— Лена, солнышко, я тебе уже ничего не должна… Ты взрослая.
— Нет, должна! Ты столько лет гребла деньги с моей квартиры себе в карман!
Ирина, кажется, потеряла дар речи. Пульс застучал где-то в висках. На секунду окружающий мир перестал существовать. Не было закипающего на плите супа, льющейся в раковину воды, лая собаки за окном… Мир сузился до Лены и её обвинений, так небрежно брошенных в адрес Ирины.
— Себе? — наконец выговорила мать. — Ты думаешь, что я сдавала эту квартиру и жила припеваючи? Лена, очнись! Я получала с неё копейки, и те уходили на тебя. Мне напомнить, как часто ты бегала в кино с подружками? А как летом колесила по лагерям?..
…Все их проблемы начались, когда Игоря, мужа, не стало. Лене тогда было всего три года. Ирине пришлось выйти из декрета и в спешном порядке встать на защиту семьи. Она и работала, и следила за бытом, и воспитывала дочку. Всё сама, одна. В памяти проносились очереди в поликлинику, подработки, бесконечные счета…
Да, Ирина получала пособия, но их едва хватало на жизнь. Лена росла не самой прилежной и скромной девочкой. Она закатывала истерики в магазине при виде игрушек и начинала плакать, едва сев за букварь. Ирина же, как и любая мать, хотела дать дочке самое лучшее. А ещё — увы, не обладала железными нервами.
Поэтому она по возможности покупала Лене те самые пресловутые модные игрушки и стала водить девочку к репетиторам ещё до школы. Надо же было как-то готовиться. Если из матери Лена вила верёвки, то с учителями вела себя более-менее тихо и смирно.
Конечно, этим всё не ограничилось. Со школой пришли новые заботы. Нужен был рюкзак, «как у подружки», одежда, «как вот в этом видео», и телефон последней модели. Ирина вздыхала и шла покупать. Потому что сама помнила, каково это — отставать от трендов и быть белой вороной в классе.
Ирина не унывала. Ей казалось, что у них всё как у всех. В конце концов, могло быть и хуже. По крайней мере, они жили в своей квартире. Вдобавок мать Ирины, Мария Сергеевна, обещала оставить Лене своё жильё.
— У тебя, Ирочка, есть крыша над головой, должна быть и у Лены. Чтобы у меня душа была спокойна, — говорила бабушка.
Своё слово она сдержала. Марии Сергеевны не стало, когда Лене было восемь. Девочка уже тогда усвоила, что своя квартира — это что-то хорошее. Что это её билет в будущее. Только вот трактовала Лена это по-своему. Похоже, она решила, что раз у неё уже всё есть, то и стараться незачем.
Лена была сложным подростком. Она категорически не справлялась со своими «детскими» обязанностями. Когда Ирина возвращалась с работы, дома её ожидала немытая посуда, неубранные постели, пыль и грязь. Нередко — несколько новых «замечаний» в дневнике Лены вдобавок. А ещё — пустой холодильник.
Покушать Лена любила. Очень. Пока Ирина растягивала палку колбасы и пачку сосисок на неделю, Лена могла съесть это за пару присестов.
— Лена, я ем колбасу с хлебом не по приколу, а потому что это дешевле, — высказывала Ирина своё недовольство дочери. — Будь добра как-то беречь наш бюджет. Я не успеваю и тебя кормить, и в школе за окна платить, и гардероб тебе обновлять.
Лена лишь закатывала глаза.
— Господи, даже куском хлеба попрекаешь… — огрызалась она.
— Я не попрекаю. Просто такими темпами под ёлочкой тебя будут ждать не наушники, а шоколадка, потому что мне ещё чем-то нужно платить за квартиру.
Ирина пыталась как-то показать дочери, что жизнь — непростая штука, рассказывала, куда уходят деньги, но Лена всё пропускала мимо ушей. Она психовала, раздражённо вздыхала, закрывалась в своей комнате. В которой, к слову, убиралась в лучшем случае раз в пару месяцев.
А однажды, когда мать в очередной раз намекнула ей, что было бы неплохо помогать с поддержанием порядка в доме, Лена вдруг вспомнила про квартиру.
— Когда я уже смогу отдельно жить? — фыркнула она. — У меня же есть свой дом, в котором мой бардак никому не будет мешать.
Ирина вскинула брови от неожиданности. Лене было всего четырнадцать, а она уже стремилась куда-нибудь сбежать.
— Когда тебе исполнится восемнадцать. Не раньше. Но, знаешь, на твоём месте я бы не спешила во взрослую жизнь.
С тех пор Лена, видимо, воспринимала совершеннолетие как границу, отделяющую её от «гнёта матери».
Для неё всё было просто: стукнет восемнадцать — здравствуй, свобода. Лена не видела, что фундамент этой свободы прямо сейчас закладывает Ирина. В одиночку. Она продолжала оплачивать репетиторов, потихоньку ремонтировала квартиру, чтобы та досталась дочери в приемлемом состоянии, заранее откладывала деньги на учёбу…
Пока Лена бегала по кафе с подружками, Ирина ходила с крошащимися зубами. Она периодически просыпалась от болей в спине, но идти в больницу было ещё страшнее, чем терпеть. Стоимость услуг и лекарств пугала куда больше, чем монстры из ужастиков.
Ирина махнула на себя рукой. Она уже взрослая, пожила своё, а вот дочери нужно помогать строить будущее. Женщина была реалисткой и понимала, что место на бюджете им не гарантировано.
