Лилия узнала о любовнице мужа в тот же день, когда купила новые занавески для кухни. Светлые, с мелкими васильками — такие, о каких мечтала последние три года. Денис всегда отмахивался: «Зачем тратиться, старые ещё послужат». А она копила из заначки, откладывала с продуктовых. И вот наконец-то.
Телефон мужа завибрировал на столе, пока он принимал душ. Обычно Лилия не заглядывала в чужие сообщения — воспитание не позволяло. Но экран светился прямо перед глазами, и она невольно прочла: «Милый, я тебя жду! ❤️». От некой Ирины.
Сердце ухнуло вниз, как в детстве на качелях. Лилия осторожно положила телефон на место и принялась развешивать занавески. Руки дрожали, карниз никак не хотел цепляться за крючки.
— Что ты там возишься? — Денис вышел из ванной, вытирая волосы.
— Занавески вешаю. Новые купила.
— Опять деньги на ветер бросаешь, — он даже не взглянул на её покупку, потянулся к телефону.
Лилия наблюдала краем глаза. Денис пробежал взглядом по сообщению, хмыкнул и убрал телефон в карман.
— Кто это тебе пишет? — голос предательски дрогнул.
— А? Да Ирка с работы. Она у нас такая… сюсюкает со всеми. Не обращай внимания.
И Лилия не обращала. Целых две недели. Варила борщи, гладила рубашки, улыбалась, когда Денис жаловался на начальство. Только по ночам лежала без сна, вслушиваясь в его дыхание. Раньше она засыпала под это мерное посапывание, как под колыбельную. Теперь каждый выдох казался ложью.
На корпоратив Денис собирался особенно тщательно. Новый одеколон, тот самый галстук, который она подарила на годовщину.
— Не жди, я поздно буду, — бросил он, застёгивая пальто.
— Может, встретить тебя? Такси вызвать?
— Не надо. Ребята подбросят.
Дверь хлопнула. Лилия подошла к окну, отодвинула новую занавеску. Денис сел в машину — не в привычную маршрутку, а в чью-то «Мазду». За рулём сидела женщина с короткой стрижкой.
Домой он вернулся только вечером следующего дня. Лилия не спала всю ночь, обзвонила больницы, друзей. К утру от тревоги перешла к злости, к обеду — к отчаянию, к вечеру — к странному спокойствию.
— Где ты был? — спросила ровно, без истерики.
— Господи, Лиль, ну перебрали мы! У Серёги на даче отсыпался. Телефон сел. Что ты сразу трагедию устраиваешь?
Она не стала спорить. Просто кивнула и пошла на кухню греть ужин. Денис удивлённо посмотрел ей вслед — обычно она бы устроила скандал, плакала, требовала объяснений. А тут — молчание.
Следующие дни прошли в странном оцепенении. Они ели за одним столом, смотрели сериалы по вечерам, даже смеялись над шутками. Только Лилия больше не чувствовала тепла. Словно между ними выросла стеклянная стена — всё видно, но не дотронуться.
В воскресенье утром она жарила сырники — любимые, с изюмом. Денис сидел за столом, листал ленту в телефоне.
— Лиль, нам надо поговорить.
Она обернулась, сковородка в руке. На лице мужа было выражение, какое бывает у людей перед прыжком с вышки.
— Я… В общем, я больше не чувствую себя счастливым. Мне кажется, мы просто по привычке вместе. Понимаешь?
Сырник подгорел. Запах гари заполнил кухню.
— Нет, — честно ответила Лилия. — Не понимаю. Вчера мы смеялись над «Друзьями», а сегодня — развод?
— Не сегодня. Я давно об этом думаю. И… есть человек, с которым я чувствую себя живым. Прости.
— Ирина?
Денис кивнул, отводя взгляд.
— Сколько?
— Полгода.
Полгода. Сто восемьдесят дней лжи. Лилия выключила плиту, сняла фартук. Села напротив.
— Что будем делить?
Денис удивился — ждал слёз, упрёков, битой посуды. А она сидела прямо, сложив руки на коленях, как на школьном собрании.
Развод оформили быстро. Детей не было — десять лет надеялись, обследовались, но так и не случилось. Может, оно и к лучшему, думала Лилия, пакуя вещи. Квартиру оставили ей — Денис великодушно отказался от своей доли. Видимо, совесть всё-таки грызла.
В день, когда он забирал последние вещи, Лилия ушла к подруге. Не хотелось видеть, как он собирает свои книги, снимает со стены их свадебное фото. Вернулась поздно вечером в пустую квартиру. На кухне всё те же занавески с васильками. Она села на пол прямо в прихожей и впервые за месяц заплакала. Выла, как раненый зверь, колотила кулаками по полу. А потом встала, умылась холодной водой и пошла спать.
