Голос Дениса прозвучал с таким напускным чувством вины и торжественности, что Евгения инстинктивно поняла: сейчас она услышит то, что ей совсем не хочется.
— Женечка, нам нужно очень серьёзно поговорить, — объявил он, входя на кухню сразу после работы.
— Я тебя внимательно слушаю, — ответила она, продолжая чистить овощи, не поднимая головы.
— Речь пойдёт об Ирине.
Нож в руках Евгении остановился. Ирина — сестра её супруга. Та самая, которая три года назад на юбилее их общего знакомого бросила фразу: «Никак не пойму, что Денис нашёл в тебе. Ни внешних данных, ни особой смекалки. Хотя, говорят, мужчины предпочитают неприметных тихонь».
С тех пор их встречи происходили только на траурных или свадебных церемониях. И Евгения искренне молилась, чтобы таких поводов было как можно меньше.
— И что с ней стряслось? — спросила Евгения, хотя уже предчувствовала недоброе.
— Она наконец официально разорвала отношения с Романом. Окончательно. Судебное заседание было на прошлой неделе.
— Что ж, и хорошо, — пробормотала Евгения. Роман был отъявленным типом — выпивал, устраивал скандалы, позволял себе поднять руку на жену. От такого, действительно, необходимо бежать.
— Да ничего здесь хорошего! — взорвался Денис. — Она совершенно одна осталась! И жильё своё продала!
— Почему?
— Её сын наделал огромных долгов. Погряз в займах. Романа теперь не заставишь погашать чужие обязательства, а кредиторы наседают на Ирину. Вот она и решила: лучше избавиться от квартиры, рассчитаться со всеми и начать всё с чистого листа.
Евгения кивнула. Сценарий до боли знаком. Сын — великовозрастный инфантил под тридцать, который до сих пор убеждён, что мать обязана решать все его проблемы. А мать, естественно, терпит, покрывает и платит.
— И где она сейчас живёт?
— Пока у знакомой. Но та на следующей неделе уезжает на постоянное жительство в Черкассы. К своей дочери. И Ирине совершенно некуда податься.
Вот и всё. Евгения почувствовала, как внутренности скрутило в болезненный узел.
— Денис, только не говори, что ты…
— Она моя родная сестра, — оборвал он её. — Единственный близкий человек. Я не могу допустить, чтобы она оказалась на улице.
— А снять апартаменты? А отели?
— На какие средства? У неё только крошечная пенсия. Да и это ведь не навечно! Максимум месяц-другой. Пока не найдёт что-то себе.
Евгения отложила овощечистку. Взглянула на мужа. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и неловко переминался, словно подросток, выпрашивающий деньги на развлечения.
— Денис, ты помнишь, что она позволяла себе говорить про меня?
— Это было давно! Она тогда была на нервах, у неё же развод назревал.
— Три года назад назревал. А что она говорила пять лет назад? А семь? А десять? — голос Евгении почти перешёл на шёпот. — Она меня искренне ненавидит, Денис. Просто терпеть не может. И ты хочешь, чтобы мы теперь жили втроём?
— Женечка, да брось! Какая ненависть? Просто у неё характер такой, вспыльчивый. Она ко всем так себя ведёт.
— Нет. — Евгения покачала головой. — Не ко всем. С Ларисой, женой твоего брата, у неё прекрасные отношения. И с соседками всё было в порядке. Только ко мне…
Денис подошёл, взял её за руки, пытаясь смягчить её:
— Ну дай ей шанс! Возможно, она действительно изменилась? Жизнь её сильно потрепала.
— А если нет?
— Тогда сама уйдёт. Не выдержит нашего быта.
Евгения высвободила свои ладони. Вернулась к чистке картофеля. А в голове стучало: «Почему это всегда я должна идти на уступки? Почему мой дом должен стать убежищем для всех родственников, попавших в беду?»
