Как старик туды собирался.
-Ой, а чего это ты, Василий? Куды это ты, собираешься?- спрашивает зашедшая в комнату старуха, своего крутящегося у зеркала старика.
Старик молчит.
-Оглох, что ли? Куды спрашиваю, намылился.
Старик медленно поворачиваясь, смотрит старухе в глаза и печально молчит.
-Ну?
-Куды, куды…туды.
-Куды туды? Что ты мне тут загадками заговорил? В магазин, што ле?
-Нет…
-Ну, а куды? Ей богу, Васька, ща лямзну, ежели не ответишь, как полагается.
Старик постоял, пожевал губами, потом посмотрел на супружницу свою, махнул рукой и сел за стол.
-Ты погляди на его, а? Машет ишшо, я махну сейчас.
-Ай, до чего же ты вредная баба, Груня…Сказал же, тебе туды, — поднимает вверх голову.
-Ты что это? Ты, что на крышу в новом костюме? Совсем очумел?
-Да на какую крышу? Ну…
Старик печально вздохнул, покрутил головой, как бы показывая жене, что ничего она не понимает и тяжело вздохнув пошёл переодеваться.
Переодевшись, лёг на кровать, сложил руки на груди.
Старуха, поняв, что долго нет мужа, обеспокоенно заглянула в комнату.
-От, те здрасти, комары мордасти, а ты чего улёгси, Вась?
-По ми ра ть буду, — не открывая глаз говорит старик.
-Аа, вон чего.
-Ну.
-А что это? Жили — жили, не тужили, порознь спали, дети были, а чего это ты собралси -то, Вась?
Картошка не копана, изба не белена, калитка покосилась, а ты…собралси он. Аааа так костюм -то новый примерял, чтобы туды отправиться?
-Ну…
-Ты мне не нукай не запрёг, а с чего это ты решил, будто я тебя в новый костюм облеку? Мы его когда покупали?
-Когда?
Ну когда…да Петя Нюшкин, как женился, это в шиисят пятом получается? Тююю, кустюму ишшо и пятнадцати лет нету, ты его три раза с тех пор надевал и то третий сейчас. Нет уж, мил друг, я не позволю хорошей веЩчи в земле гнить.
-Ишь ты…А што же я, голый буду там?
-Чего это голый? Найду уж в чего облачить…
-Так тебя люди засудють, Груня.
-А что мне люди, Вась? Ну посудачуть, да забудуть…А кустюм я твой в комиссионку в город отвезу и сдам, а чё? Он новый…мне за его денег дадут, я внукам подарки куплю, себе обновку…
— Обновку?
— Обновку…А что бы себя не побаловать? Я женЧина антиресная, хоть и в годах.
-Тьфу на тебя, Грунька, не стыдно тебе? Мужика не успела оплакать, а уже обновки…Скажи ишшо и взамуж поди выйдешь?
— Выйду Вася, как есть выйду…За Митьку и выйду, а что? Он мужик хороший…Клавдии уже много лет как нет, так что…
-Ты…ты…да…ты…
-Я, Вася, я…
-Ух и подлая же ты Аграфёна Иннокентьевна.
-Ну, а что поделать Василь Васильич, от такая я уродилась…
-Да ну тебя…Грунька…Помереть спокойно не дашь.
-Я вот, что думаю, Вась, — озабоченно говорит старуха, — а можа, кустюм -то не возить в комиссионку, а? Можа Митьке его подарить? А что? Вы одной комплекции с им будете, ему как раз он…О, а вот и Митя вроде как идёть…Сейчас и померяем.
-Ково ты? — соскочил старик с кровати, — совсем сбесилась.
-А нет, не Митя, обшиблась чуточку…ну ладно, потом знать померим.
-Я померю…я вам померю, так померю что мало не покажется, ишь ты…
Забегал старик по комнате, замахал руками.
-Я думаю, Вася, ты струмент какой собери -ка…что я голая — босая пойду ? я с приданным, так сзать, ну…
Дед дико посмотрел на свою старуху, расправил ладонь, плюнул туда, сложил дулю и сунул старухе под нос.
-Во, видала? Струмент мой она ему понесёть, а как же…
Он шустро заковылял из хаты и схватив молоток, застучал им, что-то с силой прибивая.
-Что ты, Васенька? Что делаешь?
-А то не видишь, будку Шарику починяю.
-Ты это правильно, Вася…После себя всё в порядке оставь, а то, что люди -то скажуть…
-Какие люди?
-Которы здесь жить после тебя будуть…я хату -то сразу продам, на что она мне, такая огромна.
