— Дедуля, а зачем дядя Дима так сильно кричал? Ему было больно?
Маленькая Настенька ёрзала на коленях у Игната Семёновича, стараясь дотянуться до его густой седой бороды, которую старик неизменно аккуратно заплетал в тонкую косичку.
— Не больно ему, внученька. Он просто очень зол. А злость — она как крошечный осколок под кожей. Пока его не вытащишь, он будет постоянно саднить и беспокоить.
Игнат бережно поправил на девочке кофточку, связанную Пелагеей. Яркая, цвета спелого подсолнуха, она делала Настю похожей на маленький, лучистый огонёк.
— А почему дядя Дима такой злой? Его кто-то расстроил?
— Да он сам себя ежедневно расстраивает, детка. Он завидует чужому счастью.
— Это что, плохо?
— Очень плохо. Завистливый человек никогда не бывает по-настоящему счастливым. Ему всё кажется недостаточным, всё не так, как должно быть.
Старик поднялся с деревянной скамейки, подхватив внучку на руки. Пришло время возвращаться в дом. Полюшка, наверное, уже приготовила что-то вкусное к ужину, а они всё сидят во дворе, слушая, как перед самым закатом воробьи шумно чирикают в густых ветвях старой липы.
— А ты завидуешь, дедуля?
Игнат остановился и очень внимательно посмотрел в ясные глаза девочки.
— Нет, Настенька. Мне завидовать не приходится. У меня есть ты и бабушка Поля. А большего мне для счастья и не нужно.
В доме, и правда, витал аппетитный аромат. Пелагея, услышав, как скрипнула старая калитка, выглянула в окно и ласково помахала им рукой.
— Идите же скорей! Всё на столе стынет!
За ужином Настенька болтала без остановки, с жаром рассказывая о том, как прошёл её долгий день. Пелагея и Игнат слушали, обмениваясь тёплыми, понимающими взглядами и мягко улыбаясь. Им нравилось, что девочка с такой непосредственной доверчивостью делится каждой мелочью, которая происходит в её жизни.
— А завтра мы пойдём в сад? — спросила Настя, когда Пелагея укладывала её спать.
— Конечно, солнышко. И яблочек соберём, и груш ароматных. Будем компот на всю зиму закатывать.
— А варенье?
— И варенье, разумеется, тоже.
Настенька довольно вздохнула и тут же закрыла глаза. Пелагея ещё немного постояла у маленькой кровати, осторожно поправила одеяло, а потом бесшумно вышла из комнаты.
Игнат сидел на кухне, неторопливо потягивая крепкий чай из большого латунного самовара, который достался ему ещё от прадеда.
— Ну что, как ты считаешь? — спросила Пелагея, присаживаясь рядом.
— О чём?
— Ты ведь знаешь, о чём я. Когда мы ей всё расскажем?
Игнат задумчиво погладил свою бороду.
— Ещё рано. Пусть она подрастёт ещё немного. Пусть привыкнет к нам, освоится получше.
— Может, она и не спросит никогда. Дети ведь очень проницательны. Они чувствуют сердцем, кто для них родной, а кто — чужой.
— Спросит. Обязательно спросит. Как только подрастёт, сразу же и спросит. А мы ей ответим правдой. Всю, как есть.
Пелагея глубоко вздохнула и отпила из своей кружки горячего чая.
Правда, которую им предстояло рассказать, была такой, что произнести её маленькому ребёнку было страшно. Но не рассказать эту правду — ещё страшнее.
Пелагея всю свою жизнь отдала работе в детском саду. Сначала она была любимым всеми воспитателем, а потом стала уважаемой заведующей. Детей она обожала бесконечно, но своих у неё так и не появилось. Муж ушёл на фронт и не вернулся. А больше Пелагея ни на кого серьёзно не посмотрела.
— Зачем мне лишний мужчина? — отмахивалась она от назойливых свах. — Я и без него прекрасно живу.
