— Вы нас на загородный участок выгнали, а сами в тепле сидите! Это как, по-вашему, справедливо? — негодовала невестка. — Если я заболею и у меня детей потом не будет, это всё из-за вас!
— А не ты ли неделю назад говорила, что на улице жара? — Людмила Ивановна вопросительно подняла бровь. — Что весна выдалась тёплая, что на даче будет лучше, чем в городе. Так почему теперь жалуешься?
— Да, тогда было нормально! — выпалила Екатерина. — Но похолодало же. Мы тут скоро превратимся в ледышки!
Людмила Ивановна нервно поджала губы. Вот уж правду говорят: не делай добра — не получишь зла. Она хотела помочь сыну, а теперь стала почти общественным врагом.
…Начать стоит с того, что жил ее сын с невесткой очень скромно. Владимир вообще был из тех людей, кому проще отсидеть свою восьмичасовую смену и уйти домой, ни о чём не думая, чем ухватиться за карьерную лестницу или начать что-то своё. Его заработки оставляли желать лучшего, но его всё устраивало.
Невестка, Екатерина, была такой же. Вдобавок ещё и конфликтная особа. Работала она то продавщицей в соседнем супермаркете, то на почте, но нигде не задерживалась. Видимо, сказывался характер.
Но жить молодые при всём этом хотели красиво. Каждый год они меняли телефоны, Екатерина всегда ходила с маникюром и наращенными ресницами, периодически они выкладывали фото из ресторанов. А однажды Владимир обратился к матери с просьбой.
— Мамуль, можешь присмотреть за квартирой две недели? Мы тут к морю хотим съездить. Ты просто проверяй, не топим ли кого. Ключи я тебе передам.
Ничего сложного в этой просьбе не было, жили молодые в пяти минутах ходьбы от нее, в городе Черкассах. Вот только они снимали квартиру. Людмила Ивановна не понимала, как можно «ехать к морю», когда негде жить. А ещё — откуда средства на такое счастье.
— Да я-то присмотрю. Но вы б сначала угол свой собственный получили, а потом уже смартфоны, планшеты и моря… — сказала она, вздохнув.
— Мам, свой угол сейчас — это что-то на богатом. Обычному человеку накопить на это нереально, нужно лет 15 откладывать зарплату, ни на что не тратясь. Сама понимаешь, это невозможно.
— Ну мы же с твоим отцом как-то смогли. Терпели, жили годами без отпусков. Тяжело было, зато я теперь не на улице.
— Так у вас и цены с зарплатами были другие. Мам, не переживай. У нас всё под контролем, мы откладываем, но дело ж это не быстрое. А жизнь-то одна.
Людмиле Ивановне не хотелось казаться ворчливой старухой, лезущей в чужой карман, поэтому она не стала развивать эту тему. Хотя сердце сковало тревогой уже тогда.
И не зря. Спустя какое-то время Владимир стал просить у нее занять деньги до зарплаты. Не сразу, но он признался, что они взяли пару кредитов. Ожидаемо. Их зарплаты не поспевали за их аппетитами.
— Сынок, ну как же так можно? — не понимала Людмила Ивановна. — Если бы ты сказал, что что-то срочное… А вы же просто растрачиваете деньги на безделушки.
— Не на безделушки, а на жизнь и впечатления. Мам, сейчас времена такие… Не до планов на будущее. Эпидемии эти, мировые конфликты… Вот не станет тебя завтра, а ты только и видел нужду и экономию. Нельзя откладывать жизнь.
У Людмилы Ивановны от такой позиции волосы вставали дыбом, но сделать она ничего не могла. Взрослый же мальчик, поздно воспитывать. Пару раз она помогла, а потом стала мягко отказывать.
Но в какой-то момент дала слабину на свою голову.
Впрочем, для этого были объективные причины. Екатерину в очередной раз уволили, и поиск работы затянулся. Дело было весной, и Людмила Ивановна как раз собиралась уехать на дачу. Там она проводила всё лето, а если позволяла погода — и часть осени. Квартира же в это время пустовала.
— Ума не приложу, как теперь оплачивать аренду… — пожаловался Людмиле Ивановне сын. — Ну, может, нам дадут отсрочку в месяц. Но разве ж месяца хватит?
— Вот для этого и нужно иметь финансовую подушку безопасности, — пожурила мать Владимира, а затем смягчилась. — Ладно, помогу я вашей беде. Если не тянете аренду — перебирайтесь ко мне до осени. Думаю, за это время вы что-нибудь придумаете.
Владимир с радостью согласился. В их ситуации мамино предложение было настоящим спасением.
И всё бы ничего, но поездка на дачу отложилась из-за резкого похолодания. Утепления там не было, а один обогреватель не справился бы. Переезд пришлось отложить.
— Ну, ничего страшного, — Владимир пожал плечами. — Поживём пока втроём.
Невестка ничего не сказала, но по ее кислому виду было ясно: ее эта новость не обрадовала.
Конфликты начались почти сразу. Екатерина закрывала все окна, сетуя на то, что ей холодно, хотя Людмила Ивановна просила этого не делать. Из-за жары у женщины поднималось давление и начинала болеть голова. В какой-то момент Людмила Ивановна не выдержала и сделала строгое замечание.
— Катя, я же сто раз просила: не закрывай окна полностью, оставляй хотя бы в режиме форточки. И всё равно каждый раз одно и то же. Я же не из вредности прошу, мне правда плохо.
— Мне тоже плохо! Я от ваших сквозняков замерзаю, — упёрлась невестка.
— Ну возьми и оденься потеплее, — проворчала Людмила Ивановна.
