В тот вечер ничто не предвещало беды. Я готовила ужин — запеканка с грибами, любимое блюдо Игоря. Дети уже спали, в доме пахло уютом и специями. Телефон мужа завибрировал на кухонном столе, высветив сообщение: «Любимый, жду тебя. Не забудь про вино».
Всего несколько слов, но они перевернули мою реальность с ног на голову. Десять лет брака рассыпались, как карточный домик, в одно мгновение.
Я смотрела на экран, пока он не погас. Потом включился снова — ещё одно сообщение. Я не стала читать. Руки дрожали, когда я ставила форму с запеканкой в духовку.
Десять лет. Двое детей. Общий бизнес, который мы начинали с нуля — точнее, я помогала ему начинать, отказавшись от собственной карьеры дизайнера. «Милая, сейчас важнее поддержать меня. Потом ты сможешь заняться чем захочешь», — говорил он тогда.
Игорь вернулся поздно, как обычно в последнее время. «Прости, дорогая, совещание затянулось». Я смотрела, как он ест запеканку, рассказывает о делах на работе, а сама видела только его взгляд, то и дело скользящий к телефону.
«Всё в порядке?» — спросил он, заметив мою необычную молчаливость.
«Да», — я улыбнулась. — «Просто устала».
Ночью я не могла уснуть. Лежала, вспоминая, как познакомились — на выставке современного искусства. Я тогда работала в дизайн-студии, мечтала открыть свою. Он восхищался моими эскизами, говорил, что у меня большое будущее.
Потом была свадьба. Беременность. Второй ребёнок. Его бизнес требовал всё больше времени и сил — моих сил тоже. «Ты же понимаешь, сейчас важно встать на ноги», — говорил он. И я понимала. Вела бухгалтерию, принимала звонки, организовывала встречи. А свои эскизы складывала в ящик — до лучших времён.
Утром, собирая детей в школу, я замечала новые детали. Как он тщательнее обычного выбирает рубашку. Как долго укладывает волосы. Как отворачивается, отвечая на сообщения.
«Папа, поиграешь со мной вечером?» — Димка, младший, дёргал его за рукав.
«Прости, сынок, сегодня важная встреча», — он даже не поднял глаз от телефона.
Важная встреча. Интересно, она тоже будет в синем платье? Я помню, как сама носила такое — в начале наших отношений. Теперь оно пылится в шкафу, слишком нарядное для походов по магазинам и родительских собраний.
Следующие дни превратились в пытку. Я продолжала готовить завтраки, проверять домашние задания, вести дела фирмы. Но внутри всё горело от вопросов. Кто она? Давно ли? Почему?
«Мамочка, ты какая-то грустная», — Аня, старшая, обняла меня за плечи.
«Всё хорошо, солнышко», — я прижала её к себе, чувствуя, как предательски щиплет в глазах. — «Просто устала».
Вечером я достала свои старые альбомы с эскизами. Сколько идей, сколько планов… Когда я в последний раз рисовала? Год назад? Два?
На одном из набросков — интерьер детской комнаты, который я придумала, когда была беременна Аней. Яркий, необычный, с качелями под потолком и стенами-трансформерами. Игорь тогда сказал: «Милая, давай что-нибудь попроще. Это же всего лишь детская».
Всего лишь. Когда мои мечты стали «всего лишь»?
Телефон завибрировал — сообщение от него: «Задержусь сегодня».
Я смотрела на экран и вдруг поняла: больше не могу так. Не могу притворяться, что не знаю. Не могу улыбаться и делать вид, что всё в порядке.
«Нам нужно поговорить», — написала я в ответ.
«Конечно, дорогая. Завтра?»
Завтра. Ещё одна ночь с этой болью внутри. Ещё один вечер делать вид, что наша жизнь не рассыпается на части.
Я убрала альбомы обратно в ящик. Завтра. Завтра я спрошу его обо всём. И будь что будет.
А пока… Пока я просто села у окна, глядя на вечерний город. Где-то там, в этих огнях, была она. Та, которая ждала его с вином. Та, для которой он «любимый».
Интересно, она знает, что он не любит красное вино? Что у него аллергия на морепродукты? Что он всегда оставляет носки возле кровати?
А главное — знает ли она, что значит любить его десять лет, родить ему детей, отказаться от своих мечтаний ради его успеха?
Завтра я получу ответы на свои вопросы. Или хотя бы часть из них.
А сегодня… Сегодня я просто буду сидеть здесь, собирая осколки своей жизни и думая: как я могла не заметить, когда всё начало рушиться?
