Денис торопливо застёгивал куртку, попутно пытаясь пролистать сообщения в телефоне. Алина снова писала о романтическом вечере, но он даже не стал дочитывать — времени не было.
— Опять к ней мчишься? — голос Алины застал его врасплох. Она стояла в проёме спальни, сложив руки на груди.
— Алин, ну мы же это обсуждали, — Денис старался говорить ровно. — У мамы приступ был вчера вечером. Татьяна Петровна говорит, совсем ей плохо.
— Татьяна Петровна говорит! — передразнила Алина. — А может, твоя мамочка просто внимания хочет? Знает ведь, что у тебя личная жизнь есть!
Денис глубоко вздохнул. Этот диалог повторялся уже который раз, и каждый раз становилось всё сложнее сохранять самообладание.
— Алина, она после инсульта. Она говорить не может, какое внимание? Я просто должен быть рядом, когда ей нездоровится.
— Должен, должен… — Алина подошла ближе, её голос стал тише. — Денис, ну сколько можно? Мы же молодые, нам жить надо! Отдай её в пансионат, там за ней профессионалы присмотрят. А мы наконец-то заживём нормально.
— Я не буду это обсуждать, — отрезал Денис, открывая дверь. — Это моя мама. Единственный человек, который у меня есть.
— А я? — Алина схватила его за рукав. — Я тебе кто? Пустое место?
— Ты… — Денис замялся. Что он мог сказать? Что за три месяца их отношений он так и не понял, любит ли её? — Ты мне очень дорога. Но мама — это мама.
Алина выпустила его рукав и отступила на шаг.
— Знаешь что? Выбирай — или я, или твоя драгоценная мамочка. Мне надоело быть на втором месте!
Денис посмотрел на неё — красивую, ухоженную, в дорогом халате, который он ей купил на прошлой неделе. И вдруг понял, что выбор уже сделан. Давно сделан.
— Прости, — сказал он и вышел за дверь.
Больница встретила его знакомым запахом медикаментов и тишиной коридоров. Денис кивнул дежурной медсестре и прошёл в палату. Людмила Петровна лежала с закрытыми глазами, но он знал — она не спит. После инсульта сон к ней приходил редко и ненадолго.
— Мам, это я, — тихо сказал он, присаживаясь на стул у кровати.
Людмила Петровна открыла глаза и слабо улыбнулась. Правая сторона лица по-прежнему оставалась неподвижной, но в глазах была та же теплота, что и всегда.
— Как ты? Татьяна Петровна сказала, ночью было плохо.
Мать моргнула — это означало «да». За два года после инсульта они выработали свой язык. Моргание — согласие, движение здоровой левой рукой — отрицание.
— Врач был?
Снова моргание.
— Что-то изменил в лечении?
Движение рукой.
Денис взял её ладонь в свои руки. Кожа была сухой и горячей — наверное, опять поднималась температура.
— Я сейчас позову медсестру, пусть посмотрит…
Людмила Петровна сжала его руку с неожиданной силой. В глазах появилась тревога.
— Что такое, мам? Что-то случилось?
Она попыталась что-то сказать, но из горла вырвался только хрип. После инсульта речь так и не восстановилась, хотя врачи давали надежду.
— Спокойно, спокойно, — Денис погладил её по руке. — Не волнуйся. Всё хорошо.
Но Людмила Петровна продолжала смотреть на него с беспокойством. Потом медленно подняла руку и указала на дверь.
— Кто-то приходил?
Моргание.
— Врач?
Движение рукой.
— Татьяна Петровна?
Снова отрицание.
Денис нахмурился. Кто ещё мог навещать маму? У них не было родственников, а из знакомых только он да сиделка…
— Так, давай по порядку. Это была женщина?
Моргание.
— Молодая?
Снова согласие.
У Дениса внутри всё сжалось. Неужели Алина? Но зачем? Они же только что поссорились…
— Алина приходила?
Людмила Петровна долго смотрела на него, потом медленно моргнула. И сразу же — движение рукой. Да и нет одновременно?
— Я не понимаю, мам. Она приходила или нет?
Мать снова попыталась что-то сказать, но получилось только мычание. Слёзы покатились по её щекам — от бессилия, от невозможности объяснить.
— Тише, тише, — Денис вытер её слёзы платком. — Не расстраивайся. Потом разберёмся. Главное, что ты жива, что мы вместе. Остальное неважно.
