Яна стояла у зеркала в прихожей и поправляла волосы — нервно, механически, будто это имело хоть какое-то значение. Светлана вот-вот должна была прийти. Первый раз за два года. Господи, как же давно они не виделись по-настоящему, не просто на бегу!
Переписывались, конечно. Голосовые сообщения всякие слали друг другу — про работу, про детей, про погоду. Но это же не то. Совсем не то. А тут вдруг Света написала: «Ян, буду в твоем районе, в Киеве, можно заскочу на чаёк?» И Яна так обрадовалась этому «заскочу», что не задумалась даже о последствиях.
Максим гремел чашками на кухне — собирался в магазин.
— Макс, Света сейчас придет! — крикнула Яна. — Ты же помнишь, я говорила?
— Угу, — донеслось из кухни, и что-то в этом «угу» прозвучало очень странно. Будто не «я помню», а «мне наплевать».
Дверь хлопнула. Муж ушел.
Яна вздохнула. Звонок в дверь вырвал её из мыслей.
— Яночка-а-а! — Светлана влетела в квартиру на высоких каблуках, в облаке дорогих духов и радости, обняла подругу так крепко, что у той аж дыхание перехватило. — Боже, как же я по тебе соскучилась! Ну покажи себя, дай посмотрю на тебя!
Они прошли на кухню. Сели. Заварили чай. И понеслось: про жизнь, про работу, про семью. Светлана рассказывала что-то смешное про своего начальника-самодура, а Яна смеялась, но краем уха всё прислушивалась — не идёт ли Максим?
Минут через сорок дверь открылась.
И вот тут началось самое необъяснимое.
Максим стоял в прихожей с пакетами — замер, будто в стену врезался. Лицо у него было совершенно белое. Как будто он не подругу жены увидел, а привидение.
— Макс, ты чего застыл? — Яна даже чашку поставила не сразу, смотрела на мужа непонимающе.
— Я, ничего. Привет, — выдавил он и пошел на кухню, сунул пакеты куда попало, развернулся — и снова застыл, глядя прямо на Светлану.
Светлана тоже побледнела.
— Максим, — сказала она тихо. Слишком тихо для её обычной громкой манеры.
— Светлана, — кивнул он.
Воздух в кухне стал вязким. Тяжёлым. Яна смотрела на них — то на мужа, то на подругу — и чувствовала, как внутри что-то сжимается, холодеет, словно от ледяной воды.
— Вы знакомы? — спросила она, хотя было очевидно: ещё как знакомы.
— Давно было, — буркнул Максим и быстро ушел в комнату.
Светлана опустила глаза в чашку.
Яна сидела и не знала, что спросить. Горло перехватило — словно кто-то сдавил невидимой рукой. «Давно было»? Что давно было?!
— Ян, я, мне, наверное, пора, — Светлана встала, схватила сумку. — Прости, совсем забыла, что у меня срочные дела.
И убежала.
Просто убежала.
А Яна осталась сидеть на кухне, глядя на недопитый чай, на смятую салфетку, на пустое место напротив. И думала: «Что это только что было?»
Дальше началось что-то совершенно непонятное.
Максима будто подменили. Тот самый муж, который ещё вчера с лёгкостью рассказывал байки про работу, сегодня ходил по квартире как приговорённый к молчанию. Молчал. Хмурился. Вздрагивал, когда Яна подходила слишком близко.
— Макс, — окликнула его Яна вечером, когда он сидел в кресле и уставился в окно, — что произошло? Ты даже не ужинал толком.
— Всё нормально, — буркнул он, но по его лицу было видно, что нормально не всё. Вообще ничего.
Яна села напротив. Смотрела на мужа и пыталась понять: что произошло? Светлана приехала — и всё пошло наперекосяк. Словно кто-то взял их жизнь, спокойную, привычную, и встряхнул, как снежный шар.
— Максим, — тихо позвала она, — скажи мне. Света, вы с ней были знакомы раньше?
Пауза. Долгая. Неприятная.
— Да, — выдавил он наконец. — Давно. До того, как мы познакомились.
— До меня?! — Яна почувствовала, как что-то сжимается внутри. — То есть, ты встречался с моей подругой и никогда мне об этом не говорил?!
— Не встречались мы, — он провёл ладонью по лицу. — Ну, то есть, не в том смысле, как ты думаешь.
— А в каком же?
Максим встал. Прошёлся по комнате. Остановился у окна.
— Яна, это было сто лет назад. Я её даже не помнил.
— Но она тебя — нет, — Яна встала тоже, подошла к мужу. — Видела бы ты, как вы оба побледнели. Будто увидели привидения друг в друге!
Он ничего не ответил.
