Женщина с ужасом смотрела на свою новорождённую дочь. Вроде всю беременность проходила спокойно, ни токсикозом не мучилась, даже нервы никто не выматывал, а девчонка родилась с изъяном. Пожилая санитарка по бабски посочувствовала:
— Эх, нелёгкая же судьбинушка ждёт твою девку! Вряд ли кто захочет жениться на такой.
Наташа и сама это прекрасно понимала, но больше всего она боялась того, что скажет муж. Нет, она была готова оставить ребёнка в больнице, если муж прикажет, она, если честно уже сейчас ненавидела свою малютку, так что с этим проблем не возникло бы. Наташа боялась, что из-за уродства дочери муж решит с ней развестись. Куда ей потом? В родительский дом? Так там брат с женой живёт. В деревнях же, как обычно, замуж девку выдали и всё, к родителям только в гости по великим праздникам.
Вопреки опасениям Наташи муж на развод не подал, даже ребёнка в больнице оставлять не захотел, а назвал дочь Прасковьей в честь своей покойной бабки. Прасковья росла сильной девочкой, даже несмотря на то, что мать почти не кормила её грудью, так ей было противно прикасаться к ней. Девочка уже тогда смотрела на свою мать таким осознанным взглядом, будто понимала, что её не любят. Через три года Наташа родила вторую дочь – Василису, вот с неё она постоянно пылинки сдувала. То и дело со двора было слышно:
— Прасковья! Отойди от сестры! Ты её пугаешь! Прасковья! Не тронь сливки, это для Васи! Прасковья! Сгинь с глаз моих! Ты мне всё настроение портишь!
Девочка тихо ковыляла вглубь сада, где у неё было своё тайное местечко – огромный чёрный валун, на котором девочка подолгу сидела и всматривалась куда-то вдаль. Ей было и больно и обидно от того, что она не такая как все. Да, у неё одна ножка короче другой, да, над верхней губой у неё красовался заметный шрам от операции, которую ей провели ещё в младенчестве, но она же не виновата в этом.
Училась Прасковья очень хорошо, даже учителя ставили её всем ученикам в пример, а вот Василиса почему-то учёбой совсем не интересовалась. Она любила красоваться у зеркала, заплетая и расплетая свои длинные и чёрные как смоль косы. По дому Василиса тоже не помогала, а убегала играть с подружками, мол, Прасковья всё равно из дома носа не кажет, пусть она и занимается домашними делами. Прасковья и подметала, и стирала, и несмотря на свою хромоту воду из колодца таскала, даже тесто на хлеб могла замесить, а Василиса только мимо пройдёт и усмехнётся – каждому своё! По праздникам Наташа Василисе новое платье и туфли купит, а Прасковье либо ничего, либо из своего старого перешьёт. А что такого? Всё равно девка от этого краше не станет, зачем только деньги переводить.
Соседи жалели Прасковью, ведь видели, как мать несправедливо относиться к старшей дочери, только Наташа разве кого послушает. Она без стеснения говорила, что хотела отказаться от дочери и если бы не муж, то так бы и сделала, а так пусть спасибо скажет, что в семье растёт, а не в детдоме каком-то.
Отец Прасковьи воспитанием детей не занимался. В его понимании он был добытчиком, а то, что связано с домом и детьми это уже по женской части. Когда Прасковьи исполнилось пятнадцать, отец погиб на лесоповале. Наташа погоревала немного, но делать нечего, нужно было детей растить. Для себя она уже давно решила, что отправит Василису в город учиться. Пусть получит профессию, выйдет там замуж, ну а Прасковья пусть здесь за ней ухаживает.
Женщину не волновало, что Василиса в школе-то с горем пополам учится и то все её домашние задания Прасковья выполняет, потому что Василиса ничего в этом не смыслит. Ей бы Прасковью в город отправить, да хотя бы на повара выучить. Вон, какие она караваи печёт, а пироги, а щи у неё какие наваристые, да густые. И правда выпечка у Прасковьи была отменной. Деревенские ей даже свадебные караваи заказывали, а она испечёт каравай, а потом все любуются и не знают, есть его или нет, так жаль портить такое произведение искусства. Василиса же напротив даже картошки пожарить не могла, то она у неё подгорит, то сырой останется, но даже в этом случае Наташа знала, как выгородить дочь.
— Тебе готовить уметь необязательно. Главное мужика себе хорошего найди, такой тебя и на руках носить будет и по ресторанам возить. Это вот Прасковье готовка пригодиться, не красотой хоть борщом своим авось кому приглянется.
Василиса усмехалась, а ведь мать и правда права. Зачем ей учиться готовить, сейчас вон еду можно из любого ресторана в дом доставить. Плененная мечтами о вольготной городской жизни Василиса переехала в город. Нет, не для того чтобы учиться, а чтобы найти богатого мужа, да поскорее. Уже в конце первого курса ей удалось познакомиться с состоятельным мужчиной.