Людмила Петровна закрыла глаза, но по её лицу было видно — она не успокоилась. Что-то её тревожило, что-то важное, что она не могла рассказать.
Вечером, когда Денис собирался уходить, в палату заглянула Татьяна Петровна — сиделка, которая помогала им уже второй год. Первое время после инсульта Денис справлялся сам, но когда состояние матери ухудшилось, пришлось нанять профессионала. Женщина лет пятидесяти, спокойная и надёжная.
— Денис Александрович, можно вас на минутку?
Они вышли в коридор.
— Что-то случилось?
— Да вот не знаю, как и сказать… — Татьяна Петровна замялась. — Сегодня днём приходила какая-то женщина. Молодая, красивая такая. Сказала, что она ваша невеста.
Денис напрягся.
— И что?
— Да вот… странно она себя вела. Всё расспрашивала про Людмилу Петровну — как давно болеет, какие прогнозы врачи дают. Потом стала интересоваться, есть ли у неё какие-то документы, доверенности… Я сказала, что не знаю, это не моё дело. Она ещё постояла, на Людмилу Петровну посмотрела так… оценивающе, что ли. И ушла.
— Понятно, — процедил Денис. — Спасибо, что рассказали.
— Денис Александрович, — Татьяна Петровна положила руку ему на плечо. — Я много лет в больницах работаю, всякое видела. Эта женщина… она не о Людмиле Петровне беспокоилась. Она что-то вынюхивала. Вы поосторожнее с ней.
Денис кивнул. В груди разгоралась злость. Значит, Алина решила разведать обстановку? Но зачем? Что она хотела узнать?
Дома его ждал сюрприз. Алина сидела на кухне, попивая чай. На столе стояла ваза с розами — его любимыми.
— Привет, — она улыбнулась, будто утренней ссоры не было. — Я ужин приготовила. Твою любимую пасту.
— Алина, что ты делала в больнице?
Улыбка не дрогнула.
— Хотела познакомиться с твоей мамой. Раз она так важна для тебя, значит, должна быть важна и для меня.
— И как тебе знакомство?
— Печально всё, — Алина вздохнула. — Бедная женщина. Денис, а врачи правда говорят, что шансов на восстановление нет?
— Откуда ты это знаешь?
— Ну… я же спросила медсестру. Просто хотела понять, чем могу помочь.
Денис сел напротив неё.
— Алина, давай начистоту. Зачем ты спрашивала про документы? Про доверенности?
Первый раз за вечер её улыбка дрогнула.
— Я просто… Денис, ну ты же сам понимаешь, что так не может продолжаться вечно. Рано или поздно придётся принимать решения. И я подумала, может, стоит заранее всё оформить, чтобы потом не было проблем.
— Какие решения? Какие проблемы?
— Ну… — Алина отвела взгляд. — Всякое же бывает. Вдруг состояние ухудшится, понадобится дорогое лечение или операция. У тебя есть полномочия принимать такие решения?
Денис медленно поднялся.
— Знаешь что, Алина? Забирай свои розы и уходи. И ключи оставь.
— Денис! — она вскочила. — Ты что, с ума сошёл? Я же о тебе забочусь! О твоём будущем!
— О моём? Или о своём? — он смотрел на неё в упор. — Думаешь, я не понимаю, к чему ты клонишь? Мама владеет половиной квартиры, где мы жили до её болезни. Большой квартиры в центре. Вот ты и прикидываешь, как бы это всё заполучить?
Алина побледнела, потом вспыхнула.
— Да как ты смеешь! Я три месяца терплю твои постоянные отлучки, живу как вдова, а ты ещё и обвиняешь меня в корысти!
— А разве нет? Разве ты не об этом думала, расспрашивая про документы?
— Знаешь что? — Алина схватила сумку. — Живи со своей мамочкой! Состарьтесь вместе, два калеки! А я найду себе нормального мужчину, который умеет ценить то, что имеет!
Она хлопнула дверью так, что задрожали стёкла. Денис сел обратно за стол и уткнулся лицом в ладони. Может, он погорячился? Может, Алина правда хотела помочь?
Но нет. Он вспомнил её оценивающий взгляд, когда она спрашивала про квартиру. Вспомнил, как она считала, сколько можно выручить с продажи маминых вещей — «всё равно же не нужны теперь». Вспомнил множество мелочей, на которые раньше не обращал внимания.