«Дети у бабушки», — сказала я, когда Игорь вернулся домой. Он замер в прихожей, не снимая пальто. Что-то в моём голосе подсказало ему — этот вечер будет другим.
В комнате горела только настольная лампа. Я специально выбрала эту полутьму — не хотела, чтобы он видел мои глаза.
«Кто она?» — вопрос, который жёг меня изнутри три дня, прозвучал тихо, но в вечерней тишине показался оглушительным.
Игорь дёрнулся, словно от удара. Потом медленно снял пальто, прошёл к бару, налил себе виски. Я смотрела на его руки — они слегка дрожали.
«Наташа…»
«Просто ответь. Я имею право знать».
Он сел напротив, покрутил стакан в руках. Знакомый жест — так он всегда делал, когда нервничал. В начале нашей совместной жизни я находила это трогательным.
«Это ничего не значит», — наконец произнёс он. — «Просто… Ты же понимаешь, у нас давно всё остыло. Быт, дети, работа…»
Его слова ударили больнее, чем само предательство. Остыло? Я вспомнила, как готовила ему завтраки, даже когда была с температурой. Как просиживала ночами над документами его фирмы. Как отказалась от приглашения на выставку в Париже, потому что у него была важная встреча с партнёрами.
«Когда?» — мой голос звучал странно спокойно.
«Что — когда?»
«Когда всё остыло? Когда я перестала носить красивые платья, потому что некуда было их надевать? Или когда отказалась от своей мечты ради твоего бизнеса?»
Он поморщился:
«Давай не будем драматизировать. Ты сама выбрала быть домохозяйкой».
«Домохозяйкой?» — я почувствовала, как внутри что-то ломается. — «Я вела твою бухгалтерию. Организовывала встречи. Воспитывала детей. Это называется — быть домохозяйкой?»
«Наташа, послушай…» — он встал, подошёл ближе. — «Мы можем всё исправить. Я прекращу… это. Начнём сначала».
Я смотрела на него и вдруг увидела совсем другого человека. Не того улыбчивого парня с выставки, который восхищался моими работами. Не того заботливого мужа, который приносил мне чай в постель, когда я болела. Передо мной стоял чужой человек, который говорил пустые слова.
«Знаешь, что самое страшное?» — я поднялась, чувствуя странную лёгкость. — «Не то, что ты встретил другую. А то, что ты даже не понимаешь, что сделал».
«И что же я сделал?» — в его голосе появилось раздражение.
«Убедил меня, что мои мечты не важны. Что моя работа — это ‘просто хобби’. Что быть твоей женой — это главное достижение в моей жизни».
Он попытался взять меня за руку:
«Ты преувеличиваешь. У нас же всё хорошо. Дети, дом…»
Я отстранилась:
«У нас ничего нет. Потому что ‘мы’ — это когда двое. А ты давно живёшь только для себя».
«И что ты предлагаешь?» — он скрестил руки на груди. Защитная поза. Раньше я всегда отступала, когда видела её.
«Ничего», — я впервые за вечер посмотрела ему прямо в глаза. — «Просто хочу, чтобы ты знал: я всё знаю. И больше не буду делать вид, что всё в порядке».
Он молчал долго. Потом допил виски одним глотком:
«Мне нужно подумать».
«Конечно», — я кивнула. — «Только не забудь про вино, когда пойдёшь… думать».
Он вздрогнул, узнав фразу из сообщения. Открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Просто взял пальто и ушёл.
А я осталась стоять посреди комнаты, которую десять лет делала уютной для нашей семьи. Десять лет складывала свои мечты в ящик, убеждая себя, что семья важнее. Десять лет верила, что любовь — это когда жертвуешь всем ради другого.
Телефон завибрировал — сообщение от дочери: «Мамочка, когда ты за нами сможешь приехать?»
Я улыбнулась сквозь слёзы. Вот оно — настоящее. Не красивая картинка идеальной семьи, которую я так старательно поддерживала. А простое «мамочка» и детские объятия, которые лечат любую боль.
«Скоро, солнышко. Очень скоро».
В эту ночь я впервые за долгое время достала свой альбом для эскизов. Открыла чистую страницу и начала рисовать. Не интерьер, не мебель — просто линии, выплёскивая на бумагу всю боль, все несбывшиеся надежды, все слёзы.
И где-то между этими линиями начала проступать новая история. Моя история. Без его тени над каждым решением. Без вечного «а что скажет муж?» Без страха быть собой.
