— Представляешь, какие у нас будут красивые дети? — Артем обнял Риту сзади, положив руки на ее плоский живот. — Мальчишка с твоими глазами и моим упрямством. Или девчонка — копия ты.
Рита улыбнулась, но осторожно высвободилась из объятий. Она только что закончила презентацию для завтрашней встречи с клиентами и чувствовала легкую усталость.
— Тём, мы же договорились. Сначала я хочу закрепиться на новой должности, — она отложила ноутбук и повернулась к мужу. — Мне предлагают стать руководителем отдела. Ты же понимаешь, как это важно для меня?
Артем кивнул, но в его глазах промелькнуло разочарование. Он присел на краешек дивана рядом с женой.
— Понимаю, конечно. Просто у Сашки уже двое пацанов растут, у Димы жена на сносях, — он погладил жену по волосам. — А мне тридцать. Хочется уже семью настоящую, понимаешь? Чтобы дома ждали, чтобы было для кого стараться.
Рита вздохнула. Этот разговор повторялся уже не первый раз за последний год их брака. Артем все чаще заговаривал о детях, а она все откладывала, цепляясь за карьеру как за спасательный круг. Работа давала ей стабильность и уверенность, которых так не хватало в детстве, проведенном в детском доме.
— А для меня ты не стараешься? — спросила она тихо.
Артем тут же встрепенулся:
— Что за глупости? Конечно, для тебя! Но семья — это же не только мы вдвоем. Это продолжение, понимаешь? — он взял ее руки в свои. — Рит, я же вижу, какая ты с детьми Ольги. Ты будешь потрясающей мамой.
Рита невольно улыбнулась, вспомнив, как на прошлых выходных они гостили у подруги, и она действительно не могла оторваться от ее годовалой дочери. Что-то внутри нее отзывалось теплом, когда малышка доверчиво прижималась, когда ощущала тяжесть маленького тельца на руках.
— Давай так, — Артем продолжал, видя, что жена задумалась. — Ты получаешь повышение, мы едем в отпуск на море, как планировали. А потом… потом перестаем все контролировать и будь что будет, да? — он смотрел на нее с такой надеждой, что Рита не смогла сопротивляться.
— Хорошо, — она кивнула. — Давай попробуем после отпуска.
Артем просиял и подхватил ее на руки, закружив по комнате.
— Вот увидишь, все будет отлично! Я буду лучшим папой на свете, клянусь! Буду памперсы менять, вставать по ночам, все-все буду!
Рита смеялась, глядя на его воодушевление, и где-то глубоко внутри что-то оттаивало, отпускало. Может, действительно пора? В конце концов, они женаты уже два года, живут в просторной трехкомнатной квартире, финансово стабильны. И Артем так мечтает о ребенке…
Две полоски на тесте появились через три месяца после отпуска. Рита смотрела на них с чувством смешанного восторга и страха. Внутри нее зародилась новая жизнь. Их с Артемом ребенок.
Он отреагировал именно так, как она и ожидала — с бурным восторгом. Носил ее на руках, целовал живот, хотя там еще ничего не было видно, немедленно записал к лучшему врачу в частной клинике.
— Надо комнату детскую обустраивать, — заявил он на следующий день. — И книжки купить по воспитанию. И коляску присмотреть, я читал, что сейчас очереди на хорошие модели.
— Тём, подожди, — смеялась Рита. — Еще только семь недель. Рано о коляске думать.
— Ничего не рано, — он был полон энтузиазма. — Хочу, чтобы у нашего пацана все самое лучшее было.
— А если будет девочка? — спросила Рита осторожно.
Артем на мгновение замер.
— Ну… девочка, значит девочка, — пожал он плечами. — Главное, чтобы здоровая была, правда?
Но Рита заметила тень разочарования в его глазах. Артем явно настроился на сына, мечтал о наследнике. Что ж, бывает. Главное, что он будет любить их ребенка, неважно, какого пола.
Первые месяцы беременности проходили относительно легко. Токсикоз почти не мучил, Рита продолжала работать, только темп немного снизила. Артем был заботлив, внимателен, постоянно спрашивал о ее самочувствии, стремился угодить любой прихоти. Когда на УЗИ им сказали, что будет девочка, он держался молодцом, хотя Рита видела, как дрогнуло его лицо.
— Ничего, — сказал он, когда они вышли из кабинета. — В следующий раз мальчишка будет, да?
