— Мам, ты с ума сошла? Мы только наладили свою жизнь, хотим пожить своей семьей, без присмотра.
Я его поддержала.
— Людмила Петровна, ну поймите нас правильно. Мы вас очень любим, но хотим жить отдельно.
Свекровь обиделась, разрыдалась.
— Ах, вот как! Значит, мы вам не нужны! Если вы нас не пустите, считайте, что у вас нет родителей!
Вот уж не думала, что тридцать лет совместной жизни пролетят, как один миг. Казалось, только вчера мы с Сережей стояли у порога взрослой жизни, полные надежд и планов. А теперь вот, дочку замуж выдали. Свадьба получилась на славу, хоть и ложка дегтя в бочке меда все-таки была – свекровь моя, Людмила Петровна, постаралась.
Праздник отгремел, гости разъехались, и мы с Сергеем остались вдвоем в опустевшей квартире. Сидим на кухне, допиваем остатки вина. Сережа устало улыбается:
— Ну что, Алён, выстояли. Дочку замуж выдали, можно и отдохнуть.
Я киваю, но в голове крутится не столько свадьба, сколько образ Людмилы Петровны, вечно недовольной и критикующей. С Сережей мне повезло. Он у меня настоящий мужик, моя опора и защита. С ним мы все прошли вместе, с самого начала, когда ни кола ни двора не было. Мои родители разве что овощами с огорода могли помочь, а вот Сережины…
С Сережиными родителями – отдельная песня. Людмила Петровна и Петр Иванович жили вроде бы и в достатке, но вечно ныли, что денег нет. Скупые до ужаса! У Сережки еще брат старший есть, Борька. Вот его всегда любили, баловали. Все ему, одному: репетиторы, кружки, одежка модная. А Борька гулял на всю катушку, женился на третьем курсе на какой-то Надьке, ребенок родился. И тут учебе конец – надо семью кормить.
Мать, конечно, помогала, деньги давала, квартиру оплачивала, а Борька ее обманывал – все на развлечения спускал. Людмила Петровна, бедная, Надьку жалела, ей хоть чем-то помочь старалась.
Сережке внимания и денег не хватало. Он с первого курса подрабатывать начал. После института поженились мы, стали жить отдельно, квартиру снимать. Борька тогда еще с родителями жил. А Надька потом развелась с Борькой и уехала к своим родителям.
Через два года у нас Димка родился. Тут родители Сережи и уговорили нас к ним переехать. Мол, с ребенком помогут, да и деньги сэкономим. Борька к тому времени нашел себе новую пассию и съехал. Мы и согласились. Свекровь, вроде, нормальная была, я старших уважала, все по дому делала.
Однажды за ужином Людмила Петровна и говорит:
— Алена, вот вы с Сережей сколько денег тратите? Может, нам общий бюджет завести? Так экономнее будет.
Сережка аж покраснел.
— Мам, ты чего? Какие общие деньги? У нас свои планы. Мы квартиру хотим купить, копим деньги в банке.
Вот тут все и началось. Свекровь начала придираться ко всему: не так готовлю, вещи дорогие покупаю, на ребенка много трачу.
А вскоре Борька обратно к родителям приполз. Жена выгнала. Не работал, денег не давал, но его все равно кормили, одевали, обували. Людмила Петровна его жалела, угождала во всем, да еще и меня просила ему помогать.
Так прошло пять лет. Потом Борька опять ушел, новую любовь нашел. Мы с Сережкой квартиру свою стали сдавать, чтобы ипотеку выплачивать. А там и Светка родилась. Забот стало больше, а отношения со свекровью все хуже и хуже. Я устала от ее постоянных замечаний и решила выйти на работу, детей в сад отдали. Решили переехать в свою квартиру. Вот тут Людмила Петровна и взбеленилась.
— Как это вы уезжаете? Мы же вам помогали детей растить! Вместе жить легче и выгоднее! — Она нас чуть ли не предателями выставила.
Наш переезд, как назло, подстегнул Борьку опять вернуться к родителям. Пил, работы нет, за квартиру платить нечем.
Переехали мы. Свекровь, правда, часто наведывалась, да и свекор за ней следом. Вскоре Людмила Петровна заводит разговор:
— Сережа, Борьке надо помочь квартиру купить. Ему же жить негде.
Сережка аж подскочил.
— Мам, ты что? Мы только с кредитом расплатились, хотим пожить спокойно. И вообще, Борька взрослый мужик, пусть сам о себе заботится.
Свекровь обиделась, надулась, долго с нами не разговаривала, даже к внукам не приходила.
Через какое-то время звонит Петр Иванович:
— Людмиле Петровне плохо, в больницу увезли.
Мы с Сережкой сразу же приехали, лекарства купили, все необходимое привезли, каждый день навещали. Борька в больницу не приходил, только по телефону интересовался. После выписки Людмилы Петровны я ей по хозяйству помогала.
Людмила Петровна поправилась, и отношения у нас вроде наладились. Стала очень доброй ко мне, все время говорила, какой у нее замечательный сын и хорошая невестка. А потом как-то заявляет:
— Мы с отцом решили к вам переехать, а квартиру Борьке оставим.
Сережка аж поперхнулся.
— Мам, ты серьезно? Мы только наладили свою жизнь, хотим пожить своей семьей, без присмотра.
Я его поддержала.
— Людмила Петровна, ну поймите нас правильно. Мы вас очень любим, но хотим жить отдельно.
Свекровь обиделась, разрыдалась.
— Ах, вот как! Значит, мы вам не нужны! Если вы нас не пустите, считайте, что у вас нет родителей!
Сережка остался непреклонен. С родителями мы больше не общались, хотя несколько раз пытались позвонить.
Вот и на свадьбе у Светки их появление было полной неожиданностью. А потом мы узнали, что завещание на квартиру они оформили на Борьку, а Сережке ничего не досталось. Хотя было очевидно, что у родителей деньги есть. Даже на свадьбу внучке сделали какой-то скромный подарок, будто отвязались.
Сижу я сейчас, вспоминаю все это, и ком к горлу подступает. Как так можно? Родного сына обделить ради избалованного братца? Не понимаю… Но что сделано, то сделано. Главное, у нас с Сережкой любовь и взаимопонимание. А остальное – приложится. Светка с мужем счастливы, Димка учится хорошо. Значит, не зря мы прожили эти тридцать лет. А прошлое… Пусть остается в прошлом.