Она действительно жила хорошо. Работа приносила ей огромное удовлетворение, дети в саду её просто боготворили, коллеги относились с большим уважением. После того как она вышла на пенсию, Пелагея не знала, чем занять себя. Дом опустел без привычной детской возни и заливистого смеха.
Игнат появился в её жизни совершенно случайно. Он чинил деревянный забор у их соседей, а Пелагея как раз поливала огурцы на грядке. Она увидела, как старик неловко споткнулся, падая с высокой лестницы, и тут же бросилась к нему на помощь.
— Живой? — Пелагея помогла ему подняться, внимательно осматривая.
— Живой, живой. Только, кажется, немного подвернул колено. Ничего серьёзного.
— А ну-ка, идите в дом! Сейчас йодом помажем, пластырь наклеим.
Игнат было хотел отказаться, но в голосе Пелагеи прозвучала такая командирская, привычная ему по работе нотка, что спорить он не захотел.
Так они и познакомились. А потом Игнат стал заходить к Пелагее всё чаще. То забор подремонтировать, то крышу поправить. Полюшка кормила его до отвала и не могла нарадоваться, что наконец-то есть о ком позаботиться.
— Знаешь, Поля, а давай скрепим наши отношения? — предложил Игнат как-то вечером. — Мне одному тоскливо, и тебе, наверное, тоже.
— А зачем нам это сейчас, в наши-то преклонные годы? — смутилась Пелагея.
— А затем, что нам вдвоём очень хорошо. И грешно такое простое счастье не оберегать.
Пелагея согласилась. Поженились они скромно, без особой пышности. Гостей было очень мало. У Игната никого из родни не осталось, а у Пелагеи были только бывшие коллеги да соседи.
Жили они очень дружно. Пелагея впервые в жизни по-настоящему почувствовала, что такое полноценная семья. Не просто работа и забота о чужих ребятах, а свой собственный дом, где тебя ждут, где можно быть самой собой.
И тут произошло то, что полностью перевернуло их размеренную, спокойную жизнь.
Однажды утром Пелагея отправилась в магазин, расположенный в конце улицы Сковороды в Львове, и увидела на крыльце соседского дома маленькую девочку. Ребёнок сидел, прижимая к себе потрёпанного плюшевого мишку, и тихонько плакал.
— Что случилось, деточка? — Пелагея присела рядом с малышкой. — Где твоя мама?
— Не знаю, — прошептала кроха. — Она легла спать и теперь не просыпается.
У Пелагеи больно сжалось сердце. Она взяла девочку за маленькую ручку и повела к соседскому дому.
То, что они обнаружили в квартире, было жуткой картиной. Молодая женщина лежала на кровати, а рядом с ней были разбросаны пустые упаковки из-под лекарств.
Пелагея немедленно вызвала неотложную помощь и полицию, а девочку увела к себе.
— Как тебя зовут, солнышко?
— Настя.
— А сколько тебе лет?
— Четыре.
— А папа у тебя есть?
Девочка отрицательно покачала головой и снова безутешно заплакала.
Следующие дни прошли в хлопотах и переживаниях. Выяснилось, что у Насти не было родственников. Мать была одинокой, которая не смогла справиться с тяжёлой депрессией после развода с мужем.
— Девочку отправят в приют, — сообщил участковый офицер. — Другого выхода нет.
Пелагея не спала всю ночь. Она смотрела на спящую рядом Настеньку и думала о том, какая несправедливая жизнь. Столько лет она мечтала о своём ребёнке, а теперь, когда появилась такая реальная возможность, возраст уже совсем не тот.
Утром она всё рассказала Игнату.
— Игнат Семёнович, а что, если нам её удочерить?
Старик долго молчал, пристально глядя в окно, где Настя беззаботно играла с соседскими котятами.
— Поля, мы же совсем старенькие. Где нам взять сил на воспитание ребёнка?