— Следующий раз? — Рита рассмеялась. — Я еще с этим не разобралась.
Живот рос, и постепенно мысль о ребенке становилась все более реальной. Они выбрали имя — Алиса, обустроили детскую в нежно-розовых тонах, накупили крошечной одежды.
Коллеги устроили Рите мини-праздник перед уходом в декрет, надарили полезных мелочей. На работе ее ждали обратно, обещали сохранить должность. Все складывалось хорошо.
Единственное, что начинало ее тревожить — Артем стал чаще задерживаться на работе, ссылаясь на важные проекты. Когда приходил домой, был молчалив, задумчив, часто сидел, уткнувшись в телефон. Рита списывала это на усталость и волнение перед появлением ребенка. В конце концов, для него это тоже большие перемены.
Ирина Петровна, мать Артема, стала для Риты настоящей опорой. Она часто приезжала, помогала с приготовлениями к появлению малышки, делилась опытом. Рита, выросшая без матери, впитывала эти разговоры, как губка.
— Знаешь, — говорила Ирина Петровна, помогая развешивать выстиранные детские вещи, — Тёма таким же был в детстве — упрямым, энергичным. Всегда знал, чего хочет. Вылитый отец.
— А как вы справлялись одна? — спросила Рита. Она знала, что свекор пог.иб, когда Артему было всего пять лет.
Ирина Петровна вздохнула:
— Было нелегко, конечно. Но ради ребенка находишь в себе силы, о которых даже не подозревала. Не переживай, у вас будет по-другому. Артем — надежный мужчина, он всегда мечтал о большой семье.
Рита кивнула, но какое-то странное предчувствие кольнуло сердце. Последнюю неделю Артем был особенно отстраненным, почти не разговаривал с ней, избегал прикосновений к животу, хотя раньше любил чувствовать, как толкается малышка. Что-то происходило, но она не могла понять, что именно.
Был конец апреля, восьмой месяц беременности подходил к концу. По прогнозам врачей роды ожидались через три недели. Рита возвращалась из женской консультации, где врач сказала, что все идет по плану, но нужно больше отдыхать — отеки на ногах усиливались.
Она открыла дверь своими ключами, отметив странную тишину в квартире. Обычно в это время Артем уже бывал дома, но сейчас все выглядело нетронутым с утра.
— Тёма! Тем! — позвала Рита, проходя в гостиную. — Ты дома?
Тишина. На журнальном столике лежал сложенный вдвое лист бумаги. Рита взяла его, развернула и почувствовала, как земля уходит из-под ног.
«Рита, прости. Я понял, что не готов стать отцом. Мне нужно время подумать. Не ищи меня пока, я сам выйду на связь, когда буду готов поговорить. Артем.»
Записка выпала из ослабевших пальцев. В голове не укладывалось — как? Почему? Ведь это он, Артем, так хотел ребенка, уговаривал ее, радовался каждому дню беременности. И вот теперь, когда до родов оставалось всего ничего, он просто… ушел? Оставил ее одну?
Рита опустилась на диван, пытаясь дышать глубоко и размеренно. Паника нарастала, к горлу подступала тошнота. Она потянулась за телефоном, набрала номер мужа. Длинные гудки, затем автоответчик. Выключен.
Резкая боль прон.зила низ живота, заставив ее практически согнуться пополам. Через несколько минут еще одна. Схватки? Сейчас? Нет, не может быть, еще рано…
Рита посмотрела на часы, засекая время между приступами боли. Пять минут… четыре… слишком быстро для начала родовой деятельности. Что-то шло не так.
Превозмогая боль, она набрала номер свекрови.
— Ирина Петровна, — голос дрожал. — Кажется, у меня началось. И Артема нет дома… он оставил записку… говорит, не готов к ребенку…
— Что? — в голосе свекрови звучало искреннее потрясение. — Так, дыши! Не двигайся, Рита. Я сейчас приеду. Уже выхожу.
Следующие полчаса слились для Риты в один бесконечный момент боли и страха. Она пыталась дышать, как учили на курсах, пыталась не думать о предательстве мужа, но паника накатывала волнами. Одна. Она снова осталась одна, как тогда, в детстве, когда никому не была нужна.
Звонок в дверь прозвучал как спасение. Ирина Петровна буквально влетела в квартиру, бледная, но собранная.
