— Ты предал меня в самый важный момент! Я никогда не прощу этого! — Ольга обрушилась на Дмитрия с яростью.
***
Ольга стояла у окна, вглядываясь в мягкий свет заката, что озарял крыши домов, заставляя их блестеть, как будто город жил своим, отдельным, солнечным миром. За её спиной раздались шаги. Она не повернулась, но знала, кто это.
— Привет, любимая. — Дмитрий обнял её сзади, тёплый поцелуй коснулся шеи.
— Привет, Димочка. — Оля улыбнулась, чуть прищурив глаза от лучей вечернего солнца. — Как работа?
— Устал немного… — Дмитрий приткнулся к подоконнику, взгляд его был направлен в окно, но мысли явно где-то в другом месте. — Сложно работать дома. Не могу понять, когда работа, а когда отдых.
— Всех денег не заработаешь… — Оля погладила его по руке, в ответ он усмехнулся.
— А всех и не надо. — Его улыбка была искренней, но в ней скрывалась какая-то усталость.
Тут раздался неожиданный звонок в дверь. Оля удивленно посмотрела на мужа.
— Странно, мы никого не ждали… — заметила она, нахмурившись.
— Наверное, сосед или курьер ошибся. — Дмитрий махнул рукой. — Пойду открою.
Но на пороге вместо курьера стояла его мать. Маргарита Петровна, с двумя чемоданами и широкой улыбкой, явно не собиралась покидать их дом в ближайшее время.
— Мама?! — Дмитрий поднял бровь. — Что ты здесь делаешь?
— Сюрприз! Ты ж не думал, правда? — Свекровь вошла, словно ничего необычного не произошло, а чемоданы с её стороны были лишь лёгкой преградой на пути к дивану. — Твой отец затеял ремонт на даче. Так вот, я решила пожить у вас пару месяцев. Чего сидеть в пустой квартире?
Оля почувствовала, как её сердце невольно сжалось. Ну, конечно, сюрприз, как же без них…
— Только не это… — пронеслось у неё в голове. Но она не сказала ничего вслух.
— Здравствуйте, Маргарита Петровна. Рада вас видеть. — Оля вышла в коридор с максимально приветливым выражением лица.
— Спасибо, Олечка. — Свекровь уселась на диван, не успев даже оглядеться. Дмитрий уже затащил её чемоданы в гостиную.
— Мама, ты бы хотя бы предупредила… Мы бы подготовились. — Дмитрий чуть ли не на полном серьёзе выглядел озадаченным. — Кто же приезжает без приглашения?
— Скажи спасибо своему отцу. — Маргарита Петровна, откинувшись на подушку, скидывала сапоги, не обращая внимания на настроение сына. — Ремонт должен быть летом, когда тепло и не воняет краской. А не в конце сентября… Это же идиотизм какой-то. Да ты что, совсем не рад меня видеть?
— Конечно рад, просто… — Дмитрий смутился. — Не ожидал. Ты бы хоть позвонила. А если бы нас не было дома?
— Ой, не смеши меня. — Свекровь села в удобное положение и принялась скидывать сапоги, при этом совершенно не заметив его волнения. — Ты-то что? Сиди себе дома, за компьютером. Вон, скоро сутулым станешь. Ты хоть на воздух выходишь?
За ужином Маргарита Петровна, не замечая времени, с энтузиазмом делилась своими мыслями о будущем ремонте дачи. Она буквально светилась, когда говорила об этом, и Оля, несмотря на усталость, не могла не заметить этот огонь в глазах свекрови. Для неё это было, как новое дыхание, новый этап в жизни.
— Представляете, Николай Павлович решил переделать второй этаж и сделать из чердака третий. Окна на крыше, зимний сад, библиотека… И ещё у него появились люди, которые поддаются его командам! Бедные рабочие, он их просто загнал. — Свекровь едва ли не с восторгом пересказывала планы мужа.
Оля кивала, пытаясь скрыть раздражение. Кажется, она всё ещё не привыкла к этим бесконечным разговорам о даче, хотя и старалась не показывать своего недовольства.
— Долго, конечно, но результат того стоит. — Заключила Маргарита Петровна, как бы подводя итог всей своей речи.
— Надеюсь, вы не будете против моего присутствия? — Свекровь вдруг посмотрела на Олю с такой настойчивостью, что та почувствовала себя немного неуютно. — Муж обещал управиться до зимы. Я, конечно, в это слабо верю, но зато потом… как красиво будет! Вы с Дмитрием сможете у нас остаться на ночь.
