— Пиво, рИба, раки, пахлава, пах-ла-ваа! — загорелая полная женщина шла по горячему песку, волоча за собой тяжёлый баул со всем вышеозначенным.
— А кукурузы варёной нет? — спросил её хлипкий мужичок, и тотчас был раздавлен тяжёлым взглядом из под нахмуренных, татуированных бровищ.
— Пиво, рИба, раки… — торговка пошла дальше, поднимая вязнувшие в горячем песке тяжёлые ноги с упорством боевого слона.
— Эмм.. а пиво холодное? — крикнул ей вслед всё тот же мужичок.
Она остановилась, словно её догнала пуля. Медленно поставила свой баул на песок и обернулась.
— Прохладное! Вам сколько? — неожиданно ласково произнесла она.
— Ну, раз так, дайте бутылочку. А что за рыба?
Торговка подошла к нему со своим баулом, стала доставать один за другим свой товар.
— Вот кефаль, вот это копчёный толстолобик, вобла есть.
— Астраханская?
— Астраханская!
— А барабули нет?
Снова уничтожающий взгляд, и последующий вздох:
— Барабуля жареная хороша, да к сухому вину!
— Ладно, тогда дайте воблы, парочку , — мужчина дотянулся до сложенных шорт и опустил руку в карман, — сколько с меня?
— За два пива и …
— Стойте! Подождите! Я, кажется, бумажник в номере оставил, — мужчина вскочил и затряс своими шортами, надеясь, что оттуда выпадет кошелёк.
Торговка стала загружать всё обратно. Пиво она не успела достать, поэтому не тратя больше времени на бесполезного недопокупателя, даже не удостоив его взглядом, она подхватила свой баул и пошла дальше.
— Женщина! Подождите, мне так неловко! Хотите, я завтра принесу деньги, а пока в залог оставлю документы. Права на машину!
— Да пропади ты совсем, со своими правами! — зло отозвалась торговка и пошла себе дальше.
К полудню ей удалось реализовать почти всё пиво и две кефали. Раков пришлось отдать за полцены, ещё немного и они бы завоняли. София, так звали торговку, села под зонтик кафе на набережной. К полудню отдыхающие обычно расползались по своим норам и торговка тоже шла домой, чтобы накормить брата и племянников. Невестка, Ленка, работала горничной в отеле, и в сезон её почти не бывало дома, вот Софа и тянула лямку хозяйки дома за неё.
Она хотела наградить себя стаканом холодного виноградного сока, которым хозяин кафе Арсен часто баловал её бесплатно. Но Арсена почему-то не было, в глубине шатра сидела только его помощница Галя.
— Доброго здоровьичка! — крикнула ей София, — А Арсен, что? Надолго ушёл?
— Привет, София! Да сейчас вернётся: там одному мужику плохо стало. Арсен вызвался помочь его перенести в скорую!
— А, понятно, — сказала София, обмахиваясь ламинированной распечаткой меню. И вдруг, подскочила, как укушенная: — какому мужчине? Местному?
Она испугалась за брата.
— Да нет, — успокоила её Галина, — какому-то бздыху. Да вон, Арсен возвращается, сейчас всё узнаем!
Подошёл хозяин кафе, поздоровался с Софией, и как-то странно на неё посмотрел.
— Что? — не поняла она.
— Там мужчине плохо стало, отдыхающему. Из документов только права. Надо было помочь водителю донести его до машины. Хлипкий вроде мужичок, а тяжёлый!
— Это не который на такой полосатой подстилке сидел? — нахмурилась София.
— Да! Ты ведь видела его, так? Он у тебя покупал что-нибудь?
— Да нет, он выбрал, да потом оказалось, бумажник забыл, растяпа. А что с ним? Солнечный удар? Или отравился чем?
— Не знаю. Все разошлись, а он остался. Его твой Стаська нашёл и вызвал скорую. Пока грузили, мужик дышал. И обгорел, конечно, сильно, — Арсен протянул Софии традиционный стаканчик сока.