Но вслух она произнесла лишь:
— Я подумаю над этим.
Денис расплылся в довольной улыбке — он воспринял это как согласие.
Вот только он не подозревал, о чём именно она собирается размышлять.
— Я приняла решение, — заявила Евгения на следующее утро за чашкой кофе. — Мой ответ — нет.
Денис едва не захлебнулся напитком:
— Что значит «нет»?
— Самое обычное. Я не хочу жить рядом с твоей сестрой. Пусть ищет альтернативные варианты.
Муж поставил чашку. Его лицо исказилось, будто она предложила немедленно выселить его сестру на улицу.
— Евгения, ты вообще осознаёшь, что говоришь? Это же моя единственная родная сестра!
— И что? Разве это заставит её перестать меня презирать?
— Да не презирает она тебя! Ну, отпустила пару едких замечаний. Бабская ревность!
Евгения криво усмехнулась. Ревность — универсальное оправдание для любого хамства. Когда тебя называют «серой мышкой» — это ревность. Когда публично критикуют твой внешний вид, одежду, манеры — тоже ревность.
— Денис, мой ответ окончательный. Нет.
Он постоял молча минуту. Затем поднялся, отошёл к окну и повернулся:
— Ты вот о чём подумай, Женечка. А на какие деньги ты собираешься жить, если я перестану обеспечивать наши общие расходы?
Вот оно. То, чего она боялась больше всего.
Евгения не работала уже лет пять. Денис тогда настоял: «Зачем тебе эта работа? Копейки, сплошные нервы. Сиди дома, создавай уют». И она, доверяя ему, согласилась.
А теперь он использовал это как инструмент шантажа.
— Ты это серьёзно? — тихо спросила она.
— А ты серьёзно отказываешься протянуть руку помощи моей сестре?
— Я отказываюсь превращать наш дом в арену для битвы.
— Тогда я буду считать, что ты отказываешься от моей материальной помощи.
Денис произнёс это абсолютно без эмоций — как диктор, сообщающий прогноз погоды. А Евгения почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Коммунальные платежи, продукты, всё необходимое — оплачивалось исключительно с его банковской карты. У неё не было собственных средств. Совсем.
— Значит, ты меня шантажируешь?
— Я озвучиваю условия. Ты не желаешь идти навстречу моей семье — я не желаю идти навстречу твоим потребностям.
Звучит красиво. Почти благородно. А на деле — обыкновенный бытовой террор.
Евгения поднялась из-за стола. Ушла в спальню. Села на кровать, пытаясь собраться с мыслями.
Куда ей податься? К матери? Та живёт в крохотной квартире на окраине Полтавы, сама едва сводит концы с концами. К подругам? У всех свои дела, своя сложная жизнь.
И самое главное — за что? За то, что она не хочет превращать своё жилище в филиал семейного ада?
Спустя час раздался звонок. Это была Ирина.
— Привет, Женечка! — она вошла, даже не дождавшись приглашения, и окинула взглядом прихожую. — Ух ты, прямо бутик обуви! Денис, видимо, отлично зарабатывает.
Евгения стояла, онемев. Ирина же прошла прямиком на кухню, села за стол:
— Ну что, обсудим организацию моего переезда?
— Какие организации? — Евгения ещё цеплялась за надежду.
— Да самые элементарные! Где мне выделить спальное место, куда сложить вещи. Ах да, и насчёт продуктов — я, конечно, буду покупать что-то своё, но холодильник-то один на всех.
— Погоди, — прервала её Евгения. — А кто сказал, что ты здесь будешь жить?
Ирина удивлённо приподняла бровь:
— Как кто? Денис сказал. Вчера позвонил, сообщил радостную новость — что его благоверная, наконец, согласилась мне помочь.
Вот же предатель. Извините за резкость, но других слов не подобрать.
— Видишь ли, Ир, — начала Евгения.