Утром я поеду за детьми. А потом… Потом начнётся новая глава. Какой она будет — я ещё не знала. Но впервые за долгое время это незнание не пугало.
Потому что хуже всего — не предательство. Хуже всего — предать саму себя.
Игорь уехал в командировку. По крайней мере, так он сказал. Теперь я уже не знала, чему верить. Дети смотрели мультики в своей комнате, а я сидела на кухне, механически помешивая остывший чай. На столе лежали документы фирмы — работа не ждёт, даже когда твой мир рушится.
Звонок в дверь застал меня врасплох. Было около восьми вечера — слишком поздно для случайных гостей.
На пороге стояла молодая женщина. Светлые волосы, аккуратный макияж, дорогое пальто. И заплаканные глаза.
«Вы… Наталья?» — её голос дрожал. — «Простите… Я Ольга. Нам нужно поговорить».
Я смотрела на неё, и в голове крутился водоворот мыслей. Зачем она пришла? Похвастаться своей молодостью? Рассказать, какой Игорь замечательный? Унизить меня?
«Проходите», — слова вырвались сами собой. Что-то в её взгляде — затравленное, отчаянное — остановило поток злых мыслей.
Она нервно теребила ремешок сумочки, стоя посреди гостиной. Я вдруг заметила: она совсем молодая, может, чуть старше моей младшей сестры. И страшно напугана.
«Чай? Кофе?» — спросила я, удивляясь собственному спокойствию.
«Нет, спасибо…» — она достала из сумочки маленькую коробочку. — «Я… я нашла это в его машине».
В коробочке лежал кулон в форме сердца. Мой кулон — подарок Игоря на пятую годовщину свадьбы. Я думала, что потеряла его год назад.
«Он говорил, что давно вас не любит», — её голос сорвался. — «Что ваш брак — просто формальность. Но… кажется, это неправда».
Я смотрела на кулон. Внутри была гравировка: «Навсегда твой, И.»
«Присядьте», — я указала на диван. — «Расскажите всё».
И она рассказала. Как познакомились на корпоративе — она работала в партнёрской фирме. Как он говорил, что несчастен в браке, что я не понимаю его, что держу его только ради детей.
«Он обещал развестись», — она вытерла слёзы. — «Говорил, что просто ждёт подходящего момента. А теперь… теперь он начал отдаляться и от меня».
Я слушала её исповедь, и внутри росло странное чувство. Не ненависть, не злость — понимание. Она тоже была обманута. Тоже поверила красивым словам, тоже надеялась на счастье.
«Простите», — она снова начала плакать. — «Мне кажется, он играет со мной так же, как и с вами. Я должна была понять раньше…»
«Нет», — я удивилась твёрдости в своём голосе. — «Не вы должны извиняться. Он должен. Перед нами обеими».
Мы сидели в тишине. Две женщины, обманутые одним мужчиной. Одна потеряла десять лет жизни, другая — веру в любовь.
«Что вы будете делать?» — спросила она тихо.
«Жить дальше», — я посмотрела на свои руки. Руки дизайнера, которые так давно не держали карандаш. — «Только теперь — для себя».
«А я…» — она встала, расправила плечи. — «А я ухожу с работы. Начну сначала, в другом городе. Подальше от… всего этого».
У двери она обернулась:
«Знаете, я боялась этой встречи. Думала, вы будете кричать, обвинять… А вы…»
«А я просто устала», — я улыбнулась грустно. — «Устала верить в сказку, которой никогда не было».
После её ухода я долго стояла у окна, сжимая в руке кулон. «Навсегда твой». Какая ирония.
В детской комнате Аня и Дима всё ещё смотрели мультики. Вот оно — настоящее. Не красивые слова о вечной любви, не обещания быть вместе навсегда. А этот смех, эти маленькие руки, которые обнимают тебя просто так, без условий.
Я достала телефон, нашла номер своей старой подруги из дизайн-студии. Десять лет назад она предлагала мне партнёрство. Интересно, предложение ещё в силе?
А кулон… Кулон я положила в ящик, к старым эскизам и несбывшимся мечтам. Пусть лежит там, как напоминание о том, что красивая ложь никогда не заменит некрасивую правду.
Потому что иногда нужно потерять что-то, чтобы найти себя.
В дверях снова показалась Анина голова:
«Мам, ты какая-то грустная…»
«Нет, солнышко», — я обняла дочь. — «Просто думаю о будущем».
«А что там, в будущем?»