Татьяна Петровна была права. Алина вынюхивала. Прикидывала, как можно поживиться за счёт больной женщины.
Денис встал и выбросил розы в мусорное ведро. Пасту есть не стал — кусок в горло не лез.
Следующие недели прошли относительно спокойно. Алина больше не появлялась, хотя пару раз писала — то извинялась, то опять обвиняла его в чёрствости. Денис не отвечал.
Состояние Людмилы Петровны оставалось стабильным. Она по-прежнему тревожилась, когда он приходил, пыталась что-то объяснить жестами, но Денис не мог понять. Татьяна Петровна тоже ничего подозрительного не замечала.
А потом появился Виталий.
Денис столкнулся с ним в коридоре больницы. Высокий мужчина лет тридцати пяти, хорошо одетый, с обаятельной улыбкой.
— Извините, — обратился он к Денису. — Вы не подскажете, где палата Людмилы Петровны Морозовой?
Денис насторожился.
— А вы кто?
— Ох, простите, не представился. Виталий Воронов, я… дальний родственник. Из Львова приехал, узнал про болезнь, решил навестить.
— Родственник? — Денис нахмурился. — Первый раз слышу. У мамы нет родственников.
Виталий улыбнулся шире.
— Ну как же нет? Мы по линии её отца… троюродные, кажется. Или четвероюродные? Я в этом путаюсь. Бабушка моя, царство ей небесное, рассказывала, что у деда был брат, который в Киев уехал…
— Послушайте, — перебил Денис. — Я не знаю, кто вы такой, но к маме я вас не пущу. Она тяжело больна, лишние волнения ей ни к чему.
— Да я понимаю, понимаю! — Виталий развёл руками. — Просто хотел помочь. Знаете, родственники должны поддерживать друг друга в трудную минуту. Может, деньги нужны на лечение? Или ещё что?
— Спасибо, мы справляемся.
— Ну как знаете, — Виталий пожал плечами. — Вот моя визитка, вдруг передумаете. Я в Киеве ещё на неделю, дела есть. Может, ещё встретимся.
Денис взял визитку чисто механически. Виталий Воронов, юридический консультант. Львовский номер телефона.
Вечером он рассказал об этой встрече Татьяне Петровне.
— Странный какой-то, — покачала головой сиделка. — Родственник из Львова… Людмила Петровна никогда о родне не рассказывала?
— Никогда. Она всегда говорила, что мы с ней одни на белом свете.
— Тогда и правда странно. Хотите, я завтра Людмилу Петровну спрошу? Может, она что-то помнит?
На следующий день Татьяна Петровна действительно попыталась выяснить у Людмилы Петровны про родственника из Львова. Реакция была однозначной — паника. Мать замотала головой, пытаясь что-то сказать, схватила Дениса за руку.
— Мам, успокойся! Я его к тебе не пущу, не волнуйся!
Но Людмила Петровна не успокаивалась. Она показывала на дверь, потом на Дениса, делала какие-то жесты руками.
— Она хочет, чтобы вы ушли? — предположила Татьяна Петровна.
Движение рукой — нет.
— Чтобы я был осторожен?
Моргание — да.
— Хорошо, мам, я буду осторожен. Обещаю.
Виталий появился снова через два дня. На этот раз — прямо у Дениса на работе. Сидел в приёмной, когда Денис вернулся с обеда.
— О, Денис! Рад вас видеть!
— Что вы здесь делаете?
— Да вот, дела привели в вашу контору. Нужна консультация по инвестициям. А тут узнал, что вы здесь работаете — какое совпадение!
Денис не верил в такие совпадения. Но выгнать человека из офиса он не мог — это было бы странно.
— У нас есть специалисты по инвестициям. Секретарь вас направит.
— Да я уже поговорил. Толковые ребята у вас! Может, пообедаем вместе? Всё-таки родственники, надо узнать друг друга получше.
— Я уже пообедал.
— Тогда кофе? Буквально пятнадцать минут!
Денис хотел отказаться, но подумал — может, стоит выяснить, что этому типу нужно?
В кофейне напротив Виталий сразу взял быка за рога.
— Денис, давайте начистоту. Я знаю, что вы мне не верите. И правильно делаете — какой я родственник? Но я правда хочу помочь.
— Каким образом?
— Видите ли, я специализируюсь на сложных правовых ситуациях. Помогаю людям правильно оформить документы, чтобы избежать проблем в будущем. Вот, например, ваша мама владеет недвижимостью?
