— Я не поняла, чего вы добиваетесь? — ровно спросила Людмила Андреевна, когда соседка вломилась во двор и при её внуках устроила самый настоящий спектакль.
— Пришла забрать то, что по праву моё! — отрезала та. — Пока не получу, отсюда ни ногой!
— Ах вот как? — у Людмилы Андреевны в голосе звякнула сталь. — Тогда учтите: если что сегодня и получите, так это по шее.
Она перехватила поудобнее скалку и сделала два уверенных шага вперёд.
Тем утром внуки поднялись ни свет ни заря, и бабушка, как обычно, выгнала их во двор — пусть подышат, пока она готовит завтрак.
Лиза с Артёмом радостно выскочили за калитку… и через пару минут ворвались обратно.
— Ба-а-а! Котята! — хором завопили они.
— Какие ещё котята? — удивилась Людмила Андреевна.
Оба синхронно вытянули ладони — и бабушка ахнула: у каждого на руках по крошечному, только-только родившемуся комочку. На вид — пару дней от силы. Слепые, беспомощные, пищат, как крошечные пищалки.
— Где взяли?
— Возле калитки лежали, честно! — затараторили дети. — Мы их подняли, а дальше что делать — не знаем…
— Ох-ох… — растерялась бабушка. — Им мамка нужна, чтобы грела и кормила. Без неё… — она оглянулась к воротам. — Кошки поблизости не видели?
— Никого. Мы проверили.
— Странно. Сами они сюда точно не доползли. Значит, кто-то подбросил.
— Мы видели нашу соседку, Марину Семёновну, — вспомнила Лиза. — Она из-за забора выглядывала.
«Соседка, говорите… любопытно», — нахмурилась Людмила Андреевна, но вслух только вздохнула:
— Дело дрянь. Такие крохи без мамы не выживут, согреться сами не могут.
— А если к Филе прижать? Он тёплый! Может, заменит им маму? — робко предложил Артём.
— Наш Филипп? — бабушка даже улыбнулась. — Солнышки, папу ни одна кошка не заменит. И уж Филя — тем более.
— Значит, они погибнут? — Лиза округлила глаза.
Людмила Андреевна посмотрела на их растерянные лица и тяжело выдохнула. Идея с Филей — так себе, но другого выхода нет.
— Ладно, пробуем.
— Ура! — разом вспыхнули детские голоса.
— Сначала кормим, — скомандовала бабушка. — Пипетки у меня где-то были… Артём, тащи аптечку и одного малыша мне. Спасательная операция начинается.
А сама подумала: «С соседкой побеседовать надо. Если её рук дело — пусть забирает. Что это за манера — котятами швыряться?»
Филипп — в миру Филя — отсыпался после бурной ночи. До рассвета носился по кухне за наглой мышью, что перестала его бояться и хозяйничала будто у себя. Шум стоял — мама дорогая: табуретка грохнулась, жестянка с мукой покатилась, блюдо с печеньем чудом уцелело. Своё дело кот сделал честно — мышь, правда, спряталась, но ведь старался! Поэтому спал теперь богатырски — без задних лап и совести.
Он даже не почувствовал, как ему под бок аккуратно уложили два тёплых комочка. Проснулся, как всегда: сладко зевнул, потянулся, сонно обвёл комнату взглядом — и посмотрел на кровать.
Зрачки мгновенно стали круглыми, усы вздрогнули: на его, простите, королевском ложе лежали и шевелились два «предмета неоднозначной природы». Ещё и пищали неприятно — тоненько, как комарики.
«Это что за недоразумение?!» — в ужасе распахнул глаза Филя и перевёл взгляд с котят на улыбающуюся хозяйку с внучатами.
На секунду он даже решил, что видит кошмар: сейчас моргнёт — и картинка исчезнет. Моргнул. Не исчезла. Комочки, наоборот, зашевелились живее.
— Поздравляю, Филя, — ласково произнесла Людмила Андреевна. — Ты стал папой.
Кот попятился к краю кровати. На морде чётко читалось: «К-каким ещё папой? Я спал всё утро!»
Бабушка взяла его на руки, почесала меж ушами и вернула на место — аккуратно, рядом с малышами. Филипп подогнул лапы, приготовился улизнуть, но тёплая бабушкина ладонь мягко прижала его к матрасу. Безысходность наступала.
— За чтооо?! — возмутился Филя на своём кошачьем. — У меня не может быть котят! Я же кот, а не кошка!
Людмила Андреевна жила с ним не первый год и прекрасно понимала «кошачий».
— Вот именно, кот. То есть мужчина, — спокойно объяснила она. — Кто, если не ты, согреет малышей, которых кто-то бессовестно выкинул под калитку?
Филипп упрямо сжал глаза.
— Перестань, как маленький, — мягко убеждала хозяйка. — Пару недель потерпишь — шерстью согреешь. А я тебе за это буду жарить каждый день рыбные котлетки. Те самые, любимые.
Кот ещё попытался изобразить протест, но, увы, бежать было некуда. Он сдался.
Две недели Филя почти не отходил от новообретённых «детей» и… почти не спал: то один запищит, то второй под бок залезет. Лиза и Артём гордились им, как героем.
«Только не думайте, что я ради вас стараюсь! — ворчал он себе под нос. — Всё исключительно ради котлет».
— Держи котлетку, мурчун, — смеялась Людмила Андреевна, заходя с тарелкой.
Филя брал «гонорар» и, конечно, мгновенно становился добрее.
Когда котята приоткрыли глаза и поползли на дрожащих лапках, Филипп стал аккуратно ретироваться в другие места. Его находили где угодно: под кроватью, за телевизором, в шкафу на стопке полотенец, на подоконнике — и чаще всего всё-таки под кроватью.