— А что Стасик-то там делал, паразит? Опять лазил, смотрел, где что плохо лежит? — тихо шепнула она Арсену.
Тот неодобрительно посмотрел на неё:
— Он, между прочим, человека спас! Вот так-то!
— Хорошо, я знаю, он у нас такой! Неравнодушный! — она поднялась и допив сок, поставила пустой стакан на стол. — Спасибо!
Когда она пришла домой, там было пусто: все разошлись, так что и кормить обедом было некого. Поблагодарив Бога за возможность отдохнуть, торговка пошла в свой закуток и легла, уставив взор в когда-то белый потолок.
Веки налились тяжестью и вскоре она задремала, слегка похрапывая.
— Я так и думал, — услышала она сквозь сон, — вы одна живёте. Сад-то у вас какой хороший: персики, абрикосы… чтоб я так жил!
Приоткрыв один глаз она резко подскочила в постели:
— Откуда вы? Вас же в больницу увезли!
— Нет, нет. Это другого бедолагу увезли, — сказал давешний неудавшийся покупатель, — Можно присесть?
— Зачем это? Я отдыхаю, а вы мешаете! Как вы меня нашли? — возмутилась София.
— Вы только не нервничайте, пожалуйста, а не то давление повысится! А нашёл просто: расспросил кое-кого.
— Эх, Стасик! Не племянник, а форменное трепло! — проворчала София себе под нос, — но зачем вам меня искать?
— Вот, решил приобрести у вас и пива и рыбки! На этот раз я при деньгах! — приосанившись, потряс он бумажником.
— Да вы что, издеваетесь надо мной? У меня весь товар в кафе, в холодильнике. Вы что же думаете — я его дома храню?
Улыбка медленно сошла с лица незадачливого визитёра:
— Честно сказать, я так и думал! Ну, простите, что потревожил вас! — плечи его снова опустились, он встал и побрел к выходу.
Ей вдруг стало его жалко.
— Подождите! Есть у меня кое-что, для внутреннего потребления! — окликнула она его,— Сейчас, принесу!
Свесив ноги с кровати, она надела домашние тапочки и пошла на кухню, где в холодильнике, на нижней полке лежала прекрасная свежезакопчёная кефаль в промасленной бумаге.
Вернувшись, она, к своему удивлению, никого не обнаружила. Пожав плечами, она отнесла рыбу обратно в холодильник. «И куда делся?» — думала она, — «Видать, обнаружил, что кошелёк пустой! Наверное, Стасик пока ему про адрес рассказывал, проявил своё уменье! Ну Стасик, попадись ты мне, я тебе шею-то намылю!»
Она снова улеглась на кровать, но сон как рукой сняло. Только к вечеру удалось задремать. Она открыла глаза, как только вернувшийся брат включил телевизор — транслировали футбольный матч, а Артур был страстный болельщик.
— Ну что, — спросила она, ставя разогревать казанок с пловом, — как день прошёл? Плов будешь?
— Нормально прошёл, — отмахнулся тот, не отрываясь от экрана, — не надо плов, я лучше пивка попью, — он кивнул на стол, где стояло три поллитровых бутылки «Жигулей», — лучше подай рыбки!
— Вот, вечно так, — заворчала она, убирая казан на другую конфорку — готовишь — «не надо», а не приготовишь — зубами щёлкаете!
Она открыла холодильник и достав ту самую рыбу, которую, к счастью, не купил её дневной гость, положила перед братом.
— Спасибо, родная, — сказал тот, — не злись, мы тебя все любим и ценим!
Потом пришли племянники: двойняшки Петя и Сёма. Эти от плова не отказались, быстро поели и убежали шататься по набережной. Последним пришёл Станислав, которого в семье иначе, чем Стасиком не звали. Парень был хитрый, работать не хотел, но тем не менее, у него всегда водились деньги.
Как-то, будучи совсем ребёнком, он попался на краже, и с тех пор, София считала, что любая наличность, которая водилась у старшего племянника в кармане — ворованная.
— Есть будешь? — спросила она у Стаса, искоса бросая на него взгляд.