Вот оно, подумал Денис.
— Это вас не касается.
— Конечно, конечно! Я просто к тому, что содержание недвижимости в такой ситуации — дополнительная нагрузка. Налоги, коммуналка… А если правильно всё оформить, можно существенно сэкономить. Или даже получить дополнительный доход.
— Спасибо, не заинтересован.
— Денис, вы меня неправильно поняли! — Виталий наклонился ближе. — Я не предлагаю ничего продавать или отнимать. Просто есть схемы… абсолютно законные! Когда недвижимость переоформляется на доверенное лицо, но фактически остаётся в семье. Это позволяет избежать многих проблем в будущем.
— В будущем?
— Ну… — Виталий изобразил сочувствие. — Мы же реалисты. Состояние вашей мамы, к сожалению, не улучшается. И когда… если случится непоправимое, начнутся вопросы с наследством. Налоги, оформление, возможные претензии третьих лиц… А так — всё уже будет готово. Никакой волокиты в тяжёлый момент.
Денис медленно поставил чашку.
— Знаете что, Виталий? Идите вы к чёрту со своими схемами. И если я ещё раз увижу вас рядом с мамой или рядом со мной — вызову полицию.
— Да что вы так агрессивно? — Виталий откинулся на спинку стула. — Я же добра хочу! Впрочем, дело ваше. Только потом не говорите, что не предупреждали.
Он встал и ушёл, оставив недопитый кофе. Денис сидел ещё несколько минут, пытаясь успокоиться. Два человека за месяц интересуются маминой недвижимостью — это уже не совпадение.
Вечером он зашёл к приятелю-юристу.
— Слушай, Олег, можешь проверить одного человека? — Денис протянул визитку.
— А что за тип?
— Вот это и хочу выяснить. Представляется юридическим консультантом, предлагает какие-то схемы с недвижимостью.
Олег покрутил визитку в руках.
— Оставь, гляну завтра по базам. А схемы, говоришь? Ну, тут два варианта — либо мошенник, либо чёрный риелтор. Осторожнее с такими.
Ответ пришёл на следующий день. Олег позвонил утром, голос был серьёзный.
— Денис, твой Виталий Воронов — известная личность. Два привода за мошенничество, но не сидел — хороший адвокат. Специализируется на одиноких пожилых людях. Втирается в доверие, оформляет документы, потом недвижимость уплывает.
— Сволочь!
— Это точно. Но он умный, всегда действует через подставных лиц. Доказать что-то сложно. Ты смотри там, держи ухо востро.
Денис поблагодарил и задумался. Виталий явно не случайно появился. Но откуда он узнал про маму? Про квартиру?
Ответ пришёл сам, и он был ошеломляющий.
Вечером, когда Денис сидел у мамы, в палату вошла Татьяна Петровна. И не одна — с ней был Виталий.
— Вот, Людмила Петровна, ваш племянник приехал! — радостно объявила сиделка.
Денис вскочил.
— Какой ещё племянник? Татьяна Петровна, я же просил никого не пускать!
— Так он же родственник! Документы показал, фотографии семейные…
— Никаких документов! — Денис встал между Виталием и кроватью матери. — Убирайтесь отсюда!
— Денис, не горячитесь, — Виталий улыбался. — Я просто хотел тётю навестить. Татьяна Петровна подтвердит — я ничего плохого не делал.
— Вон отсюда!
Людмила Петровна снова была в панике. Она тянулась к Денису, пытаясь что-то сказать, показывала на Виталия.
— Видите? Мама вас не знает! Вы её пугаете!
— Просто не узнаёт, давно не виделись, — Виталий попятился к двери. — Ладно, не буду мешать. Татьяна Петровна, спасибо за радушный приём.
Когда он ушёл, Денис повернулся к сиделке.
— Как вы могли?
— Денис Александрович, но он же… у него правда были фотографии. И он так хорошо рассказывал про семью…
— Это мошенник! Никаких родственников у нас нет!
Татьяна Петровна побледнела.
— Господи, что же я наделала… Простите! Я правда думала…
— Что он вам говорил? Что спрашивал?
— Да всё про Людмилу Петровну расспрашивал. Как давно болеет, какое лечение, есть ли улучшения… И ещё интересовался, кто за ней ухаживает, часто ли вы приходите…
— Больше никого не пускать! Понятно? Вообще никого, кроме меня!