Следующие дни были невыносимы. Максим избегал Яну — не прямо, конечно, но она чувствовала. Уходил раньше на работу, возвращался позже. На вопросы отвечал односложно. Телефон не выпускал из рук, но когда Яна проходила мимо — экран гас мгновенно.
А ещё он стал раздражительным. Вспыльчивым.
— Максим, может, нам стоит просто поговорить? — спросила Яна однажды вечером.
— О чём?! — взорвался он. — О том, что ты копаешься в моём далёком прошлом?! Это было до тебя, Яна! До нас с тобой!
— Я не копаюсь! — голос у неё тоже сорвался. — Я просто не понимаю, почему ты так себя ведёшь! Словно совесть тебя мучает!
Он замолчал. Развернулся и ушёл в спальню. Дверь закрыл — не хлопнул, но закрыл. Очень красноречиво.
Яна осталась стоять на кухне. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Что он скрывает от меня?»
На следующий день Яна не выдержала — написала Светлане. «Мы должны встретиться. Поговорить. Пожалуйста, это важно».
Светлана ответила не сразу. Часа через два. «Хорошо. Но я не знаю, стоит ли ворошить прошлое».
«Стоит».
Они встретились в кафе — том самом, где всегда встречались раньше, когда дружба их была простой и понятной. Светлана сидела за столиком, крутила в руках чашку, смотрела в неё, будто пыталась прочитать своё будущее на дне.
— Привет, — Яна села напротив.
— Привет, — Светлана подняла глаза.
Яна сразу поняла: разговор будет не просто тяжёлым, а разрывающим.
— Ты мне скажешь, что между вами было? — спросила она без предисловий.
Светлана вздохнула. Долго молчала. Потом заговорила — медленно, будто каждое слово давалось ей с невероятным трудом.
— Ян, это было очень много лет назад. Ещё до того, как вы с Максимом познакомились. Мы, у нас был роман. Короткий. Очень короткий. Пару месяцев, не больше.
— Роман?! — Яна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — С моим мужем?!
— Он тогда не был твоим мужем, — тихо сказала Светлана. — Мы даже не знали о существовании друг друга. Это была случайность, Яна. Просто жизнь так сложилась.
— Но ты же могла сказать! Когда мы с ним начали встречаться! Когда я представила тебе его!
— Я не поняла сразу, — Светлана подняла глаза. — Он выглядел по-другому. Похудел, отрастил бороду. И фамилию я не запомнила тогда… Мы расстались быстро и некрасиво. Я уехала из Житомира, он остался. Я думала, никогда его больше не увижу.
Яна молчала. В голове был хаос. Мысли путались, слова застревали в горле.
— А когда ты поняла, что это он? — спросила она наконец.
— На вашей свадьбе, — призналась Светлана. — Когда увидела его в костюме, вблизи. Я чуть не задохнулась от шока. Но что я могла сделать? Сказать тебе в день свадьбы: «Привет, я, кстати, спала с твоим женихом несколько лет назад»?
Яна закрыла лицо руками.
— Господи.
— Мне было стыдно, Яна. Настолько стыдно, что я стала отдаляться от тебя. Переписывалась реже, не приезжала. Я думала, так будет лучше. Для нас всех. А потом просто решила, что раз всё закончилось так давно — зачем ворошить прошлое, чтобы ранить тебя?
— Но теперь он ведёт себя так, будто натворил чего-то ужасного! — выпалила Яна. — Избегает меня, молчит, злится! Я уже не знаю, что думать о нём!
Светлана покачала головой.
— Максим, он всегда был очень совестливым. Даже тогда, когда мы расставались. Может, он боится, что ты узнаешь и разлюбишь его? Или думает, что предал тебя, не сказав правду сразу?
Яна смотрела на подругу и не узнавала её. Та самая Света, с которой они столько лет дружили, смеялись, делились секретами… и вот теперь между ними — эта тяжёлая история.
— Я не знаю, что делать, — призналась Яна. — Я зла на вас обоих. И на него, и на тебя. Но при этом головой понимаю, что это было до меня.
Светлана кивнула.
— Я пойму, если ты не сможешь меня простить. Я сама себя простить не могу за это молчание.
Они разошлись молча. Без объятий, без обещаний. Просто разошлись.
А дома Яну ждал Максим — сидел на диване, бледный, усталый. Когда она вошла, он поднял глаза и сразу понял: она знает.
— Яна.
— Света мне всё рассказала, — сказала она, снимая куртку.
Он кивнул. Молчал.
— Почему ты мне не сказал об этом?
— Потому что, — он запнулся. — Потому что боялся. Боялся, что ты подумаешь, будто я тебя обманывал. Боялся, что ты не поймёшь. Боялся, что всё наше счастье разрушится.
Яна села рядом.
— И ты думал, что молчание — это был выход?
— Да, — выдохнул он. — Дурацкий, идиотский выход. Но я правда думал, что так будет лучше, что это забудется.