— О, только не вздумай говорить, что передумала! — Ирина рассмеялась. — Я уже сообщила подруге, что освобождаю комнату. Она завтра же покупает билеты. А мне больше некуда идти!
Классический приём: загнать человека в угол, лишить всех путей отступления.
— Ирина, я понимаю, что твоё положение очень сложное.
— Сложное?! — голос сестры стал пронзительно визгливым. — Да ты понятия не имеешь, что такое настоящие проблемы! Тебя муж пылинки сдувает, ты в своём доме в Буче как сыр в масле катаешься, а я…
— А ты что? — не выдержала Евгения. — А ты всю нашу совместную жизнь считала меня никчёмной дурой, недостойной твоего брата!
— Ой, да не бери в голову! Это я от обиды говорила. Ревновала, наверное. У Дениса до тебя такие красотки водились!
Даже этот «комплимент» от неё прозвучал как оскорбление.
В этот момент вернулся Денис. Увидел сестру — обрадовался:
— Ира! Ты уже приехала! Ну что, девочки, обо всём договорились?
Евгения посмотрела на него. Потом на Ирину. Потом снова на мужа. И поняла: это сговор. Они всё заранее спланировали.
— Знаете что, — сказала она неожиданно спокойно. — Пока вы тут решаете мою дальнейшую судьбу, я схожу за продуктами. Обдумаю ещё раз ваше «предложение».
Она взяла сумку и поспешно вышла.
А на улице достала телефон. Набрала номер подруги:
— Лариса, привет. Мне нужно срочно заехать к тебе на часок? Поговорить, очень серьёзно. О жизни.
Потому что иногда нужно просто поговорить с кем-то, чтобы убедиться: ты не сходишь с ума. Тебя действительно методично загоняют в тупик.
И настало время решать — сдаться или начать бой.
А пока Евгения ехала к подруге, дома муж и сестра уже решали, в какой из комнат Ирине будет наиболее комфортно, и не пора ли подвинуть мебель.
Как будто её согласие было чистой формальностью, которой можно пренебречь.
Лариса слушала молча. Налила свежего чая. Поставила перед Евгенией тарелку с домашним печеньем.
— И что теперь ты будешь делать? — спросила она.
— Не знаю, — честно ответила Евгения. — Совершенно не знаю.
— А средства у тебя есть? Свои, личные?
— Крохи. Откладывала понемногу на свои расходы. Может, на месяц хватит. Не дольше.
Лариса кивнула:
— Всё ясно. Он взял тебя за самое горло.
— Получается, что да.
— А искать работу пробовала?
— Куда меня возьмут? Пять лет сидела дома. Навыков никаких, актуального опыта нет… Максимум — помощницей по хозяйству в какой-нибудь офисный центр.
— Ну и что? — Лариса пожала плечами. — Уборщица — это тоже труд.
Евгения удивлённо посмотрела на подругу:
— Ты всерьёз советуешь мне идти мыть полы, лишь бы не жить с его сестрой?
— А ты всерьёз готова терпеть её унижение и хамство, лишь бы не работать?
Прямо в цель. Как всегда.
Лариса продолжила:
— Жень, я тебя знаю два десятка лет. Ты никогда не была корыстной. Ты всегда была готова помочь. А сейчас ты в страхе остаться без мужниных денег.
— Это не так!
— Тогда как?
Евгения замолчала. А потом, совершенно неожиданно для себя, разрыдалась:
— Мне так страшно, Лар. Мне уже сорок три. Кому я нужна? Что я могу? Как мне жить самостоятельно?
— А как ты живёшь сейчас? Счастлива?
— Нет, — прошептала Евгения. — Давно уже нет.
— Тогда в чём твоя проблема? Хуже уже, поверь, не будет.
Они проговорили ещё час. Обсуждали жизнь, сложности выбора, и то, что иногда нужно рискнуть всем, чтобы изменить хоть что-то.