— Да, конечно, конечно…
Когда Татьяна Петровна ушла, Денис сел рядом с матерью. Она всё ещё дрожала.
— Мам, успокойся. Я его больше не пущу. Но ты его знаешь? Ты его раньше видела?
Людмила Петровна долго смотрела на него, потом медленно моргнула. Да.
— Где? Когда?
Но объяснить она не могла. Только смотрела с мольбой и страхом.
Ночью Денис не мог уснуть. Он перебирал в памяти последние события. Сначала Алина начинает интересоваться документами, потом появляется Виталий с теми же расспросами. Совпадение? Вряд ли.
Утром он решил проверить свою догадку. Набрал Алину — та ответила после пятого гудка.
— Денис? Ты всё-таки решил извиниться?
— Алина, скажи честно — ты знакома с Виталием Вороновым?
Пауза была красноречивее любых слов.
— Не знаю никакого Виталия.
— Алина, не ври. Он появился сразу после того, как ты приходила к маме. Тоже интересуется документами, недвижимостью. Это ваш совместный план?
— Да с чего ты взял? — но в голосе уже не было прежней уверенности.
— Потому что слишком много совпадений. Признайся — вы работаете вместе?
— Знаешь что? Мне надоело выслушивать твои бредовые обвинения! Не звони мне больше!
Она бросила трубку. Но Денис уже всё понял. Они действительно были в сговоре. Алина разведывала обстановку, а Виталий должен был довести дело до конца.
Но как они узнали друг о друге? И главное — откуда им известно про мамину квартиру?
Ответ нашёлся неожиданно. Через несколько дней Денис получил письмо от банка — уведомление о просрочке платежа по кредиту. Какому ещё кредиту? Он никаких кредитов не брал.
Звонок в банк прояснил ситуацию. Оказывается, месяц назад на его имя был оформлен потребительский кредит на крупную сумму в гривнах. Документы подписаны электронной подписью, деньги переведены на карту, которую Денис не открывал.
— Это мошенничество! — кричал он в трубку. — Я не брал никакой кредит!
— Сэр, у нас есть все документы. Ваш паспорт, ваша подпись…
— Электронная подпись! Которую можно подделать!
— Вам нужно обратиться с заявлением в полицию. Мы со своей стороны проведём проверку.
Денис бросил трубку. Теперь многое становилось понятно. Кто-то оформил на него кредит, создав долговые обязательства. А дальше — классическая схема. Предложить «помощь» в решении проблемы, взамен получив доверенность на управление имуществом.
Но кто имел доступ к его документам? Кто мог знать все данные?
И тут его осенило. Алина. Она жила у него почти три месяца, имела доступ ко всем документам. Могла спокойно сфотографировать паспорт, узнать все необходимые данные.
Денис схватил куртку и помчался в полицию.
В отделении его выслушали скептически.
— Понимаете, — говорил следователь, листая бумаги, — формально кредит оформлен по всем правилам. Есть электронная подпись, подтверждение через госуслуги…
— Но я этого не делал!
— Можете доказать? Где вы были в день оформления кредита?
Денис задумался. Месяц назад… Это было как раз после очередного обострения у мамы, он практически жил в больнице.
— Я был в больнице, у мамы.
— Свидетели есть?
— Медсёстры, наверное… Сиделка…
— Хорошо, проверим. А эта ваша… бывшая девушка. У вас есть доказательства, что она имела доступ к вашим документам?
— Она жила у меня! Конечно, имела доступ!
— Но это не доказательство мошенничества. Может, вы сами дали ей данные. Или забыли про кредит — бывает в стрессовой ситуации.
Денис понимал, что выглядит неубедительно. Но он знал — это дело рук Алины и Виталия. Просто доказать пока не мог.
— Хорошо, — следователь отложил ручку. — Заявление мы примем. Но честно говорю — дело сложное. Без прямых улик…
— А если они снова придут? Если попытаются что-то с мамой сделать?
— Вот тогда сразу звоните. Попытка мошенничества — это уже серьёзнее.
Денис вышел из отделения разбитый. Что делать дальше? Как защитить маму?
Дома его ждал ещё один сюрприз. Дверь была приоткрыта, хотя он точно помнил, что запирал. Осторожно толкнув её, Денис вошёл.
