– Мы расстаёмся, а вы всё ещё ведёте себя здесь как дома!
Ольга стояла в проходе кухни, скрестив руки на груди. Её волосы были небрежно собраны, а на лице читалось сочетание утомления и злости. Светлана Васильевна, не останавливаясь, продолжала убирать вымытые чашки на полки.
– Ой, Олечка, ну зачем ты так? Я просто зашла помочь. У тебя здесь такой хаос, – Светлана Васильевна поджала губы, осматривая кухню. – И вообще, я столько всего сделала для вас с Димой, а ты теперь меня гонишь?
– Я никого не гоню, – Ольга глубоко вздохнула, стараясь сохранять спокойствие. – Я только хочу, чтобы вы предупреждали о своих визитах. И, пожалуйста, верните ключи.
– Ключи? – Светлана Васильевна отвернулась от полки и обернулась, приложив руку к груди в театральном жесте. – Ты что, совсем вычеркнула нас с Димочкой? Мы же родные!
– Были родными, – тихо, но уверенно сказала Ольга. – Теперь всё по-другому.
Светлана Васильевна покачала головой с видом глубокой печали и вернулась к своему занятию, как будто не услышала последних слов. Ольга почувствовала, как её охватывает гнев, но заставила себя успокоиться. Новый скандал ничего не изменит – она убедилась в этом за семь лет брака с Димой.
– Я тебе суп приготовила, – как ни в чём не бывало произнесла Светлана Васильевна. – И котлеты в холодильнике. Ты совсем о себе не заботишься, похудела сильно. Димочка переживает.
– Дима переживает? – Ольга усмехнулась с горечью. – Так переживает, что даже не звонит?
– У него сейчас трудный период. Ты же понимаешь, мужчинам тяжело такое переживать.
Ольга молча повернулась к окну. За окном лил мелкий осенний дождь, отражая её внутреннее состояние. Как она позволила этой женщине так сильно вмешиваться в их жизнь? Когда всё началось? Вероятно, ещё до свадьбы, когда Светлана Васильевна впервые вошла в квартиру, доставшуюся от бабушки, и сразу начала давать советы по расстановке мебели.
– Светлана Васильевна, – наконец сказала Ольга, повернувшись к свекрови. – Я очень ценю вашу заботу, правда. Но мне нужно личное пространство. Особенно сейчас.
– Личное пространство? – Светлана Васильевна фыркнула. – В квартире, в которую мы с Димой столько вложили? Ты не слишком ли много хочешь?
Это была болезненная тема. Сколько раз Ольга пыталась объяснить, что квартира принадлежала её бабушке, что это её единственное наследство. Но каждый раз Светлана Васильевна вспоминала, как они «помогали с ремонтом», как «покупали мебель», как будто она, а не Ольга, была настоящей хозяйкой в этом доме.
– Я не хочу сейчас это обсуждать, – устало произнесла Ольга. – Пожалуйста, просто верните ключи.
– Ладно-ладно, – Светлана Васильевна театрально вздохнула, вытирая руки кухонным полотенцем. – Вижу, ты не в настроении. Завтра зайду, поговорим. Суп только не забудь разогреть.
И, не дожидаясь ответа, она вышла в коридор, оставив Ольгу одну на кухне. Через минуту хлопнула входная дверь. Ольга медленно села на стул и закрыла лицо руками. О ключах Светлана Васильевна, разумеется, «забыла».
В субботу утром Ольгу разбудил резкий звонок в дверь. Она только успела налить себе кофе, и звонок её напугал. На часах было 9:15 – слишком рано для визитёров.
Открыв дверь, она замерла. Светлана Васильевна стояла не одна – рядом с ней переминалась с ноги на ногу полная женщина с окрашенными рыжими волосами.
– Олечка, доброе утро! – весело поздоровалась свекровь, входя в квартиру, не дожидаясь приглашения. – Познакомься, это Антонина Петровна, моя давняя подруга. Мы за диваном приехали.