Оля почувствовала, как её лицо застыло. Она всё ещё не обсудила с мужем, что его мать решила приехать. А теперь это уже становилось очевидным: Маргарита Петровна собиралась задержаться не на день и не на два.
— Маргарита Петровна, мы всегда рады гостям. — Оля ответила, немного смущённо улыбаясь. Но в глубине души она не могла избавиться от чувства, что это гостеприимство будет иметь цену, которую ей предстоит заплатить.
На следующий день, когда Ольга вернулась с работы, её встретила необычная картина. Свекровь, словно настоящая хозяйка дома, активно орудовала на кухне. В воздухе витал запах жареного, и вся кухня была в разгаре работы.
— О, Оля, ты уже дома? — Маргарита Петровна обернулась, улыбаясь. — Я тут решила ужин приготовить. Надеюсь, ты не против?
— Нет, конечно. — Оля улыбнулась в ответ, хотя внутри её что-то раздражённо закипало.
Но хоть бы кто с меня снял эту нагрузку, — подумала про себя Оля, не осознавая, что её терпению предстоит испытание, которое она не забудет.
Свекровь, с видимым удовольствием, продолжала разбирать кухонные шкафы.
— Знаешь, я заметила, что у тебя специи слишком высоко стоят. Я их спустила на ближнюю полку, так удобнее. — Маргарита Петровна, довольная собой, доставала лавровый лист из шкафа.
Ольга, бросив взгляд в шкаф, почувствовала, как её лицо застыло. Всё было передвинуто и переставлено. Приправы, чашки, кастрюли — всё, что было привычно, теперь выглядело чужим. Оля открыла другие ящики и обнаружила, что свекровь была неумолима: она прошлась по всей кухне, меняя всё местами. Здесь был уже не её дом, не её порядок. Это было словно чужое пространство, где она не могла найти ни одного знакомого ориентира.
— Но я привыкла к своему порядку… — с трудом сдерживая возмущение, ответила Оля. — Мне не нравится, как здесь всё стоит. Мне так неудобно.
— Ничего, привыкнешь к новому порядку. — Маргарита Петровна лишь отмахнулась, будто это было не важно. — Поверь, так гораздо практичнее.
После ужина Оля не могла найти себе места. Она чувствовала, что внутри неё растёт что-то тяжёлое, непонятное. Перед сном, когда всё было уже тихо, она решила поговорить с мужем, наконец-то разобраться, что происходит с этим неожиданным приездом свекрови.
— Дима… Это что получается… Твоя мама будет жить с нами несколько месяцев, а то и больше? Она уже меня бесит! Всё на кухне передвинула, а в доме только одна хозяйка может быть. Я начинаю нервничать. — Оля села на кровать напротив мужа, пристально смотря ему в глаза.
— Оль, я так понял, что она сама не сильно в восторге от приезда. — Дмитрий, пытаясь успокоить её, вздохнул. — Думаешь, ей в кайф у нас тут готовить и нарушать наш уют? Да ей просто не было выбора. Ты же знаешь, какой мой отец — если он что-то затеет, его не отговоришь.
— Но это наш дом! Я чувствую себя… неуютно. Почему мы должны… — Ольга хотела сказать ещё что-то, но Дима перебил её.
— Милая, у нас вся жизнь впереди. Давай потерпим немного. Всё будет хорошо. — Дмитрий подошёл и, обняв её, поцеловал в лоб, как в детстве.
Утром Маргарита Петровна зашла в спальню без стука. Вижу её силуэт в дверях — и вот она уже стоит рядом, разбудив меня своим голосом.
— Олечка, ты ещё спишь? — спросила свекровь, явно не понимая, что её манера врываться сюда так вдруг, без всякого предупреждения, вряд ли кому-то может понравиться.
Оля лежала под одеялом, как обычно, совершенно без одежды. Услышав голос свекрови, она мгновенно натянула его на себя, прикрывая тело, которое по своей привычке она не торопилась показывать ни кому. Даже родственникам.
— Маргарита Петровна, разве можно вот так без стука?! — С удивлением и недовольством выпалила Оля, чувствуя, как её личное пространство, от которого она так долго пыталась оградиться, словно сжалось до невозможности.
— Ой, не обижайся, — ответила свекровь, как ни в чём не бывало, с лёгкостью, которой могла бы позавидовать. — Я просто хотела спросить, что ты будешь на завтрак. Яичницу? Или может, хочешь, чтобы я сходила в магазин за творогом?