Они сидели рядом. Тишина между ними была тяжёлой, колючей, словно стекловата.
И Яна не знала, что будет дальше.
Прошло несколько дней. Дней тяжёлых, как чугунная сковорода на голове.
Яна пыталась работать, готовить, заниматься домашними делами. Но всё время возвращалась к одному: что же было между ним и Светланой? Какая история связывала их так крепко, что даже спустя годы встреча превратила мужа в призрака самого себя?
А потом Светлана позвонила.
— Ян, — голос у неё был усталый, потухший. — Нам нужно встретиться. Всем вместе. Ты, я, Максим. Иначе это никогда не закончится, мы все будем мучиться.
— Зачем?
— Потому что я больше не могу так жить. И ты не можешь. И он — тем более.
Яна согласилась. Не потому, что хотела. А потому что поняла: дальше тянуть нельзя. Это как заноза — либо вытаскиваешь, либо она воспаляется.
Вечером того же дня они сидели втроём на кухне. Странная компания: жена, муж и бывшая любовь мужа? Подруга жены? Всё как-то перепуталось, перемешалось, и теперь непонятно было, кто тут кому и кто.
Максим сидел бледный. Светлана смотрела в стол, будто там был написан сценарий этого разговора.
Яна первой нарушила молчание:
— Ну. Говорите. Раз уж мы здесь собрались.
Светлана вздохнула. Долго. Тяжело.
— Ян, я должна тебе рассказать всё. Не кусками, не обрывками. А по-честному. До самого конца.
— Давай, — Яна скрестила руки на груди. Защитный жест. Как щит перед ударом.
— Мы с Максимом встречались, очень много лет назад. Это был короткий роман. Несколько месяцев, не больше. Но, — Светлана запнулась, подняла глаза на Максима. — Но он был важным. Для меня. Очень важным.
Максим вздрогнул, будто его ударили.
— Света, зачем ты это.
— Дай мне договорить! — оборвала она его резко. Потом перевела взгляд на Яну. — Я влюбилась в него. Сильно. До безумия. Думала, что это навсегда. Но он ушёл. Просто ушёл. Без объяснений, без прощаний. Исчез из моей жизни, как дым.
Яна молчала. Слушала. Внутри всё сжималось в тугой узел.
— Я долго не могла этого пережить, — продолжала Светлана, и голос её дрогнул. — Года два вообще никого не подпускала к себе. А потом встретила тебя. Мы подружились. И я думала, что всё позади. Что я его забыла. Отпустила. А когда ты привела его на нашу встречу… когда представила: «Знакомься, это Максим, мой жених». Господи, Ян, у меня земля ушла из-под ног! Я не могла поверить. Это был он. Тот самый человек, который когда-то разбил мне сердце.
Максим закрыл лицо руками.
— Я не знал, что вы подруги, — выдавил он сквозь пальцы. — Клянусь, я не знал! Если б знал.
— Что? — Яна повернулась к нему. — Что бы ты сделал тогда?
Он молчал.
— А почему ты тогда ушёл от неё? — спросила Яна, глядя на мужа. — Почему бросил без объяснений, как трус?
Максим поднял голову. Глаза у него были красными.
— Потому что, — он сглотнул. — Потому что я испугался. Она была слишком хорошей для меня. Слишком яркой, слишком амбициозной. А я был никем. Работал на стройке в Херсоне, снимал комнату в общежитии, жил от 2 000 гривен до 2 000 гривен. И когда понял, что влюбляюсь всерьёз, я испугался. Подумал, что не смогу ей ничего дать. Что она заслуживает лучшего. И сбежал. Как трус.
— Идиот, — прошептала Светлана, и по её щекам покатились слёзы. — Ты полный идиот, Максим. Мне было плевать на твои деньги! Мне был нужен ты, только ты!
— Я знаю, — кивнул он. — Теперь знаю. Но тогда я не понимал. Думал, что делаю правильно, спасаю её.
Яна сидела и слушала этот разговор, и ей было одновременно больно и странно. Будто она смотрела кино о чужой жизни. О людях, которых не знает.
— И всё это время, — медленно проговорила она, — ты молчал. Видел Светлану на нашей свадьбе и молчал.
Максим кивнул.
— Я думал, что так будет лучше. Думал, что если промолчу — всё как-то само собой исчезнет. Но когда она пришла сюда, в наш дом. Яна, мне стало так стыдно! Так мерзко от самого себя! Я понял, что все эти годы лгал тебе. Не словами, но молчанием. И это тяготит меня до сих пор, не даёт спокойно спать.
Он смотрел на жену умоляюще, отчаянно.