Квартира была перевёрнута вверх дном. Ящики выдвинуты, бумаги разбросаны по полу. Кто-то явно что-то искал.
Денис кинулся к сейфу — тот был вскрыт. Но деньги на месте. Не хватало только документов — свидетельства на квартиру, маминой доверенности на управление её долей.
Теперь всё окончательно прояснилось. Им нужны были документы на недвижимость. Без них провернуть аферу было сложнее.
Денис снова набрал полицию.
— Понимаете, в чём проблема, — говорил всё тот же следователь, осматривая квартиру. — Взяли только документы, деньги не тронули. Это наводит на определённые мысли.
— На какие?
— Что это не обычная кража. Тут явно личные мотивы. Вы говорите, бывшая девушка имела ключи?
— Я же просил забрать, но…
— Но не проконтролировали. Эх, молодёжь… Ладно, отпечатки снимем, но если она в перчатках была — шансов мало.
— И что мне делать?
— Документы восстанавливайте. И замки смените обязательно. А лучше — сигнализацию поставьте.
Следующие дни прошли в беготне по инстанциям. Денис восстанавливал документы, писал заявления, менял замки. Параллельно пытался найти Алину — та не отвечала на звонки, а по старому адресу уже не жила.
Виталий тоже исчез. Словно и не было никакого юридического консультанта из Львова.
А потом случилось то, чего Денис боялся больше всего.
Позвонила Татьяна Петровна, голос был встревоженный.
— Денис Александрович, срочно приезжайте! Тут такое творится!
— Что случилось?
— Приехали какие-то люди, говорят, что они из органов опеки. Хотят Людмилу Петровну обследовать, говорят про недееспособность…
Денис бросил трубку и помчался в больницу.
В палате действительно были незнакомые люди — женщина средних лет с папкой документов и мужчина с медицинским чемоданчиком.
— Что здесь происходит?
— А вы кто? — строго спросила женщина.
— Я сын Людмилы Петровны. А вы?
— Комиссия по установлению дееспособности. У нас есть заявление о том, что Людмила Петровна Морозова не может самостоятельно принимать решения и нуждается в опекуне.
— Какое заявление? От кого?
— От заинтересованного лица. Больше я вам сказать не могу.
— Это незаконно! У вас должно быть решение суда!
— У нас есть предписание провести первичное обследование, — женщина показала бумагу. — По его результатам будет приниматься решение о дальнейших действиях.
Денис пробежал глазами документ. Всё выглядело официально, но что-то смущало…
— Можно ваши удостоверения?
Женщина недовольно поджала губы, но документы показала. Денис сфотографировал их телефоном.
— Хорошо, проводите обследование. Но я буду присутствовать.
— Это не положено…
— Я никуда не уйду.
Следующий час был мучительным. Врач осматривал Людмилу Петровну, задавал вопросы, на которые она не могла ответить. Женщина что-то записывала в блокнот.
— Очевидно, что пациентка не может изъявлять свою волю, — наконец заключил врач.
— Она после инсульта! — взорвался Денис. — У неё афазия, но это не значит, что она недееспособна!
— Это решит суд, — холодно ответила женщина. — Мы только фиксируем факты. С вами свяжутся.
Они ушли, оставив Дениса в полной растерянности. Людмила Петровна плакала, сжимая его руку.
— Мам, не волнуйся. Я не дам тебя в обиду. Слышишь? Никому не дам!
Но он сам не знал, что делать дальше. Враги действовали с разных сторон, и у них явно был продуманный план.
Вечером Денис встретился с Олегом в кафе.
— Олег, мне нужна помощь. Срочно.
Он рассказал о визите комиссии. Олег слушал, хмурясь всё больше.
— Плохо дело. Если признают недееспособной, назначат опекуна. А опекун получает право распоряжаться имуществом.
— Но опекуном назначат меня же? Я сын!
— Не факт. Если докажут, что ты не справляешься… Или что действуешь не в интересах матери… Могут назначить стороннего опекуна.
— Виталия?
— Вряд ли. Скорее кого-то нейтрального. Но он может действовать через этого опекуна. Схемы отработанные.
— И что делать?
— Во-первых, нанимай адвоката. Хорошего, не жалей денег. Во-вторых, собирай документы — справки от врачей, что мама понимает происходящее, просто не может говорить. В-третьих…
Олег замялся.
— Что?
— Может, стоит самому инициировать процедуру опекунства? Опередить их. Если ты первый подашь заявление, у тебя будет преимущество.