– За каким диваном? – Ольга почувствовала, что у неё подкашиваются ноги.
– Как за каким? За нашим, конечно. Который мы с Димочкой вам на свадьбу подарили. Он как раз Антонине Петровне в гостиную подойдёт.
Ольга прислонилась к стене, пытаясь собраться с мыслями. Этот диван они с Димой купили в кредит четыре года назад. Они вместе выбирали его, спорили о цвете, радовались, когда его наконец привезли. Светлана Васильевна не имела к нему никакого отношения.
– Светлана Васильевна, – тихо, но твёрдо произнесла Ольга. – Этот диван мы с Димой купили сами. У меня до сих пор сохранились чеки и договор.
– Ой, Олечка, ну что ты такое говоришь? – Светлана Васильевна всплеснула руками. – Димочка мне сам сказал, что диван можно забрать. Он же всё равно тебе новый купит, когда закончите делить имущество.
– Мы ничего не делим, – отрезала Ольга. – Квартира моя, а насчёт дивана поговорите с Димой. Я его не отдам.
– Не отдашь? – лицо свекрови исказилось. – После всего, что мы для тебя сделали? Я, между прочим, половину квартиры вам оплатила! Если бы не я, вы бы жили в какой-нибудь дыре!
Ольга глубоко вздохнула, готовясь ответить, но тут зазвонил телефон. Увидев имя Димы на экране, она отошла в сторону.
– Да, слушаю.
– Оль, привет. Ты что там маму обижаешь? – без предисловий начал бывший муж.
– Я никого не обижаю. Твоя мама пришла с какой-то женщиной забирать наш диван. Тот самый, который мы покупали в «Мебелино», помнишь?
– А что такого? – в голосе Димы слышалось раздражение. – Тебе что, жалко? Купишь себе новый.
– Дима, – Ольга старалась говорить спокойно, но голос дрожал. – Этот диван мы выбирали вместе. Он наш. Я не хочу его отдавать.
– Наш? – усмехнулся Дима. – У тебя странное представление о «нашем». Квартиру, например, делить не хочешь, хотя мама вложила в неё кучу денег.
Ольга отняла телефон от уха и несколько секунд смотрела на экран, не веря своим ушам. Затем медленно вернула его обратно.
– Дима, ты прекрасно знаешь, что эта квартира досталась мне от бабушки. Твоя мама не вложила в неё ни копейки. Она помогала выбирать обои и шторы, и то я бы предпочла обойтись без этой помощи.
– Ты как всегда неблагодарная! – раздражённо бросил Дима. – Мама столько для нас сделала, а ты…
– Хватит! – впервые за долгое время Ольга повысила голос. – Я устала от этих манипуляций. Диван останется здесь, и точка. А теперь извини, мне нужно работать.
Она отключила звонок и повернулась к гостям. Светлана Васильевна и её подруга стояли посреди гостиной и делали вид, что рассматривают мебель.
– Вот видишь, Антонина, я же говорила – никакой благодарности, – громко сказала свекровь, надеясь, что Ольга услышит. – А ведь если бы не я, они бы даже ремонт не смогли сделать. Я Димочке тогда почти миллион дала.
Эта ложь была настолько очевидной, что у Ольги перехватило дыхание. Никаких денег не было – ни миллиона, ни рубля. Они с Димой делали ремонт постепенно, экономя на всём, часто своими руками. И Светлана Васильевна это прекрасно знала.
– Пожалуйста, уходите, – тихо, но твёрдо сказала Ольга. – Я очень занята.
– Ладно-ладно, не будем мешать, – Светлана Васильевна театрально вздохнула. – Пойдём, Зина. Я тебе потом другой диван посмотрю. А то некоторым для семьи хоть чем-то пожертвовать тяжело.
Когда за ними закрылась дверь, Ольга опустилась на диван, который чуть не потеряла, и закрыла глаза. Внутри неё бушевала буря эмоций. Как они дошли до этого? Когда их отношения с Димой превратились в поле боя, где его мать играла роль главнокомандующего?