И это была не единственная проблема. Екатерина вечно забывала телефон, когда выходила на улицу, а потом дефилировала через всю квартиру в уличной обуви. Когда Людмила Ивановна просила так не делать, невестка отмахивалась. Мол, сейчас же нет слякоти, подошвы чистые.
Любовью к чистоте молодые не страдали. Ужинали они зачастую в своей комнате, параллельно просматривая фильмы. Когда Людмила Ивановна однажды зашла туда в поисках спиц, она ахнула. И стол, и тумбочка были завалены грязной посудой и мусором. Невестка никакой проблемы в этом не видела.
— Я же всё мою. Просто не сразу, — говорила она. — И вообще, чего вы в нашу комнату лезете? Это наше личное пространство.
Людмиле Ивановне было жалко Владимира. Но всё больше — жалко себя. Терпение постепенно заканчивалось.
Она пожаловалась на молодых своей подруге, Марии.
— Пустила до осени, думала — доброе дело сделаю. А теперь живём как на пороховой бочке… — вздохнула Людмила Ивановна.
— М-да. Может, невестка тебя выживает? Наверняка ж хочет, чтобы ты побыстрее на дачу уехала, — предположила Мария. — А вообще, я б в шею их гнала. Ты их пустила до осени, а разгребать бардак после них будешь до самой зимы, судя по их поведению.
Людмила Ивановна понимала, что подруга в чём-то права, но ей не хватало решительности взять и выставить молодых за дверь. До того самого случая, который стал последней каплей.
В один из дней Екатерина с утра закинула вещи в стиралку, а сама ушла к себе в комнату и благополучно уснула. Людмила Ивановна проснулась от писка машинки. Сама выключила, сама открыла, но развешивать не стала.
Екатерина же, проснувшись, позавтракала и как ни в чём не бывало собралась уйти.
— Катенька, ты про вещи не забыла? Надо бы их развесить, — напомнила Людмила Ивановна.
— Володя вернётся — повесит, — ответила невестка. — Мне неудобно до ваших сушильных верёвок тянуться. Они слишком высоко висят.
— Так он аж вечером вернётся. Бельё до этого момента испортится.
— Ничего там не испортится, — в голосе Екатерины прорезались раздражённые нотки.
Людмила Ивановна удивлённо вскинула брови. Ей ещё и придётся спорить, чтобы добиться порядка в своём доме?
— Катюша, пока вы пользуетесь моим постельным бельём и моей техникой, будьте добры относиться к ним бережно, — свекровь пыталась говорить как можно спокойнее, чтобы не обидеть. — Ты в своей комнате сидишь, тебе нормально, а мне потом этим дышать. Ты полный барабан забила. Если бы там было две тряпочки — может, до вечера и долежало бы, а так…
— Да поняла я, поняла. Ладно, развешу сама, — с недовольным видом сказала Екатерина. — Вы там вообще на дачу как, собираетесь? Вы же обещали, что мы одни жить будем.
Тут Людмилу Ивановну словно холодной водой облили. Ей не указали на дверь напрямую, но намекнули, что пора бы и честь знать.
— Я же говорила, похолодало. Там нет нормального отопления.
— А зачем вам отопление? На улице тепло, вполне сносно. Уж всяко лучше, чем в городе. А то мы взрослые люди, а живём так, будто над нами надзиратель стоит. Уберите кружки, не бросайте тапочки, не ешьте в комнате…
Екатерина, скорее всего, просто не понимала, каково при такой погоде жить на неутеплённой даче. А может, и не хотела понимать. Но Людмилу Ивановну это уже не волновало.
— Так. Раз ты считаешь, что там так хорошо, то вон двери и ключ от дачи вам в руки. Поезжайте на дачу и живите там, — свекровь махнула рукой в сторону двери. — Там над вами надзирателя не будет.
Выслушать ей в тот день пришлось по полной. Выяснилось, что с точки зрения Екатерины свекровь — тиранша, повёрнутая на чистоте. Что готова выставить собственного ребёнка на улицу, лишь бы ей ковры не запачкали. Что Людмила Ивановна испортила им все планы и тогда уж лучше не предлагала бы никакой помощи.
Но молодые всё же согласились на дачу и съехали. А куда им было деваться? Альтернатива — аренда, а Екатерина всё ещё не нашла работу.
Теперь же невестка высказывала Людмиле Ивановне, что та нарочно выселила их в холод.
— Катюша, позволь напомнить, что я вам ничем не обязана, — спокойно ответила свекровь. — Я вас временно приютила по доброте душевной, а вы решили сесть мне на голову. Нет, так не выйдет. Я помогла, как могла. Не нравится — возвращайтесь на съём.
После этого Людмила Ивановна положила трубку. Она знала: ничего умного в ответ она не услышит. А если Екатерина продолжит скандалить… Людмила Ивановна же не выдержит. Она выселит их и с дачи.
На душе, конечно, было тяжело, но Людмила Ивановна осознавала: возможно, всё к лучшему. Они бы и правда устроили бы у нее дома хаос, и ещё неизвестно, съехали бы они осенью или нет. Людмила Ивановна дала им всё, что могла: время и крышу над головой. Дальше — их зона ответственности. Заодно сыну будет наука. Может, хоть поймёт, почему средства на карточке важнее нового смартфона…
Ох уж эти истории, когда старшие поколения стараются, а молодые наглеют! Людмила Ивановна поступила как настоящая мать, помогла в беде, но вместо благодарности получила упреки и намеки, что пора бы ей уйти! Это удивительно, как люди могут не ценить доброту.
Как вы думаете, правильно ли Людмила Ивановна поступила, выставив их на дачу? Или ей стоило быть мягче, несмотря на поведение невестки? Как бы вы поступили с Екатериной?