— Спасибо, Тётсонь, я поел, — ответил тот, и захотел проскочить в свою комнату, но тут проход ему перегородила поварёшка.
— Подожди, дорогой, не так быстро! Сначала ты мне должен кое-что объяснить! — голос её был спокоен, что обычно не означало ничего хорошего.
— Ладно, — он вытащил из ушей наушники, — говори, любимая тётя, я весь внимание!
— Не подлизывайся! — она топнула ногой, но гнев её поубавился, — скажи, зачем ты посторонним людям рассказываешь обо мне, и тем более, даешь наш адрес?
— Что? Кому это я рассказываю? Какой адрес? — захлопал глазами племянник.
— Наш адрес! Не прикидывайся дурачком! Ко мне сегодня отдыхающий приходил, сказал, что ты ему адрес сказал!
— Ничего я никому не говорил, ни про тебя, ни про адрес, — обиделся Стасик, — да меня никто и не спрашивал!
Тем временем, матч прервался рекламой, и к ним подошёл Артур.
— Горжусь тобой, сын! — он обнял парня, — люди говорят, ты человека сегодня спас!
— Я тоже слышала, расскажи нам! — добавила София.
— Нечего рассказывать, — Стас всё ещё был обижен несправедливым обвинением тёти, — иду по набережной, смотрю, человек лежит под солнцем, не шевелится. Ну, я к нему. Трясу, а он не реагирует… ну, я и вызвал скорую и позвал дядю Арсена.
— Как звали-то того человека? — спросила София.
— Дмитрий Анатольевич, кажется, — ответил ничего не подозревающий племянник.
— Ага! — схватила его за руку София, — значит, ты рылся в карманах! Ты опять за старое взялся! Тебя же посадят! Артур, ну хоть ты скажи ему!
— Не рылся я, не рылся! Я потом, когда подстилку его собирал, права нашёл, выпали, наверное, из кармана!
Артур, махнув рукой, снова пошёл смотреть матч, бросив сына на растерзание тётушки.
— Какая подстилка-то у него была? — на всякий случай спросила София.
— Белая с полосками! — выпалил поемянник.
— Полоски синие? Складная?
— Синие… складная, — удивился Стас, — ты его видела?
Тётка София кивнула.
На следующий день София на работу не пошла. Она решила посвятить день тому, чтобы доказать себе, что она не сумасшедшая. Ведь кто-то приходил к ней днём? Племянник описал человека, отправленного в больницу так подробно, что сомнений не осталось — это он!
За стеклом регистратуры сидела молоденькая медсестра, перед ней лежал журнал. Она постоянно консультировала по телефону родственников больных, и София, стоя перед низким окошком, которое в силу своего положения заставляло её принимать унизительную позу, потеряла терпение.
— Девушка! — постучала она по стеклу, — на меня вы обратите внимание? Я двадцать минут стою!
На самом деле, прошло всего пять минут, но по ощущениям — два часа.
Медсестра закрыла трубку рукой,
— Подождите, пожалуйста! Сейчас закончу и вами займусь!
— Очень надеюсь! — надула губы София.
Закончив разговор, медсестра не стала вешать трубку, а положила её возле телефона:
— Слушаю вас! — изобразила она улыбку.
— К вам вчера привезли мужчину с пляжа, — София промокнула салфеткой вспотевший лоб.
— К сожалению, спасти его не удалось, — девушка опустила голову, — а вы ему кто?
— Как не удалось?! Он что? Боже мой, он что? Неужели…?
— Мне очень жаль, — девушка опустила глаза, и несколько изменила вопрос: — вы его мама?
— Что? Какая мама? Вы в своём уме? Я конечно, в возрасте, но… ему же лет пятьдесят с гаком, мне что, по вашему, семьдесят? — натурально расстроилась София и слёзы сами собою брызнули из глаз.
— Простите, простите, ради бога, я не хотела! Женщина, успокойтесь! Утонувшему не пятьдесят, а… она посмотрела в лежащий перед ней журнал, — двадцать восемь.
