Юля жила в посёлке рабочем. Утром она отвела дочку в садик и бегом на автобус. День предстоял тяжёлый, бабка одна поступила, еле живая. Уход нужен особый: бельё менять, переодевать, утки выносить… Для медсестры хирургии обычное дело, но волновалась Юля. Не хотелось, чтобы бабка померла в её смену.
Переодевается в каморке, слышит за перегородкой разговор странный.
— К утру чтоб была чистота, проветрено, бабка чтоб была умыта, переодета, — говорит старшая медсестра Лизе.
— Не волнуйтесь, Татьяна Петровна, — отвечает Лиза. — Всё сделаем. Главное, чтобы бабка раньше времени не откинулась.
— Главное, — говорит Татьяна Петровна, — родственников не пускать. Иван Семёнович сказал не обижать.
Юля вышла в коридор, постучала в процедурную.
— Войдите! — кричит Лиза. А увидела Юлю, засмеялась.
— Юлька, это ты? Стучишь, как чужая!
— Привычка, — отвечает Юля. — Не могу без стука.
— Ой, да брось ты своё барское воспитание! — говорит Лиза и уходит.
Юля пол моет, как всегда, от края до края. Другие медсёстры смеются:
— Зачем под пациентов подстраиваешься? Ты здесь царица!
А Юля моет, не обращает внимания. Родители так воспитали. Потому и любят её пациенты.
Когда палаты мыть надо, Юля заходит, здоровается, просит на кровати лечь, вещи с пола поднять. Кому надо помогает. В послеоперационной бабка лежит, тяжёлая. Памперс меняет, а тот всё равно протекает. Юля и её аккуратно переворачивает, простыню меняет, памперс. Потом волосы расчёсывает, косу плетёт.
Бабка аж преобразилась, лицо просветлело. Шепчет что-то. Юля по губам читает: «Спасибо».
Закончила уборку, укрыла бабку одеялом, окно открыла. Свежий воздух, весенние звуки, запах листвы молодой.
Лиза вбегает:
— Юль, ну что, помощь нужна? А то главная сейчас придёт!
— Спасибо, Лиз, я сама, — улыбается Юля, воздух свежий вдыхает. — Я уже ухожу.
С портфелем в руках, начальники идут по коридору, в послеоперационную заходят, дверь закрывают. После разговора утром Юля заподозрила неладное что-то. Нотариус в больнице не удивляет. Такое часто бывает. Но когда всё вместе, и разговоры, и нотариус, и странности всякие, то явно что-то не то происходит.
Она в соседней палате убирает, слышит:
— Родственники не приехали… А вы у нас лежите в отдельной палате, уход особый… Так будет лучше. Вот здесь подпишите.
Вышла делегация из палаты, начальники ещё немного пошушукались и ушли. Юля чувствует, беда. Ещё раз по этажу прошла, порядок проверила. Слышит стук еле слышный. В палату заглядывает, а там бабка эта, рукой по кровати бьёт, сил нет. Юля к ней, за руку берёт. У бабки глаза полные слёз.
— Забери…
— Что забрать, Тамара Васильевна? — спрашивает Юля, карту смотрит.
— Завещание… у главного… — шепчет бабка и отключается. Пульс потрогала — слабый, еле прощупывается. Юля к Лизе бежит.
— Лиза, там бабка в послеоперационной отключается!
Лиза отвечает, да спокойно так:
— Ну, мы другого и не ждали. Не паникуй, Юлька. Всё, что надо, сделали. Иди отдыхай.
— Как же так?!
Юля к заведующей.
Анна Ильинична не то, что помочь, а ещё и отчитывает, мол, по пустякам беспокоит, Тамара Васильевна личная пациентка главврача.
«Личная пациентка? — думает Юля. — Здесь больница или барский двор?»
