— Почему именно сейчас, Максим? Шесть лет прошло, — Дарья отодвинула чашку с недопитым кофе. — Ты вспомнил про дочь только когда твоя жена выздоровела?
Максим нервно постукивал пальцами по столешнице. Вокруг гудело привычное кафе, где они впервые встретились в девяносто пятом. Тогда у него было гладкое лицо и чёрные волосы, а теперь — морщины у глаз и седина на висках. Возможно, слишком рано для тридцатипятилетнего мужчины, но последние два года вымотали его до предела.
— Даш, я понимаю, как это выглядит, — он машинально поправил галстук, единственный в его гардеробе, купленный для поездки в львівську клініку. — Ты помогла мне с лечением Ирины, и я…
— И ты решил отблагодарить вниманием к собственной дочери? — она усмехнулась. — Как благородно.
За соседним столиком молодая пара смеялась, передавая друг другу телефон — редкость по меркам 2001 года. Максим помнил, как они с Дарьей тоже смеялись. До рождения Веры.
— Я вижу, как Андрей заботится о ней, — произнёс Максим, непроизвольно сжимая пальцы. — Помню, как он отдал гривни на лечение Ирины. Человек, которого я даже не знаю.
— Которого ты даже не хотел знать, — уточнила Дарья. Её русые волосы, забранные в строгий пучок, подчёркивали острые скулы и решительный взгляд.
В девяносто седьмом она стояла на этом же месте и говорила: «Уходи, Макс. Просто уходи». На руках держала годовалую Веру. А сейчас Вере уже пять.
Официантка подошла к столику, и Дарья попросила счёт.
— Я должна идти, Андрей ждёт.
— Ты счастлива с ним? — вопрос вырвался сам собой.
— А ты как думаешь? — она впервые за встречу улыбнулась. — Я вышла за него три года назад. Без страстей и сумасшествий — просто поняла, что это правильно.
Максим вспомнил вечер, когда случайно встретил её в супермаркете. Январь девяносто девятого, самый тяжёлый момент после диагноза Ирины. Он стоял у полки с дешёвыми макаронами, а в корзине лежали лекарства, которые не помогали.
— Мог бы я остановить тебя тогда? — спросил он.
— Когда? После того как бросил меня с годовалым ребёнком? Или после того как вернулся к бывшей жене? — Дарья покачала головой. — И что бы ты сделал с моей беременностью в девяносто шестом? Почему ты тогда злился? Неужели твой Саша был ошибкой?
Максим вздрогнул. Саша, его первенец, которому сейчас десять, был самым неожиданным и важным событием в его жизни. А потом родилась Вера, и он запаниковал. Решил, что это слишком — две семьи, два ребёнка.
— Ребёнок не должен расти с отцом, который не хочет быть рядом, — тихо сказал Максим. — Но сейчас я хочу.
— Что изменилось? — Дарья наклонилась вперёд, внимательно всматриваясь в его лицо. — Ты больше не боишься?
Никто кроме неё не знал о его детском страхе, зародившемся, когда отец ушёл, хлопнув дверью. «Он просто не создан для семьи», — говорила мать годами позже, а маленький Макс дал себе слово никогда не иметь детей.
— Помнишь тот день, когда ты пришла с Андреем к нам домой? — спросил он вместо ответа. — Николаю было полтора года, Саша плакал в своей комнате, а я просто сидел на кухне, не зная, что делать дальше.
Дарья кивнула.
— Вы привезли гривни на лечение Ирины. Андрей сказал: «Бери и не думай о возврате». А потом ты помогла с детьми, пока я возил Ирину в клініку.
— Это был выбор Андрея, не мой, — ответила она. — Он всегда такой — решает проблемы тихо и без лишних слов.
— В тот момент я понял, что ты заслуживала лучшего, чем я мог дать, — голос Максима дрогнул. — И что Вера тоже заслуживает.
Дарья долго молчала. За окном накрапывал мелкий дождь, серый и унылый, как большая часть жизни в девяностые.
— Ирина выздоровела? — наконец спросила она.
— Да, — кивнул Максим. — Полная ремиссия. Врачи говорят, что опасности нет.