А когда Евгения вернулась, в прихожей стояли чемоданы. Три огромных, а рядом куча пакетов.
— О, ты вернулась! — Ирина высунулась из кухни. — Как раз вовремя. Я тут немного переставила мебель. В гостиной диванчик подвинула — там мне спать будет уютнее. И в шкафу место освободила для моих средств и вещей.
Евгения молча прошла в гостиную. Её любимый диван — подарок на прошлый день рождения — теперь стоял прямо у окна, где ему было не место.
— Ты не спросила моего разрешения, — сказала Евгения.
— А зачем? Мы же теперь почти родня! — Ирина улыбалась, но в глазах светилось неприкрытое торжество.
На кухне обнаружились запасы — Ирины. Они заняли всю верхнюю полку и большую часть морозильной камеры. А на столе лежала записка: «Женечка, я составила график уборки. Я, разумеется, буду помогать, но не каждый день — у меня же дела».
Евгения читала и не верила своим глазам. Ирина планировала превратить её в бесплатную домработницу!
— Денис! — позвала она мужа.
Он вышел из ванной, расслабленный и довольный:
— Что случилось, дорогая?
— Это что такое? — она показала ему записку.
— А, это Ира составила. Говорит, чтобы в доме был порядок, нужна строгая система.
— Система?! Я что, ваша прислуга?
— Жень, ну не драматизируй. Ты же всё равно дома, тебе нечем особо заняться.
— Нечем?! — голос Евгении задрожал. — А кто готовит? Стирает? Убирает? Кто занимается всеми платежами, разбирается с мелкими поломками?
— Ну ты, конечно. Но теперь вас будет двое. Разве не легче?
Легче! Ирина будет создавать хаос, а Евгения — молча за ней убирать.
— Знаешь что, — сказала Евгения, её голос стал тихим и опасным. — Позови сюда свою сестру. Нам нужно кое-что обсудить.
Через минуту они стояли втроём в гостиной. Ирина — самодовольная и наглая. Денис — смущённый и виноватый. Евгения — абсолютно спокойная и решительная.
— Я хочу прояснить некоторые моменты, — начала Евгения. — Ирина, ты можешь переночевать здесь одну ночь. Завтра утром ты ищешь для себя другой вариант. В противном случае, я ухожу.
— Что?! — взвизгнула Ирина. — Мы же уже обо всём договорились!
— Вы договорились. Без моего участия. А теперь мои условия.
— Евгения! — Денис сделал шаг вперёд. — Что ты вытворяешь?
— То, что мне следовало сделать вчера. Я защищаю своё право на личную жизнь.
— А деньги? — в голосе мужа появился неприкрытый металл. — Ты помнишь наш недавний разговор о средствах?
— Помню, — кивнула Евгения. — И знаешь что? Забирай свои деньги. Все до единой гривны.
Она достала из сумочки банковскую карту, которую использовала для общих покупок, и положила её на стол.
— Больше твоя подачка мне не потребуется.
— Да ты с ума сошла! — Ирина смотрела на неё как на пациентку психбольницы. — На что ты будешь существовать?
— На свой заработок. Завтра же иду искать работу.
— Да кому ты нужна! — злорадно рассмеялась Ирина. — Женщина за сорок, без актуального образования, без опыта! Кто тебя наймёт?
— Посмотрим.
Евгения развернулась и пошла в спальню. Достала свой чемодан. Начала складывать последние вещи.
— Что ты делаешь? — Денис стоял в дверном проёме.
— Собираюсь. Ты сделал свой выбор — теперь живи с последствиями.
— Женечка, ну не веди себя как ребёнок! Куда ты сейчас пойдёшь?
— К подруге на первое время. А дальше — я справлюсь.
— Из-за чего весь этот спектакль? Из-за Ирины?