— Маргарита Петровна, я сама приготовлю… — проворчала Оля, отвернувшись, не в силах сдержать раздражение.
— Ладно, поспи ещё полчасика. Я сама что-то придумаю. — Свекровь тут же приняла решение, не дождавшись ответа.
Ольга вздохнула, снова почувствовав, как её личное пространство растворяется. Она бы хотела хоть немного покоя, но в доме, где хозяйничала Маргарита Петровна, о такой роскоши не могло быть и речи.
В следующие дни свекровь продолжала диктовать свои правила. Она переставляла мебель, решала, что и как готовить, не стеснялась критиковать выбор фильмов.
Однажды Оля зашла в свою студию, где вела работу, и застала Маргариту Петровну, листающую её рабочие эскизы. Оля была графическим дизайнером, и работы, которые она создавала, ценили клиенты. Но свекровь, похоже, не разделяла её энтузиазма.
— Что вы делаете? — не сдержавшись, спросила Оля, вырывая работы из рук свекрови.
— В этих работах не хватает цвета. Я бы добавила красный и синий. Какая-то безвкусица. — Свекровь покачала головой, не замечая, что её слова обижают.
— Это проекты для клиентов, у них свои требования. — ответила Оля, пытаясь сохранить спокойствие.
— Ну, ты же профессионал, ты должна предлагать лучшее. Тебя разве этому не учили? — Свекровь ответила с таким тоном, что Оля почувствовала, как её гордость за свою работу сжалась, как в тиски.
— Спасибо за ваше мнение, но я разберусь сама. — Ольга стиснула зубы, стараясь не дать волю обиде.
Перед сном Оля снова попыталась поговорить с мужем, в котором, как ей казалось, ещё не было до конца проснувшейся зрелости. Она снова сидела на кровати, на полусогнутых ногах, и в её голосе звучала усталость от этих постоянных компромиссов. Невыносимых.
— Дима, нам нужно что-то срочно сделать. Я чувствую себя гостем в собственном доме. — Она произнесла это как невидимую тяжесть, которую ей невозможно было оставить за дверью.
Дмитрий отложил книгу, посмотрел на неё немного растерянно, но привыкшим взглядом. Он был её мужем, но в какой-то момент этот его взгляд уже не приносил успокоения.
— Оль, мама просто хочет помочь. Ей неловко, что она обременяет нас своим приездом, вот она и старается… еда, советы, переставленная мебель… Всё от чистого сердца. Как ты не понимаешь? — Он вздохнул, но в его голосе было больше привычки, чем уверенности. Он, конечно, был сыном, а она — его мать. С которой он жил, пока не стал мужчиной, но до сих пор побаивался.
Оля покачала головой, закрывая глаза. Она пыталась собраться с мыслями, но ответы, которые её мучили, всё равно не приходили.
— Дима, она нарушает мои границы. Я не могу так дальше… — Губы чуть дрогнули, она ощущала, как его слова теряют всякий смысл. И каждый его ответ ещё больше усиливал это чувство: неуважения к её дому, к её пространству, её личной жизни. Разве не её жизнь была важной теперь? Она же была на своём месте — в своём доме.
— Давай немного подождём. Ремонт закончится, и всё наладится. — Дмитрий снова вздохнул, всё как всегда. Он не мог дать ответ, который бы её утешил. Он не хотел её разочаровывать, но и не хотел отпускать маму.
Оля повернулась на бок, заполняя пространство между ними всем тем, что не могла сказать вслух. Её обида была слишком личной, слишком глубокой, чтобы словами перекрыть этот зазор. Она почувствовала, как закипают её чувства. Всё осталось как было — они оба словно бы жили в разных мирах, не умея найти общую точку.
Она отвернулась, погружаясь в смешанные чувства — усталость, раздражение, обиду. И все они накатывались одновременно. На утро ничего не изменится. А она всё не могла понять, зачем она, собственно, так крепко держала за это место, за этот дом, который и не был её, по сути.
Оля сидела за кухонным столом и перелистывала сайт с туристическими предложениями. Очередной раз она чувствовала, как её жизнь, как какой-то долгий и неудобный перерыв, тянется и тянется. Полгода с тех пор, как свекровь поселилась у них, и кажется, она и не собиралась уезжать. Ремонт, обещанный много месяцев назад, всё не завершался. Вся эта жизнь будто бы застыла в ожидании чего-то.
— Дима, посмотри! — Оля подняла глаза от экрана, её лицо неожиданно озарилось. — Я нашла отличный тур в Египет! И по ценам очень выгодно. Отличное сезонное предложение!