— Скорую уже вызвала, — сказала она, помогая Рите подняться. — Сейчас приедут. Где твоя сумка в роддом?
— В спальне, — прошептала Рита, опираясь на руку свекрови. — Там, в шкафу…
Пока Ирина Петровна доставала собранную заранее сумку, Рита протянула ей смятую записку.
— Вот, — горечь перехватывала горло. — Это все, что он оставил.
Свекровь пробежала глазами по строчкам, и ее лицо исказилось от гнева.
— Вот же ж г…, — прошептала она. — Что же он наделал…
Сирена скорой помощи прервала разговор. Все завертелось — медики, вопросы о самочувствии, запрос стационара. Ирина Петровна настояла, чтобы ее пустили в машину с Ритой.
— Я найду его, — пообещала она, пока скорая мчалась по вечерним улицам. — И клянусь, заставлю ответить за это. А сейчас думай только о малышке, хорошо? Все будет в порядке, я с тобой.
Рита сжала ее руку, чувствуя бесконечную благодарность. Как хорошо, что хоть кто-то рядом в такой момент.
— Я не понимаю, — прошептала она. — Он же хотел этого ребенка. Он уговаривал меня. Почему сейчас?
Ирина Петровна покачала головой:
— Не знаю, девочка. Но я тебе обещаю, что выясню, обещаю. А сейчас сосредоточься на дыхании, как тебя учили.
В приемном отделении роддома Ирину Петровну дальше не пустили. Она успела только крепко обнять Риту и пообещать, что вернется, как только найдет сына. Рита кивнула, уже полностью захваченная процессом. Врачи быстро осмотрели ее и приняли решение не останавливать преждевременные роды — малышка была доношенной, хоть и появлялась на свет на три недели раньше срока.
А Ирина Петровна вышла из больницы и достала телефон. Обзвонив всех друзей сына, она наконец услышала от его приятеля Кости, что Артем собирался заехать к Виктору.
Этот Виктор был его лучшим другом со школы, но Ирина Петровна никогда особо не жаловала его — слишком ветреный, безответственный. Впрочем, сейчас было не до симпатий.
Такси домчало ее до нужного адреса за двадцать минут. Дверь открыла уставшая женщина с растрепанными волосами — жена Виктора, Наташа.
— Ирина Петровна? — удивилась она. — Что-то случилось?
— Артем тут? — без предисловий спросила свекровь Риты.
Наташа кивнула:
— Да, сидят на кухне с Витей. Проходите.
Из глубины квартиры доносился детский плач, кто-то из малышей капризничал. Ирина Петровна прошла по узкому коридору, заваленному игрушками, и остановилась в дверях кухни.
Артем и Виктор сидели за столом. Перед ними стояли бутылка коньяка и два стакана. Сын выглядел осунувшимся, будто не спал несколько ночей.
— Мама? — Артем поднял голову и вздрогнул, увидев ее. — Ты как меня нашла?
— Это все, что тебя волнует? — Ирина Петровна шагнула в кухню, закрывая за собой дверь. — Как я тебя нашла? А не то, что твоя жена, беременная твоим ребенком, сейчас рожает?
Артем побледнел:
— Что? В смысле? Рожает? Кого? Но еще же… еще три недели должно быть…
— Преждевременные роды, — отрезала Ирина Петровна. — От стресса. Который ты ей устроил своим побегом. Она нашла твою записку и чуть в обморок не упала. Хорошо, что успела мне позвонить.
Виктор тихо обхватил голову руками:
— Да, брат, ты влип.
Ирина Петровна перевела взгляд на друга сына:
— А ты, значит, поддерживаешь его в этом безобразии? Прячешь у себя, пока его жена мучается?
Виктор поднял руки, как бы защищаясь:
— Эй, я тут ни при чем. Он сам приехал вчера, весь на нервах. Сказал, что запаниковал.
Артем опустил голову, избегая взгляда матери:
— Я не знаю, что на меня нашло, мам. Правда. Просто… я приехал к Вите месяц назад, увидел этот хаос, — он обвел рукой кухню, где на всех поверхностях были следы детской жизнедеятельности: разбросанные крошки, недоеденные кусочки, пятна от сока. — Трое детей, все орут, носятся. Наташка замученная ходит, на себя не похожа. А Витька рассказывал, как они уже пять лет в отпуск вдвоем не могут выбраться, как детские болезни замучили, как денег вечно не хватает…
— И ты струсил, да? — закончила за него Ирина Петровна, качая головой. — Решил, что у тебя будет так же. И ушел, молча, как последний предатель?