Денис задумался. Становиться опекуном собственной матери — это казалось диким. Но если другого выхода нет…
— Подумаю. Олег, а можешь ещё кое-что проверить? Ту комиссию, которая приходила. Мне показалось странным…
— Давай данные, гляну.
На следующий день Олег перезвонил.
— Денис, ты был прав. Никакой официальной комиссии не было. Эти люди — мошенники. Документы поддельные.
— Я так и думал!
— Но есть и плохая новость. Настоящее заявление об установлении недееспособности тоже подано. В суд. Так что готовься.
— Кем подано?
— Неким Виталием Вороновым, который представляется племянником. И у него есть какие-то бумаги о родстве. Поддельные, конечно, но на первый взгляд выглядят убедительно.
— Но это же бред! Никакой он не племянник!
— Доказывай в суде. А пока — действуй. Времени мало.
Денис понимал — началась решающая битва. Они загнали его в угол, но он не собирался сдаваться. Не за себя — за маму.
Он нанял адвоката, рекомендованного Олегом. Собрал все медицинские документы. Написал встречное заявление об установлении опеки.
И главное — он нанял охрану для мамы. Двое крепких парней теперь дежурили у палаты круглосуточно. Татьяна Петровна получила строгий инструктаж — никого не пускать.
Но враги не отступали.
Судебное заседание было назначено через две недели. Денис готовился, как мог — собирал характеристики, справки, свидетельские показания. Адвокат была настроена оптимистично.
— У вас хорошие шансы. Вы единственный сын, всегда заботились о матери. А их родство сомнительно.
Но за три дня до суда произошло непредвиденное.
Денис пришёл к маме утром, как обычно. Охранник кивнул — всё спокойно. Но в палате его ждал сюрприз.
Рядом с мамой сидела Алина.
— Ты как сюда попала? — Денис застыл на пороге.
— Денис, не кричи, — Алина встала. — Я просто хотела поговорить. С тобой и с Людмилой Петровной.
— Охрана!
— Не надо, я сейчас уйду. Просто выслушай меня. Пять минут.
Денис посмотрел на маму. Та смотрела на Алину с ужасом, но почему-то кивнула — выслушай.
— Говори. Быстро.
— Денис, я… я хочу извиниться. За всё. Я была не права.
— И это всё?
— Нет. Я хочу предупредить. Виталий… он опасный человек. Он использовал меня, чтобы подобраться к тебе. К твоей маме.
— Это я уже понял.
— Нет, ты не понимаешь! — Алина шагнула ближе. — У него есть план. Он… он собирается доказать, что ты неадекватен. Что ты опасен для матери.
— Что?
— У него есть записи. Наших разговоров, где ты кричишь, угрожаешь. Он их смонтировал так, что выглядит… плохо. И ещё…
Алина замялась.
— Что ещё?
— Тот кредит. Он собирается доказать, что ты взял его и потратил на себя. Что ты транжиришь деньги, вместо того чтобы лечить мать.
— Но это же бред!
— Я знаю. Но у него есть свидетели. Купленные, но суд об этом не узнает.
Денис сел на стул. Ситуация становилась всё хуже.
— Почему ты мне это говоришь?
— Потому что… — Алина отвернулась к окну. — Потому что он меня тоже кинул. Обещал долю, если всё получится. А потом сказал, что я своё дело сделала и могу проваливать.
— То есть ты пришла из мести?
— Может быть. А может, совесть проснулась. Не знаю. Но я не хочу, чтобы он забрал у твоей мамы всё. Она… она хорошая женщина. Не заслужила такого.
Денис молчал, переваривая услышанное. Людмила Петровна смотрела то на него, то на Алину.
— Что ты предлагаешь?
— У меня есть кое-что. Переписка с Виталием, где он излагает свой план. Его настоящие документы — он вовсе не Воронов. И записи разговоров, где он обсуждает, как обмануть суд.
— Ты отдашь это мне?
— Да. Но с условием.
Конечно, подумал Денис. Бесплатно ничего не бывает.
— Каким?
— Ты не подашь на меня в полицию. За то, что я… что я участвовала в этом.
Денис посмотрел на маму. Та медленно моргнула — соглашайся.
— Хорошо. Давай документы.
Алина достала из сумки флешку.
— Здесь всё. И Денис… правда, прости меня. Я была дурой.
