на сей раз кошачьи. Большие, грустные, как будто сами уговаривают.
«Хитрая парочка у вас с женой, — пробормотал он про себя. — На трое актёров уйдёт».
Он снова глянул на Свету:
— Ладно, Свет, угомонимся. Унеси этого кота туда, где нашла, а я сделаю вид, что ничего не было. Договорились?
Этот пушистый незнакомец появился на окраине Львова ещё год назад. Как он там очутился, помнил смутно: чьи-то сжатые ладони, рев мотора — и тёмный силуэт машины, уносящейся прочь.
«Здесь тебе самое место», — шипел в его ушах голос, и котёнка вытолкнули из салона прямо на обочину.
Маленький, дрожащий, он огляделся — а человека уже и след простыл. Понял тогда: люди избавились от него.
Перед глазами мелькнуло воспоминание: «Папа, не выгоняй Мурзика!» — кричала та девочка, что однажды принесла его домой. Но отец сердито махнул рукой: «Хватит ночи без сна, учёба у дочки важнее!». И спустя пару дней завёз котёнка на окраину, чтобы тот «никогда не вернулся».
С тех пор он вырос уличным котом, привык к одиночеству и невозможности доверять людям. Ни злобные дворняги, ни морозы под двадцать, ни подростки, отмечавшие здесь беззаботно Новый год, не смогли сломить его волю к жизни.
Но однажды, заметив, как соседи по переулку забирают бездомных кошек к себе, Мурзик впервые ощутил нечто новое — желание быть кому-то нужным.
Несколько дней он ходил по огороженным участкам и настойчиво мяукал тем, кто попадался ему навстречу, прося приют. Но люди отводили взгляд, уводили детей, вздыхали: «У нас уже хватает хвостатых» — и шли дальше.
«Похоже, все дома заняты», — тяжело думал кот и возвращался к своим ямам у мусорного контейнера.
Но однажды он увидел женщину с пакетами у контейнеров у дома номер двенадцать. Стройная, с тёплой улыбкой, она бросила пакет — и тут же схватилась за телефон, словно вспомнив о чём-то важном.
Мурзик побежал к ней, выдумывая хриплую песню:
— Мяу-у-у… Мяу-у-у…
Женщина посмотрела, как будто впервые заметила бездомного, и сердце её забилось быстрее.
— Тебе жить на улице тяжело? — спросила она ласково. — Домой хочешь?
— Мяу-у-у, — согласился кот.
— Только вот муж… — задумчиво сказала она, глядя вглубь двора. — Не уверена, что он одобрит.
Кот сел рядом и посмотрел на неё такими глазами, что она не удержалась:
— Ладно, попробуем. Но ничего не обещаю, ладно?
— Мяв! — подтвердил Мурзик, уверенный, что сумеет растопить даже самое чёрствое сердце.
На следующий вечер Света завела кота в ванную и аккуратно смыла с его шёрстки весь уличный гардероб. Мурзик терпеливо принимал водные процедуры — ради нового дома он готов был на всё.
Когда муж вернулся с работы, ждал сюрприз: на пороге его встретили не только жена, но и кот. Чистый, пушистый, с выражением «я твой новый друг!» в глазах.
— О, смотри-ка, — пробормотал Дмитрий, отложив портфель. — Ты мясо вчера с работы не захватил?
Но кот лишь вальяжно потянулся и мордой чмокнул мужа в пальто.
— Ну ладно, — посмеялся он, — пусть остаётся. Только кормить его я не буду — сам отловлю мышей.
— Договорились, — улыбнулась Света.
И Мурзик радостно замурлыкал, зная: его испытания позади.
На следующий день Дмитрий с котом отправились за хлебом в магазин в центре пригорода. Света лишь махнула рукой: «Он уже твой напарник».
— Давай собаку заведём! — бодро предложил кот, усевшись на заднее сиденье.
— А почему бы и нет, — ответил Дмитрий, глядя в зеркало.
Жизнь на окраине может быть суровой, но если в сердце есть место для сострадания, даже самый одинокий кот найдёт дом.
А вы бы впустили уличного кота в свой дом, даже если кто-то из близких сначала не согласится?