— А сил у нас гораздо больше, чем у нынешних молодых! И опыта! Я всю жизнь провела с детьми. Знаю, как с ними нужно обращаться.
— А если она потом обязательно спросит о своих настоящих родителях?
— Тогда мы расскажем ей правду. Дети понимают правду гораздо лучше, чем взрослые.
Игнат глубоко вздохнул и согласно кивнул:
— Хорошо. Если ты так твёрдо решила, давай попробуем.
Оформление всех документов растянулось на несколько месяцев. Пелагея возилась с бумагами, ездила по разным инстанциям, доказывала и убеждала, что они с Игнатом вполне способны воспитать ребёнка.
— В вашем возрасте это очень и очень серьёзное решение, — предупреждала её сотрудница отдела опеки. — Вы абсолютно уверены?
— Абсолютно, — твёрдо отвечала Пелагея.
Настенька прижилась в их доме сразу же. Она была тихим, послушным ребёнком, который очень боялся лишний раз что-то попросить или пожаловаться.
Пелагея терпеливо приучала девочку к мысли, что теперь её никто и никогда не бросит.
— Настенька, если тебе что-то нужно, просто скажи. Мы с дедушкой тебя очень, очень сильно любим.
— А вы меня не отдадите?
— Никогда! Ты теперь наша самая настоящая дочка.
Постепенно Настя оттаяла. Начала звонко смеяться, играть, задавать бесконечные вопросы. Дом наполнился радостным детским смехом и голосами.
Соседи поначалу скептически качали головами:
— Староваты уже, Пелагея, за детьми гоняться.
— А мне не старо, — отвечала Пелагея. — Мне как раз в самый раз.
Игнат тоже сильно привязался к девочке. Он мастерил ей деревянные игрушки, сделал качели во дворе, рассказывал долгие сказки.
— Дедуля, а ты мой настоящий дедушка? — спросила как-то Настя.
— А ты как думаешь?
— Думаю, что настоящий. Потому что ты меня любишь.
— Вот именно, внученька. Любовь — это то, что делает людей по-настоящему родными.
Но не всё в их жизни шло гладко. Социальные службы регулярно приходили проверять, как живёт ребёнок у пожилых опекунов.
— Нас беспокоит ваш возраст, — говорила очередная комиссия. — А что будет с ребёнком, если с вами, не дай бог, что-то случится?
Пелагея каждый раз терпеливо объясняла, что у них всё продумано, что составлено завещание, что Настенька полностью обеспечена. Но сердце сжималось от страха. А вдруг они заберут её?
Насте исполнилось семь лет, когда Игнат заболел. Началось всё с обычной простуды, а закончилось серьёзным воспалением лёгких.
— Поля, — шептал он в больнице, — если со мной что-то случится, ты Настеньку никому не отдавай. Слышишь?
— Не говори глупостей! Ты обязательно поправишься!
Но Игнат не поправился. И Пелагея осталась одна с девочкой.
Настенька долго не могла понять, почему дедушка больше не возвращается домой.
— Бабушка, а когда дедуля придёт?
— Он не вернётся, деточка. Он стал нашим ангелом.
— А мы его ещё увидим?
— Обязательно увидим. Когда придёт и наше время.
Пелагея старалась держаться из последних сил, но сил становилось всё меньше. Она ясно понимала, что растить семилетнего ребёнка в одиночку в её возрасте — задача почти невыполнимая.
Но отдавать Настеньку она была не намерена.
— Справимся, — шептала она по ночам, глядя на спящую рядом девочку. — Как-нибудь выдюжим.
Настя пошла в школу. Пелагея провожала её каждое утро и встречала после уроков, дрожа от волнения.
— Бабушка, а почему у всех других ребят мамы молодые, а у меня ты старенькая?
— А разве это плохо?
— Нет! Мне нравится, что ты самая мудрая. И печенье у тебя гораздо вкуснее, чем у молодых мам.
