— Мариночка, я тут подумала… может, нам твой кабинет переделать? Он все равно пустует большую часть времени, — голос свекрови звучал вкрадчиво и мягко во время их традиционного воскресного чаепития.
Марина замерла с чашкой у губ, чувствуя, как внутри поднимается волна противоречивых эмоций. Ее рабочий кабинет был единственным местом в квартире, где она могла спокойно проверять тетради и готовиться к урокам. Маленькая, но уютная комната с видом на старый клен за окном давно стала ее персональным убежищем.
— Тамара Петровна, но я же там работаю, — она аккуратно поставила чашку на блюдце, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Конечно-конечно, — свекровь понимающе улыбнулась, — но ведь можно и на кухне тетрадки проверять. А комната такая светлая, просторная…
Андрей, до этого момента молча разглядывавший свой телефон, поднял голову:
— Мам, давай не будем сейчас об этом? У Марины скоро конкурс «Учитель года», ей нужно сосредоточиться на подготовке.
Он накрыл ладонью руку жены, и Марина почувствовала, как немного отпускает внутреннее напряжение. За пять лет брака научился чувствовать ее состояние, понимать без слов. Вот только в отношениях с его матерью все было гораздо сложнее.
Тамара Петровна поправила и без того безупречно лежащую салфетку:
— Я же только предложила… Все-таки квартира не такая большая, надо рационально использовать пространство.
Эта квартира. Их первое собственное жилье, купленное в ипотеку пять лет назад. Марина до сих пор помнила, как они с Андреем стояли в пустой комнате, держась за руки и мечтая о будущем. И как неожиданно Тамара Петровна предложила помочь с первым взносом – существенной суммой, которую они копили бы еще год.
— Кстати, я завтра загляну к вам днем, — как бы между прочим сообщила свекровь, собирая со стола чайные приборы. — Андрюша говорил, что у вас кран в ванной подтекает. Вызову сантехника.
Марина почувствовала, как внутри что-то сжалось:
— Не стоит беспокоиться, мы сами…
— Какое же беспокойство? — Тамара Петровна ласково погладила невестку по плечу. — Вы же целый день на работе. А у меня время есть.
По дороге домой Марина молчала, рассеянно глядя в окно автомобиля. Андрей несколько раз бросал на нее обеспокоенные взгляды, но не решался начать разговор. Только когда они поднимались в лифте, он произнес:
— Прости за маму. Она просто хочет помочь.
Марина прислонилась к прохладной стене лифта:
— Я знаю. Но иногда кажется, что она хочет контролировать каждый аспект нашей жизни.
В квартире было тепло и пахло какао – явный признак недавнего присутствия свекрови. На кухонном столе обнаружилась записка, написанная аккуратным почерком: «Дорогие мои, сделала вам запеканку, в холодильнике. Заодно разобрала шкаф с посудой – очень уж нерационально все стояло.»
Марина открыла шкаф – там действительно царил новый порядок. Любимая синяя кружка, подарок подруги, теперь стояла на верхней полке, почти недосягаемая без стремянки. Зато сервиз, которым они практически не пользовались, занял самое удобное место на средней полке.
— Андрей, — тихо позвала она мужа, разглядывая реорганизованный шкаф, — ты давал своей маме ключи от квартиры?
— Нет, а что? — он подошел ближе, обнимая ее за плечи.
— Просто думаю, как она заходит, когда нас нет.
— Наверное, консьержка пускает. Они с мамой давно знакомы.
Марина высвободилась из его объятий и прошла в спальню. Села на краешек кровати, машинально поправляя идеально уложенное покрывало. В последнее время она все чаще чувствовала себя гостем в собственном доме.
Утро началось с неприятного открытия – в ванной исчезли все старые полотенца. Их место заняли новые, кипельно-белые, с монограммами. Марина стояла, рассматривая незнакомые вещи, когда в дверь позвонили.
— Доброе утро, милая! — Тамара Петровна сияла улыбкой. — А я пораньше пришла, сантехник в восемь обещал быть.
— Как… как вы вошли в подъезд?
Свекровь достала из сумочки связку ключей:
— Ключи у меня есть от вашей квартиры, встречать не надо, открою сама, — она улыбнулась, проходя на кухню. — Я же говорила вчера, что приду. А ты почему не на работе?
— У меня сегодня первый урок окно, — Марина почувствовала, как начинает кружиться голова. — Тамара Петровна, откуда у вас ключи?