— Да, — признался Артем. — Витя сказал… он сказал, что если бы можно было вернуть все назад и не заводить детей, он бы выбрал жить один.
— Я этого не говорил! — возмутился Виктор. — Я сказал, что иногда мечтаю о выходном дне без детей. Это разные вещи, Тёма!
— Но ты был такой уставший, злой, — Артем потер лицо руками. — Я посмотрел на вас и подумал — вот что меня ждет? Вот что ждет Риту? Мы перестанем быть собой, станем только родителями, замученными, уставшими…
Ирина Петровна прервала его:
— И ты решил сбежать. За три недели до родов. Оставив жену одну с запиской. Это твое решение?
Артем молчал, и в этом молчании было признание. Ирина Петровна подошла ближе, заставляя сына поднять на нее взгляд:
— Ты понимаешь, что натворил? Рита одна. Совсем одна в этом мире. Без родителей, без семьи. Только ты у нее. Была. И ты бросил ее, когда она больше всего в тебе нуждалась.
— Я струсил, — прошептал Артем. — Знаю. Я собирался вернуться, правда. Просто хотел несколько дней, чтобы собраться с мыслями…
— Но этих дней у тебя нет, — жестко сказала Ирина Петровна. — Твоя дочь рождается сейчас. В эту минуту. И ты можешь либо стать отцом, либо потерять их обеих навсегда. Решай.
В наступившей тишине было слышно тиканье часов на стене. Виктор смотрел в стол, явно чувствуя себя неловко. Артем сидел, опустив плечи, как провинившийся школьник.
— В какой она больнице? — наконец спросил он.
— В двадцать девятом роддоме, — ответила Ирина Петровна. — Но учти, Артем, если ты сейчас поедешь туда, то это должно быть окончательное решение. Никаких больше побегов, никаких сомнений. Либо ты становишься мужем и отцом со всей ответственностью, либо лучше вообще не появляйся в их жизни. И в моей тоже!
Артем поднялся, выпрямляя спину:
— Поехали, мам. Я должен быть там.
Дочь родилась здоровой, хоть и немного раньше срока — 2800 грамм, 46 сантиметра. Рите повезло — все прошло быстро и относительно легко для первого раза. Когда малышку положили на нее — все страхи, вся боль предательства отступили перед чудом новой жизни.
— Алиса, — прошептала она, глядя на крошечное личико. — Моя Алисонька.
Девочку забрали на обработку, а Риту перевезли в палату. Она чувствовала странную опустошенность — физическую и эмоциональную. С одной стороны, счастье от рождения дочери, с другой — горечь от предательства мужа. Как она справится одна? Как воспитает малышку без отца?
Стук в дверь палаты вывел ее из задумчивости.
— Да, — хриплым голосом произнесла она, ожидая увидеть медсестру.
Но на пороге стоял Артем — бледный, с кругами под глазами, держащий огромный букет розовых роз. За его спиной маячила Ирина Петровна.
— Привет, — сказал он тихо. — Можно?
Рита отвернулась к окну:
— Зачем ты пришел?
Артем сделал несколько неуверенных шагов в палату:
— Рита, я… я не знаю, как объяснить. Я запаниковал. Испугался ответственности. Это непростительно, я знаю.
— Непростительно, — эхом отозвалась она, все еще не глядя на него. — Ты бросил меня, когда я больше всего нуждалась в поддержке. Ты оставил записку, Артем. Записку. Даже не нашел в себе смелости сказать лично.
Он положил цветы на тумбочку и опустился на стул рядом с кроватью:
— Я видел ее. Нашу дочь. Медсестра показала через стекло. Она такая красивая, Рит. Такая маленькая.
Что-то дрогнуло в голосе мужа, заставив Риту наконец повернуться к нему. По его щекам текли слезы.
— Я чуть не потерял вас обеих, — прошептал он. — Я ид.и.от. Я все испортил. Но, пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Дай мне шанс быть отцом для нашей девочки.
Рита смотрела на него, не зная, что чувствует — гнев, боль, облегчение от того, что он здесь, или страх, что это ненадолго.
— Как я могу тебе верить? — спросила она. — Как я могу быть уверена, что через месяц, через год ты снова не решишь, что отцовство — это слишком сложно, и не сбежишь?