«Знаешь», — я улыбнулась, — «кажется, там много интересного. Хочешь, нарисуем его вместе?»
И мы сели рисовать — впервые за долгое время. На бумаге появлялся новый мир: яркий, свободный, наш. Без лжи, без притворства, без чужих ожиданий.
А где-то в городе другая женщина тоже начинала свою новую жизнь. И может быть, это было к лучшему — для нас обеих.
После ухода Ольги я села в кресло, то самое, которое когда-то выбирала для уютных семейных вечеров. Дети уже спали, и в тишине дома каждая деталь вдруг начала кричать о прошлом.
Вот фотография на стене — наша первая совместная поездка на море. Я тогда ещё работала в дизайн-студии, получила премию за проект. Игорь так гордился мной… А потом начал говорить о своём бизнесе, о том, как ему нужна поддержка.
«Милая, ты же понимаешь, сейчас важнее встать на ноги», — его голос до сих пор звучал в ушах. — «Потом у тебя будет время на творчество».
Я встала, прошлась по комнате. Когда это началось? Когда я перестала быть собой и превратилась в тень рядом с ним?
Воспоминания накатывали волнами.
Вот он впервые задерживается на работе. «Важная встреча, дорогая». А я сижу дома, доделываю бухгалтерские отчёты для его фирмы.
Вот я показываю ему эскизы детской комнаты — яркие, необычные. «Может, что-то попроще? Ты же просто домохозяйка, зачем усложнять?»
Просто домохозяйка. Когда эти слова стали нормой? Когда я позволила ему обесценить всё, чем я была, чем могла стать?
Я достала телефон, набрала Лену — единственную подругу, которая осталась со мной после свадьбы. Остальных я растеряла, «слишком занята семьёй».
«Лен», — мой голос дрожал. — «Я столько лет жила только для него… и что получила?»
«Наташенька», — в её голосе слышалась улыбка. — «Может, это и к лучшему. Теперь ты можешь жить для себя».
Для себя? Эти слова отозвались внутри чем-то давно забытым. Когда я в последний раз делала что-то только для себя?
Я подошла к шкафу, где хранились мои альбомы с эскизами. Десять лет работы, мечтаний, идей — всё сложено аккуратными стопками и спрятано подальше. «До лучших времён», как я себе говорила.
Открыла первый альбом. Проекты интерьеров, наброски мебели, цветовые решения… От этих рисунков веяло свободой и радостью творчества. Я когда-то умела это — создавать красоту, верить в себя.
Зазвонил телефон — Игорь. Наверное, хочет объяснить, оправдаться, соврать что-то новое. Я не взяла трубку.
Вместо этого достала чистый лист бумаги и начала писать. Всё, что накопилось за эти годы:
«Как он постепенно перестал спрашивать моё мнение.
Как обесценивал мои достижения.
Как говорил, что я стала скучной, при этом сам требовал, чтобы я сидела дома.
Как убедил меня, что моя карьера — это просто хобби.»
Список получался длинным. С каждой строчкой что-то менялось внутри — словно туман рассеивался, открывая настоящую картину нашей жизни.
Телефон снова зазвонил. На этот раз сообщение: «Наташа, нам нужно поговорить. Я всё объясню».
Я усмехнулась. Что он может объяснить? Как умело манипулировал нами обеими? Как заставил двух женщин поверить в его ложь?
«Знаешь что?» — сказала я вслух пустой комнате. — «Я благодарна тебе».
И это была правда. Благодарна за то, что эта боль разбудила меня. За то, что его предательство открыло глаза на правду, которую я так долго отказывалась видеть.
Я встала, подошла к зеркалу. Из отражения на меня смотрела женщина с усталыми глазами, но… что-то в них изменилось. Появился огонь, которого не было раньше.
«Мама?» — сонный голос Ани заставил меня обернуться. — «Ты плачешь?»
«Нет, солнышко», — я обняла дочь. — «Я просто поняла что-то важное».
«Что?»
«Что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы начать что-то новое».
Она посмотрела на меня серьёзно, по-взрослому:
«Ты будешь снова рисовать? Как раньше?»
«Да», — я улыбнулась. — «И знаешь что? Мы с тобой вместе придумаем дизайн твоей новой комнаты. Какой ты хочешь её видеть?»
В её глазах загорелись искорки:
«Правда? С качелями под потолком?»
«С качелями под потолком», — я поцеловала её в макушку. — «А теперь спать».
Уложив дочь, я вернулась к своему списку. Внизу дописала ещё одну строчку:
«Спасибо за то, что помог мне вспомнить, кто я».