Вечером позвонила Катя, младшая сестра Ольги.
– Привет, сестрёнка, – голос Кати звучал напряжённо. – У меня проблемы. Помнишь Романа? Мы с ним расстались. Точнее, он нас выгнал – меня и Сашку. Можно у тебя пожить, пока я не найду квартиру?
Ольга не раздумывала:
– Конечно, приезжайте. Сколько вам нужно времени на сборы?
– Мы уже в такси, – призналась Катя. – Я взяла только самое необходимое. Остальное потом заберу.
Через час Ольга обнимала плачущую сестру, а трёхлетний Сашенька, совершенно не понимая, что происходит, весело изучал новую территорию.
– Ой, а тут игрушки есть? – радостно спросил он, заглядывая в шкаф.
– Сейчас найдём, – улыбнулась Ольга, вспоминая, что где-то должны быть старые игрушки их с Катей, которые бабушка бережно хранила.
Устроив сестру и племянника в гостевой, Ольга внезапно поняла, что впервые за долгое время чувствует себя нужной. Забота о близких всегда придавала ей сил.
– Не волнуйся, – сказала она Кате, когда они сидели на кухне с чаем. – Живите сколько нужно. Сашеньке здесь будет хорошо, садик недалеко, двор большой.
– А как Дима? – осторожно спросила Катя. – Он не будет против?
– Дима здесь больше не живёт, – Ольга старалась говорить спокойно. – Мы разводимся.
– Что? Почему ты молчала? – Катя взяла сестру за руку. – Я же звонила тебе на прошлой неделе!
– Не хотела по телефону, – Ольга пожала плечами. – Да и это сейчас неважно. Главное, чтобы у вас всё было хорошо.
Катя покачала головой:
– Ты всегда так – сначала о других думаешь, а потом о себе. Расскажи, что случилось?
Ольга вздохнула. С чего начать? С постоянных вмешательств Светланы Васильевны в их жизнь? С того, как Дима всегда поддерживал мать в любом споре? Или с их постепенного отдаления, когда работа стала для них убежищем от проблем?
– Мы просто… разные, – наконец сказала она. – И, кажется, всегда были разными, просто не хотели этого признавать.
Следующее утро было неожиданно солнечным. Ольга проснулась от детского смеха – Сашенька уже проснулся и что-то увлечённо рассказывал своему плюшевому медведю. Этот звук наполнил квартиру особой, почти забытой атмосферой семейного тепла.
Они втроём завтракали на кухне, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Светлана Васильевна с большим пакетом.
– Олечка, я блинов напекла, решила… – она остановилась, увидев за спиной Ольги незнакомых людей. – А это кто?
– Это моя сестра Катя и племянник Саша, – спокойно ответила Ольга. – Они поживут у меня некоторое время.
– Поживут? – Светлана Васильевна поджала губы. – В нашей квартире?
– В моей квартире, – твёрдо поправила Ольга. – Проходите, если хотите, или оставьте блины и уходите. У меня много дел.
Светлана Васильевна, явно не ожидавшая такого сопротивления, в замешательстве остановилась на пороге. Её взгляд обеспокоенно осмотрел разбросанные игрушки в прихожей, висящую детскую ветровку и незнакомую обувь.
– Я смотрю, ты быстро вещи Димочки убрала, – с укоризной проговорила она. – И своих поселила.
– Светлана Васильевна, – Ольга устало вздохнула. – Дима сам забрал все свои вещи две недели назад. А Катя и Саша – моя семья, и они будут жить здесь столько, сколько потребуется.
– Семья? – недоверчиво прищурилась свекровь. – А я, получается, тебе больше не семья? После всего, что я для тебя сделала?
Этот разговор грозил перейти в очередной бессмысленный спор, но внезапно в коридор выглянул Сашенька.
– Тётя Оля, можно я посмотрю, что там в пакете? – радостно спросил он.
Светлана Васильевна перевела взгляд на мальчика, и на миг её черты лица стали мягче.