Тут в стеклянный бокс к девушке зашла какая-то мымра и с ходу заорала:
— Сусанна! — Опять до нас не дозвониться! Почему трубка лежит рядом с телефоном? Ты работаешь или где?!
Мымра бросила трубку на место и телефон тотчас взорвался звонком. Бедная Сусанна была вынуждена взять трубку.
— Городская больница!
София решила не дожидаться очередного «окна» и со свойственной ей манерой идти напролом, прошла мимо охранника к лестнице запасного выхода. Она уже поняла, что утонувший — не тот, кого она ищет, возраст не подходит.
— Эй, вы куда? — крикнул охранник.
— Туда! В палату к себе, куда же ещё! — не моргнув глазом, соврала София и проплыла мимо него тучной лебедью.
— Безобразие! Ходят туда-сюда, — проворчал охранник, проводив её взглядом.
София обошла все отделения, вглядывалась в лица пациентов больницы, сидевших в холлах, и, наконец, даже рискнула спросить постовую медсестру, не знает ли та, куда положили «мужчину с пляжа».
— Фамилия? — недовольно отреагировала та.
— Я… я не знаю фамилию… Зовут Дмитрием Анатольевичем, худенький такой, вчера привезли.
— Тогда все справки внизу! — грубо рявкнула медсестра и Софии ничего не оставалось, как ретироваться.
— Эй, женщина, вы опять? — окрикнул её охранник, — что это вы расходились? Не положено!
Она лишь махнула на него рукой и пошла прочь.
— Обратно не пущу! — предупредил её охранник, но она даже е повернулась, полностью погрузившись в свои думы.
Наверняка, мужчина с пляжа ей привиделся от усталости. Это был сон, хоть и очень реалистичный. Просто она пожелала человеку зла, «пропасть пропадом», но будучи женщиной доброй, подсознательно мучилась этим. Вот ей и приснилось… бывает же такое! А вдруг он, и правда, умер. Лежит сейчас в холодильнике, став жертвой инфаркта, который она приблизила своей злобой.
— Эй! — услышала она вслед, — женщина! Вернитесь! — обернувшись, она увидела охранника, тот энергично махал ей рукой. Рядом с ним стоял её вчерашний знакомец.
Когда она подошла, охранник тактично вернулся на место, оставив их наедине.
— Вы? — мужчина смотрел на неё горящими глазами, — медсестра сказала, что вы меня разыскиваете! Это правда?
— Ну, не то, чтобы… понимаете, вчера ко мне заходил человек… очень на вас похожий. Прямо ваш двойник!
Она осеклась, посмотрев на его воспалённое лицо. Мужчина обгорел на солнце, прав был племянник. А у дневного визитёра не было ни малейших следов солнечного воздействия.
— Понимаете, я недавно только в себя пришёл, — сказал Дмитрий Анатольевич, — меня буквально только что перевели в обычную палату, — и знаете… мне привиделось.. впрочем, забудьте.
На лице Софии появилось жалкое подобие улыбки.
— Значит, это были не вы?
— Вы огорчены? — он взял её за руку, — вам хотелось бы, чтобы это был я?
— Да ну вас! — рявкнула она по привычке и отдернула руку, — ещё чего не хватало!
— Но ведь вы… Вы же здесь! Из-за меня?
— Да, я пришла извиниться, переживала, что обидела вас своей грубостью. Устала, знаете ли… жара, баул этот, а тут вы ещё, со своей кукурузой!
— Что вы, что вы! Не извиняйтесь, я сам виноват! — он снова взял её за руку, — я так рад, что вы пришли! Простите, я не знаю вашего имени…
— София! — подсказала она.
— Царственное имя! Это вы меня простите! — он приложил её руку, потемневшую от солнца, к губам и она снова отдёрнула её. Но не потому что неприятно, а потому что стало стыдно заветренной кожи и коротких, некрасивых ногтей.
— Меня обещали выписать в конце недели. Могу я пригласить вас куда-нибудь, София? — сказал он, не сводя глаз с её лица.
— Почему бы нет, — пожала она плечами, как будто получала приглашения каждый день.
