Вера Семёновна прожила с Маркизом три года.
Не то чтобы она его любила… Скорее терпела. После смерти мужа в доме остались только воспоминания о нем. Вот и кот серый, важный такой. Дочка предлагала:
— Мам, может, в хорошие руки отдадим? Тебе же с ним возни…
А Вера качала головой. Нет. Это последнее, что от Михалыча осталось живого. Пусть живёт.
Маркиз — кот понятливый. Под ногами не путался, с утра до вечера где-то дремал, мяукал редко. Идеальный жилец, если честно. За три года ни разу не доставил хлопот.
Поэтому когда в то утро он уселся на пороге, Вера сначала не поняла.
— Маркиз, отойди.
Кот сидел, как истукан. Жёлтые глаза смотрели прямо в лицо.
— Ну что ты встал, как столб? — Вера попыталась аккуратно обойти. — Мне на работу надо.
И тут началось такое… Маркиз зашипел! Да так зло, что Вера отшатнулась. Когти выпустил, шерсть дыбом. А когда она снова попробовала к двери пройти — цапнул за ногу! Колготки порвал в клочья.
— Ты что, совсем сдурел?!
Кот не отступал. Сидел, как часовой.
Вера растерялась. За тридцать лет работы медсестрой в поликлинике она видела всякое, но чтобы кот так себя вёл?
— Господи, что за день, — пробормотала она, разглядывая дырку на колготках. — Переодеваться теперь…
Пока искала целые колготки, зазвонил телефон.
— Вер, ты где? — голос коллеги Лены звучал встревоженно. — Я уже выехала одна. Говорила же — в восемь тридцать у твоего подъезда буду!
— Лен, извини… — Вера виновато посмотрела на Маркиза, который всё ещё стоял часовым у двери. — Кот тут… взбесился что-то. Не пускает меня.
— Как это не пускает?
— А вот так. Колготки порвал…
— Ладно, некогда мне твоих котов обсуждать, — перебила Лена. — Поедешь автобусом. Увидимся на работе.
Трубка замолчала.
Вера снова подошла к двери. Маркиз по-прежнему на посту. Она попробовала его погладить — кот отстранился, но агрессии больше не проявлял. Просто сидел. И смотрел такими глазами… Будто говорил: «Не пойдёшь. И всё тут».
— Ну что за чертовщина… — Вера опустилась на табуретку рядом. — Михалыч, если это ты там наверху кота подговариваешь, то объясни хоть, в чём дело?
Маркиз медленно моргнул. И вдруг подошёл, потёрся о ноги. Замурчал тихонько.
А за окном начал накрапывать дождь.
Утренние неприятности
Автобуса пришлось ждать полчаса.
Дождь усилился, превратившись в противную морось, которая пробиралась под зонт и стекала за воротник. Вера стояла на остановке и злилась — на погоду, на опоздание, на Маркиза особенно.
— Довёл кот, — бормотала она себе под нос. — Теперь весь день насмарку.
В автобусе было душно и тесно. Вера втиснулась между двумя тётками с сумками и попыталась дозвониться Лене — не брала трубку. «Небось уже на месте, работает», — подумала Вера.
А голова что-то разболелась. Ни с того ни с сего. Будто давление скачнуло.
На работе
— Ты где пропадала? — встретила её главврач Тамара Ивановна. — Лены нет, пациенты ждут…
— Как нет Лены? — опешила Вера. — Она же раньше меня выехала!
— Звонила полчаса назад. Сказала, что задерживается. Что-то с транспортом.
Вера нахмурилась. Странно. Лена всегда пунктуальная, как швейцарские часы. И почему не отвечает на звонки?
День потащился вязко и неприятно. Пациентов было много, все недовольные, злые. Голова болела всё сильнее. А Лены всё не было.
К обеду Вера окончательно забеспокоилась.
— Тамара Ивановна, а Лена так и не появилась?
— Нет. И не звонила больше.