Дмитрий, вечно уставший и немного невыразительный в последние дни, вошел на кухню, сразу опустился на стул, словно потянулся к отдыху не только от работы, но и от всей этой нескончаемой суеты.
— Оль, давай отложим отпуск на потом. Сейчас не лучшее время. — Его голос был утомлённым, почти безжизненным.
— Почему? У нас же есть сбережения? Мы давно не были в отпуске. — Она растерянно посмотрела на мужа. Эти слова были как просьба, как надежда, что хоть где-то она сможет найти немного радости для себя.
Он покачал головой, и в этот момент она поняла, что его усталость, его заторможенность — это не просто физическая усталость, а нечто большее. Это был откровенный, неподдельный признак того, что он на пределе.
— Тем более, я от присутствия твоей матери уже на стенку лезу. Мы, конечно, с ней притёрлись, но я реально хочу от неё отдохнуть. Да и вообще хочу отдохнуть… — Он попытался расслабиться, откинулся на спинку стула, но его слова уже не могли унять этот нарастающий внутренний конфликт.
Оля почувствовала, как в её груди что-то ёкнуло. Как-то неожиданно все её мысли о путешествии превратились в жестокую реальность.
— Оля, у нас нет денег на поездку. — Дмитрий осторожно закрыл ноутбук, сдерживая её глаза, которые сжимались в вопросительном ожидании.
— Как это нет денег на поездку?! — Оля вскочила с места, её голос взвился вверх. — У нас же триста тысяч накоплено!
Дмитрий тихо, словно в попытке скрыть какое-то внутреннее недоумение, ответил:
— Я отдал их маме на ремонт. — Он покачал головой и попытался придать голосу нейтральность, но его глаза выдали всё.
Оля замерла. Казалось, мир вокруг неё перестал существовать, и все звуки и запахи вдруг стали враждебными.
— Что значит «отдал»? Все триста тысяч?! — Она встала и подошла ближе, словно сама не веря своим словам. — Как ты мог?!
— Да. Ей срочно понадобились деньги. Не хватило своих сбережений. Отец и так отдал всё, что было… — Дмитрий тоже встал, чувствуя, как пространство между ними всё сужается, как будто кто-то выжрал воздух.
Оля почувствовала, как её сердце сжалось. И не от обиды, а от того, что всё происходило без неё. И вдруг, перед глазами возникла её жизнь, как будто она всегда шла стороной.
— И ты не посчитал нужным обсудить это со мной?! — Оля не могла больше держать эмоции в себе, её слова выплеснулись, как кипяток.
— Мама сказала, что это семейное дело. Я не хотел тебя беспокоить. Решил, что потом верну с зарплаты. Ты же знаешь, я работаю из дома, платят всегда. — Дмитрий сделал шаг назад, чувствуя приближение к конфликту, и отошёл в угол кухни.
— Не хотел меня беспокоить?! Мы всегда вместе планируем расходы, а ты тайком отдал все наши сбережения?! — Оля не могла поверить своим словам, но они вырывались наружу, невзирая на его оправдания.
В этот момент в кухню вошла Маргарита Петровна, как всегда, уверенная в своей правоте и ощущении, что она как-то контролирует происходящее. Она нахмурилась, заметив напряжение в воздухе.
— Что здесь происходит? Почему такие крики? — Свекровь обвела взглядом Олю и Дмитрия.
— Ваш сын отдал все наши деньги на ваш ремонт. Без моего ведома. — Оля повернулась к свекрови, ощущая, как в её теле накапливается гнев, который она не могла больше сдерживать.
Маргарита Петровна пожала плечами, даже не скрывая своей уверенности.
— Дмитрий имеет право распоряжаться своими деньгами, как пожелает. Это его прямая обязанность как сына. — Она говорила это с таким спокойствием, как будто речь шла о каком-то простом бытовом вопросе.
Оля взорвалась, как реактивный двигатель, усталость и злость переполняли её.
— Но это и мои деньги тоже! — Она почти выкрикнула, не веря в то, что происходит. — Мы семья, и такие решения не принимаются в одностороннем порядке!
Загадка, казалось, разрешалась, но она оставляла в воздухе что-то безвозвратно утраченное.
Маргарита Петровна скрестила руки на груди и устремила взгляд на Ольгу, как если бы хотела примерить её на себя, ощупать, почувствовать, что-то там определить.