– Там блинчики, малыш, – ответила она. – Бабушка Света испекла.
– Вы не бабушка Света, – серьёзно поправил Сашенька. – Моя бабушка Света живёт далеко в другом городе. Мама показывала на карте – вот таааак далеко!
Он широко развёл руки, показывая расстояние, и нечаянно задел вазу, стоявшую на тумбочке. Тонкий фарфор не выдержал столкновения с детской ручкой и разлетелся на мелкие осколки.
Воцарилась полная тишина. Светлана Васильевна сначала побледнела, затем покраснела и, наконец, разразилась гневной тирадой:
– Что ты наделал! Это же ваза из сервиза моей бабушки! Я вам её на свадьбу подарила! Она бесценная! Ты что, ребёнка не можешь контролировать?
Последний вопрос был адресован Кате, которая выбежала из кухни на шум и теперь с растерянным видом смотрела на разбитую вазу.
– Это всего лишь ваза, – тихо сказала она, обнимая испуганного Сашу. – Мы возместим ущерб.
– Возместите? – Светлана Васильевна горько усмехнулась. – Да вы даже не представляете, сколько она стоит! Это настоящий фарфор, ручная работа! Такие больше не делают!
Ольга наклонилась, чтобы поднять осколки, и неожиданно заметила клеймо на дне вазы. Она прищурилась, пытаясь разобрать надпись, и её брови удивлённо поползли вверх.
– Светлана Васильевна, – медленно проговорила она. – Эта ваза из «Икеи». Серия «Смикка», если я не ошибаюсь. Я сама покупала такую для бабушки, когда ещё училась в университете.
Лицо свекрови покрылось красными пятнами.
– Ты мне не веришь? Думаешь, я буду врать? – повысила она голос, явно желая сменить тему. – Дима мне тоже не верил! Теперь и ты! Неблагодарная! Я позвоню юристу, мы подадим на вас в суд! И за вазу, и за мою долю в квартире!
С этими словами она резко повернулась и, оставив пакет с блинами на тумбочке, выбежала за дверь.
– Мама, я сломал вазу, – чуть слышно всхлипнул Саша, прижимаясь к Кате. – Теперь нас выгонят?
– Нет, милый, – Ольга погладила племянника по голове. – Никто никого не выгонит. Это просто ваза. И знаешь что? Мы сейчас купим новую, ещё лучше.
Она подмигнула мальчику, и тот несмело улыбнулся сквозь слезы.
Через три дня ситуация достигла критической точки. Светлана Васильевна не просто выполнила свою угрозу – она превзошла все ожидания Ольги. Звонок в дверь раздался ровно в 10 утра. На пороге стояли свекровь и пожилой мужчина с портфелем.
– Это Геннадий Николаевич, мой юрист, – без приветствия объявила Светлана Васильевна. – Мы пришли обсудить условия компенсации.
– Компенсации? – Ольга почувствовала, как от удивления у неё приподнимаются брови. – За что именно?
– За мою долю в квартире, естественно, – самоуверенно заявила свекровь. – И за испорченные вещи. Я составила полный список.
Ольга молча отошла в сторону, пропуская незваных гостей в прихожую. Ей было настолько нелепо всё происходящее, что она даже не смогла ничего ответить. Катя и Саша были в парке, и Ольга втайне порадовалась их отсутствию – новый скандал был бы племяннику совершенно ни к чему.
– Проходите на кухню, – сказала она. – Давайте попробуем разобраться во всём этом… недоразумении.
Юрист, худощавый мужчина лет шестидесяти, деловито разложил на столе какие-то бумаги и начал монотонно перечислять претензии «пострадавшей стороны». Светлана Васильевна то и дело вставляла эмоциональные комментарии, подчёркивая свою щедрость и бескорыстие, с которым она «помогала молодой семье».