Страшная новость
В четыре часа прибежала санитарка Галя, вся красная, запыхавшаяся:
— Вера Семёновна! Там… там на трассе авария была! Маршрутка перевернулась!
Веру как током ударило:
— Какая маршрутка?
— Та, что на Северный посёлок ходит. Знаете, жёлтенькая… Там Елена Петровна ехала! Её в больницу увезли!
Мир поплыл перед глазами. Вера схватилась за стену.
— Живая?
— Живая, живая! — поспешила успокоить Галя. — Но сотрясение, говорят. В реанимации лежит.
Жёлтая маршрутка на Северный… Они с Леной всегда на ней ездили! Каждое утро! И сегодня Вера должна была быть там же, рядом с подругой, если бы…
Если бы не Маркиз.
Осознание
Домой Вера ехала в каком-то тумане. В голове билась одна мысль: «Кот чувствовал. Как-то знал…»
Маршрутка перевернулась в половине девятого утра. Именно тогда, когда Вера обычно в ней ехала. Водитель не справился с управлением на мокрой дороге — дождь-то с утра лил.
— Михалыч, — шептала Вера, — это ты что ли через кота…
Маркиз встретил её у двери. Тихо мурчал, тёрся о ноги. Обычный серый кот, ничего особенного. Только в глазах была какая-то печальная мудрость.
Вера присела на корточки, погладила его по голове:
— Спасибо тебе, Маркизик. И тебе, Михалыч, если ты там где-то…
Кот замурчал громче.
В больнице
Вера не могла усидеть дома.
Сунула в сумку яблоки, печенье и поехала в больницу. Лену положили в городскую. Дежурная медсестра — знакомая по работе — пропустила без лишних вопросов.
— Только недолго, — предупредила. — Она ещё слабенькая.
Лена лежала бледная, с повязкой на голове. Увидела Веру — слабо улыбнулась:
— Вер… Хорошо, что ты не поехала со мной.
— Лен, как ты? — Вера села на стул рядом с кроватью. — Что врачи говорят?
— Сотрясение, ушибы… Могло быть хуже. — Лена закрыла глаза. — Знаешь, такой удар был… Всё полетело кувырком. Сумки, люди. А я думала: хорошо, что Верка дома осталась.
Горло сдавило спазмом. Вера взяла подругу за руку:
— Ты главное — поправляйся. А я тебе что-то расскажу странное.
И рассказала про Маркиза. Как он на пороге сидел, не пускал, колготки порвал.
Лена слушала, широко раскрыв глаза:
— Не может быть.
— Может. Сама не верила, а теперь, — Вера покачала головой. — Три года живём вместе, он никогда так себя не вёл. А тут вдруг…
— Мистика какая-то, — прошептала Лена. — А может… может, твой Михалыч и правда…
Они замолчали. За окном палаты сгущались сумерки.
Дорога домой
В автобусе Вера сидела и думала.
О Лене, о том, как страшно могло всё обернуться. О Маркизе, который почему-то знал. Знал что? И откуда?
Кот — это же просто животное. У него нет разума, нет предчувствий. Так ей всегда казалось. А Михалыч при жизни частенько говорил:
— Верка, ты слишком много головой думаешь. А вот сердцем — мало. Животные-то сердцем живут, инстинктом. Они чувствуют то, что нам не дано.
Тогда она только отмахивалась. Глупости, мол. Но теперь…
А что, если не глупости?
Автобус тормознул у её остановки. Вера вышла на улицу — дождь наконец прекратился, но лужи блестели в свете фонарей, отражая жёлтые пятна света.
Возвращение
Ключ поворачивался в замке необычно громко.
Маркиз сидел в прихожей, словно ждал. Посмотрел на Веру жёлтыми глазами, медленно моргнул.
— Привет, — тихо сказала Вера. — Я к Лене ездила. Она жива. Спасибо тебе.
Кот подошёл, потёрся о ноги. Вера сняла пальто, прошла в комнату и… вдруг сил не стало. Опустилась прямо на пол, спиной к стене.
