— Твой муж опять пришёл в этих потрёпанных джинсах? — Голос Веры Николаевны пронзил кухонную тишину, как осколок льда. — Неужели ему не приходит в голову надеть что-то более презентабельное?
Ксения замерла, держа в руках чашку с чаем. Олег сидел в соседней комнате с их трёхлетней дочкой Соней, читая ей сказку. Его негромкий, тёплый голос долетал сквозь приоткрытую дверь. А мама… мама, как обычно, начала свою «воспитательную» кампанию.
— Мамочка, прошу тебя, не сейчас, — тихо, с трудом выдавила Ксения, ставя чашку на столешницу дрожащими руками.
— «Не сейчас»? — Вера Николаевна выпрямилась во весь свой внушительный рост. В шестьдесят лет она сохраняла привычку доминировать и требовать беспрекословного подчинения. — А мне не «не сейчас» стыдиться перед людьми! Вчера я столкнулась с Тамарой Игоревной на Прорезной; она спросила, как поживает моя дочь. Что мне ей ответить? Что моя Ксюша, которая блестяще окончила университет, живёт с каким-то… монтажником-электриком?
Слово «монтажник-электрик» было произнесено с таким нескрываемым пренебрежением, будто речь шла о чём-то постыдном.
— Олег — замечательный человек, — Ксения почувствовала, как внутри разгорается знакомый, жгучий протест. — Он предан мне и Соне. Он честно работает, не имеет вредных привычек…
— Ах, не имеет вредных привычек! — Вера Николаевна всплеснула руками, драматично закатив глаза. — Какое великое достижение! А то, что он не способен обеспечить семью на должном уровне, тебя совсем не тревожит? Взгляни на себя — в чём ты ходишь? Когда ты в последний раз покупала себе достойную одежду?
Ксения невольно посмотрела на свою простую, давно не новую блузку. Да, они с Олегом постоянно экономили — собирали на собственное жильё, откладывали на занятия для Сони… Но разве это отнимало у них счастье?
— Мама, мы справляемся…
— Справляетесь? — Вера Николаевна села за стол напротив дочери, и в её глазах мелькнул хитрый огонёк. — А что, если я заявлю, что прекращаю материальную поддержку? Что вы станете делать тогда? Как вы будете «справляться» без моих четырёх с половиной тысяч гривен ежемесячно?
Сердце Ксении сжалось. Эти деньги действительно были существенной помощью — они покрывали большую часть расходов на продукты и детский сад.
— Я готова и дальше вам помогать, — продолжила мать, внимательно наблюдая за реакцией дочери. — Но только если ты прислушаешься к разуму. Разорвёшь отношения с этим… Олегом. Я уже говорила с Игорем Семёновичем — ты помнишь, он занимает высокий пост в банке? Недавно овдовел, ищет себе супругу. Солидный, обеспеченный, с положением в обществе…
— Мама, ты в своём уме? — Ксения побледнела. — У меня семья, у меня дочь!
— Дочь как раз и должна расти в нормальных, приличных условиях! — Голос Веры Николаевны становился всё более жёстким. — А не в этой… в этой убогой бедности! Ты только посмотри, как ты её одеваешь! Вчера видела на детской площадке — другие дети в брендовой одежде, а наша Соня…
— Довольно! — Ксения вскочила так резко, что стул с грохотом отъехал. — Хватит!
Из соседней комнаты послышался встревоженный голос Олега:
— Ксюш, всё в порядке?
— Да, родной, всё хорошо! — крикнула она, но голос дрогнул, выдавая её волнение.
Мать насмешливо усмехнулась:
— «Родной»… Вся эта романтика улетучится, когда он не сможет заплатить за аренду. И этот день уже близок, поверь мне.
— Почему ты его так не терпишь? — Ксения смотрела на мать широко раскрытыми, полными обиды глазами. — За что? Он никогда не сделал тебе ничего плохого!