— Тебе нужен психолог, — сказала Марина через неделю. — Ты как зомби ходишь.
— Я нормально.
— Нормально — это когда ешь больше йогурта в день и не смотришь его фотографии в три ночи.
Лилия вздрогнула. Откуда подруга знает?
— Ты вчера случайно мне в голосовые написала. Сорок минут рыданий. Лиль, так нельзя.
К психологу она пошла из упрямства — доказать Марине, что всё в порядке. Татьяна Сергеевна оказалась немолодой женщиной с добрыми глазами и странной привычкой снимать очки, когда задавала важные вопросы.
— Расскажите, что вы чувствуете?
— Ничего. Пустоту.
— Это тоже чувство. Что было бы, если бы пустоты не было?
Лилия задумалась.
— Боль. Злость. Обидно.
— Обидно за что?
— Что десять лет жизни — впустую.
— А что, если не впустую? Что хорошего было за эти десять лет?
И Лилия начала вспоминать. Поездку в Сочи, где они попали под ливень и смеялись, как дети. Как вместе клеили обои в первой съёмной квартире. Как Денис сидел с ней в больнице, когда удаляли аппендицит. Хорошего было много. Просто конец перечеркнул всё.
— Отношения закончились, но опыт остался с вами, — мягко сказала психолог. — Вы научились любить, заботиться, строить общий быт. Это не исчезло вместе с мужем.
Лилия ходила к Татьяне Сергеевне три месяца. Постепенно острая боль превратилась в тупую, потом в лёгкую грусть, а потом и вовсе ушла. Она начала замечать, что васильки на занавесках красивые, что борщ можно варить не ведро, а маленькую кастрюльку — на одну себя. Что можно не подстраиваться под чужой график и смотреть сериалы, которые нравятся именно ей.
В годовщину развода (она сама удивилась, что запомнила дату) раздался звонок в дверь. Лилия открыла и обомлела — на пороге стоял Денис с огромным букетом бордовых роз.
— Можно войти?
Он располнел, под глазами мешки, в волосах седина. Неужели всего год прошёл?
— Зачем?
— Поговорить. Лиль, я… Можно?
Она отступила, пропуская. Денис прошёл на кухню — по-хозяйски, будто и не уходил никуда. Сел на своё место, положил цветы на стол.
— Красивые занавески. Новые?
— Год как висят.
— А… Слушай, я… С Ириной мы расстались. Оказалось, что жить вместе — это не то же самое, что встречаться тайком. Она требовала внимания, устраивала сцены ревности. В общем, не сложилось.
Лилия молча поставила чайник. Достала чашки — одну, потом, подумав, вторую.
— Я понял, что дурак был. Что у нас всё было хорошо. Что ты — лучшее, что со мной случалось. Лиль, а может, попробуем сначала?
Она налила кипяток, бросила пакетики чая. Села напротив, обхватила чашку ладонями.
— Денис, у нас правда было хорошо. Было. Но ты это разрушил. И знаешь что? Спасибо тебе.
— За что? — он не понял.
— За то, что ушёл. Я бы так и жила — удобная, предсказуемая, правильная жена. Варила бы борщи, ждала по вечерам, не задавала лишних вопросов. А сейчас я живу для себя. И мне это нравится.
— Но… Лиль, ну дай шанс! Я изменился, честно!
— Верю. Но изменилась и я. И назад дороги нет. Допивай чай и уходи, пожалуйста.
Денис ушёл, забыв цветы. Лилия посмотрела на розы — красивые, дорогие, без души. Выбросила их в мусор и пошла спать. Впервые за год спокойно, без снотворного.
Михаила она встретила банально — в супермаркете. Столкнулись тележками у полки с крупами.
— Простите! Я задумался.
— Ничего страшного.
Он улыбнулся — не дежурно, а как-то по-детски виновато. Высокий, нескладный, в очках. Совсем не в её вкусе. Может, поэтому она улыбнулась в ответ.
Встречались потом ещё несколько раз — то у молочных продуктов, то в овощном отделе. На четвёртый раз он набрался смелости:
— Может, кофе? А то мы так весь магазин тележками изъездим.
Лилия хотела отказаться — какие новые отношения, она только-только себя собрала по кусочкам. Но что-то в его взгляде — тёплое, спокойное — заставило согласиться.
Михаил оказался учителем физики в старших классах. Разведён, дочь живёт с бывшей женой.
— Почему расстались? — спросила Лилия и тут же спохватилась. — Простите, это личное.