Собственно, её опасения подтвердились. Лена прошла только на платное, и то — со скрипом.
«Ну, хоть куда-то», — думала Ирина. Но радовалась она недолго.
— Мам, мне уже восемнадцать, — напомнила Лена спустя пару дней после выхода приказа о зачислении. — Ты же помнишь, что обещала мне? Я хочу жить отдельно.
Ирина тяжело вздохнула. Отдельно? После того, как они влезли в кабалу лет эдак на пять?
— Дочунь, ты не понимаешь. Отдельно — это когда у тебя на кухне квитанции, в кармане пусто, а перед сном ты молишься, чтобы не заболеть…
— Да-да, — раздражённо перебила Лена, нахмурившись. — Всё это я уже слышала триста раз. Мам, я взрослая девочка, справлюсь сама. Да и потом, я же не одна. Ты же мне поможешь?
— Ну, помогу, посильно… Но тебе придётся работать. Две коммуналки я не потяну, скоро придут налоги…
— Ой, хватит меня стращать. Говорю же, справлюсь.
Ирина пыталась объяснить, что всё не так радужно, как Лена это себе представляет. Что взрослая жизнь — это не вечные тусовки с подругами, а ежедневный труд. Но Лена упёрлась.
Ирина уже заранее знала, чем всё это закончится, но махнула рукой. Пусть. Пусть поживёт сама. Её жизнь — её дело. Ирине просто надоело носить титул домашнего тирана.
Началось всё красиво. Фотографии с новоселья, посты с подписью «Новая глава в моей жизни», взятый с улицы котёнок. А закончилось тем, что Лена пару раз раздавала листовки на выходных и поняла, что заработанных денег еле хватает на пару дней. Дочь наконец узнала, что еда не появляется в холодильнике волшебным образом, а техника не служит вечно.
Недавно у неё сломалась стиральная машинка, и это стало последней каплей. С того момента Лена стала плотно наседать на мать, аргументируя всё тем, что Ирина сдавала её квартиру.
— Если б я знала, что ты спускаешь мои же деньги на эти летние лагеря, я бы туда не ездила, — обиженно ответила дочь. — Лучше бы клала эту аренду куда-нибудь в банк, тогда был бы у меня хоть какой-то стартовый бюджет.
— Да ты мне весь мозг проела своими поездками и телефонами! — не выдержала Ирина. — Я на эти деньги не жила, а выживала. Я инвестировала их в тебя. В твою учёбу. Если бы я не гоняла тебя, ты бы вылетела из школы со справкой и мела бы улицы!
— Ну и мела бы! Думаешь, мне нравится в этом твоём университете?
Ирина аж опешила. Ну, да, на высшем образовании в первую очередь настаивала именно она. Но дочь ведь соглашалась. У Лены никогда не было каких-то своих планов на будущее, кроме «свободной жизни в 18».
— Лена… Ключ от квартиры — это ещё не взрослая жизнь. Взрослая жизнь — это ответственность, хотя бы за себя. Взрослая жизнь — это когда ты понимаешь, что стиралка ломается не назло тебе, не по чужой прихоти, а просто так. И ты просто принимаешь эту реальность и справляешься с проблемами, а не требуешь мир подстроиться под твои ожидания.
Лена стала что-то кричать в ответ, но Ирина не выдержала и бросила трубку. У неё просто не было сил спорить с дочерью. Женщина лишь написала, что готова обстирать и покормить, но не более того, и выключила телефон.
Увы и ах, дочь выросла, но не повзрослела. Сил спонсировать чужие мечты у Ирины не было, а потому она решила наконец заняться собой.
Женщина пошла к стоматологу, начала потихоньку разбираться со своей спиной, записалась на массажи. Даже купила пальто, с рук, зато без дырявых карманов. Вспоминать о дочери было тяжело, но жизнь перестала давить на плечи.
Лена пропала со всех радаров на три долгих месяца. И вот, 8 марта, поздний вечер и звонок в дверь. Ирина открыла и увидела Лену. В руках — скромная коробка конфет, глаза виноватые, плечи опущены. Что ж, учёба не бывает простой… Особенно когда тебя учит жизнь.
— Мам… — тихо сказала Лена, когда они уже пили чай на кухне. — Ты была права. Это тяжело. Я хотела предложить… Давай попробуем снова жить вместе? Пожалуйста. Будем снова сдавать квартиру.
— Вижу, кому-то уроки самостоятельности пошли на пользу… — вздохнула Ирина, но потом смягчилась. — Ладно, так и быть, но теперь — на моих условиях. Деньги со сдачи делим пополам, как и коммуналку и обязанности по дому.
Лена молча кивнула. Ирина наконец-то выдохнула со спокойной душой. Теперь она видела перед собой не маленькую капризную девочку, а взрослого человека, который, может, ещё не готов полностью нести ответственность, но хотя бы знает ей цену.
С тех пор они снова стали жить вдвоём, но уже по-другому. Лена сама напоминала Ирине о платежах и вовремя вносила свою часть, охотно бралась за уборку и начала планировать свои расходы. Да, иногда она всё ещё оступалась, но теперь вела диалог, а не кричала и требовала.
Ох, какая тяжёлая, но в итоге светлая история! Как часто мы, родители, жертвуем собой до последней нитки, а дети воспринимают это как должное, пока жизнь не преподнесёт им настоящий урок! Как хорошо, что Ирина нашла силы заняться собой и перестала быть «банкоматом», и что Лена сумела признать свои ошибки.