Пелагея улыбалась, но в душе её росла тревога. Что произойдёт с Настенькой, если она сама следом уйдёт? Родственников у девочки не было, а из приюта её могут и не взять обратно в семью.
Спасение пришло с неожиданной стороны.
Однажды вечером к ним постучала молодая женщина с ребёнком на руках.
— Здравствуйте! Меня зовут Зоя. Я слышала, что у вас живёт девочка-школьница?
Пелагея настороженно кивнула.
— А что случилось?
— Понимаете, я молодая мама, работаю удалённо из дома, а старшего сына не с кем оставить после школы. Муж в постоянных командировках, бабушки очень далеко. Может быть, ваша девочка могла бы с ним поиграть? За небольшую плату, конечно же.
Пелагея внимательно посмотрела на женщину. Та выглядела измотанной, но глаза у неё были искренние и добрые.
— А сколько лет вашему сыну?
— Восемь. Его зовут Юра. Он очень хороший мальчик, послушный.
Так в их жизни появился Юра. Худенький, очень серьёзный мальчик, который сразу же нашёл общий язык с Настей.
А спустя месяц Зоя предложила Пелагее работу.
— Я планирую открыть частный детский садик прямо у себя на дому. Мне срочно нужен опытный воспитатель. Вы не согласитесь?
Пелагея поначалу отказывалась. Возраст уже не позволял, сил было мало. Но Зоя была настойчива:
— Мне нужен именно такой человек, как вы. Опытный, мудрый. И Настенька будет рядом, в той же группе.
В конце концов Пелагея сдалась и согласилась. И ни разу не пожалела об этом.
Детский сад постепенно разрастался. К ним стали приводить малышей со всего района. Пелагея снова почувствовала себя нужной и востребованной.
А Настя росла в окружении детей всех возрастов, училась заботиться о младших, дружить со старшими.
— Бабушка, а когда я вырасту, я тоже буду воспитателем? — спрашивала она.
— Если захочешь. А может, ты станешь доктором. Или учителем. Выберешь сама.
Время летело быстро. Настя перешла в пятый класс, когда Пелагея поняла, что больше не может работать. Сил не хватало, здоровье стало сильно подводить.
— Поля, может, переедете в Киев? — предложил знакомый врач. — Там и медицина лучше, и для девочки больше возможностей.
Но Пелагея отказалась. Здесь был их родной дом, здесь могила Игната, здесь их корни.
Зоя предложила свою помощь:
— Полюшка, я могу взять Настю к себе на лето. Пусть с моими детьми отдохнёт.
— Не надо, — мягко отказалась Пелагея. — Мы обязательно справимся.
Но справляться становилось всё тяжелее. Пелагея иногда падала и уже не могла встать без посторонней помощи. Соседи помогали чем могли, но все понимали — так долго продолжаться не может.
— Бабушка, может, мне лучше пойти в интернат? — предложила Настя. — Там учиться лучше, а к тебе на выходные буду приезжать.
— Никуда ты не пойдёшь! — Пелагея крепко прижала девочку к себе. — Мы будем с тобой вместе, что бы ни случилось.
Но девочка росла, становилась взрослее, и вопросы у неё появлялись всё более серьёзные.
— Бабушка, а расскажи мне, пожалуйста, про мою маму. Какой она была?
Пелагея долго колебалась. Но Настя настаивала, и однажды вечером, когда они сидели на крыльце, Пелагея рассказала ей всю, до мельчайших подробностей, правду.
— А почему она меня оставила?
— Она не оставила тебя, солнышко. Она просто очень сильно заблудилась в своём горе. Такое, к сожалению, иногда случается с людьми. Но она очень, очень тебя любила.
Настя долго молчала, обдумывая всё, что услышала.
— А ты меня тоже любишь?
— Больше жизни своей.
— Тогда всё хорошо. Значит, у меня было две мамы. Одна меня родила, а другая вырастила.