А как малыши окрепли и пошли в разбег, папаша вовсе предпочёл прятки: куда угодно, только бы переждать этот ураган.
— Ба, а почему Филя не любит своих детей? — жаловались внуки. — Он же кот! Должен любить.
— Видимо, с отцовским инстинктом не сложилось, — вздыхала бабушка. — Помнишь, я возила его к ветеринару в Полтаву? Вот тогда ему «характер подправили»… И потом — котята-то чужие.
— То есть он их никогда не полюбит?
— Не знаю, — честно отвечала Людмила Андреевна.
Месяц пролетел. Котята стали «взрослыми» по их меркам — резвыми, как ртуть. Филипп переселился ночевать на кухню и мыши уже не «воспитывал» — тишину берег. В душе бабушке было жаль кота: сначала его, бедолагу, лишили всех кошачьих радостей, а теперь ещё и «родительство» свалили. Но что она могла?
С Мариной Семёновной поговорить пыталась — та закрылась, как раковина. Переехала пару лет назад «из города», сняла дом через забор и жила закрыто: не рассказывая ни кто она, ни откуда, ни зачем. На прямой вопрос про котят зыркнула, как на сумасшедшую, громко хлопнула дверью. Даже если и её подбрасыш — не признается.
Людмила Андреевна котят оставлять не собиралась — раз уж судьба занесла. И понимала: насильно мил не будешь — Филя может так и не растаять. Но спасибо ему хотя бы за то, что лапы не распускает. Терпит. А уж она добрые руки позже найдёт — если всем вместе не сложится.
— Ба-а-а! Быстрее! — взвизгнули во дворе Лиза с Артёмом. — Тут Филя с соседкой дерётся!
Сначала бабушка решила, что это детская страшилка, но выглянула — и не поверила глазам. За столько лет такого кино не видела.
Она выскочила со скалкой. Во дворе — форменный бой: Марина Семёновна защищается палкой, Филипп нападает рывками — то справа, то слева, то откуда ни возьмись запрыгнет ей на спину. Дерётся отчаянно — как целая свора. И это Филя, который людей никогда не трогал! Значит, есть причина.
— Бабушка, он котят защищает! — прошептала Лиза. — Она хотела одного унести, и он как прыгнет!
Наконец Филипп отступил к кучке котят, сбившихся в тесный комочек.
«Не бойтесь, мои хорошие, папочка рядом…» — урчал он им на своём, злосчастным взглядом контролируя периметр. Потом поднял глаза на соседку. И в этих глазах уместилось всё: «Не отдам».
— Эй, как там тебя… Людмила? — завизжала Марина Семёновна. — Забери свою бешеную зверюгу!
— Вы к нам зачем пришли? — ровно спросила бабушка, не опуская скалки.
— За своим, естественно! — подпрыгнула соседка. — Котята мои! Кошка моя их родила!
— И? — прищурилась Людмила Андреевна.
— А то! У меня внучка приехала, ей котёнок нужен! Вот я и пришла взять одного.
— А ничего, что их выбросили под мою калитку? — сухо усмехнулась бабушка. — Подбросили — а теперь «мои»?
— Да, выбросила! — вдруг огрызнулась та. — Тогда они мне не нужны были. Кошка загуляла с каким-то местным, сюрприз принесла. Теперь сидит дома, на улицу не выходит. Но котята — её! Так что отдай хотя бы одного!
— Нет, Марина Семёновна, — твёрдо сказала Людмила Андреевна. — Не отдам. И не только я против, — она кивнула на Филиппа, — видите? И ещё: попробуете украсть — пожалеете.
Она шагнула вперёд. Соседка инстинктивно отступила, потом развернулась и стремглав вылетела за калитку.
— Я вам этого не забуду! — крикнула уже с безопасной стороны.
— Да что вы, — фыркнула бабушка и тут же про неё забыла. Было важнее другое.
Она посмотрела на Филиппа. Он стоял, подняв хвост трубой, и всем своим видом говорил: «Детей не троньте». Тот самый кот, который прятался под кровать, когда крохи ползали по простыне! «Ай да Филя, — улыбнулась Людмила Андреевна. — Придётся просить прощения и котлет нажарить побольше. Заслужил».
После этой сцены Марина Семёновна больше не появилась ни за котятами, ни просто так. Ходили слухи, что она и вовсе уехала из деревни — то ли обратно в город, то ли в другую местность. Её дело.
А Филипп… перестал прятаться. Наоборот, стал проводить с малышнёй больше времени: учил их умываться «по-настоящему», показывал, как запасаться терпением у холодильника и как жалобно смотреть на хозяйку, чтобы рыбные котлетки появлялись чаще. Иногда даже гонялся с ними по двору — ровно настолько, насколько позволяла кошачья гордость.
С тех пор в доме Людмилы Андреевны поселилась новая рутина: детский смех, кошачьи скачки и запах свежих котлет на кухне. Внучата с котятами — неразлучные. Филя — наставник с характером: строгий, но справедливый.
И да — теперь никто в этом дворе не сомневается, что «папочка рядом». Даже если он делает вид, что пришёл исключительно за положенной котлетой.
Иногда жизнь сама расставляет акценты: кто-то бросает, кто-то подбирает, кто-то неожиданно становится на защиту. А дальше — чуть тепла, чуточку смелости, щепотка упрямства и один кот с бандитским характером, который вдруг оказывается главным добряком.
А вы бы как поступили на месте бабушки: отстояли бы «подкидышей» перед наглой соседкой — или вернули «биологической стороне», раз уж та объявилась? И верите ли вы, что даже самый независимый кот может однажды стать настоящим папой? 🐾💛