— Милая, пока всё, что тебя связывает с моим сыном — это штамп в паспорте и совместная аренда. А я Диме жизнь дала, и столько лет о нём заботилась, пока ты его не встретила. Так что давай-ка не умничай. — Свекровь решила не просто вставить слово, а так, с размаху, поставить на место, чётко и без обиняков.
Ольга почувствовала, как внутри неё что-то как будто разрывается. Боль и злость, которая кипела в ней последние месяцы, вдруг превратилась в бешеную волну. Гроза, которая вот-вот обрушится на всех. А она готова идти ва-банк. У неё была причина. Веская причина.
— Дима, послушай меня внимательно. — Она взглянула на мужа, и в её голосе был холод, который он не слышал давно. — Я больше не могу так жить. Либо мы начинаем жить отдельно, либо…
— Либо что? — перебила её Маргарита Петровна, не выдержав паузы. — Ты уйдешь? Неужели ты бросишь мужа из-за таких пустяков?
— Пожалуйста, давайте успокоимся. — Дмитрий встал между женщинами, пытаясь быть миротворцем. Но напряжение в воздухе было таким, что даже он понял: его слова уже не имеют силы.
— Дима, твоя мать не права. — Ольга не отводила глаз от мужа, и в её голосе прозвучала та самая решимость, которая, возможно, решит всё. — Нас связывает не только штамп в паспорте и совместная аренда.
Все глаза в комнате теперь были прикованы к ней, но она не отступала. И вот она сделала то, чего не ожидал никто.
— Дима, я беременна. — Эти слова, как удар молнии, поразили всех.
Тишина стала такой густой, что её можно было бы резать ножом. Дмитрий застыл, не в силах сдвинуться с места, а Маргарита Петровна, словно старое дерево, которое вот-вот упадёт, рухнула на стул.
— Как беременна? — Дмитрий не верил своим ушам. Его лицо сначала наполнилось радостью, потом восторгом, но вдруг свекровь перехватила его эмоции, как рукой, и сжала их в своих пальцах.
Маргарита Петровна резко вмешалась:
— Как беременна? Что значит беременна? Ты в своём уме? Сейчас не время для детей! — её голос стал ледяным, и в нём была такая уверенность, что Ольга замерла.
— Маргарита Петровна, что вы такое говорите? — Ольга не могла поверить, что её свекровь так реагирует. — Вы что, за нас не рады? Вы и так забрали наши деньги на отпуск… Я как раз хотела поехать с мужем к морю, набраться сил перед родами…
Но Маргарита Петровна только покачала головой, и её глаза, казалось, становились всё холоднее и жёстче.
Ольга вдруг поняла: это уже не просто разногласия. Это столкновение двух миров. И где-то там, между слов, должна была родиться правда, даже если она и была жёсткой и неудобной для всех.
— Сейчас как раз самое время за нас как следует порадоваться, вернуть нам деньги и уехать, чтобы мы дальше сами стали строить нашу семью! — На эмоциях Ольга выпалила то, что чувствовала.
Маргарита Петровна не выдержала, сверкнула глазами и, как обычно, заняла непоколебимую позицию.
— Нет, дорогая. — Её голос был твёрд, как камень. — Радоваться сейчас я точно не буду. Мне нужны деньги на ремонт. Это не обсуждается. Наших пенсий и сбережений не хватило, чтобы доделать все работы. Тем более, нам ещё баньку надо построить.
— А каким местом вы думали, когда начинали ремонт? — Ольга не сдержалась и вспыхнула. — И как это вообще связано с нашим ребенком?
Маргарита Петровна, не моргнув, строго посмотрела через очки, которые как-то странно сидели на её носу.
— Самым прямым образом, девочка. — Голос свекрови стал ещё твёрже. Она замолчала на секунду, чтобы дать свои слова в полном объёме, а потом продолжила. — Как только мы закончим ремонт, тогда и будете думать о детях. А пока никаких родов. Вы молодые, ещё успеете настругать внуков. Оля, тебе нужно срочно сделать аборт. Сейчас наши финансовые траты в приоритете. Мне ваши деньги сейчас важнее. Ребёнка вы не потянете!
Ольга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Слова Маргариты Петровны били прямо в грудь, и она не могла поверить тому, что только что услышала.
— Что?! — её голос был сдавленный, почти беззвучный. Она не могла сдержать слёз, но пыталась держать себя в руках. — Вы не можете так говорить! Дима, ты хоть что-то скажи!
Дмитрий стоял, как загипнотизированный, и перевёл взгляд с супруги на мать. Он выглядел растерянным, как человек, оказавшийся в чуждом мире.
