Я застыла, как лось перед фарами, с чашкой остывающего чая в руках, под ледяным взглядом Альбины Петровны. Ее слова о долге за квартиру, как ледяные иглы, впивались в самое сердце. Альбина Петровна, с ее безупречным боб-каре и поджатыми губами, обвиняла меня в том, что я, видите ли, не оценила щедрость ее сыночка Леши, который —столько сил и денег— вложил в ремонт моей, подчеркиваю, МОЕЙ квартиры.
—Лидочка, ну ты же должна понимать, что Лешенька столько для тебя сделал! Квартира, конечно, твоя, но ремонт-то он делал! Обои выбирал, сантехнику новую ставил… Это же все деньги, Лидочка, деньги!— ее голос звенел, словно бьющееся стекло.
Я, опешив, попыталась объяснить, что квартира – это подарок моих родителей на свадьбу. Они продали любимую дачу, где я каждое лето проводила, и все деньги отдали на первоначальный взнос. Ипотеку я до сих пор выплачиваю! Но Альбина Петровна отмахнулась, как от назойливой мухи.
— Глупости! Раз Леша твой муж, значит, и квартира теперь ваша общая! Закон о совместно нажитом имуществе знаешь? А ремонт? Мебель? Мы тоже помогали! Так что будь добра, компенсируй затраты!
Вечером Лешка вернулся с работы. Я молча сидела на диване, уставившись в одну точку. На его вопрос про ужин я лишь пожала плечами. Рассказала о визите Альбины Петровны и ее претензиях. Лешка виновато опустил глаза и пробормотал что-то о том, что поговорит с мамой.
— Поговоришь? Ты серьезно, Леш? Твоя мама назвала меня нахлебницей в МОЕЙ квартире! И требует, чтобы я «отрабатывала» право здесь жить! — я не сдержалась.
Лешка машинально поправил меня:
— Нашей квартире, Лидочка…
Это был контрольный выстрел.
Он попытался оправдаться:
— Ну, я же много вложил в ремонт…
Три года назад, в мои двадцать шесть, я познакомилась с Лешей. Он был старше меня на четыре года, работал в какой-то IT-компании, казался рассудительным и надежным. Через полгода он сделал мне предложение. Мои родители были счастливы, Альбина Петровна при знакомстве просто излучала любезность.
Моя подруга Катька тогда завидовала:
— Лидка, тебе так повезло! И зарплата хорошая, и свекровь адекватная!
Поначалу Альбина Петровна действительно помогала с ремонтом, давала советы по выбору обоев и штор. Но потом начались придирки. Сначала мелочи – замечания о редкой уборке или —тяжелой— еде на ночь. Затем комментарии становились все более жесткими: о редких визитах к свекрови, отсутствии ужина для мужа, моей нестабильной работе дизайнером.
А теперь вот это – квартира. Я чувствовала себя преданной. Лешка признался, что Альбина Петровна переживает, что все деньги уходят на мою квартиру, а у нее самой, видите ли, крыша в доме протекает.
— То есть, твоя мама хочет, чтобы мы оплатили ей ремонт крыши?— спросила я прямо.
Лешка пытался смягчить ситуацию:
— Ну, Лидочка, она же мама… Ей нужно помогать…
— Помогать – да. А вымогать – нет! Ты что, с мамой сговорился еще до свадьбы? Присмотрели квартирку, решили, как меня обобрать?— я не могла сдержать гнев.
Лешка промолчал. Это было хуже любого подтверждения.
——————
Неделя прошла в тягостном молчании. Лешка приходил поздно, уставший и отстраненный. Я с головой ушла в работу, чтобы не думать о происходящем. В пятницу вечером, как гром среди ясного неба, появилась Альбина Петровна с пирожками, улыбаясь так, словно ничего не произошло.
— Я пришла помириться, Лидочка!— пропела она.
Я, скрестив руки на груди, молча пропустила ее в квартиру.
— Лешенька рассказал мне о вашей ссоре. Понимаешь, Лидочка, я женщина старой закалки. В наше время в семье все было общее!
— Но сейчас так не живут, Альбина Петровна,— ответила я сухо.