– Таким образом, – подвёл итог юрист, – учитывая вложенные средства в размере девятисот семидесяти трёх тысяч рублей, а также стоимость подаренных вещей, составляющую примерно четыреста тысяч, общая сумма компенсации составляет…
– Подождите, – прервала его Ольга. – Откуда взялась эта сумма? У вас есть документы, подтверждающие эти вложения?
– Есть свидетельские показания, – важно произнёс Геннадий Николаевич. – Дмитрий Сергеевич подтверждает факт передачи средств от матери.
– Конечно, подтверждает, – горько усмехнулась Ольга. – Он всю жизнь верил в эту сказку.
Она поднялась из-за стола и подошла к кухонному шкафчику.
– Знаете, – сказала она, доставая папку с документами, – давайте прекратим этот фарс. Вот документы на квартиру. Собственность оформлена на меня по наследству от бабушки. Никаких других вложений не было. А подарки, насколько я знаю, остаются подарками, а не предметами для дальнейшего возврата.
Юрист быстро пробежал глазами документы и слегка нахмурился.
– Да, право собственности зарегистрировано на вас, – неохотно признал он. – Но Светлана Васильевна утверждает, что передавала деньги на ремонт…
– Где расписка? – спросила Ольга.
– Я им доверяла! – воскликнула Светлана Васильевна. – Разве я могла требовать расписку у собственного сына?
Разговор зашёл в тупик. Юрист, понимая, что дело принимает невыгодный для его клиентки оборот, начал собирать бумаги.
В этот момент Ольга вспомнила о спрятанной на антресолях бабушкиной шкатулке с документами. А что, если там найдётся что-то, что сможет окончательно прояснить ситуацию?
– Подождите минутку, – сказала она и вышла из кухни.
Шкатулку удалось найти быстро – старинная, из тёмного дерева, с инкрустацией. Бабушка хранила в ней важные бумаги и письма. Ольга никогда не интересовалась её содержимым, уважая бабушкину тягу к уединению.
Вернувшись на кухню, она поставила шкатулку на стол и открыла крышку. Внутри лежали аккуратно сложенные пожелтевшие конверты, какие-то фотографии, документы. Ольга начала перебирать их, не совсем понимая, что именно ищет.
И вдруг среди бумаг она нашла фотографию, от которой у неё перехватило дыхание. На снимке были мужчина и женщина – молодые, улыбающиеся. Мужчина очень напоминал Диму, а женщина… была точной копией молодой Светланы Васильевны.
– Что это? – тихим голосом спросила Ольга, показывая фотографию свекрови.
Светлана Васильевна побледнела и отшатнулась, словно увидела привидение.
– Откуда это у тебя? – прошептала она.
– Из бабушкиной шкатулки, – Ольга перевернула фотографию. На обороте была надпись: «Света и Серёжа, 1981 год. Первое свидание после ссоры».
– Вы… знали мою бабушку? – медленно спросила Ольга, постепенно складывая кусочки мозаики. – Ещё до того, как мы с Димой познакомились?
Светлана Васильевна молчала, но её лицо говорило само за себя. Ольга продолжала перебирать содержимое шкатулки и нашла несколько писем. Она развернула одно из них и начала читать вслух:
«Дорогая Вера Павловна! Пишу Вам с тяжёлым сердцем. Я знаю, что мой Серёжа причинил Вашей семье много боли, и нет такого прощения, которое могло бы искупить его вину…»
Ольга подняла глаза от письма и посмотрела на свекровь:
– Что произошло? Какую боль причинил моей бабушке Ваш муж?
Светлана Васильевна сидела, опустив голову, и молчала. Юрист неловко кашлянул и начал собирать свои бумаги.
– Я, пожалуй, пойду, – пробормотал он. – Это семейное дело, и я вижу, что иск не имеет перспективы.
Когда за ним закрылась дверь, Светлана Васильевна наконец заговорила:
– Серёжа работал в проектном институте с твоим дедом. Они были друзьями, часто бывали друг у друга в гостях. А потом случилась эта история… – она замолчала, собираясь с мыслями. – Твой дед разработал проект, очень важный. А Серёжа… он присвоил его себе. Получил премию, повышение. А когда правда открылась, твоего деда уже уволили. Он не смог найти работу по специальности, начал болеть. А потом… потом его не стало.