И впервые за долгое время заснула без слёз. Потому что поняла: конец одной истории — это всегда начало другой. И эта другая история будет моей. Только моей.
Игорь вернулся через неделю. Я услышала, как открывается входная дверь, и впервые не бросилась встречать его. Просто продолжила работать над эскизом — первым заказом от старой подруги из дизайн-студии.
«Наташа?» — он остановился в дверях кабинета. Раньше здесь была его территория, но теперь я превратила её в свою мастерскую.
«Дети у мамы», — я подняла глаза от чертежа. — «Я попросила её забрать их на выходные».
Он выглядел растерянным. Наверное, ожидал слёз, истерики, упрёков. Но я чувствовала удивительное спокойствие.
«Нам нужно поговорить», — он шагнул в комнату, но я остановила его жестом.
«Да, нужно. Только давай без красивых слов о том, как ты сожалеешь».
Он сел напротив, привычным жестом ослабляя галстук:
«Наташа, ты всё неправильно поняла…»
«Неправильно?» — я отложила карандаш. — «Знаешь, я встретилась с Ольгой».
Он побледнел. В другой ситуации это могло бы доставить мне удовлетворение, но сейчас я чувствовала только усталость.
«Зачем она приходила?»
«Вернуть это», — я достала из ящика стола кулон. — «Помнишь? ‘Навсегда твой'».
Он провёл рукой по лицу:
«Послушай, это была ошибка. Минутная слабость. Я всё осознал…»
«Ты осознал только одно — что она тоже начала требовать правды», — я смотрела на него спокойно. — «Знаешь, что я поняла за эту неделю? Ты просто боишься быть один».
«Что?»
«Ты играл с нами обеими. Мне говорил, что я просто домохозяйка, а ей — что я держу тебя ради детей. Обеим обещал лучшее будущее, но на самом деле думал только о себе».
«Это не так!» — он встал, начал ходить по комнате. — «Я люблю тебя, наших детей…»
«Нет», — я покачала головой. — «Ты любишь идею семьи. Статус успешного мужчины с красивой женой и детьми. Но настоящая любовь — это когда уважаешь другого человека, его мечты, его стремления».
Он остановился у окна:
«Я всегда поддерживал тебя…»
«Правда?» — я усмехнулась. — «А помнишь, как ты отреагировал на мой последний проект? ‘Зачем тебе это, ты же просто домохозяйка'».
«Я не это имел в виду…»
«Именно это. И знаешь что? Я благодарна тебе».
Он обернулся, непонимающе глядя на меня:
«За что?»
«За то, что твоё предательство напомнило мне, кто я. Не просто жена, не просто мать — а человек со своими мечтами, талантами, стремлениями».
Я встала, подошла к стене, где уже висели мои новые эскизы:
«Смотри — это проект детского центра. Мой первый большой заказ за десять лет. И знаешь что? Он прекрасен. Как и всё, что я делала до того, как поверила, что должна жить только ради семьи».
«Наташа…»
«Нет, дослушай. Я больше не собираюсь жить в страхе. Не собираюсь притворяться, что всё в порядке. И главное — не собираюсь отказываться от себя ради того, кто не ценит этой жертвы».
Он опустился на стул, словно силы вдруг оставили его:
«Что ты хочешь?»
«Развод», — это слово далось легче, чем я ожидала. — «И равное участие в воспитании детей. Они заслуживают видеть обоих родителей счастливыми — по отдельности».
«А как же наша семья? Бизнес?»
«Семья?» — я подошла к нему вплотную. — «Её давно нет. Есть только красивая картинка, за которой прячется ложь. А бизнес… Я передам дела новому бухгалтеру. У меня теперь свои проекты».
Он долго молчал, глядя в окно. Потом тихо произнёс:
«Я правда любил тебя».
«Возможно», — я положила кулон на стол. — «Но ты не умеешь любить так, чтобы не разрушать».
Когда он ушёл, я открыла окно. Свежий весенний ветер ворвался в комнату, разметал бумаги на столе. Где-то вдалеке слышался детский смех — скоро вернутся мои малыши, и начнётся новая глава нашей жизни.
Я подняла кулон, в последний раз прочитала надпись. «Навсегда твой». Какая ирония — он действительно навсегда останется частью моей истории. Но теперь это будет история о том, как я нашла силы начать сначала.
И это начало пахло весной, свободой и возможностями.