Евгения остановилась. Взглянула на мужа:
— Не из-за Ирины. Из-за тебя. Из-за того, что ты пошёл на шантаж. Из-за того, что решил мою судьбу без моего ведома. Из-за того, что превратил меня в покорную домашнюю прислугу, которая обязана молчать и терпеть.
Она закрыла чемодан. Взяла сумку с документами.
— А если я попрошу Ирину немедленно уехать? — тихо спросил Денис.
Евгения подумала лишь секунду:
— Слишком поздно. Ты показал, кто ты есть на самом деле.
В прихожей её ждала Ирина:
— Какая же ты дура, Женечка. Такого обеспеченного мужика упускаешь.
— Забирай, — сказала Евгения, накидывая куртку. — Он твой.
И вышла из квартиры, которую целых двенадцать лет считала своим надёжным домом.
А за её спиной остались сбитый с толку муж и торжествующая золовка, которая, казалось, добилась всего. Вот только почему-то победа ощущалась горькой.
Евгения нашла работу спустя всего неделю. Помощницей по хозяйству в большом офисном комплексе. Зарплата, конечно, крошечная, если сравнивать с доходами Дениса.
Первый месяц был невероятно тяжёлым. Руки не слушались, спина ныла.
Лариса приютила её. «Пока не встанешь крепко на ноги», — сказала она. И даже не заикнулась о плате за проживание.
А Денис звонил ежедневно:
— Жень, ты как?
— Нормально.
— Может, поговорим?
— О чём?
— О нашей совместной жизни. О будущем.
— У нас нет будущего, Денис.
И она нажимала отбой.
Через месяц он появился на пороге лично.
— Можно зайти? — спросил он.
— Это не моя квартира, — ответила Евгения. — Спроси у Ларисы.
Они сели на кухне. Лариса тактично удалилась в свою комнату.
— Как твоя сестра? — спросила Евгения.
— Ушла, — мрачно ответил Денис. — Две недели назад.
— Куда?
— К сыну. Решила, что раз ради него продала жильё, то он теперь обязан ей.
— И что, он был рад?
— Отказал. В грубой и некрасивой форме. — Денис закрыл лицо руками. — Она попыталась вернуться ко мне. Но я её прогнал.
— Неужели?
— Жень, она за три недели превратила моё существование в ад! Постоянные упрёки, критика, попытки поучать. А когда я попросил её хотя бы помочь с порядком, она заявила, что не собирается работать прислугой.
— Ах, вот как, — усмехнулась Евгения.
— Я осознал, что был последним глупцом. Что поступил с тобой гнусно. Что потерял самого дорогого человека, и из-за чего? Из-за капризов избалованной женщины, которая считает, что ей все должны.
Евгения молчала.
— Прости меня, — тихо попросил он. — Вернись. Пожалуйста.
Она смотрела на него. Усталый, полный раскаяния, потерянный. Когда-то она его безумно любила. Возможно, даже сейчас в глубине души что-то теплится.
— Хорошо, — сказала она. — Я готова дать нам последний шанс.
Денис просиял:
— Ты серьёзно?
— При строгих условиях. Я продолжаю работать. И наш дом — это наш общий дом. Никого больше мы туда не приводим без обоюдного согласия.
— Разумеется! Само собой!
— И ещё. Если твоя сестра снова столкнётся с бедой — ты помогаешь ей сам. Деньгами, советами, временным жильём — чем угодно. Но это не должно затрагивать меня или наш дом.
— Я согласен.
Спустя неделю Евгения вернулась домой.
Ирина изредка звонила. Жаловалась на жизнь, выпрашивала средства взаймы, намекала на возможность визита к брату.
— Денис, твоя сестра интересуется, можно ли ей приехать погостить, — говорила Евгения.
— А ты как к этому отнесёшься? — спрашивал он.
— Я никак. Это твоя сестра — твоё окончательное решение.
И он отвечал Ирине:
— Извини, сейчас не подходящий момент.
И Евгения наконец почувствовала себя спокойно.