— Я рада, — искренне сказала Дарья. — Дети не должны расти без матери.
— Или без отца, — добавил он.
Дарья вздохнула и полезла в сумочку. Достала фотографию — маленькая девочка с двумя косичками улыбалась с качелей.
— Это Вера в прошлом месяце, — она протянула фото Максиму. — Любит рисовать и читать. Андрей возит её в библиотеку каждые выходные.
Максим взял фотографию дрожащими руками. Его дочь. Пять лет, а он видел её всего несколько раз, в последний — когда ей было три и Дарья разрешила навестить их после того, как помогла с лечением Ирины.
— Я не прошу разрушить вашу семью, — сказал он, возвращая фото. — Просто хочу быть частью её жизни. Могу забирать на выходные, водить в кино, в парк…
— Зачем? — перебила Дарья. — Зачем тебе это сейчас? У тебя есть Саша и Николай. У Веры есть отец — Андрей. Он усыновил её официально в прошлом году.
Это было как удар под дых. Максим откинулся на спинку стула, пытаясь осмыслить услышанное.
— Ты позволила ему забрать мою фамилию у дочери?
— А какое право ты имеешь возмущаться? — в голосе Дарьи звенел металл. — Ты исчез из её жизни, когда ей был год. Андрей рядом каждый день — меняет подгузники, читает сказки, лечит простуды. Он её отец по всем законам, кроме биологии.
Максим знал, что она права. Образ собственного отца, хлопающего дверью, наложился на воспоминание, как он сам захлопнул дверь квартиры Дарьи шесть лет назад.
— Я хочу всё исправить, — произнёс он.
— Нельзя исправить время, Макс, — Дарья смягчилась, назвав его домашним именем. — Но я подумаю над твоей просьбой. Поговорю с Андреем и с Верой.
— А она знает обо мне? — с надеждой спросил Максим.
— Конечно. Мы никогда не скрывали, что Андрей не её биологический отец, — Дарья встала, надевая плащ. — Она спрашивала о тебе пару раз. Особенно когда видела, как другие девочки гуляют с папами.
Дарья оставила деньги за кофе и уже повернулась к выходу, когда Максим схватил её за руку.
— Что мне сделать, чтобы ты согласилась?
Она осторожно освободила руку.
— Докажи, что это нужно не тебе, а ей.
Квартира встретила Максима привычным бардаком. После выздоровления Ирины он переехал в маленькую однушку, оставив ей и детям трёхкомнатную, доставшуюся от бабушки. Последние месяцы он каждую неделю ездил туда — забирал мальчишек на выходные, помогал с уроками Саше, играл с Николаем.
На столе лежала стопка неоплаченных счетов. Кредит за лечение Ирины съедал половину зарплаты, и это при том, что большую часть суммы оплатил Андрей. Максим до сих пор не мог понять, почему тот помог. Из-за Дарьи? Из-за общих связей? Просто из человечности?
Зазвонил телефон — стационарный, мобильный он себе позволить не мог.
— Алло?
— Пап, это я, — голос Саши звучал взволнованно. — Мама говорит, ты хочешь познакомить нас с сестрой?
Максим замер. Он не говорил с Ириной о встрече с Дарьей.
— Откуда мама узнала?
— Она звонила тёте Даше сегодня, — простодушно ответил сын.
Значит, Ирина сама связалась с Дарьей. Это было… неожиданно.
— И что она сказала?
— Что у нас есть сестра, и что было бы здорово познакомиться, — Саша помолчал. — А это правда, что она живёт с другим папой?
Максим глубоко вздохнул. Десятилетний сын задавал вопрос, на который у него самого не было ответа.
— Так получилось, Саш. Взрослые иногда делают глупости.
— Как когда вы с мамой развелись?
— Да, — Максим сел на край дивана. — Только гораздо хуже.
— А теперь ты хочешь всё исправить?
Простой детский вопрос, но Максим не знал, что ответить. Чего он действительно хотел? Искупить вину? Заполнить пустоту внутри? Или просто увидеть дочь, которую потерял из-за собственного страха?