— Прекрасно! — Дмитрий Анатольевич обрадовался, как ребёнок, — тогда давайте условимся в пятницу, у ресторана «Пиратос»? В шесть, нормально?
— Давайте в шесть, но в «Пиратос» я не пойду! Там хозяйка неряха и цены завышены! — София впервые за всё время улыбнулась от души.
— София, вам кто-нибудь говорил, что вы красавица? — восхищенно произнёс Дмитрий Анатольевич.
Засмущавшись, она отвернулась.
Означенным вечером они пошли в заведение, где Софии бывать не приходилось. Тихо играла музыка. Кафе находилось на отшибе, зато там не было назойливых зазывал и певцов, стремящихся перекричать друг друга.
— Вы, главное, не подумайте, что я какой-то там недотёпа! — сказал ей Дмитрий Анатольевич, как только они сели за столик, — Как, оказалось, кошелёк у меня украли. Может, конечно, и сам выронил.
— Этот? — она положила перед ним на стол бумажник, отобранный у племянника, которого накануне допросила с пристрастием.
— Да, но откуда? — он изумлённо на неё посмотрел, — где вы его нашли?
— Я не могу вам сказать. В общем, я узнала, что вас обокрали. Вы злитесь?
— Нет, — он улыбнулся ей, — ведь если бы не эта кража, мы бы не сидели сейчас с вами здесь, не так ли?
— Точно. Проверьте, пожалуйста, всё ли на месте?
— Это неважно, София, дорогая. Я никогда не ношу с собой крупные суммы. Так… пива купить, или пообедать днём, — он махнул рукой официанту. Тот подошёл.
— Долго будет готовиться наш шашлык? — поинтересовался Дмитрий Анатольевич.
— Скоро будет готов. Ещё что нибудь желаете? — посмотрел сверху вниз официант.
— София, пить будем? В смысле алкоголь? — наклонился Дмитрий к спутнице.
— А вам можно? Вы же только из больницы! — с сомнением сказала она.
— Немного хорошего коньяка не повредит, — уверенно сообщил он, — у вас есть «Лезгинка»? — спросил он официанта.
— Конечно! — воодушевился тот, вам сколько?
— Вы будете коньяк? — блестя глазами, спросил Дмитрий Анатольевич Софию.
— Самую малость. Лет десять не пила коньяк! — потупилась она.
— Тогда двести! И лимончик порежьте! — потёр руки Дмитрий Анатольевич.
Официант ушёл и за столиком повисла неловкая тишина.
— О чём вы задумались, София? — прервал её наконец Дмитрий Анатольевич.
— Да так… вот думаю, что вы, возможно, пьяница, — пошутила она.
— Нет, нет, это я для храбрости! — подставил руку под выбритую щёку Дмитрий Анатольевич.
Лицо Софии тут же окаменело.
— Я что, такая страшная? — глухим голосом произнесла она.
— Что вы! Совсем напротив! Вы так хороши, что я робею!
Официант принёс графинчик, два бокала и испарился. Дмитрий Анатольевич плеснул коньяк в оба, и поднял тост:
— Понимаете, София, люди перестали быть откровенны друг с другом. Вот понравится, скажем, человек… ну, поулыбаешься там, ну, обменяешься парой ничего не значащих фраз… а дальше идти боишься. В общем, я предлагаю выпить за знакомство! И за здоровье того вора, благодаря которому оно таки состоялось! Нет худа без добра!
Они чокнулись. Дмитрий, первым сделав глоток из своего бокала, тут же сморщился, отвернулся и выплюнул содержимое.
— Не пейте, София! — просипел он и отобрал у неё бокал, — официант!
Тот нехотя подошёл.
— Что вы нам принесли?! — спросил Дмитрий Анатольевич, кивнув на графинчик.
— Как вы и заказывали. Коньяк «Лезгинка», — уверенно заявил тот.
— Это не «Лезгинка»! Это вообще не коньяк! — наливаясь гневом, прошипел Дмитрий Анатольевич, — позовите сюда главного!
Вскоре к столу подошёл лощёный человечек и высоким женским голосом поинтересовался:
— Что случилось?