Пелагея заплакала от невероятного облегчения. Настенька всё поняла правильно.
Девочка отлично училась, помогала по хозяйству, заботилась о старенькой бабушке. В четырнадцать лет она уже выглядела совершенно взрослой и самостоятельной.
— Бабушка, а давай я после школы сразу работать пойду? Деньги заработаю.
— Зачем тебе работать? Учись!
— А кто о тебе будет заботиться? Ты же совсем слабенькая стала.
И правда, Пелагея уже с большим трудом передвигалась по дому. Соседи предлагали помощь, но гордость не позволяла ей принимать её.
Спасением снова стала Зоя. Она приехала как-то вечером и долго вела разговор с Пелагеей.
— Полюшка, у меня есть серьёзное предложение. Переезжайте жить ко мне. У меня большой дом, места всем хватит. Настя поможет мне с младшими детьми, а вы сможете спокойно отдыхать.
— Зоенька, мы же не можем быть обузой…
— Какая же вы обуза? Вы мне столько добра сделали! Полюшка, я вас очень прошу!
После долгих, искренних уговоров Пелагея согласилась.
Переезд дался тяжело. Покидать родной, насиженный дом было больно. Но рядом с Зоей и её семьёй Пелагее стало гораздо легче.
Настя быстро освоилась на новом месте. Она помогала Зое с малышами, усердно училась, строила планы на будущее.
— Бабушка, я решила! Буду детским доктором, педиатром! Буду лечить детей!
Пелагея гордилась своей внучкой. Умная, добрая, ответственная — именно такой и должна вырасти хорошая девочка.
Но время шло, и Пелагея понимала, что её жизненные силы на исходе.
— Настенька, — сказала она однажды, — если со мной что-то случится, ты не горюй. Я прожила долгую, хорошую жизнь. А ты живи дальше и будь по-настоящему счастливой.
— Бабушка, не говори так! Мне без тебя очень плохо!
— Можно, деточка. Я тебя подготовила к самостоятельной жизни. Зоя тебе поможет, если что. А ты учись и стань самым лучшим врачом.
Пелагея ушла тихо, во сне. Настя проснулась утром и поняла, что теперь она осталась действительно одна.
Зоя, конечно же, предложила ей остаться в их семье навсегда, но Настя вежливо отказалась.
— Спасибо вам за всё. Но я должна идти своей, отдельной дорогой.
Она вернулась в родное село, в дом, где прошли её детские годы. Завершила обучение в школе, поступила в медицинский университет.
Училась только на стипендию, подрабатывала, чтобы сводить концы с концами. Было невероятно трудно, но Настя всегда помнила слова бабушки о том, что жизненные трудности только закаляют характер.
После окончания института она вернулась в родные места. Устроилась детским врачом в местную больницу, где остро не хватало молодых специалистов.
Личная жизнь как-то не складывалась. Мужчины вокруг были, но серьёзных, долгих отношений не получалось.
— Наверное, я слишком серьёзная? — думала Настя. — Или чересчур требовательная?
А может быть, просто ей ещё не встретился тот, кто сможет понять и принять её такой, какая она есть.
В тридцать лет Настя возглавила детское отделение больницы. Она работала дни и ночи, спасая маленькие детские жизни.
Дом, где она выросла, пустовал. Настя приезжала туда на выходных, ухаживала за могилами приёмных родителей, поливала яркие цветы в саду.
И вот однажды, когда ей исполнилось тридцать пять, произошло событие, которое изменило всё.
В больницу срочно привезли ребёнка с очень тяжёлой травмой. Мальчик упал с дерева и сильно ударился головой.
Родители были в панике, врачи разводили руками — случай критически сложный, срочно нужен нейрохирург.
А в их маленькой больнице такого специалиста не было.
— Что нам делать? До областного центра больше двух часов езды! Ребёнок может не выдержать!