Артем покачал головой:
— Никак. Ты не можешь быть уверена. Я могу только пообещать, что сделаю все, чтобы заслужить твое доверие снова. День за днем, месяц за месяцем. Я буду рядом, Рита. С тобой и Алисой.
Ирина Петровна, стоявшая у двери, подошла ближе:
— Рита, — сказала она мягко. — Я хочу, чтобы ты знала. Какое бы решение ты ни приняла — выгнать его или дать второй шанс — я на твоей стороне. Мой сын поступил как последний трус, и я не стану его оправдывать.
Артем опустил голову еще ниже. От этих слов матери ему было явно больнее, чем от всех упреков жены.
— Спасибо, — Рита протянула руку свекрови. — Спасибо, что не бросили меня.
— Ну что ты, девочка, — Ирина Петровна пожала ее ладонь. — Ты теперь моя семья. Вы обе — моя семья. А этот… — она кивнула на сына, — пусть теперь доказывает делами, что достоин вернуться. И не дай бог тебе…
Медсестра заглянула в палату, не дав ей договорить:
— Мамочка, я сейчас принесу малышку.
Через минуту в палате появилась крошечная Алиса, закутанная в больничное одеяльце. Рита неловко приняла дочь, еще не привыкшая к новой роли, но инстинктивно прижала к себе.
Артем затаил дыхание, глядя на жену и дочь — такую идеальную картину, которую он чуть не потерял из-за собственной глупости и страха.
— Уйди, пожалуйста, — тихо сказала Рита, не поднимая глаз от ребенка. — Мне нужно ее кормить. И мне нужно время подумать.
Он кивнул, понимая, что не имеет права требовать большего:
— Я буду в коридоре. Сколько потребуется.
Артем сдержал слово.
Все пять дней, пока Рита с дочкой находились в роддоме, он практически не уходил из больницы. Сидел внизу в коридоре, шагал туда-сюда по лестнице, каждый день приносил цветы, фрукты, что-то для малышки. Ирина Петровна приезжала каждый день, чтобы поддержать невестку, помочь с первыми днями материнства. Она разговаривала с сыном строго, но начала потихоньку оттаивать, видя его искреннее раскаяние и стремление все исправить.
Рита наблюдала за мужем, не понимая, верить ли в его перемены. С одной стороны, в глазах Артема она видела неподдельное восхищение, когда он смотрел на дочь. Он запоминал все рекомендации врачей, задавал вопросы, внимательно слушал советы матери о том, как ухаживать за новорожденной. С другой стороны, страх новой боли, нового предательства не отпускал ее.
В день выписки Артем приехал с огромным букетом цветов и воздушными шарами. Он сам забрал сумки, забрал дочку, все делал правильно, старательно. Дома он уже подготовил все к приезду малышки — постиранные пеленки, бутылочки, все необходимое.
Вечером, когда Алиса наконец уснула, а Ирина Петровна уехала, оставив молодых родителей наедине, Рита и Артем сели на кухне. Между ними повисло напряженное молчание.
— Нам надо поговорить, — наконец произнесла Рита, крутя в руках чашку с травяным чаем. — Я должна понять, что произошло на самом деле. Почему ты сбежал?
Артем сидел, опустив плечи, вертя в руках телефон.
— Я сам не до конца понимаю, — начал он тихо. — Все это время, пока ты была беременна, я готовился стать отцом. Читал книги, форумы, статьи. И чем больше читал, тем страшнее становилось. Столько ответственности, столько всего может пойти не так…
Он потер ухо — жест, который Рита так хорошо знала. Так он делал всегда, когда нервничал или не находил слов.
— А потом я месяц назад заехал к Вите. Помнишь его? Мы в школе вместе учились, — продолжил Артем. — У него трое детей, погодки. Он всегда такой бодрый был, веселый. А тут смотрю — осунувшийся, нервный. Жена его совсем замученная, в доме бардак, дети кричат, носятся. И он мне говорит: «Тёма, если б я знал, во что ввязываюсь, когда детей заводил — лучше б один жил.» И так горько это сказал, понимаешь?
Рита молча слушала, не перебивая.
— И меня как током ударило, — Артем поднял на нее взгляд, полный раскаяния. — Я представил, что буду таким же — уставшим, злым, что наши отношения испортятся, что ты перестанешь улыбаться… Я запаниковал. Это как наваждение какое-то было. Я к нему потом еще раз заехал, а они как раз с женой ругались так. Ну я сел в машину, приехал домой, собрал вещи и написал эту ду.рацкую записку.