— Я не испытываю неприязни, — холодно ответила Вера Николаевна. — Я лишь объективно смотрю на жизнь. Ты воспитана иначе. Ты росла в достатке, тебе никогда не приходилось сводить концы с концами…
— А теперь приходится, и знаешь, что я тебе скажу? — Ксения наклонилась к матери. — Я счастлива! Я искренне счастлива с мужем, который встаёт в пять утра, чтобы поехать на работу, но при этом находит силы вечером играть с дочкой! Который дарит мне цветы не от избытка денег, а просто потому, что любит!
В глазах матери что-то мелькнуло, но она мгновенно взяла себя в руки:
— Любовь… На одной любви далеко не уедешь. Вот увидишь, когда Соня подрастёт и спросит, почему у неё нет того, что есть у других детей, ты вспомнишь мои слова.
— Мамочка! — В кухню вбежала Соня, раскрасневшаяся от смеха. — Папа показывает, как гавкает собачка! Иди посмотри!
Девочка повисла на маминой руке, и Ксения ласково поправила её растрёпанные волосы. Какое же у дочери радостное лицо… Разве можно назвать её несчастной?
— А бабушка тоже пойдёт? — спросила Соня, поворачиваясь к Вере Николаевне.
Та смотрела на внучку странным взглядом — в нём была и любовь, и боль, и нечто ещё, что Ксения не могла разгадать.
— Бабушка занята, малышка, — тихо ответила она.
— Ну пожалуйста! Папа такой забавный!
«Папа такой забавный», — мысленно повторила Ксения. А мама считает его недостойным…
После того как Соня убежала обратно к отцу, на кухне воцарилась тягостная тишина.
— Мам, — наконец заговорила Ксения. — Я понимаю, ты искренне желаешь мне лучшего. Но «самое лучшее» — это не деньги. Это когда рядом находится человек, которому ты без сомнений можешь доверить свою жизнь и будущее своего ребёнка.
— Красивые, но пустые слова, — фыркнула Вера Николаевна. — А если придётся срочно искать деньги на лечение? Когда на достойное образование не хватит? Что вы будете делать?
— Тогда мы найдём решение. Вместе.
— Ах, вместе! — Мать резко встала и начала нервно расхаживать по кухне. — Знаешь, что мне больше всего не нравится в твоём Олеге? Не его финансовое положение. Не отсутствие престижного диплома. А то, что он… слабохарактерный!
— Что? — Ксения не поверила своим ушам.
— Слабак! Настоящий мужчина никогда не допустит, чтобы его жена вынуждена была работать на двух работах! Он не позволит тёще содержать его семью! Он должен был найти способ зарабатывать намного больше!
— Мам, он работает почти четырнадцать часов в сутки…
— И что из этого? Каков результат его работы? — Вера Николаевна остановилась перед дочерью. — Знаешь, что меня бесит больше всего? То, что ты тратишь свой потенциал впустую! Ты молода, красива, умна… Ты могла бы жить совершенно другой жизнью!
Ксения молчала, переваривая услышанное. Затем медленно подняла голову:
— Знаешь, что я сейчас осознала, мам? Ты заботишься не о моём счастье. Ты беспокоишься о своём престиже. Тебе стыдно за моего мужа перед твоими подругами.
— Это ложь! — вспыхнула Вера Николаевна.
— Это правда! — Ксения резко встала. — И знаешь что? Мне надоело это слушать. Каждый раз, когда мы приходим в гости, ты находишь причину унизить Олега. То он не так одет, то не то сказал, то работа у него не престижная…
— Я говорю тебе чистую правду!
— Ты говоришь гадости! — Голос Ксении становился громче. — И мне невероятно больно слышать, как ты отзываешься о человеке, которого я люблю!
В дверном проёме появился Олег. На его лице читалась растерянность.
— Ксюш, может, нам лучше уйти? — тихо спросил он.