— Я хочу попробовать, — наконец ответил он. — Но не знаю, получится ли.
— Получится, — уверенно сказал Саша. — Ты же смог вылечить маму, значит, сможешь и с сестрёнкой подружиться.
После разговора Максим долго сидел неподвижно. Его сын, которому всего десять, понимал больше, чем он сам в тридцать пять.
Он подошёл к книжной полке и достал семейный альбом — единственное, что забрал из родительской квартиры после смерти матери. Перелистал страницы до фотографии, которую никогда никому не показывал: маленький Макс, лет пяти, и отец, высокий мужчина с сигаретой в зубах.
День, когда был сделан этот снимок, стал последним, когда Максим видел отца. Вечером тот ушёл, сказав матери, что «не создан для семейной жизни». Точно так же спустя годы Максим сказал Дарье, что «не готов к такой ответственности».
Он захлопнул альбом и решительно направился к телефону.
— Вера, познакомься, это твой… это Максим, — Дарья держала дочь за руку, стоя на пороге квартиры.
Маленькая девочка с косичками, точно как на фото, смотрела настороженно. Рядом стоял высокий мужчина с добрыми глазами — Андрей. Максим впервые видел его так близко, хотя тот спас его семью.
— Здравствуй, Вера, — Максим присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с девочкой. — Рад наконец познакомиться.
Девочка переглянулась с матерью, затем посмотрела на Андрея, и только после его одобрительного кивка произнесла:
— Здравствуйте.
У дверей детской площадки неловко топтались Ирина с Сашей и трёхлетним Николаем.
— Это твои братья, Верочка, — мягко сказала Дарья. — Саша и Николай.
Вера снова посмотрела на Андрея.
— Иди, познакомься, — улыбнулся он. — Я буду рядом.
Дети неуверенно двинулись навстречу друг другу, а взрослые остались стоять, не зная, что сказать.
— Спасибо, что согласились, — наконец произнёс Максим, обращаясь к обоим. — Это много для меня значит.
— Для Веры важно знать свою семью, — ответил Андрей, и Максим впервые услышал его голос — спокойный и уверенный. — Мы с Дашей решили, что это правильно.
Они смотрели, как дети осторожно знакомятся. Саша показал Вере свою новую игрушку, Николай дёргал всех за руки, требуя внимания.
— Я никогда не смогу отблагодарить вас за лечение Ирины, — сказал Максим, глядя Андрею в глаза. — Почему ты помог?
Андрей пожал плечами.
— Дарья рассказала про ситуацию. Я подумал, что дети не должны оставаться без матери.
Максим почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Этот человек, которого он раньше считал соперником, на самом деле был просто хорошим отцом — тем, кем он сам не сумел стать.
— Ты лучший отец, чем я когда-либо был, — честно признал Максим.
Андрей улыбнулся и положил руку на плечо Дарьи.
— У каждого свой путь. Дарья говорит, ты меняешься.
Ирина подошла к ним, оставив детей играть.
— Спасибо, что пришли, — она протянула руку Дарье. — Я давно хотела познакомиться.
Дарья осторожно пожала протянутую руку.
— У вас замечательный сын, — сказала она, глядя на Сашу. — Очень заботится о сестре.
— У нас, — мягко поправила Ирина. — У нас с Максимом.
Максим перевёл взгляд с одной женщины на другую. Две матери его детей. Два мира, которые он когда-то разрушил своим эгоизмом.
— Мы могли бы устраивать такие встречи раз в месяц, — предложила Ирина. — Детям полезно знать друг друга.
К их удивлению, Андрей кивнул первым:
— Согласен. Семья должна оставаться семьёй, несмотря ни на что.
Максим посмотрел на детей — теперь они увлечённо строили песочный замок. Саша помогал Вере, а Николай старательно пытался не разрушить их творение.
— Я пропустил так много, — тихо сказал он. — Но обещаю, что теперь всё будет иначе.
— Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, — предупредила Дарья, но в её голосе уже не было прежней горечи. — Просто будь рядом, когда нужно.
В этот момент Вера подбежала к ним, держа в руках маленький букетик полевых цветов, найденных на краю площадки.