Бежит в главный корпус. «Завещание забери, у главного…» – в ушах звенит. У кабинета очередь. Юля ждала, но не долго. Рабочий день всё-таки. Решила, что позже зайдёт.
Возвращается в послеоперационную. Бабка лежит неудобно, руки свисают. Юля поправляет, на бок переворачивает, чтобы дышалось легче. Бабка глаза открывает, смотрит.
— Сейчас, — шепчет Юля, — сейчас пойду, всё сделаю.
В главный корпус идёт. В кабинете никого. Стучит, заходит. Иван Семёнович у ламинатора стоит, документ какой-то ламинирует. Удивлённо смотрит.
— Что у вас? — не помнит, видать, ни имени, ни фамилии.
— Юлия Цветкова, — напоминает Юля. — Я… Я забрать хотела у вас её завещание, — выпаливает Юля. — Она допустила в нём ошибку.
— Что вы мне рассказываете? — злится главврач. — Она же уже не разговаривает!
Юля собирается с духом.
— Иван Семёнович, вы не поняли. Она сказала, чтобы я забрала у вас завещание, которое она подписала в вашем присутствии. Она допустила в нём ошибку.
Главврач стоит красный, как рак.
— Какая ошибка?! Что ты выдумываешь?! — Хватает документ с гербом, зачитывает: — «Я, Тамара Васильевна Голубева… завещаю всё имущество фонду Ивана Семёновича Крутихина…» Нет здесь никакой ошибки! Мы с Тамарой Васильевной друзья! Иди работай!
— Но у неё родственники есть! — возражает Юля. — Может, она забыла их вписать? Она же плачет постоянно!
— Иди работай! — рявкает главврач.
Юля понимает, что уговорить не получится. Хватает документ, бежит из кабинета. Главврач тут же завопил, охрану позвал.
Тамара Васильевна видит бумагу и сразу у неё руки дрожать перестали, слёзы уже не текут. Шепчет:
— Нет… нет… Мне не нужно. Надо уничтожить…
Тут главврач прибегает, красный, запыхавшийся, с охранником.
— Не смей рвать! — вопит. — Отдай!
Юля равнодушно бросает завещание на пол, опрокидывает на него утку. Вода, ну и прочее содержимое выливается, документ мокрый, ароматы по всей палате. Главврач в бешенстве.
— Что ты наделала, негодяйка?! — Еле сдерживается, чтобы голову ей не разбить. — Вон из больницы!
На шум все сбегаются, пациенты из палат выглядывают. Юля успокаивает больных, идёт в свою каморку, переодевается. Слышит, как главврач на Тамару Васильевну кричит: «Разве так поступают с друзьями?!»
Юле неловко стало, что она бабку на растерзание оставляет. Пишет заявление об увольнении, идёт в послеоперационную.
— Иван Семёнович, подпишите! — от голоса Юли главврача передёргивает.
— Подпишу, — отвечает ровным голосом.
Выходит Юля из отделения и видит, как старшая медсестра стоит, а рядом парень молодой, лет 18. Парень что-то просит, а Татьяна Петровна отказывает.
— Цветкова, куда? Рабочий день не закончен!
— Для меня закончен, Татьяна Петровна. Меня уволили. Всех благ! — И бежит вниз по лестнице.
Бежит, а сама удивляется. Ещё бы, пару дней назад, скажи ей, что уволится, покрутила бы пальцем у виска. Она что, сумасшедшая? С ребёнком на руках работу бросать?! А сегодня, как будто клад нашла. Что теперь будет? Сможет ли быстро работу найти?
Страх сердце колотит, руки дрожат. Но назад пути уже нет.
Решила сразу дочку из садика забрать, никуда больше не ходить. Вика удивляется, что мама так рано пришла.
— Мам, мы куда-то едем? К бабушке?
— Нет, Викусь, сегодня отдыхаем. А завтра тоже в садик не пойдём.