Вера Николаевна посмотрела на зятя с плохо скрываемым презрением:
— А, вот и он. Ты слышал, о чём у нас шёл разговор?
Олег смущённо опустил глаза:
— Простите, Вера Николаевна, я не хотел подслушивать… Просто Соня спрашивает, где её мама…
— «Вера Николаевна», — передразнила она. — Ты даже к тёще нормально обратиться не можешь.
— Мама! — Ксения шагнула к ней. — Прекрати!
— Ничего, Ксюш, — Олег положил руку на плечо жены. — Я понимаю, Вера Николаевна волнуется за вас…
— Ничего ты не понимаешь! — взорвалась та. — Если бы понимал, давно бы исчез! Освободил бы место для настоящего, сильного мужчины!
Ксения увидела, как Олег побледнел и как дрогнули его губы. И что-то окончательно сломалось у неё внутри.
— Всё, — сказала она тихо, но невероятно отчётливо. — Всё, мам. Я больше никогда этого не допущу.
— Чего ты не допустишь?
— Того, что ты оскорбляешь моего мужа. Отца моего ребёнка. Человека, с которым я решила связать свою жизнь.
Вера Николаевна фыркнула:
— Подумаешь, какая принципиальная! А когда не будет денег, быстро забудешь о своих высоких принципах!
— Знаешь что, мам? — Ксения взяла Олега за руку. — Не будет — значит, не будет. Мы как-нибудь обойдёмся без твоей помощи.
— Что? — Мать не поверила своим ушам.
— Ты меня услышала. Мы обойдёмся без денег, которыми ты пытаешься нас шантажировать.
— Я не шантажирую! Я оказываю помощь!
— Нет, — Ксения покачала головой. — Помощь — это дар от чистого сердца, без всяких условий. А ты требуешь, чтобы я бросила своего мужа.
— Я требую, чтобы ты была счастлива!
— А я и так счастлива! — крикнула Ксения. — Разве ты не видишь? Да, мы не богаты! Да, мы экономим! Но мы любим друг друга! Мы — семья!
Соня появилась в дверном проёме, прижимая к себе старого плюшевого зайца. Её большие глаза переводились с мамы на бабушку.
— Мамочка, вы ссоритесь? — спросила она тоненьким, испуганным голоском.
Ксения присела перед дочерью:
— Нет, солнышко. Просто… разговариваем.
— А почему так громко?
— Потому что иногда взрослым нужно говорить громко, чтобы их услышали.
Соня кивнула с серьёзным видом:
— А бабушка услышала?
Ксения посмотрела на мать. Та стояла, скрестив руки на груди, и в её глазах читалось непреклонное упрямство.
— Не знаю, малыш, — честно ответила Ксения. — Очень надеюсь.
— Мам, — обратилась она к Вере Николаевне. — Я в последний раз тебя прошу. Перестань поливать грязью моего мужа. Если ты не можешь его принять — это твое право. Но я не позволю тебе его оскорблять.
— А что произойдёт, если я не остановлюсь? — В голосе матери прозвучал явный вызов.
Ксения глубоко вздохнула. Это решение она оттягивала несколько лет, но теперь поняла: другого пути нет.
— Тогда мы перестанем общаться.
Повисла мёртвая тишина. Даже Соня притихла, чувствуя всю напряжённость момента.
— Что? — еле слышно переспросила Вера Николаевна.
— Ты меня поняла. Либо ты принимаешь мою семью такой, какая она есть, либо мы больше не видимся.
— Ксюш… — Олег тихо тронул жену за рукав. — Может быть, не стоит…
— Стоит, — твёрдо сказала она. — Я измотана защитой тебя, защитой нашей семьи. Устала оправдываться за то, что вышла замуж за порядочного человека.
Мать медленно опустилась на стул. Лицо её было мертвенно бледным.
— Ты… ты предпочитаешь его мне?
— Я выбираю свою семью, — спокойно ответила Ксения. — Семью, которую я сама создала. Мама, я тебя очень люблю. Ты дала мне жизнь, воспитала, обеспечила образование… Но я не могу позволить тебе разрушать то, что я строю.