— Да нормально. Разлюбили. Просто и грустно. Семь лет вместе, а потом смотришь — чужие люди за одним столом. Решили не мучить друг друга.
— И дочь?
— Кате уже пятнадцать. Умная девочка, всё понимает. Видимся каждые выходные.
Они пили кофе два часа. Михаил рассказывал про школу, про учеников, которые считают физику скучной. Лилия — про работу в библиотеке, про новые поступления. Обычный разговор двух немолодых людей. Без искр, без замирания сердца. Спокойно.
— Можно вас ещё раз увидеть? — спросил он, провожая до дома.
— Можно, — ответила она и удивилась себе.
Встречались осторожно, неспешно. Кино, театр, прогулки в парке. Михаил не торопил, не настаивал. Иногда просто сидели в кафе, читали каждый своё, изредка обмениваясь замечаниями.
— Я боюсь, — призналась Лилия через полгода. — Боюсь снова поверить.
— Я тоже, — честно ответил Михаил. — Но знаешь, что мне сказала дочь? «Папа, бояться — это нормально. Ненормально — не пробовать из-за страха».
Съехались через год. Тихо, без фанфар. Михаил просто стал оставаться всё чаще, пока однажды Лилия не обнаружила, что его зубная щётка стоит в стаканчике рядом с её.
— Наверное, надо узаконить? — неуверенно предложил он за завтраком.
— Наверное, — согласилась она.
Расписались скромно, только с близкими. Марина плакала больше, чем невеста. Катя, дочь Михаила, подарила Лилии кулон — простенький, явно на карманные деньги куплен.
— Чтобы папа у вас не терялся, — серьёзно сказала девочка.
Когда Лилия узнала о беременности, первой реакцией был страх. Ей уже под сорок, столько лет неудач, а вдруг…
— Всё будет хорошо, — Михаил обнял её, и она поверила.
Софья родилась в срок, здоровенькая, с отцовскими глазами. Лилия смотрела на дочь и не могла поверить — неужели это правда её ребёнок? Неужели сбылось?
Сейчас Соне три года. Она любит книжки, которые мама приносит из библиотеки, и физические опыты, которые показывает папа. Катя обожает младшую сестру, балует, как может.
Иногда Лилия смотрит на свою жизнь и удивляется. Если бы пять лет назад ей сказали, что она будет замужем за другим, родит ребёнка, будет счастлива — не поверила бы. Думала, что после развода жизнь закончилась. А она только началась.
Недавно встретила Дениса в торговом центре. Постаревший, с залысинами. Один.
— Лиля? Ты прекрасно выглядишь!
— Спасибо. Как дела?
— Да так… Работа, дом. А ты?
— Хорошо. Муж с дочкой в игровой комнате, я за продуктами вышла.
— Дочка? — в его голосе мелькнула тоска. — Поздравляю.
Они попрощались. Лилия пошла дальше, к молочному отделу. Обернулась — Денис всё стоял на том же месте, глядя ей вслед.
Дома Михаил возился с Соней — строили башню из кубиков.
— Мама! — дочь бросилась к ней, башня рухнула.
— Опять всё разрушила, — вздохнул Михаил. — Как прошёл поход?
— Встретила бывшего мужа.
— И как?
Лилия задумалась. Как? Никак. Будто встретила дальнего знакомого из прошлой жизни.
— Нормально. Просто поздоровались.
— Рад за тебя, — Михаил поцеловал её в висок. — Значит, всё правильно.
Вечером, укладывая Соню, Лилия вспомнила тот день с занавесками. Как рушился мир, как больно было дышать. И как хорошо, что всё так случилось. Иначе не было бы этой девочки, требующей третью сказку подряд. Не было бы Михаила, который сейчас гремит посудой на кухне. Не было бы этой — настоящей — жизни.
— Мама, а почему у принцессы нет имени? — сонно спросила Соня.
— Есть. Её зовут Лилия.
— Как тебя?
— Как меня.
— И она жила долго и счастливо?
— Да, солнышко. Очень долго и очень счастливо.
Дочь засопела, проваливаясь в сон. Лилия поправила одеяло, поцеловала в макушку. Вышла из детской, прикрыв дверь.
На кухне Михаил мыл посуду, напевая что-то себе под нос. Обычный вечер обычной семьи. Лилия подошла, обняла мужа со спины.
— За что? — удивился он.
— За то, что ты есть.
— Взаимно, — он повернулся, чмокнул в нос. — Смотри, какие гладиолусы в цветочном видела. Думаю, завтра куплю.
— Зачем? — удивилась она.
— Просто так. Для красоты. Для тебя.
И Лилия улыбнулась. Потому что знала — эти цветы будут куплены с любовью. И простоят долго.