— Я не хотел тебя ранить. Клянусь, не хотел! Просто не знал, как сказать. Каждый раз, когда хотел заговорить — язык прилипал к нёбу. Потому что боялся. Боялся, что ты уйдёшь от меня. Что решишь, будто я тебя обманывал с самого начала.
Яна молчала. Внутри боролись две силы: злость и понимание. Обида и жалость?
Светлана подняла голову:
— Ян, прости меня. Я тоже виновата. Должна была сказать тебе сразу, на свадьбе. Но испугалась. Подумала: зачем рушить твоё счастье из-за древней истории? И молчала. Как дура. Как полная дура!
Она всхлипнула.
— А потом стало поздно. Слишком поздно. Вы поженились, зажили своей жизнью. И я решила просто держаться подальше. Чтобы не мешать. Чтобы не напоминать ни ему, ни себе.
— Но теперь всё изменилось, — тихо сказала Яна.
— Да, — кивнула Светлана. — Теперь всё на поверхности. И мне так жаль, Яна. Так чертовски жаль, что это коснулось тебя!
Тишина накрыла кухню, как толстое одеяло.
Яна смотрела на них обоих — на мужа с красными глазами, на подругу с мокрыми щеками — и вдруг поняла: они оба страдают. По-своему. По-разному. Но страдают.
И она тоже.
Несколько дней Яна думала. Очень много думала. Ходила по квартире, смотрела на мужа — избегающего, несчастного — и чувствовала: внутри борются злость и жалость.
Злость на него. На Светлану. На себя — за то, что не догадалась раньше.
Но и жалость тоже. Потому что видела: Максим страдает. По-настоящему. Совесть его грызёт, как крыса старый корабль.
— Ян, — однажды вечером он подошёл к ней на кухне. Встал рядом, не касаясь. — Я понимаю, если ты захочешь развестись. Не буду препятствовать. Я сам виноват в этом.
Она обернулась. Посмотрела ему в глаза.
— А ты сам хочешь развестись?
— Нет! — выдохнул он так резко, будто держал это слово внутри целую вечность. — Господи, конечно нет! Я люблю тебя, Яна. Люблю так, что аж страшно за это. И именно поэтому боялся всё рассказать. Думал, потеряю. Навсегда.
Она молчала. Слушала.
— Я идиот, — продолжал он. — Трус. Должен был сказать сразу, на свадьбе, когда увидел Светлану. Или ещё раньше — когда ты показала мне её фотографию. Но я испугался. И это моя ошибка. Моя вина.
Яна вздохнула.
— Знаешь, что меня больше всего ранило? Не то, что у вас со Светой было прошлое. А то, что вы оба молчали. Годами. Словно я какая-то дура, которой правду говорить нельзя.
— Прости, — прошептал он. — Прости меня, моя дорогая.
Она прикрыла глаза. Думала. Взвешивала.
Простить? Или уйти?
Но потом вспомнила: все эти годы с ним. Хорошие, тёплые, настоящие. Смех по утрам, объятия по вечерам, поддержку в самые трудные моменты. Это ведь тоже было. Это тоже — правда.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Прощаю. Но с одним условием.
Он поднял глаза — надежда в них мелькнула, робкая, как огонёк.
— Больше никаких тайн. Никаких. Даже маленьких. Даже «чтобы не расстроить». Ты меня понял?
— Понял, — кивнул он. — Обещаю. Клянусь тебе.
Яна обняла его. Крепко.
Светланой было сложнее.
Они встретились ещё раз — одни, без Максима. В том же кафе.
— Я злюсь на тебя, — сказала Яна сразу. — Очень. Ты должна была рассказать. Раньше.
— Знаю, — кивнула Светлана. — Я тоже на себя злюсь.
— Но, — Яна помолчала, подбирая слова. — Но я понимаю, почему ты молчала. Страшно было. И мне, наверное, на твоём месте тоже было бы страшно.
Светлана подняла глаза — мокрые от слёз.
— Значит, ты простишь меня?
— Прощу, — вздохнула Яна. — Но дружба наша теперь будет другой. Без недомолвок. Без секретов. Мы договорились?
— Договорились, — всхлипнула Светлана. — Спасибо, Ян.
Они обнялись — осторожно, как после долгой, изнурительной болезни.
Жизнь вернулась в привычное русло.
Максим больше не прятал телефон и не закрывался от жены. Светлана приезжала реже, но когда приезжала — держалась естественно, без фальши.
А Яна поняла главное: прощение — это не слабость. Это сила, которая помогает строить будущее.
Вот это да! Оказывается, старые романы умеют мстить, даже если они остались «за кадром». Но как хорошо, что они нашли в себе силы на откровенный разговор!
А как бы вы поступили на месте Яны? Смогли бы простить многолетнее молчание мужа и подруги, зная, что это было не предательство «сейчас», а просто страх и трусость «тогда»? 👇