— Я не разрушаю! Я пытаюсь спасти!
— От чего? От искренней любви? От счастья?
Вера Николаевна долго смотрела на дочь. Потом перевела взгляд на Олега, на маленькую Соню…
— Ты пожалеешь, — тихо сказала она. — Когда столкнёшься с настоящими, серьёзными проблемами, ты пожалеешь.
— Возможно, — согласилась Ксения. — Но это будут мои личные проблемы. И мой выбор.
Мать встала, взяла свою сумочку:
— Хорошо. Посмотрим, как вы справитесь без моей помощи.
— Справимся, — Ксения взяла Соню на руки. — Правда, папа?
Олег кивнул, обнимая жену и дочь:
— Справимся. Мы обязательно справимся.
Вера Николаевна дошла до двери и остановилась:
— А если… если я попробую… принять?
Ксения почувствовала, как у неё перехватило дыхание:
— Тогда мы будем несказанно рады, мам. Очень рады.
— Бабушка не уйдёт? — спросила Соня.
— Я не знаю, солнышко, — честно ответила Ксения.
Мать стояла спиной, и по напряжённым плечам было видно, как тяжело ей даётся этот момент.
— Он… — Она, не оборачиваясь, кивнула в сторону Олега. — Он действительно хорошо к тебе относится?
— Лучше всех на свете, — без колебаний ответила Ксения.
— И к Соне?
— Как любящий отец.
Вера Николаевна медленно повернулась. В её глазах стояли слёзы:
— Я просто… я просто боялась, что ты будешь несчастлива. Так, как я была несчастлива с твоим отцом.
Ксения ахнула. Мама никогда раньше не говорила об отце ничего плохого…
— Он тоже был… простым. И я думала, что одной любви нам хватит. А потом пришла нужда, болезни, сложные ситуации… И чувство куда-то исчезло.
— Мам…
— Я не хочу, чтобы ты повторила мою ошибку.
— А может быть, — тихо сказал Олег, — может, ошибка была не в том, что ваш муж был простым человеком? А в том, что… что у него не хватило сил бороться?
Вера Николаевна удивлённо посмотрела на него.
— У меня есть силы, — продолжил он. — И главное — есть желание. Я буду сражаться за эту семью до конца. Потому что для меня Ксения и Соня — это мой целый мир.
Мать долго-долго смотрела на зятя. Потом вдруг спросила:
— А новые джинсы ты себе когда-нибудь купишь?
Олег улыбнулся:
— Куплю, Вера Николаевна. Обязательно куплю.
— И рубашку приличную?
— И рубашку.
— Ну… — Мать неопределённо махнула рукой. — Тогда посмотрим…
Соня спрыгнула с маминых рук и подбежала к бабушке:
— Бабуля, а ты правда останешься? Папа ещё будет показывать собачку!
Вера Николаевна взяла внучку на руки:
— А что, она такая интересная, эта собачка?
— Очень! Она громко гавкает и виляет хвостом!
— Тогда… — Мама посмотрела на Ксению и Олега. — Тогда, пожалуй, посмотрю.
А вечером, когда Соня уже спала, а Олег ушёл в душ, Ксения мыла посуду и думала о том, что иногда нужно быть готовой потерять что-то, чтобы сохранить самое главное. И как важно не бояться защищать тех, кого любишь, даже если приходится встать против родных людей.
За стеной слышался тихий мамин голос — она разговаривала по телефону с подругой:
— Да, Тамара Игоревна, всё отлично… Зять? Ну что зять… Мужчина работящий. Семью любит… Да, монтажник-электрик, и что с того? Делом своим занимается…
Ксения улыбнулась и почувствовала, как что-то тёплое разливается в груди. Иногда люди меняются. Иногда любовь действительно побеждает всё — даже гордость и старые предрассудки.