А Маркиз устроился рядом. Мурчал тихонько, как моторчик.
— Знаешь что, Маркизик, — Вера погладила его по спине, — я раньше думала, что ты просто… довесок. К Михалычу. А оказывается…
Голос сорвался. Всё навалилось разом — страх за подругу, осознание того, что могло случиться, благодарность к коту, который… который спас её.
И вдруг она заплакала.
Разговор с прошлым
Слёзы лились сами собой — первые за долгие месяцы.
Вера плакала от облегчения, от страха, от того острого чувства, что жизнь висела на волоске. И от благодарности — к коту, к судьбе, к Михалычу…
— Михалыч, — шептала она сквозь слёзы, — если это ты… если ты там где-то видишь… Спасибо. За кота. За то, что уберёг.
Маркиз мурчал всё громче. Подошёл ближе, положил лапы ей на колени. Жёлтые глаза смотрели понимающе, почти по-человечески.
— Я же его почти не замечала, — продолжала Вера. — Кормила и всё. А он… он меня сегодня спас. Как будто знал…
Может, и знал. Может, животные действительно чувствуют то, что людям недоступно. Может, Михалыч и правда как-то… через кота…
Она обняла Маркиза, прижала к себе. Тот не сопротивлялся, только мурчал ещё тише и теплее.
Новое понимание
Слёзы постепенно высохли.
Вера сидела на полу с котом на коленях и чувствовала… покой. Странный, глубокий покой, которого не было уже давно.
— Теперь я буду к тебе прислушиваться, — сказала она Маркизу. — Обещаю. Если что-то почувствуешь, если захочешь предупредить — я поверю.
Кот поднял голову, посмотрел ей в глаза. И медленно-медленно моргнул — так, как моргают кошки, когда доверяют.
— Спокойной ночи, Маркизик, — прошептала Вера, поднимаясь с пола. — И тебе, Михалыч, где бы ты ни был.
Кот потянулся, зевнул и пошёл к своей подстилке. Обычный серый кот.
Только теперь Вера знала: обычными бывают только те, кого мы недостаточно любим.
Новые правила
С того дня жизнь Веры изменилась.
Не кардинально — так, по мелочам. Но эти мелочи оказались важнее всего остального.
Теперь, собираясь на работу, она всегда смотрела на Маркиза. Как он себя ведёт, не беспокоится ли. А кот, словно понимая свою новую роль, стал более внимательным. Провожал до двери, встречал с работы.
— Мам, ты что, с котом разговариваешь? — удивлялась дочка, заставая Веру за странными беседами с Маркизом.
— Разговариваю, — не смущалась Вера. — А что такого?
Лена выписалась через неделю. Пришла в гости с тортом и цветами — специально для Маркиза купила дорогие консервы.
— Спаситель, — серьёзно сказала она, гладя кота. — Если бы не ты, Вера бы тоже пострадала.
Маркиз принял почести с королевским достоинством. Съел деликатесы, помурчал и удалился в свой угол.
Маленькие знаки
Через месяц произошло ещё одно событие.
Вера собиралась к подруге на день рождения. Уже оделась, взяла подарок. А Маркиз вдруг заметался по квартире, под ногами крутился.
— Что случилось? — Вера присела рядом.
И что-то заставило её прислушаться к коту.
— Хорошо, — сказала она. — Останемся дома.
Позвонила подруге, извинилась — мол, плохо себя чувствую. А через час узнала: в том районе отключили электричество, лифты не работали, людям пришлось по лестницам спускаться в темноте. Пожилая соседка даже упала, сломала руку.
Может, совпадение. А может, и нет.
— Маркизик, — погладила Вера кота, — откуда ты знаешь?
И Маркиз мурчал в ответ, жмурился жёлтыми глазами. Понимал всё без слов.
Так и жили — женщина и кот, научившиеся доверять друг другу. И были счастливы.