Да, он был женат ну и что с того? А вы знаете, сколько у него денег? Она его у жены-то законной отобьёт, и заживёт так, как никому и не снилось. Учёбу пришлось бросить, ведь её бизнесмен повсюду возил с собой, тут уже не до уроков. А чтобы поскорее осуществить задуманное и его жена узнала об измене и сама подала на развод, Василиса то еле заметный след от помады на его рубашке оставит, то своими духами на его пиджак прыснет, то пару волосков в автомобиле оставит.
Наташа за дочку только радовалась, мол, такого мужика отхватила и время от времени давала ей советы, как поскорее отвадить неугодную ей соперницу. Прасковья только головой качала, мол, не хорошее дело вы затеяли, и вообще это грех большой чужую семью рушить. Наташа тогда вспылила и как начала Прасковью за косы таскать по всему двору, чтобы та не вмешивалась, ещё и приговаривала:
— Ты бы лучше о себе подумала, ущербная! Да кому ты нужна хромоногая? Завидуешь Василиске-то!
Как раз тем временем мимо проходил председатель деревни. Мужчиной он был вдовым, троих ребятишек воспитывал, на женщин не поглядывал, потому что знал, что многих только его добротный дом интересует и скотина откормленная, а детки его никому не нужны. Услышав крики, председатель вошёл во двор, и вызволив Прасковью из рук матери, спросил:
— Пойдёшь за меня? Скажу прямо, я не молод, как никак сорок с небольшим исполнилось. Беречь тебя буду, на руках носить буду, но ты должна детей моих полюбить, будто своих. Что скажешь?
— Да, согласна она! Согласна! Говори что согласна! Чего выкобениваешся?
— Наталья Степановна, я не у вас спрашиваю!
Прасковья была ни жива, ни мертва. Сам председатель просил её руки, а ведь за ним женщины табунами ходили, а он взял и её замуж позвал. Да, он старше неё лет на двадцать и дети у него имеются, но это ничего, главное она от матери своей подальше будет, а потом стерпится-слюбится.
Свадьбу сыграли пышную. Гуляли всей деревней, как и положено три дня. После свадьбы началась для Прасковьи новая жизнь. Она и пекла, и варила, и в доме убирала. Вскоре и в без того красивом и добротном доме председателя всё преобразилось, да и дети стали упитаннее и счастливее, вон у них какая мамка появилась. Василиса же так и не вышла замуж, бизнесмен её бросил, видно женитьба не входила в его планы.
Не прошло и месяца, как она нового кавалера себе нашла. Наученная горьким опытом она сразу поставила условие, мол, либо женись, либо не трать моё драгоценное время. Тот усмехнулся и повёл Василису в ЗАГС. Невдомёк было девушке, что связалась она с азартным игроком. Он сначала всё из родительской квартиры вынес, потом в кредиты влез, а потом и Василису заставил кредит взять. Не прошло и полгода, как на Василисе уже была два кредита, а её муж благополучно слинял из страны.
Пришлось Наташе продавать дом, чтобы погасить долги дочери и зятя. Ничего страшного, они долги погасят, и на съёмной квартирке поживут. Василиска у неё красавица, мужика найдёт себе богатого и будет у них и дом, и машина и деньги. Невдомёк было женщине, что жить с матерью под одной крышей Василисе не очень-то и хотелось. Она, как только погасила кредит, так сразу и поставила мать перед фактом, что теперь каждая из них своей дорогой пойдёт. И вообще, если она помнит, у неё ещё одна дочь есть – Прасковья, вот пусть она и заботится о матери.
Наташа умерла в тот же день, видно не выдержало её сердце такого отношения, ведь она так надеялась, что её Васечка будет к ней благосклонна, как и она когда-то ставила её превыше всего. Хоронила мать Прасковья, Василиса даже копейку на похороны не потратила, да и вообще сразу же после похорон и уехала, хотя Прасковья и просила сестру остаться хотя бы до сороковин. Невдомёк было Прасковье, что неспроста Василиса захотела уехать.
Оставшись с мужем сестры в кабинете наедине, она попыталась показать ему, что она намного лучше его хромоножки, только он так на неё зло посмотрел, да так отчитал, что Василиса от стыда и слиняла в тот же день. С тех пор о Василисе никто ничего и не слышал, и только Прасковья время от времени навещает могилки родителей, приносит цветы и рассказывает им, как счастлива в браке и что всё у неё хорошо, и дети у неё есть, и муж любящий, и дом добротный, жаль только детства у неё не было. И тяжело вздыхая, добавляет – как же тяжело быть нелюбимой дочерью.