И тут в приёмное отделение решительно вошёл мужчина средних лет.
— Я нейрохирург, — коротко сказал он. — Могу оказать помощь.
Операция продолжалась несколько часов. Настя ассистировала, искренне восхищаясь невероятным мастерством хирурга.
— Как вы здесь оказались? — спросила она, когда операция благополучно завершилась.
— Проезжал мимо, услышал по рации о происшествии. Не мог не остановиться.
Мужчина снял маску, и Настя увидела усталое, но очень доброе лицо.
— Меня зовут Сергей, — представился он.
— Настенька. Огромное вам спасибо! Вы спасли жизнь ребёнку.
— Мы спасли. Без хорошего ассистента я бы не справился.
Сергей задержался в их больнице на несколько дней, помогая с послеоперационным уходом за мальчиком.
За эти дни Настя узнала, что он работает в областном центре, что недавно развёлся, что своих детей у него нет.
— А вы не задумывались о семье? — осторожно спросила она.
— Думал, конечно. Но как-то не сложилось. Работа отнимает всё моё время. А женщины часто не понимают, что врач не может бросить тяжелобольного пациента ради ужина дома.
Настя понимающе кивнула. Она это чувствовала, как никто другой.
Когда Сергей уезжал, он попросил номер её телефона.
— Можно я буду вам звонить? Консультироваться по поводу состояния мальчика?
— Конечно.
Но звонил он не только по рабочим вопросам. Постепенно их разговоры становились всё более личными.
А через полгода Сергей приехал снова. Не по вызову, а просто так.
— Настя, а давайте узнаем друг друга получше? Сходим куда-нибудь?
— Куда же мы тут пойдём? — рассмеялась Настя. — Разве что в парк на скамейке посидим.
— Значит, пойдём в парк.
Они гуляли по тенистым аллеям, говорили о работе, о жизни, о мечтах. И Настя вдруг почувствовала, что ей невероятно хорошо с этим человеком.
— Знаете, Сергей, а мне кажется, что мы очень похожи.
— В чём же?
— Оба одинокие. Оба свою жизнь посвятили только работе.
— И что же нам с этим теперь делать?
— А давайте учиться жить вместе?
Сергей остался в городе ещё на целую неделю. Каждый вечер они встречались, гуляли, разговаривали часами.
— Настя, а что, если я переведусь сюда? Здесь очень нужен нейрохирург, а мне уже надоела эта столичная суета.
— А как же ваша карьера?
— А зачем мне карьера без семьи? Без того единственного человека, к которому хочется поскорее вернуться домой?
Настя долго молчала, обдумывая это внезапное предложение.
— А вы точно хотите связать свою судьбу с женщиной, у которой за плечами только больница и никакого опыта семейной жизни?
— Хочу. Потому что вы мне очень нравитесь. Всё в вас мне нравится.
— Даже то, что мне уже тридцать пять?
— Даже это. Зрелая женщина лучше молоденькой. С ней можно поговорить о самом важном.
Сергей действительно перевёлся в их больницу. Снял жильё, устроился на работу.
Ухаживал он за Настей по-старомодному и очень красиво. Цветы, сладости, поездки в театр в областном центре.
— Настенька, выходите за меня замуж, — предложил он спустя ровно год.
— А вы уверены? Детей у меня, скорее всего, не будет. Возраст уже солидный.
— Уверен. А насчёт детей… У меня есть одна очень хорошая идея.
Идея заключалась в том, чтобы взять ребёнка из детского дома.
— Сергей, но это же огромнейшая ответственность!
— Разве она больше, чем многочасовая операция на мозге? А вы умеете обращаться с детьми лучше, чем я.
Они поженились тихо, без лишней помпезности. На свадьбе присутствовали только самые близкие — Зоя со своей семьёй и несколько коллег.
А спустя год в их доме появился пятилетний Коля, который остался сиротой после ужасной гибели родителей в автомобильной катастрофе.