А у самой мысли в голове вихрями крутятся. Придётся к маме возвращаться, в городок наш, где Вика без конца болеет…
— Ура! — радуется Вика. — Ещё один выходной!
На следующий день решили выспаться. А тут сигнал под окном. Юля выглянула и видит, что стоит машина шикарная, тёмно-вишнёвая. Водитель ещё раз сигналит, выходит, через забор заглядывает. Юля джинсы натягивает, футболку, выходит во двор. Лицо водителя знакомое, но никак не может Юля вспомнить, откуда.
— Вам кого? — спрашивает.
— Цветкова Юлия здесь живёт?
Юля вспоминает, что как раз этого парня молодого вчера к бабке не пускали.
— Да, это я.
— Хорошо, что нашлись! Голубев Денис, внук Тамары Васильевны.
Юля руку протягивает, не понимает, зачем она понадобилась.
— Представляете, вчера пришлось больницу штурмом брать! Не пускали к бабушке, говорили, что она без сознания. А у неё обычный гипертонический криз был! В общем, с адвокатом, с полицией, но прорвались. Бабушка моя плачет, шепчет, чтоб забрали её. Мы и забрали. Ей сразу лучше стало! А потом попросила ручку, блокнот, написала: «Найдите санитарку Юлю Цветкову». Утром в больницу заехал, ваша сменщица рассказала, что вчера там было, адрес ваш дала. Вот я и здесь. Спасибо вам огромное! Вы нашу семью спасли!
— Да я ничего особенного не сделала, — улыбается Юля. — Завещание вашей бабушки водой из утки испортила…
— О, вы не знаете, что это за тип, Иван Семёныч! — говорит Денис. — Он фонд создал, пансионат частный для богатых стариков хочет открыть. Тяжело больных заставляет завещания подписывать. Уже несколько семей разорил.
— А ведь у бабушки – квартира в центре, машина, счета в банке, — говорит Денис. — Она профессора этого, Ивана Семёновича, учила, карьеру ему помогла сделать, а он вот так отблагодарил! А мы лекарства дорогие нашли, бабушку на ноги поставим. Ну, пока полежит… Вы не могли бы у неё сиделкой поработать?
Юля улыбается.
— Конечно, с удовольствием! Только у меня дочка, в садик ходит, здесь, в посёлке. Я не могу сутками работать.
— Так берите её с собой! — говорит Денис. — У нас места полно, дом огромный. Мы с отцом там живём, да бабушка. Сестра замуж вышла, уехала. А мама… 6 лет назад умерла. Большие деньги, как оказалось, не всегда жизнь спасают. Ну, не будем об этом. Если вы согласны, собирайтесь, вечером за вами заеду.
Юля бегом к дочке, сияет от радости. Вика в окно всё это время смотрела, любопытно же.
— Мам, а кто это приезжал? На такой красивой машине!
— Это дядя Денис, — отвечает Юля. — Он нас к себе пригласил, пожить и поработать. Поедем?
— А садик? — спрашивает Вика.
— Садик пока подождёт. Может, там поближе другой найдём. Но на этой неделе садик точно отменяется!
— Ура! — прыгает Вика. Она не любит садик, там мальчик Петя её обижает.
Вечером Денис приезжает с отцом. Мужчина молодой, скорее как брат Дениса выглядит. Помогает девочкам устроиться в машине, с Викой сразу знакомится.
— Давай знакомиться! — предлагает он.
— Давайте! — отвечает Вика вежливо. — Я Виктория Игоревна!
— Вот это да! — восклицает мужчина. — А я – дядя Витя, Виктор!
— Вот это да! — повторяет Вика, и все смеются.
Юля едва узнаёт Тамару Васильевну. Та похорошела, хоть и слаба ещё, но глаза радостные, что она дома, с родными. Увидев Юлю, Тамара Васильевна руки протягивает, обнимает, шепчет:
— Спасибо, золотце моё!