Ольга слушала, затаив дыхание. Она никогда не слышала этой истории – бабушка не любила говорить о прошлом.
– Я пыталась помириться с твоей бабушкой, – продолжала Светлана Васильевна, не скрывая слез. – Серёжи не стало, когда Диме было всего пять лет. Я осталась одна с ребёнком, без поддержки. Пошла к Вере Павловне просить прощения. Она выслушала, но сказала, что не может простить. Говорила, что только время лечит такие раны.
Ольга не могла оторвать взгляда от фотографии. Её бабушка никогда не рассказывала эту историю – ту, которая, возможно, изменила всю их жизнь.
– А потом, представь, – Светлана Васильевна глубоко вздохнула, – наши дети встретились и полюбили друг друга. Я увидела в этом знак. Как будто сама судьба давала нам шанс на искупление. Когда Дима привёл тебя знакомиться, я чуть в обморок не упала – ты так похожа на молодую Веру Павловну.
Она достала из кармана платок и промокнула глаза.
– Я сразу узнала адрес. Эту квартиру я помнила – мы с Серёжей бывали здесь на праздниках, когда ещё дружили семьями. Я решила, что если вы будете вместе, это как-то исправит то, что сделал Серёжа. Поэтому я так хотела помочь с ремонтом, с обустройством… Я искренне хотела, чтобы у вас всё было хорошо.
Ольга задумчиво перебирала остальные бумаги в шкатулке. Среди них она нашла еще один конверт с надписью: «Открыть после моей смерти». Она развернула письмо и начала читать:
«Дорогая моя Олечка! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет рядом. Я хочу рассказать тебе историю, которую долго скрывала…»
====================
Старушка пересказывала то, что только что поведала Светлана Васильевна, но с одной существенной поправкой:
«…Когда я увидела, что ты искренне полюбила сына Димку, я поняла, что жизнь дарит каждому из нас второй шанс. Ты никогда не интересовалась, почему я так охотно решила передать тебе право собственности на квартиру еще при жизни. Теперь ты понимаешь – я стремилась, чтобы круг замкнулся. Чтобы старые обиды не отравляли новые отношения. Я простила Димку и Свету, хотя никогда не говорила им об этом прямо. И я надеюсь, что это прощение принесет умиротворение в твой дом…»
Ольга закончила читать письмо и взглянула на Светлану Васильевну:
– Она простила вас. Еще до своего ухода. Но никогда не говорила об этом вслух.
Светлана Васильевна прикрыла лицо ладонями и заплакала – тихо, искренне, без наигранности, которая обычно сопровождала её проявления эмоций.
– Я не знала, – проговорила она сквозь слезы. – Все эти годы я пыталась как-то загладить вину… Я думала, что если буду поддерживать вас, заботиться, это хоть что-то изменит к лучшему. А потом, когда ты стала отдаляться от меня, я запаниковала. Запаниковала, что снова потеряю всё – и сына, и надежду на прощение.
Ольга медленно собрала письма и фотографии обратно в шкатулку. Её раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, эта история проливала свет на многое – чрезмерную заботу Светланы Васильевны, её постоянное вмешательство, стремление быть необходимой. С другой – ничто не оправдывало манипуляции и обман.
– Знаете, – наконец произнесла она, – мне жаль, что всё так получилось. Но обман ничего не решает. Вы годами внушали Диме, что вложили средства в нашу квартиру. Вы пытались контролировать нашу жизнь. И это… это разрушило наш брак.
– Я не хотела, – прошептала Светлана Васильевна. – Я просто боялась потерять связь. Сначала с тобой – последней надеждой на прощение. А потом с Димой, когда он начал отдаляться.
В этот момент входная дверь распахнулась, и в квартиру ворвался звонкий детский голосок:
– Тётя Оля, мы с мамой купили мороженое! И тебе тоже!