— И даже не подумал со мной поговорить? — в голосе Риты звучала боль. — Просто решил все за нас обоих?
— Я струсил, — просто ответил он. — Боялся, что ты переубедишь меня, что я останусь и все равно буду сомневаться. Думал, лучше сейчас уйти, чем потом, когда ребенок уже привыкнет ко мне.
Рита покачала головой:
— Что ты несешь… Лучше сейчас уйти, чем потом, когда ребенок уже привыкнет ко мне… Ты знаешь, что самое обидное? То, что ты убеждал меня родить ребенка. Ты так хотел сына, так мечтал о наследнике. А когда узнал, что будет девочка…
— Нет! — перебил Артем. — Дело не в этом, клянусь. Да, я немного расстроился сначала, но потом полюбил нашу малышку еще до рождения. Это не из-за того, что она девочка, а не мальчик.
— Тогда из-за чего? — Рита посмотрела ему прямо в глаза. — Почему именно сейчас, когда до родов оставались считанные недели? Когда мы уже все подготовили, когда я ушла в декрет, когда пути назад не было?
Артем молчал, не зная, что ответить. Потом тихо произнес:
— Наверное, именно поэтому. Потому что стало слишком реальным. Пока был только живот, пока мы выбирали имя и коляску — это все казалось игрой, чем-то далеким. А когда до родов осталось три недели, я вдруг понял, что вот-вот появится живой человек, за которого я буду отвечать всю оставшуюся жизнь. И испугался, что не справлюсь, что все испорчу, что буду плохим отцом.
Рита задумчиво смотрела в окно, где уже сгущались сумерки.
— Знаешь, я тоже боялась, — сказала она после паузы. — Я ведь выросла без родителей. Что я знаю о материнстве? Как воспитывать ребенка, когда тебя саму никто не воспитывал? Я боялась не меньше твоего. Но мне и в голову не приходило сбежать.
— Потому что ты сильнее меня, — Артем горько усмехнулся. — Всегда была сильнее.
Из детской донесся тихий плач. Рита встала, но Артем остановил ее:
— Я схожу. Ты отдыхай.
Она кивнула, чувствуя, как усталость последних дней наваливается на плечи. Через приоткрытую дверь было видно, как Артем склонился над кроваткой, осторожно поднял дочку, прижал к себе, что-то шепча ей на ухо. Малышка затихла, прислушиваясь к голосу отца.
Когда он вернулся на кухню, Рита заметила его мокрые глазах.
— Она такая крошечная, — сказал он тихо, садясь обратно. — Такая беспомощная. Как я мог подумать о том, чтобы оставить ее? Оставить тебя?
— Но ты подумал, — жестко напомнила Рита. — И сделал это. Как я могу быть уверена, что в следующий раз, когда станет тяжело — а поверь, будут моменты гораздо тяжелее, чем сейчас — ты снова не сбежишь?
Артем покачал головой:
— Я не могу дать тебе гарантий. Но эти дни в больнице, когда я видел, как ты заботишься о нашей дочери, когда я думал, что могу потерять вас обеих… Рита, я понял, что нет ничего важнее семьи. Ничего.
Он протянул руку через стол, но не решился коснуться ее ладони:
— Я знаю, что не заслуживаю прощения. Знаю, что предал тебя в самый важный момент. Но я клянусь, что сделаю все, чтобы исправить это. Чтобы стать лучшим отцом для Алисы и лучшим мужем для тебя. Если ты дашь мне шанс.
Рита долго смотрела на него, словно видела впервые. В его глазах было раскаяние, но также что-то новое — решимость, зрелость, которой раньше не хватало.
— Нам будет нелегко, — наконец сказала она. — Я не могу просто забыть и притвориться, что ничего не произошло. Мне нужно время, чтобы снова начать тебе доверять.
— Я понимаю, — быстро кивнул Артем. — Я готов ждать. Готов доказывать каждый день, что достоин быть рядом с вами.
— И я хочу, чтобы ты знал — еще одного шанса не будет, — твердо добавила Рита. — Если ты снова нас оставишь, даже ненадолго, даже с самыми благими намерениями — это конец.
— Справедливо, — согласился он. — Больше никаких побегов. Никаких сомнений. Мы справимся вместе, шаг за шагом.