Она быстро вышла, не дожидаясь ответа. Денис сжал флешку в руке. Может, это ловушка? Но выбора не было.
Содержимое флешки оказалось настоящей бомбой. Адвокат просматривала файлы, и её глаза становились всё шире.
— Это… это полная победа. Тут достаточно, чтобы не только выиграть дело, но и посадить этого Виталия.
Действительно, Алина не обманула. Переписка, аудиозаписи, документы — всё доказывало мошеннический умысел. Виталий (настоящая фамилия — Крючков) планировал операцию несколько месяцев. Алина была лишь пешкой, способом проникнуть в жизнь Дениса.
Но самое шокирующее открылось в конце. В одной из записей Виталий говорил с кем-то по телефону:
«Да, всё идёт по плану. Старуха не жилец, врачи дают максимум год. Сын — лопух, ведётся на чувства. Квартира отличная, в центре, миллионов на сорок потянет. Твоя доля — десять процентов, как договаривались.»
Голос собеседника был неразборчив, но Виталий называл его по имени — Григорий.
— Кто такой Григорий? — спросил адвокат.
— Не знаю. Первый раз слышу.
Но голос показался смутно знакомым. Где-то он его уже слышал…
На суде адвокат выложила все козыри. Судья слушала записи с каменным лицом. Виталий-Крючков бледнел с каждой минутой. Его адвокат пытался протестовать, говорить о недопустимости доказательств, но было поздно.
— Суд удаляется на совещание, — объявила судья.
Вердикт был ожидаемым. В иске Виталия Крючкова отказать. Признать Дениса Морозова опекуном Людмилы Петровны Морозовой. Материалы дела передать в прокуратуру для возбуждения уголовного дела.
Денис выходил из зала суда опустошённым. Они победили, но радости не было. Слишком много грязи вылилось за эти недели.
У выхода его ждала Алина.
— Поздравляю, — тихо сказала она.
— Спасибо. За помощь.
— Денис… можно вопрос? Почему ты так заботишься о маме? Я имею в виду… многие бы в твоей ситуации…
— Сдали бы в интернат? — закончил Денис. — Знаешь, она меня одна растила. Отец ушёл, когда мне три года было. Она работала на трёх работах, чтобы я ни в чём не нуждался. Когда я болел ветрянкой, она две недели не спала — дежурила у моей кровати. Когда в школе травили за то, что безотцовщина — защищала как львица.
Денис помолчал, глядя куда-то вдаль.
— Она отдала мне всю свою жизнь. Неужели я не могу отдать ей несколько лет? Это не долг, Алина. Это любовь.
Алина опустила голову.
— Мне бы такого сына…
— У тебя всё впереди. Только выбирай мужчину не по толщине кошелька.
Она грустно улыбнулась и ушла. Денис больше никогда её не видел.
Жизнь постепенно входила в прежнюю колею. Виталия арестовали, дело передали в суд. Поддельные документы о родстве, мошенничество, подлог — букет обвинений гарантировал ему несколько лет колонии.
Денис восстановил все документы, разобрался с фальшивым кредитом. Банк признал факт мошенничества и аннулировал долг.
Людмила Петровна постепенно успокоилась. Приступы стали реже, состояние стабилизировалось. Врачи даже заговорили о возможности частичного восстановления речи.
И вот однажды, сидя у её кровати, Денис услышал знакомый голос в коридоре. Тот самый, с записи. Григорий.
Он выглянул и увидел… заведующего хозяйственной частью больницы. Григорий Павлович Коваленко, человек, имевший доступ к базам данных пациентов и ключи от всех помещений.
— Григорий Павлович! — окликнул Денис.
Завхоз обернулся и побледнел. В глазах мелькнул страх.
— Денис Александрович… я вас не ждал сегодня.
— А я вот вас услышал. Знакомый голос. Как на той записи.
Григорий Павлович попытался изобразить недоумение, но получилось плохо.
— Не понимаю, о чём вы…
— Я тоже не понимал. Как Виталий узнал о маме? О её состоянии, о квартире? Оказывается, всё просто. У него был информатор в больнице. Тот, кто имел доступ к документам.
— Это… это недоразумение…
— Нет, Григорий Павлович. Это преступление. Вы сливали информацию о пациентах.
Насколько, по-вашему, сильна связь между близкими? И что бы вы сделали, если бы ради близкого человека пришлось рискнуть всем?