Между детями деньги поделю.
-Ишь ты…а сама иде жить будешь, глупая ты старуха?
-Так у Мити же, Вася…
-Не дождётесь…иди отсель…иди…щи свари, да понажористей…Что-то исти захотелось…
Молча старуха ушла в дом, хитро улыбаясь начала готовить есть…Квашня уже подошла, пора и пироги печь.
Сидят вечером старик со старухой под яблонькой, которую посадил его дед, за столиком, который сделал его отец, пьёт чай с пирогом, который постряпала его жена и хорошо так старику, и млеет он от блаженства…
-Груня…
-Аюшки?
-А помнишь…
И старик начинает вспоминать значимые моменты из их со старухой жизни…Улыбаются и тихо вытирают слёзы старики, любуясь закатом.
-А всё же, Груня…жить-то хоррошо, ой хоррррошо…
-А то, Вась…Я об чём тебе и говорю…а ты тоже мне, по ми рать он собралси.
С чего вообще, такие мысли в голову пришли, а Вася?
-Та Грунь…кольнуло чего -то, да так шибко…
-Тьфу на тебя…кольнуло у его, ну надо же…
Помолчали.
-Грунь, а что, нечто правда, до Митьки бы ушла?
-А то, даже не сомневайся…
От ить, старуха, а ? И по ме реть спокойно не дасть, вот ить…как с молоду была шебутной, так и осталась…А ведь за то и полюбил её, Груню-то свою…У того Митьки и отбил, о, как…
Да…летят годы, не остановить, но Груню Митьке не отдам, шиш ему…с колтунами. Ишь чего, Груню ему мою подавай, ага чичас, держи карман шире.
Тьфу ты, ты гляди- ка, что за человек такой, стока лет прошло, а он никак не успокоится, а то я гляжу давеча, трётся у забора, а то он выглядывал когда колёса свои закатить можно будет, ну надо же…
Вот же, хрыч.
Пойду вот…и набью морду…
Утром и пойду…
Засыпает старик и снится ему, как хитро прищурившись, пришёл Митька с тачанкой на одном колесе, чтобы Грунины пожитки к себе увезти…От ить, подлюга…
Засыпает и Груня, Аграфёна Иннокентьевна и снятся ей поля, с пшеницей золотой и по полям тем, махооонькая Грунечка, бежит растопырив руки, к тятьке своему, на встречу бежит…
Подхватывает он её на руки, трётся щетиной своей о Грунино личико, и так от него пахнет вкусно, так сладостно старухе…Что причмокнула от удовольствия она во сне.
Ишь ты, зачмокала, что ли с Митькой лабзается во сне, ну надоть, — думает старик, проснувшийся в ночи…
Утром, всё, как обычно, старуха занята своими делами, старик своими.
И чего на меня Василий косится, думает дед Митяй, проходя мимо дома стариков,всё старое забыть не может что ли? Как я Клавдию у него отбил? Или не у него? Фу ты, чёрт…так, то же он, Груню у меня увёл…Точно…
А чего на меня коситься? Ишь ты и не поздорвалси…Али поздоровалси, да я не расслышал.
Пойду ишшо раз пройду, да погромче поздоровкаюсь.
-Здорово, Василь Василич, — кричит дед Митяй.
-И тебе не хворать, чего тут ходишь?
-А что такое?
-Да просто спрашиваю.
-Телка потерял, третий день домой не идёть. Не видал?
-Не…не встречал, а как встречу скажу, чтобы шёл до дома…
-Ото хорошо, ага.
Ишь ты, дурака нашёл, телка он ищет, знаем мы чего ты ждёшь, шиш тебе…-бурчит старик.
-Что, Вася?
-Ничего, иди уже, не отвлекай.
-А что, Вася, как ты думашь? Картошка уродит в энтом году?
-А чего ей не уродить и дожди идуть как надо и солнышко светить…
-Это так…Махорочки?
-У меня своя есть, может моей?
-Нее, у тебя Вась, забористая слишком, кашляю потом моя помягШе будеть.
-Так уж помягше?
-Но, я в свою донник ишшо добавляю, для скусу.
-Ну?
-Ага, накося, испробуй…
Щедро отсыпает махорки старик Митяй.
Крутят самокрутки старики и стоят, пыхтят, поглядывая друг на друга…
Похохатывая, смотрит на улицу Груня, будто и не старушка вовсе, а девчонка озорная, стоит в сенях, подглядывает, как переругиваются меж собой кавалеры её…
Ничего, поживём, — шепчет бабушка Груня и идёт заниматься своими делами…