— Мама, а ты меня любишь? — спросил он Настю в самый первый день.
— Очень, сынок. Очень сильно.
— А папа Сергей?
— И папа тоже.
— Тогда хорошо. А то в детском доме мне постоянно говорили, что меня никто не полюбит, потому что я чужой.
— Глупости! — Настя крепко, от всего сердца прижала к себе мальчика. — Любовь никогда не зависит от крови. Она зависит только от нашего сердца.
Эти мудрые слова она когда-то давно слышала от Полюшки. И теперь передавала их дальше — своему сыну.
Коля быстро привык к своей новой семье. Сергей оказался замечательным отцом — терпеливым, заботливым, понимающим.
— Настя, а давай возьмём ещё одного ребёнка? — предложил он как-то. — Коле братик или сестрёнка точно не помешает.
Так в их семье появилась маленькая Маша, которой было всего три годика.
Дом наполнился детскими голосами, звонким смехом, беготнёй. Настя впервые в жизни почувствовала себя по-настоящему, безгранично счастливой.
Работали они оба, но дети никогда не были обделены вниманием. Зоя помогала присматривать, соседи тоже всегда были готовы помочь.
— Прекрасная семья, — говорили в посёлке. — И дети воспитанные, и родители — исключительно порядочные люди.
Настя часто вспоминала Пелагею и Игната. Приходила на кладбище, рассказывала им обо всей своей жизни.
— Бабушка, дедушка, спасибо вам за всё.
И ей всегда казалось, что где-то там, высоко, Полюшка улыбается и тихо говорит:
— Вот и хорошо, деточка. Живи и радуйся. А мы всегда рядом.
Когда Коле исполнилось десять лет, а Маше восемь, в их семье произошло настоящее чудо. Настя поняла, что беременна.
— Как такое возможно? — удивлялся Сергей. — Врачи же говорили…
— Значит, просто пришло наше время, — улыбалась Настя. — Видимо, нам нужен был ещё один ребёнок.
Маленький Никита — так назвали сына в честь приёмного деда Игната — родился здоровым и крепким.
Коля и Маша души в нём не чаяли.
— Мам, а он наш самый настоящий брат? — спрашивали они.
— Вы все мои самые настоящие дети, — отвечала Настя. — И совершенно неважно, кто из вас как появился в нашей семье.
Дети росли очень дружными, заботливыми друг к другу. Настя и Сергей радовались, глядя на них.
— Знаешь, — говорил Сергей, — а ведь мы правильно поступили, что взяли детей. Они нас очень многому научили.
— Чему?
— Тому, что семья — это не просто муж и жена. Это когда есть, ради кого по-настоящему жить.
Годы пролетели незаметно. Дети выросли, разъехались получать образование. Коля стал хирургом, как его приёмный отец. Маша выбрала педагогику. Никита ещё доучивался в школе.
Настя и Сергей постарели, но их счастье от этого не убавилось. Они по-прежнему любили друг друга, гордились своими детьми, радовались внукам.
— Настя, — сказал как-то Сергей, — а ведь мы с тобой молодцы. Создали такую хорошую семью.
— Мы, Сергей, мы вместе.
И сидя на крыльце своего дома, окружённая детьми и внуками, Настя думала о том, как же мудро всё устроено в этой жизни.
Пелагея и Игнат подарили ей дом и свою любовь. Научили её быть Человеком. А она передала эти знания дальше — своим детям.
И где-то там, среди мерцающих звёзд, две светлые души радовались, глядя на то, какой счастливой выросла маленькая, испуганная девочка, которую они когда-то согрели своей нежной любовью.
— Спасибо, — шептала Настя, глядя на звёздное небо. — За всё спасибо.
И ей всегда казалось, что звёзды подмигивают ей в ответ, словно говоря:
— Живи, детонька. Живи и радуйся. А мы всегда будем рядом.