Саша замер в дверях кухни, увидев плачущую незнакомую женщину. Катя, вошедшая следом, с вопросом посмотрела на сестру.
– Всё нормально, – сказала Ольга. – Мы просто… выясняли некоторые семейные вопросы.
– Я, наверное, пойду, – Светлана Васильевна встала, вытирая глаза. – Извините за беспокойство.
– Подождите, – Ольга тоже поднялась. – Давайте договоримся раз и навсегда. Эта квартира – моя. Я не собираюсь её продавать, делить, выплачивать компенсацию. Но… – она сделала паузу, – вы можете приходить в гости. По предварительному звонку. Как обычная свекровь, без ключей и без права что-либо здесь решать.
Светлана Васильевна кивнула, не поднимая глаз:
– Я поняла. Спасибо и на этом.
Когда за ней закрылась дверь, Катя с любопытством посмотрела на сестру:
– Что это было?
– Долгая история, – вздохнула Ольга. – Очень долгая. Расскажу за ужином. А сейчас… – она повернулась к Саше, – где же то мороженое, о котором я слышала?
Вечером раздался звонок от Димы. Его голос звучал необычно подавленно:
– Привет. Можно поговорить?
– Да, конечно, – Ольга вышла на балкон, чтобы не мешать Кате укладывать Сашу спать.
– Мама всё рассказала, – без вступления начал Дима. – Про твою бабушку, про моего отца… про деньги, которых якобы не было.
– И что ты об этом думаешь? – осторожно спросила Ольга.
– Я не знаю, что думать, – он вздохнул. – Всю жизнь я был уверен, что мама помогла нам с квартирой. Она столько раз говорила об этом, что я даже не сомневался. А теперь оказывается, что это ложь. И не только это.
В его голосе чувствовалась растерянность человека, чьи базовые представления о мире только что рухнули.
– Прости меня, – тихо сказал он. – За то, что не разобрался. За то, что всегда верил ей, а не тебе. Я… я даже не знаю, сколько всего еще она от меня скрывала или в чём обманывала.
Ольга молчала, глядя на вечернее небо. Нелегко было признать, но часть её испытывала удовлетворение от того, что правда наконец-то открылась.
– Знаешь, – наконец произнесла она, – мне кажется, твоя мама не со зла. Она просто запуталась. В своей вине, в старых обидах, в желании всё контролировать.
– Это не оправдание, – резко ответил Дима. – Она лгала мне всю жизнь. Использовала меня в своих играх. Манипулировала нами обоими.
– Возможно, – согласилась Ольга. – Но теперь, когда ты знаешь правду, ты можешь построить новые отношения. Более честные.
Наступила пауза. Дима, казалось, обдумывал её слова.
– Как ты можешь быть такой… понимающей? – наконец спросил он. – После всего, что произошло?
Ольга улыбнулась, хотя он не мог этого видеть:
– Потому что это больше не моя история. Я отпускаю её. И тебя тоже.
После разговора Ольга долго стояла на балконе, наблюдая, как в окнах соседних домов загораются и гаснут огни. Каким-то образом она чувствовала облегчение – как будто тяжёлый груз, годами лежавший на сердце, наконец-то исчез.
Вернувшись в комнату, она увидела, что Катя уже уложила Сашу и теперь сидела на кухне с чашкой чая.
– Всё хорошо? – спросила сестра.
– Да, – Ольга села напротив. – Просто звонил Дима. Узнал правду о своей матери, о нашей квартире… обо всём.
– И как он?
– Потрясён, конечно. Это нелегко – узнать, что человек, которому ты безоговорочно верил, годами тебя обманывал.
Катя задумчиво покрутила чашку в руках:
– Знаешь, когда мы с Виктором расстались, я тоже поняла, что он никогда не был тем, за кого я его принимала. И это… больно. Очень больно.
– Но ты справишься, – Ольга накрыла ладонью руку сестры. – Мы обе справимся.