— Мама, папа, смотрите, что мы нашли! — она протянула букет Дарье и Андрею, затем неуверенно посмотрела на Максима. — А вы… вы тоже хотите цветочек?
Максим осторожно принял маленький цветок из её рук.
— Спасибо, Вера. Он прекрасен.
— Саша сказал, что вы мой настоящий папа, — вдруг выпалила девочка. — Это правда?
Взрослые замерли. Андрей напрягся, но промолчал, доверяя Максиму ответить.
— Да, — сказал Максим после паузы. — Но Андрей — тоже твой настоящий папа. Просто… у тебя их двое.
Вера задумчиво посмотрела на обоих мужчин.
— Тогда я самая счастливая, — решила она. — У всех по одному папе, а у меня — два!
Она убежала обратно к братьям, оставив взрослых потрясёнными детской мудростью.
Прошёл год. Максим сидел на скамейке в парке, наблюдая, как Саша учит шестилетнюю Веру кататься на роликах. Николай носился рядом, размахивая палкой и изображая рыцаря.
— Не пожалел, что согласился на это безумие? — Дарья присела рядом, протягивая стаканчик с кофе.
— Никогда, — честно ответил Максим. — А ты?
Она покачала головой:
— Андрей говорит, что детям нужна большая семья. А я… я рада, что Вера узнала тебя. Вы похожи, знаешь?
— Знаю, — улыбнулся Максим. — Она упрямая и решительная. Как ты.
Они помолчали, наблюдая за детьми. За этот год многое изменилось. Максим перешёл на новую работу в строительной компании — платили больше, позволяя быстрее закрыть кредит. Ирина полностью выздоровела и вернулась к преподаванию. А Андрей… Андрей оказался настолько великодушным, что согласился на эти ежемесячные встречи.
— Спасибо тебе, — сказал Максим. — За то, что дала мне второй шанс.
— Не меня благодари, а Андрея, — ответила Дарья. — Это было его решение.
За разговором они не заметили, как Вера, наконец освоив ролики, подъехала к скамейке.
— Мама, смотри, я научилась! — воскликнула она, затем повернулась к Максиму. — Па… ой, то есть, Максим, вы видели?
Максим улыбнулся:
— Видел, ты молодец.
— Можно мне называть вас папой Максом? — вдруг спросила Вера. — А то Саша зовёт вас папой, а я не могу так называть двух пап сразу. Будет путаница.
Максим растерянно посмотрел на Дарью. Та кивнула:
— Если хочешь, солнышко.
— Спасибо, — Максим с трудом сдерживал эмоции. — Для меня это честь, Верочка.
Девочка улыбнулась и укатила обратно к братьям.
— Она сама решила, — заметила Дарья. — Я не настаивала.
— Знаю, — кивнул Максим. — Просто не ожидал.
В этот момент на площадку пришёл Андрей. Вера тут же подъехала к нему, демонстрируя новые навыки. Он подхватил её на руки и закружил, вызвав приступ смеха.
— Я всё ещё не понимаю, как вы решились на это, — произнёс Максим. — После всего, что я сделал.
— Дети не должны страдать из-за ошибок родителей, — просто ответила Дарья. — Это Андрей сказал, когда я сомневалась.
Максим смотрел, как его дети играют вместе под присмотром человека, фактически спасшего его семью — дважды. Сначала гривнями на лечение Ирины, потом — позволив восстановить связь с дочерью.
— Как думаешь, у меня получится? — спросил он. — Быть настоящим отцом для всех троих?
— Не знаю, — честно ответила Дарья. — Но ты уже делаешь больше, чем твой отец когда-то для тебя.
Максим кивнул. Возможно, в этом и заключается настоящее взросление — не повторять ошибок прошлого, даже если это означает переступить через собственные страхи.
Фотография из альбома, где пятилетний Макс стоит рядом с отцом, теперь хранилась в ящике стола. На её месте появился новый снимок: Максим с тремя детьми — Сашей, Верой и Николаем — у Ялинки на Софійській площі прошлой зимой.
Вторая жизнь. Второй шанс. И, может быть, возможность всё исправить.