— Вот поэтому сейчас столько разводов и дележки имущества! Я просто хотела, чтобы у вас с Лешей было все общее! Квартира, деньги, все!
Альбина Петровна искренне удивилась, что я так остро реагирую на ее слова.
— Ну, подумай, Лидочка! Теперь ты жена моего сына! Квартира должна быть общей! Лешенька ремонт делал, мебель покупал… А у меня дом старый, крыша течет…
— Вы хотите, чтобы мы оплатили вам ремонт крыши? — спросила я, не выдержав.
— Я хочу, чтобы вы помогли матери! Как положено в семье! Я Лешеньку вырастила, теперь его очередь помогать мне!
Я попыталась объяснить спокойно:
— Помогать родителям – это одно. А когда эта помощь преподносится как обязанность, да еще и через претензии на мою квартиру – это совсем другое!
Альбина Петровна начала раздражаться:
— Нужно делиться! Если бы Леша женился на девушке без квартиры, вам бы пришлось снимать жилье или жить у меня! А так тебе досталась квартира, а Лешеньке – одни расходы!
Я повысила голос:
— Моим родителям эта квартира стоила огромных усилий! А я до сих пор выплачиваю ипотеку!
— Лешенька тратит деньги на твою ипотеку, вместо того чтобы помогать матери! — парировала Альбина Петровна.
В этот момент в квартиру вошел Леша.
Альбина Петровна тут же бросилась к нему с жалобой:
— Лешенька, она свою квартиру бережет, как сокровище! Ты к ней пришел на все готовое!
Леша попросил мать остановиться. Впервые за все время он встал на мою сторону.
— Мама, я сам разберусь со своей семьей и с крышей твоего дома. Но без манипуляций и приказов!
Альбина Петровна расплакалась, обвиняя сына в предательстве.
— Ты предал меня после всего, что я для тебя сделала!
Леша обнял мать и сказал, что любит ее и всегда поможет, но давить на меня не нужно.
После ее ухода в квартире повисла напряженная тишина. На столе остывали пирожки, а мы сидели друг напротив друга, подавленные.
— Лидочка, прости меня за маму,— первым нарушил молчание Леша. — Я должен был вовремя ее остановить.
— А я обижена на тебя за то, что ты позволил ей усомниться в моем праве на эту квартиру, — ответила я тихо.
Леша попытался объяснить:
— Мама всегда гордилась моими успехами, особенно в карьере. Женитьба на тебе, у которой уже была квартира, задела ее гордость. Словно не она, а твои родители обеспечили нас жильем. Ну и крыша эта… Но я не хотел обременять тебя этими проблемами, а мама решила помочь — по-своему.
— А ты не поделился со мной проблемой… Почему?
Леша виновато улыбнулся:
— Мужская гордость, наверное.
Вся эта ситуация обострилась из-за того, что Альбина Петровна пришла требовать деньги, выставив меня нахлебницей в моей же квартире.
— Ей тяжело принять, что ты вырос и создал свою семью, где она уже не главная женщина,— сказал Леша. — Я поговорю с ней серьезно. Подобное больше не повторится.
Увидев его растерянность и вину, я предложила:
— Мы поможем твоей маме с ремонтом крыши. Но это должно быть наше совместное решение, основанное на желании помочь, а не на шантаже. И мы будем помогать и моим родителям. Поровну.
Леша согласился, признав, что мои родители тоже являются частью нашей семьи.
Мы проговорили всю ночь, обсуждая финансовые вопросы, планы на будущее, личные границы и прошлые обиды. Договорились о правилах для родителей, чтобы избежать подобных ситуаций в будущем. С каждым решенным вопросом я чувствовала, как наши отношения укрепляются, превращаясь из простого сожительства в настоящую семью.
Через месяц мы вместе поехали к Альбине Петровне с бригадой рабочих, чтобы отремонтировать крышу. Свекровь, растроганная, обнимала меня и благодарила. Вечером она признала свою ошибку и похвалила нас за то, что мы сразу установили границы, которые, по ее мнению, предотвратили бы множество проблем в будущем.
Я, к своему удивлению, почувствовала облегчение и обняла ее в ответ. Поняла, что границы – это не стены, а фундамент, на котором строится уважение, являющееся основой любой настоящей семьи…