— Сделала на всякий случай, — свекровь уже раскладывала на столе свои многочисленные сумки. — Вот, купила вам новые полотенца, старые совсем истрепались. И еще…
Марина опустилась на стул, чувствуя подступающую тошноту. Последние две недели её часто мутило по утрам, но сейчас это было что-то другое.
— Я, пожалуй, прилягу, — пробормотала она, направляясь в спальню.
— Конечно-конечно, отдохни. Я тут сама справлюсь, — донеслось ей вслед.
В спальне Марина достала из тумбочки маленькую коробочку – второй тест, купленный вчера. Первый показал две полоски три дня назад, но она хотела убедиться. Дрожащими руками вскрыла упаковку.
Через пять минут она сидела на кровати, глядя на четкие две полоски. Из кухни доносился звон посуды и негромкое пение свекрови. Марина машинально положила руку на живот – там, под ладонью, зарождалась новая жизнь. Жизнь, о которой пока знала только она.
В дверь позвонили – видимо, пришел сантехник. Голос свекрови стал громче, она что-то объясняла про кран. Марина закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Нужно поговорить с Андреем. Нужно что-то решать с ключами. Нужно…
Телефон завибрировал – сообщение от мужа: «Как ты? Мама не сильно достает?»
Марина улыбнулась – даже в сообщении чувствовалась его забота. Написала в ответ: «Нормально. Вечером поговорим?»
Вечером она долго не могла начать разговор. Они поужинали запеканкой, приготовленной свекровью, посмотрели новости, и только когда Андрей уже собирался идти в душ, Марина решилась:
— Нам нужно серьезно поговорить.
Он сразу стал серьезным, сел рядом:
— Что-то случилось?
— Я беременна, — выпалила она на одном дыхании.
Андрей замер, несколько секунд просто глядя на нее, потом его лицо озарила счастливая улыбка:
— Правда? Ты уверена?
— Два теста показали. Еще нужно к врачу, конечно…
Он притянул ее к себе, крепко обнимая:
— Я так тебя люблю. Мы справимся, вот увидишь.
— Андрей, — Марина чуть отстранилась, глядя ему в глаза, — есть еще кое-что. Твоя мама сделала копию ключей от нашей квартиры.
Его улыбка чуть померкла:
— Когда?
— Не знаю. Она сегодня просто показала их мне. И она постоянно приходит, когда нас нет. Переставляет вещи, меняет полотенца, реорганизует шкафы…
— Но она же хочет как лучше…
— Я знаю, — Марина почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. — Но это наш дом. Наше пространство. А теперь… теперь будет ребенок, и я боюсь, что станет еще хуже.
Андрей задумчиво смотрел в окно:
— Ты права. Надо с ней поговорить. Но как сказать, чтобы не обидеть?
— Может, просто объясним, что нам важно иметь свое пространство? Что мы благодарны за помощь, но хотим сами решать, когда она нужна?
На следующий день Марина вернулась с работы раньше обычного – последний урок отменили. В квартире пахло свежей выпечкой и стиральным порошком. На кухне обнаружилась Тамара Петровна – она гладила какие-то маленькие вещи.
— Мариночка! — просияла свекровь. — А я тут детские вещи Андрюши разбирала. Представляешь, совсем как новенькие сохранились!
Марина похолодела:
— Что?..
— Ой, — Тамара Петровна прижала руку к губам, — это должен был быть сюрприз? Прости, милая. Я вчера тест в мусорной корзине нашла, когда убиралась…
Марина медленно опустилась на стул:
— Вы копались в мусоре?
— Я не копалась! Просто мусор выносила, а он сверху лежал. Я так обрадовалась! Сразу поехала домой, достала вещички…
— Тамара Петровна, — Марина старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало, — мы с Андреем даже не обсудили еще эту новость. Я только вчера ему сказала.
— Но я же хотела помочь! — в голосе свекрови звучала искренняя обида. — Я опыт имею, знаю, что нужно…
— Знаете что? Давайте дождемся Андрея и поговорим втроем.
Вечером они сидели в гостиной – Марина с Андреем на диване, Тамара Петровна в кресле. На столике остывал чай, к которому никто не притрагивался.
— Мама, — начал Андрей, — мы очень ценим твою заботу. Но нам нужно установить некоторые правила.
— Какие еще правила? — свекровь нахмурилась. — Я же не чужой человек!