Прошёл год. Маленькая дизайн-студия в центре города постепенно обрастала клиентами. На стенах — мои проекты, реализованные и будущие. В углу — детский уголок, где Аня с Димой делают уроки, пока я работаю. Мой мир, мои правила, моя свобода.
Звонок колокольчика на двери возвестил о приходе нового клиента. Я подняла глаза от чертежа и замерла — на пороге стояла Ольга.
«Можно?» — она выглядела совсем иначе: короткая стрижка, строгий костюм, уверенный взгляд.
«Конечно», — я указала на кресло. — «Кофе?»
Она кивнула, осматриваясь:
«У вас здесь… очень красиво».
«Спасибо», — я включила кофемашину. — «Как вы?»
«Переехала в Петербург», — она приняла чашку. — «Открыла своё дело. Маленькое PR-агентство».
Мы помолчали. Просто смотрели друг на друга. Две женщины. Чьи жизни пересеклись самым неожиданным образом год назад.
Она улыбнулась:
«Я вспоминаю тот вечер. Как боялась идти к вам, как думала, что вы меня возненавидите…»
«А я благодарна вам за тот визит», — я села напротив. — «Он помог мне увидеть правду не только о нём, но и о себе».
«Как дети?» — она кивнула на детский уголок.
«Растут. Аня уже сама рисует эскизы — говорит, будет дизайнером, как мама. А Дима… он теперь чаще видится с отцом, и это правильно».
«А Игорь? Вы общаетесь?»
«Только по поводу детей», — я пожала плечами. — «Знаете, что удивительно? Он стал лучшим отцом после развода. Может, потому что больше не нужно притворяться идеальным мужем».
Ольга покрутила чашку в руках:
«Я слышала, он женится снова…»
«Да, на своей помощнице», — я улыбнулась. — «Надеюсь, в этот раз он будет честнее — и с ней, и с собой».
«А вы? Вы… встречаетесь с кем-нибудь?»
«Нет», — я подошла к окну. За стеклом кипела городская жизнь. — «Пока нет. Знаете, я впервые в жизни наслаждаюсь свободой быть собой. Не чьей-то женой, не чьей-то половиной — просто собой».
«Я понимаю», — она встала. — «Собственно, поэтому я и пришла… Мне нужен дизайн для моего офиса в Питере. И я хочу, чтобы это сделали вы».
Я посмотрела на неё с удивлением:
«Почему я?»
«Потому что вы понимаете, как важно создать своё пространство. Настоящее, честное».
Мы проговорили ещё час — уже не как бывшие соперницы, а как две женщины, нашедшие свой путь. Она рассказывала о своих проектах, я показывала портфолио.
Когда она уходила, то обернулась в дверях:
«Спасибо».
«За что?»
«За то, что показали — после предательства может быть новая жизнь. И она может быть прекрасной».
Вечером, уложив детей, я сидела в своей мастерской. На столе лежал новый проект — теперь я работала над детским хосписом. Бесплатно. Потому что поняла: когда ты свободна, ты можешь не только зарабатывать, но и отдавать.
Зазвонил телефон — Лена.
«Ну как ты? Знаешь, что Игорь…»
«Знаю», — я перебила её. — «И я рада за него. Правда».
«Ты изменилась», — в её голосе слышалась улыбка.
«Да».
Я посмотрела на свое отражение в окне.
«Я наконец-то стала собой».
В углу мастерской стоял тот самый ящик. Где раньше хранились несбывшиеся мечты. Теперь он пустой. Все эскизы развешаны по стенам. Все идеи воплощаются в жизнь. Там остался только старый кулон. Напоминание о том, что иногда нужно потерять всё. Чтобы найти себя.
Аня высунула голову из-за двери:
«Мам, расскажешь сказку?»
«Конечно», — я взяла её на руки. — «Хочешь, расскажу сказку о принцессе, которая думала, что её счастье зависит от принца? А потом поняла, что она сама может творить чудеса?»
«А у неё был свой замок?» — Аня прижалась к моему плечу.
«Да», — я улыбнулась, оглядывая студию. — «Он оказался гораздо лучше, чем дворец принца».
Анонсы Telegram подпишитесь и не пропустите новые истории и истории, которых нет здесь
Засыпая, я думала. О том, как странно устроена жизнь. Иногда самые болезненные события приводят нас к самым важным открытиям. Предательство может стать не концом. А началом — если найти в себе смелость начать сначала.
А утром придут новые клиенты, новые проекты, новые мечты. И это будет мой путь — честный, свободный, настоящий.
Потому что нет ничего важнее, чем быть верной себе.