— Мама, может, не стоит так радикально… Я же дал денег… — Смущённо пробормотал мужчина, не в силах найти слов.
— Сынок, сейчас не время. — Мать покачала головой, как если бы она обсуждала что-то очевидное. — Семья должна помогать друг другу. Сейчас твоя семья — это, в первую очередь, мы с отцом. Жена может поменяться, а родители никогда. Ну ты головой-то иногда думай.
Ольга стояла в ступоре, но в голове всё ещё прокручивались её собственные слова, которые, казалось, вернули её в реальность.
— Дима, скажи что-нибудь! Это наш ребенок! — Ольга схватила мужа за руку, глаза её были полны отчаяния. — Ты хоть как-то можешь вмешаться?
Но Дмитрий стоял как камень, не зная, как выбраться из этого кольца, которое сжималось вокруг них.
— Походу, мама права. Нам нужно подождать. — Дмитрий опустил глаза, его голос стал тихим и осторожным.
— Ты серьёзно? — Ольга почувствовала, как холодок охватывает её сердце. Слёзы стояли на глазах. — Ты просишь меня избавиться от нашего ребёнка из-за денег, которые нужны твоей матери?
— Оля, пойми, сейчас сложный период. — Дмитрий был уверен в своей правоте, весь его взгляд был направлен к свекрови. — Позже мы сможем вернуться к этому вопросу.
— Дима, я не верю… — Ольга не могла поверить в то, что её муж выбирает её мать вместо их будущего. — Я не верю, что ты выбираешь её вместо нашей семьи.
— Оля, хватит драматизировать. — Маргарита Петровна хлопнула ладонью по столу так, что посуды звякнули. — Это разумное решение.
— Вы всегда вмешивались в нашу жизнь, но это уже слишком! — Ольга взорвалась. Вы на голову больная женщина, если вы так говорите! Поезд, который каждый день спускается в ад, однажды сделает рядом с вами остановку.
— Следи за языком, девочка! — Маргарита Петровна прошипела через зубы, её глаза потемнели от злости.
— Оля, пожалуйста, давай всё спокойно обсудим. — Дмитрий встал между ними, пытаясь успокоить ситуацию. Он тянул руки к супруге, но она отстранилась.
— Обсудим? Ты только что меня предал, скотина! — Вся её ярость выплеснулась наружу, голос был таким громким, что казалось, стены дрожат. — Ты предал меня, ты выбрал её, а не нас!
— Я не предавал… Оля… Но для ребёнка сейчас реально не время… Мама права… — Дмитрий говорил тихо, почти прошептал, но Ольга уже не могла услышать его.
— Ты выбрал её. — Она с отвращением посмотрела на свекровь, а её голос дрожал от боли. — И теперь ты требуешь от меня того, с чем я никогда не смогу спокойно жить.
Маргарита Петровна ухмыльнулась.
— Возможно, идея с разводом была не такой уж плохой. — Она произнесла это с таким спокойствием, что Ольге стало еще тяжелее. — Сынок, ты заслуживаешь более понимающую жену.
В тот момент что-то сломалось в Ольге. Как если бы хрустальная чаша терпения, что ещё пару мгновений назад была в её руках, в один момент рухнула с высоты, разбив всё на мелкие осколки.
— Знаешь что, крыса? — Ольга рванула к свекрови, схватила её за шиворот и резко подняла с места. — Ты можешь оставить себе сына. Бог на днях подарил мне чудо и забрал у меня проблему.
Она швырнула свекровь обратно на стул и, не глядя на мужа, подошла к плите. Сковорода с гречкой и подливой, приготовленная с любовью, выскользнула из её рук и прямо на голову Маргарите Петровне. Она не заметила, как размахнулась и стукнула сковородкой по голове Дмитрию.
Дмитрий побледнел, а Маргарита Петровна застыла, как статуя, не понимая, что происходит.
Ольга схватила сумку и, не говоря ни слова, вышла из квартиры, громко хлопнув дверью за собой.
Ольга развелась и переехала к матери. Она ждала малыша, и, несмотря на всю боль, которая осталась в её сердце, не сомневалась в правильности принятого решения. Дмитрий же остался жить с родителями и помогал отцу с ремонтом, поддавшись влиянию матери, которая убедила его, что Оля ему не пара. По слухам, он не сильно переживал из-за разрыва.
Что будет дальше — неизвестно. Но сейчас каждый из них живёт своей жизнью, и солнце светит одинаково ярко, как для хороших, так и для плохих людей.