Юлю с Викой селят в двух смежных комнатах на втором этаже, рядом со спальней Тамары Васильевны. Домработница показывает им всё, бельё выдаёт, халаты.
— Как в гостинице, — улыбается Юля.
Дом и правда на отель похож, на высоком берегу реки стоит, вид красивый. Викину комнату в детскую превратили, мебель белая, шторы розовые.
— Когда только успели? — удивляется Юля, вещи Викины в шкафчики раскладывает.
Работа в таком доме – не труд, а радость. Они с Тамарой Васильевной сдружились, она иногда просит ей почитать, Юля с удовольствием читает. Иногда Тамара Васильевна просит Юлю о жизни рассказать, но Юля скромная, о себе говорить не умеет.
Тамара Васильевна только и знала, что Юля с дочкой из шахтёрского городка приехали, Вику от болезней спасать.
Как-то раз Виктор заметил, что Юля, несмотря на работу сиделки, совсем не похожа на обычную санитарку. В её облике, голосе, поведении что-то такое… Виктор не раз представлял, как бы она выглядела в дорогом костюме или вечернем платье. И вот, решил устроить сюрприз.
Юля сначала отказалась, мол, Тамару Васильевну не хочет оставлять. Но Виктор успокоил, домработницы, мол, присмотрят. На встрече с партнёрами Юля сразу внимание привлекла. Костюм сидел идеально, каблуки стройность подчёркивали. Виктор аж сам забыл, зачем приехал. Юля, видя его восхищённый взгляд, напомнила:
— Виктор, мы все условия договора обсудили?
Он посмотрел на неё с благодарностью и тут же решил: Юля заслуживает большего.
— Юля, — начал он торжественно в кабинете, — вы отлично справились! Но думаю, на этом не стоит останавливаться. Уверен, вы и другую роль прекрасно освоите.
Юля растерялась:
— Какую?
— Роль жены, — ответил Виктор.
Юля опешила:
— Что, притворяться женой на переговорах?
Но Виктор тут же поправился:
— Не роль, а статус жены! Юля, вы мне очень нравитесь! И маме моей тоже!
— Ничего себе! Оказывается, я и не заметила! Да уж, неожиданно. Вы мне тоже нравитесь, у вас прекрасная семья. Но я же санитарка, не забыли?
— Забыл, Юля, забыл! — отвечает Виктор. — С тех пор, как вы поселились, у нас, в доме воцарилось такое спокойствие, как будто вы – родной человек. Если вы откажете, нам всем будет очень вас с Викой не хватать… Подумайте!
Юля смотрела на мужчину, который старше неё на 14 лет, и понимала, что тоже привыкла к нему. Но занять место его жены и в мыслях не было.
— Давайте так, — говорит она, — я побуду сиделкой, пока Тамара Васильевна на ноги не встанет. А потом – поженимся.
Тут Виктор на руки её подхватил, давай целовать.
— Юлечка, да вы – ангел! Как же я вас люблю! Ну, давайте так: мы маме новую сиделку наймём, а вы, как опытная, руководить будете! Не могу я допустить, чтобы моя невеста тяжёлым трудом занималась!
Последнюю фразу он громко так сказал, что Денис, мимо проходивший, в дверь постучался.
— Пап, ты в порядке?
— Заходи, сынок! — крикнул Виктор, Юлю на ноги опуская. — Вот, уговариваю Юлечку женой моей стать!
В глазах Дениса было столько детской наивности, что Юля от души рассмеялась.
— Ну, нет, раз можно отказаться, я откажусь!
Ещё две недели — и Тамара Васильевна, с помощью Юли и новой сиделки, стала потихоньку вставать. Когда смогла ходить, опираясь на тросточку, Виктор объявил о скорой свадьбе. Денису поручили список гостей составить.
Ивана Семёновича Крутихина, ученика Тамары Васильевны, в список, разумеется, не включили. Его ждали дела поинтереснее. В органах внутренних дел…