Дмитрий Анатольевич встал, взял со стола бокал Софии и протянул ему:
— Пей!
— Я вас не понимаю! В чём дело, объясните! — взвизгнул человечек.
— А в том, что вы тут травите людей фальсификатом! «Лезгинка» мой любимый коньяк, я его ни с чем не спутаю, ясно?
Дмитрий Анатольевич отвел хозяина в сторонку и вскоре вернулся довольный.
— Сейчас всё будет! — подмигнул он Софии, и она почувствовала себя королевой.
…В качестве извинений, к шашлыку им подали фирменный дорогой коньяк, который официант извлёк из коробки и открыл у них на глазах. Вечер удался.
Под утро Дмитрий Анатольевич проводил Софию до дома.
— Знаешь, Софи, у меня стойкое чувство… — он огляделся вокруг, — что я тут уже был!
— Этого не может быть, Дима! Это был не ты! — засмеялась она, погрозив ему пальцем.
Он обнял её на прощанье, а она вдруг увидела лицо брата в окне, и это несколько отрезвило её.
— Прости, Дим, мне пора… Спасибо! — она высвободилась и скрылась за дверью дома. Он и сказать ничего не успел.
Громко икнув, она прокралась на кухню и села за стол, но тут увидела брата. Артур стоял в одних трусах и глядел на неё с укором.
— Софа, Софа… ну неужели нельзя было предупредить, если уходишь на ночь! Да ты пьяна?
— Ну, выпили немножко… дорогущий коньяк! — опять икнула она, и воззрилась на брата: — и главное, Артурчик! Я, наконец-то выхожу замуж и уезжаю! — она стукнула по столу и крикнула: — В Сибирь!
— Тише ты, детей разбудишь! После поговорим, — поморщился Артур, который в первый раз видел старшую сестру в таком состоянии.
Она проснулась ближе к полудню, вспомнила всё и ей стало так стыдно, как не было никогда в жизни! Виною стала бутылка дорогого коньяка, которую им преподнесли в качестве компенсации. Так бы выпили по сто, и разошлись бы куда раньше! А получилось, что накидались, как свиньи! Как она могла мечтать о каком-то там счастье, с чужим человеком, в холодной Сибири! Это она -то, родившаяся и выросшая на юге! Да и Дмитрий Анатольевич, наверняка просто посмеялся над ней! Она вспомнила подробности вечера и спрятала голову под подушку.
— Эй! — в комнату зашёл Стасик, и потряс её за плечо, — вылезай, Тётьсонь! Там тот самый хлыщ с пляжа на иномарке приехал, с цветами. Во дворе ждёт! Тебя требует!
— Скажи, что меня нет! Пусть уходит! — отозвалась Соня из под подушки. Когда племянник вышел, она встала, подкралась к окну и приоткрыла занавеску.
Она увидела Дмитрия Анатольевича, который несмотря на жару, был одет в костюм «с иголочки». Выглядел он, в отличие от неё отлично, словно спал ночью, а не пил. Но лицо его было растерянным. Передав племяннику цветы, он, опустив плечи, пошёл прочь. Совсем, как в том сне.
«Подожди…» — прошептала она, но так и не нашла в себе храбрости выйти во двор. Когда племянник принёс ей в комнату цветы, она впервые за много лет заплакала. Плакала она долго и самозабвенно, оплакивая всю свою долгую, никчемную жизнь. Вокруг неё сгрудились родственники, была суббота и все были дома. Все успокаивали её, а вернувшаяся с работы Ленка даже всплакнула за компанию.
К вечеру София пришла в себя и вышла на пляж, на работу. На берегу она увидела знакомую фигуру. Сердце ёкнуло в груди.
— Дима! — она поставила баул, — ты здесь?
— Не надо слов, Соня! Просто позволь тебе помочь, я не могу смотреть, как ты таскаешь тяжести, — он подхватил её баул и пошёл вперёд, громко крича, как истинный южанин:
— Пиво, рыба, раки, па-ах-лааа-вааааа!
