Алина стояла у кухонного окна, глядя в серый двор. В руках — телефон, экран погас, но пальцы всё ещё держали его крепко, как будто тот мог дать ответ на всё сразу. Голос дрожал, но она его сдерживала.
— Ты даже не подумал спросить меня, прежде чем оформить? — тихо, но с нажимом. — Как будто я здесь никто. Как будто меня вообще нет.
Денис, стоя у стола с чашкой чая, устало вздохнул.
— Алин, давай без драмы. Я хотел сделать тебе сюрприз.
— Сюрприз? — она усмехнулась, опершись спиной о подоконник. — Если бы я, без слова, сунула тебе брачный контракт «в подарок» — понравилось бы?
Он замолчал, затем медленно сел на табурет.
— Ну мы же собирались покупать. Вместе. Я же всё ради нас.
— Ради нас — это когда мы оба в курсе. Когда я чувствую, что мы партнёры, а не квартирантка в твоём доме.
Он отвёл взгляд, сделал глоток.
— Ты думаешь, я бы выгнал тебя, что ли?
— Я думаю, что теперь не понимаю, кто я в этой квартире.
В памяти вспыхнуло лето трёхлетней давности. День Военно-морского флота. Она тогда гуляла с подругой по набережной, подруга куда-то исчезла, а он появился — в тельняшке, с морской улыбкой и мокрыми волосами. Через неделю стоял под её окнами с цветами, через месяц помогал переклеивать обои, а вскоре бросил службу на флоте.
— Буду на торговых судах. Деньги там — совсем другие. Купим своё жильё, — говорил он тогда.
И они копили. Она — со своей зарплаты, он — с рейсов. Она вела записи, сверяла проценты по вкладу, он смеялся: «Ты мой главный бухгалтер, только не увольняйся». Верила ему. Не потому что глупая — потому что он, казалось, тянул их в будущее.
Теперь он говорил с дивана, уставившись в пол:
— Я же вкладывал больше. Я горбатился, без выходных, на другом конце света.
— И я вкладывала всё, что могла. Не транжирила.
— Мне ведь не жалко! Я же не враг тебе. Мы же свадьбу готовим.
— Через месяц, — тихо сказала она. — А в бумагах — я никто. Если бы ты не проговорился, я бы так и не узнала.
Он ушёл на кухню, стал без цели открывать и закрывать холодильник.
— Алин, я хотел сказать: всё, мы в своём жилье. Без аренды, без соседей. С новым лифтом и балконом.
— А получилось, что ты сделал красиво для себя. А меня вычеркнул.
Он сел обратно, спрятал лицо в ладонях.
В ту ночь она долго лежала, слушая его дыхание. Он спал к стене, а она — с открытыми глазами, считая в уме платежи и проценты. И понимая, что в их «своей» квартире у неё нет ничего.
Через неделю тест на беременность показал две полоски. Она стояла в ванной, глядя в зеркало, и не знала, радоваться или бояться. В другой день она бы кричала от счастья. Теперь — молчала. Потому что видела перед глазами не коляску, а его имя в документах.
Она не сказала сразу. Думала, подберёт момент. Но вместо этого он говорил о ремонте, просил помочь. Она лишь пожала плечами.
Через два дня собрала вещи. Оставила короткую записку: «Не ищи. Я не враг, но не могу жить там, где меня нет».
Уехала к подруге. Сменила номер. Через месяц подруга сорвалась, позвонила ему сама:
— Денис, она сделала аборт. И уехала. Всё.
Он лишь ответил: «Понял. Больше не ищу». Квартиру продал, деньги вернул в банк. Телефон сменил.
Годы шли. Он работал без выходных, снимал дешёвую «двушку» на окраине, копил без цели. Иногда, случайно, в магазине, натыкался на её любимый йогурт или слышал её имя — и что-то шевелилось внутри. Но звонить не пытался. Всё было закрыто.
Она скиталась по съёмным, меняла работы. Про аборт старалась не думать, но забыть было невозможно. Даже случайный детский плач на улице мог вернуть ту боль.
Через восемь лет она вернулась в родной город. Жила в маленькой студии у вокзала, пока случайно не встретила старую знакомую Катю. Та рассказала: Денис давно на берегу, живёт один, работает, не женат.
Она не искала встречи, но однажды он вышел из банка прямо перед ней. Остановились.
— Привет, — первой сказала она.
— Привет.
— Ты всё так же быстро ходишь.
— А ты всё так же худеешь, когда нервничаешь.
Молчание.
— Чего ты хочешь? — спросил он.
— Ничего. Просто случайно.
— В случайности не верю.
Она взяла из его рук кофе, но тут же поставила рядом.
— Я тогда боялась. Не тебя — себя. Что останусь в твоей квартире, как квартирант, с ребёнком.
— Я понял уже давно.
— Почему не искал?
— Потому что без доверия ничего не вырастет.
Они не обнялись, не пошли куда-то вместе. Лишь простились:
— Береги себя, Алин.
— Ты тоже, Дэн.
Он ушёл, не обернувшись. А она пошла на рынок, купила у Кати персики и вернулась домой. Села у окна, заварила чай. За восемь лет впервые почувствовала спокойствие. Жизнь не перепишешь, но можно хотя бы разойтись по-человечески. Без долгов.