Они еще долго сидели на кухне, разговаривая обо всём: о прошлом, о будущем, о планах, о страхах. Впервые за долгое время Ольга чувствовала, что может свободно дышать в стенах собственного дома.
Прошло три месяца. Весна уверенно вступала в свои права, наполняя город свежестью и надеждой на новую жизнь. В квартире Ольги тоже многое изменилось. Они с Катей и Сашей за эти месяцы превратили квартиру в настоящий дом – уютный, тёплый, наполненный смехом.
Развод с Димой прошёл мирно, без лишних споров и дележа имущества. Он окончательно осознал правду о манипуляциях матери и теперь строил с ней новые, более здоровые отношения – с чётко обозначенными границами.
Светлана Васильевна тоже изменилась. После того памятного разговора она долго не появлялась, а потом пришла – с цветами и тортом, предварительно позвонив. Она извинилась перед Ольгой и Катей, подружилась с Сашей и даже предложила иногда присматривать за ним, когда сёстрам нужно будет отлучиться по делам.
В тот день Ольга возвращалась с работы, размышляя о том, как непредсказуемо порой складывается жизнь. История, начавшаяся много лет назад с обмана и боли, в итоге привела к примирению и пониманию. Не к идеальному сказочному финалу, а к реальному, человеческому пониманию, с его недостатками и компромиссами.
Поднимаясь по лестнице, она услышала детский смех, доносящийся из квартиры. Открыв дверь, Ольга увидела трогательную картину: Светлана Васильевна и Саша сидели на полу в гостиной, собирая огромный пазл, а Катя что-то готовила на кухне, напевая весёлую песенку.
– А вот и тётя Оля! – радостно воскликнул Саша. – Смотри, что мы с бабой Светой собираем!
«Баба Света» – это прозвище появилось недавно, когда Саша, вопреки первоначальному сопротивлению, всё-таки признал в Светлане Васильевне «ещё одну бабушку».
– Замечательно! – Ольга улыбнулась, снимая пальто. – Я вижу, вы отлично проводите время.
– Оленька, – Светлана Васильевна поднялась с пола, – мы тут с Катей подумали… Может, переставим диван к другой стене? Будет больше места для Сашиных игрушек.
Год назад подобное предложение вызвало бы у Ольги раздражение – очередная попытка вторжения. Но сейчас она лишь кивнула:
– Хорошая идея. Давайте попробуем.
Вечером, когда Светлана Васильевна ушла, а Саша уже спал, сёстры устроились на недавно переставленном диване с чаем.
– Кто бы мог подумать, – тихо произнесла Катя, – что всё так обернётся. Помнишь, как ты кричала: «Мы уже разводимся, а вы всё еще в моей квартире командуете!»?
Ольга рассмеялась:
– Помню. И знаешь что? Я не жалею, что мы расстались с Димой. Наверное, мы изначально не были созданы друг для друга. А вот со Светланой Васильевной… как ни странно, но кажется, она действительно изменилась.
– Или это ты изменилась, – мудро заметила Катя. – Научилась устанавливать границы, говорить «нет», не бояться споров.
Ольга задумчиво кивнула. Возможно, сестра права. Тяжёлый период развода, все эти конфликты и выяснения отношений – всё это заставило её повзрослеть, стать сильнее, научиться защищать себя и своё пространство, не поддаваясь манипуляциям.
– Знаешь, – сказала она, – я больше не чувствую себя чужой в этих стенах. Как будто наконец-то по-настоящему обрела свой дом.
– Это потому, что дом – не стены, а люди, – улыбнулась Катя. – И правила, которые эти люди устанавливают вместе.
За окном догорал весенний день, предвещая завтра новый старт. Ольга смотрела на сестру, на уютную гостиную, на игрушки Саши, аккуратно сложенные в углу, и чувствовала удивительное умиротворение. Впервые за долгое время она была уверена: что бы ни произошло дальше, она справится. Потому что наконец-то научилась главному – быть хозяйкой не только в своей квартире, но и в своей судьбе.