— Именно потому, что не чужой, — мягко сказала Марина. — Мы хотим, чтобы наши отношения оставались хорошими. Но для этого важно уважать границы друг друга.
— Границы? — Тамара Петровна произнесла это слово так, словно оно было ей незнакомо.
— Да, мам, — Андрей взял Марину за руку. — Например, нельзя делать копии ключей без разрешения хозяев квартиры. И приходить без предупреждения тоже нельзя.
Тамара Петровна достала из сумочки связку ключей, положила на стол:
— Значит, я вам не нужна? Я думала, мы семья…
— Мы семья, — Марина подалась вперед. — И мы очень хотим, чтобы вы участвовали в нашей жизни. Но давайте делать это по-другому? Например, договариваться о встречах заранее?
— А как же помощь с малышом? — в глазах свекрови блеснули слезы. — Я так мечтала нянчиться с внуком или внучкой…
— И будешь, — улыбнулся Андрей. — Мы же не говорим «не приходить совсем». Мы просто хотим, чтобы все было по-честному. С уважением к личному пространству каждого, — он помолчал. — Мам, помнишь, как ты всегда учила меня стучать, прежде чем войти в твою комнату?
Тамара Петровна медленно кивнула, разглаживая несуществующую складку на юбке. В комнате повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
— Я просто очень боюсь остаться в стороне, — наконец произнесла она. — После того, как отца не стало, та квартира… она такая пустая. А у вас всегда жизнь, движение.
Марина почувствовала, как комок в горле постепенно рассасывается. Она никогда не задумывалась, каково это — жить одной в квартире, где каждая вещь напоминает о прошлом.
— Давайте договоримся так, — предложила она. — Мы выделим определенные дни для встреч. И будем заранее обсуждать, какая помощь нужна, а какая — нет.
— Можно, например, собираться на воскресные обеды, — поддержал Андрей. — И если нам действительно нужна будет помощь — мы обязательно попросим. Но…
— Но без самодеятельности, — закончила за него Тамара Петровна. Она выпрямилась в кресле, расправила плечи. — Вы правы. Я увлеклась. Просто… — она запнулась, подбирая слова.
— Мы знаем, — мягко сказала Марина. — И мы очень благодарны за вашу заботу. Просто важно найти правильный баланс.
Тамара Петровна встала, подошла к окну. За стеклом моросил мелкий осенний дождь, на карнизе примостилась одинокая птица.
— Знаете, — неожиданно сказала она, — а ведь когда я вышла замуж за вашего отца, моя свекровь первое время каждый день приходила проверять, правильно ли я веду хозяйство. Я тогда чуть с ума не сошла. И поклялась себе, что никогда не буду так поступать с собственной невесткой.
Она повернулась к ним, и в её глазах блеснул огонек самоиронии:
— А теперь посмотрите на меня. Делаю в точности то же самое.
— Но вы вовремя это поняли, — улыбнулась Марина. — И мы можем все исправить.
Вечер завершился совместным ужином. Они обсуждали предстоящий ремонт в кабинете — который действительно стоило переделать, но не сейчас, а когда придет время. Строили планы на будущее. Договорились о дне недели, когда будут регулярно собираться вместе.
Провожая свекровь, Марина заметила, как та украдкой смахнула слезу. И впервые за долгое время это не вызвало у нее внутреннего напряжения.
На следующее утро они с Андреем завтракали на кухне, когда раздался звонок телефона. На экране высветилось имя свекрови.
— Доброе утро, Тамара Петровна, — ответила Марина.
— Доброе утро, дорогая. Я тут подумала… может, вам помочь с поиском хорошего врача? У моей подруги дочка недавно родила, она очень хвалила своего доктора. Если хотите, я могу узнать контакты.
Марина улыбнулась:
— Спасибо. Давайте я сначала сама схожу в женскую консультацию, осмотрюсь. А потом, если что, обязательно спрошу у вас совета.
— Конечно-конечно, — в голосе свекрови звучало понимание. — Я просто хотела предложить.
После разговора Андрей притянул жену к себе:
— Ну вот, а ты боялась.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Марина, — кажется, самое сложное — это научиться говорить о своих чувствах. Прямо, но без агрессии.
Она подошла к окну. В кленовых ветках за стеклом играл утренний ветер, срывая последние листья. Скоро придет зима, а за ней — весна. И их жизнь уже никогда не будет прежней.