Рита кивнула, чувствуя, как внутри что-то отпускает. Она не была уверена, что поступает правильно, давая мужу второй шанс. Но мысль о том, что ее дочь будет расти без отца, когда этот отец хочет быть рядом, перевесила обиду и страх.
— Ладно, — сказала она тихо. — Давай попробуем. Ради Алисы.
Год спустя Рита стояла у окна детской, наблюдая, как Артем качает дочку, напевая колыбельную. Она пыталась вспомнить, когда перестала просыпаться каждый раз с мыслью о том, что муж мог исчезнуть за ночь. Когда перестала проверять его телефон, боясь найти там следы новых сомнений или другой жизни. Когда начала снова доверять.
Артем сдержал обещание. Он был рядом каждый день, каждую ночь. Вставал к дочери, менял подгузники, баюкал, когда у нее резались зубки. После окончания декретного отпуска настоял, чтобы Рита вернулась на работу, а сам взял отпуск по уходу за ребенком на месяц, чтобы дать ей время адаптироваться.
— Уложил, — шепнул он, выходя из детской и прикрывая дверь. — Наконец-то.
Рита улыбнулась. Эти двенадцать месяцев были непростыми — недосып, колики у малышки, моменты отчаяния, когда казалось, что они ничего не понимают в родительстве. Но они справлялись. Вместе.
— Спасибо, — сказала она вдруг.
Артем удивленно поднял брови:
— За что?
— За то, что вернулся, — Рита подошла ближе, впервые за долгое время сама обнимая его. — За то, что стараешься. Я вижу это.
Он крепко обнял ее в ответ, зарываясь лицом в ее волосы:
— Я так боялся, что потерял тебя навсегда. Что ты никогда не простишь.
— Я не сразу простила, — призналась Рита. — Первое время я позволила тебе остаться только ради Алисы. Думала, что никогда не смогу снова доверять тебе. Но потом… потом увидела, как ты меняешься, как любишь нашу дочь.
— Она похожа на тебя, — улыбнулся Артем. — Такая же упрямая. И такая же красивая.
Рита засмеялась:
— А характер весь в тебя. Помнишь, как она отказывалась есть кашу на прошлой неделе? Вся в папу.
Они стояли в коридоре, обнявшись, и впервые за долгое время Рита чувствовала полное умиротворение. Да, их семья не была идеальной. У них были свои трудности, свои испытания. Но они справились с самым сложным — научились доверять друг другу снова.
— Знаешь, что мне сказала твоя мама недавно? — спросила Рита, отстраняясь, чтобы видеть лицо мужа.
— Что? — улыбнулся Артем.
— Что ты изменился. Стал взрослее, ответственнее. Она гордится тобой.
Его лицо просветлело:
— Правда? Она так сказала?
— Да, — кивнула Рита. — И я с ней согласна. Ты стал другим. Лучше.
Артем провел рукой по ее щеке, глядя с такой нежностью, которой не было даже в первые дни их отношений:
— Спасибо за второй шанс, Рита. Я не подведу вас больше. Никогда.
И она поверила. Не потому, что хотела верить, а потому, что видела доказательства каждый день — в его поступках, в его заботе, в его любви к их маленькой семье.
— Пойдем спать, — сказала она, беря его за руку. — Алиска рано проснется голодной.
Артем засмеялся:
— Точно по расписанию. Наша девочка пунктуальна.
Они погасили свет и тихо прошли в спальню, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить дочь. Впереди было много трудностей — первые шаги, первые слова, детский сад, школа. Но теперь Рита знала — они справятся. Вместе.
На тумбочке у кровати стояла рамка с фотографией — Артем, Рита и крошечная Алиса в день выписки из роддома. Три лица, три судьбы, одна семья. Семья, которая чуть не распалась, не успев по-настоящему сложиться, но нашла в себе силы преодолеть страх и неуверенность.
Засыпая, Рита думала о том, как одно решение может изменить всю жизнь. Решение Артема уйти могло разрушить их будущее. Но ее решение дать ему второй шанс создало новую историю — историю прощения, роста и настоящей любви, которая проходит испытания и становится только крепче.
В соседней комнате мирно спала их дочь, не подозревая, что своим появлением на свет она не только изменила жизнь родителей, но и спасла их семью, дав им шанс стать лучше, чем они были прежде.
