— Либо сейчас вызываем полицию, либо звоним твоей мамаше, и она возвращает все до копейки!
— Да вы ничего не докажете!
Боже мой, какая же пыль! Каждый раз зарекаюсь, что не буду менять белье в субботу, но Павел терпеть не может, когда наматрасник в пятнышках. Он у меня вообще эстет, хоть и теорий заговора начитался, дай боже. Только расправила простынь, как врывается этот мой красавец, глаза мечут молнии.
— Антонина! Где деньги?! — орёт, как потерпевший.
Я аж подпрыгнула.
— Какие деньги, Паш? Ты чего?
— Из кошелька! Там пять тысяч было!
Я аж дар речи потеряла.
— Паша, ты с ума сошел? Какие пять тысяч? Я тысячу взяла, на продукты. Мелочь, считай.
Он аж покраснел.
— Мелочь? Ты без спросу шаришь по моим вещам? Я тебе что, банкомат?
Вот тут меня прорвало.
— Да ты сам этот банкомат! Все наличкой таскаешь, как старьевщик! Я тебе сто раз говорила, век цифровой на дворе! Какая разница, с карты заплатить или из твоего вонючего кошелька?
— Не люблю я эти ваши терминалы, — бурчит он. — Чипируют нас всех, следят…
Ну, началось. Он у меня как про «мировое правительство» заговорит, хоть святых выноси. Ладно, думаю, успокоится. Но осадочек остался. Я, значит, воровка, а он – жертва мирового заговора.
Через пару дней картина повторяется. Только теперь Павел у меня милостыню просит.
— Тонь, — так жалобно тянет, — выручай. Захару должен.
Захар – это его коллега, тихоня такой.
— Что случилось? — спрашиваю.
— Да в «Магните» за кефиром пошел, а денег не хватило. Захар выручил.
Я опешила.
— И что, нельзя было Захару на карту перевести? У тебя же телефон, вроде, с интернетом?
Он скривился.
— Не люблю я эти цифровые игрища. Наличкой надежнее.
Ладно, дала ему две тысячи. Последние деньги в кошельке. Двести рублей мелочью осталось. Сама потом на хлебе с водой сидела.
Вечером сидим, чай пьем, и тут Павел опять про деньги заводит. Только теперь он сам жертва.
— Тонь, прикинь, снял сегодня в банкомате пять тысяч. Чек есть, а купюры нет! Как сквозь землю провалилась!
Я фыркнула.
— Паш, ну хватит ерунду нести. Может, ты ее просто потерял? Или забыл, куда положил?
— Нет, Тонь! Я точно помню! Чек в кошельке, купюры – нет! Это барабашка, точно говорю! Он у нас бабки тырит!
Я чуть чаем не подавилась.
— Барабашка? Ты серьезно? В двадцать первом веке?
— А что, — уперся он. — У меня так уже несколько месяцев пропадает. То пятьсот рублей, то тысяча. Я сначала думал, показалось. А теперь точно говорю – не показалось!
Вот тут меня уже самой не по себе стало. Кто ж тогда деньги тырит? На Свету с Ваней не похоже, маленькие еще. А вот Денис… Племянничек его, студент наш вечный… Может, ему на пиво не хватает?
Решили мы с Павлом кошельки прятать. Эксперимент такой. Чтоб, значит, барабашку или не барабашку изловить.
Два месяца тишина. Кошельки целы, никто не жалуется. И тут Денис заявляет:
— Можно я Алину в гости приведу? Кино посмотрим.
Алина – это его девушка. Я ее в глаза ни разу не видела. Павел, конечно, в позу встал:
— Только с маминого разрешения! — Ну, то есть, с моего. А что мне, жалко, что ли? Пусть приводит, хоть познакомлюсь с будущей невесткой.
Пришла Алина. Симпатичная такая, скромная вроде. Денис аж светится рядом с ней. И все она его нахваливает:
— Какой Денис заботливый, какой надёжный! — А он, паразит, сидит, уши развесил, как локаторы. Еще и молчит, о своей семье ничего не рассказывает. Павел, конечно, тут же пошутил:
— Да у нас тут сюрпризы на каждом шагу! Особенно в лице Денисовой мамы!
И тут у Алины телефон зазвонил. Достает она из сумочки новенький айфон последней модели. Я аж ахнула. Да он же как моя зарплата за три месяца стоит! Павел тоже аж рот открыл.
— Ой, какой у тебя телефон классный! — говорю я, чтоб хоть как-то неловкость сгладить. — Кем у тебя родители работают?
А она так смущенно:
— У меня папы нет… А мама в магазине продавцом…
И тут Алина выдает:
— Это Денис мне подарил!
В комнате тишина гробовая. Все на Дениса смотрят. А он аж побелел, как мел.
После ухода Алины Дениса, как последнего преступника, в ванную заперли. Я бегом к нашим заначкам. Полтора миллиона, которые мы с Павлом на новую машину копили… Открываю тайник… А там… Сто пятьдесят тысяч! Всего! Сто пятьдесят тысяч из полутора миллионов! Я заорала так, что у меня связки чуть не лопнули.
— Паша! Он нас обокрал! Этот гаденыш! Предатель!
Павел с лицом хуже тучи в ванную ворвался. Начал Дениса трясти, орать на него. Потом кое-как успокоился и говорит:
— Либо сейчас вызываем полицию, либо звоним твоей мамаше, и она возвращает все до копейки!
Я Ирине, Денисовой маме, звоню. А она, как ни в чем не бывало:
— Да и что такого? Не обеднеете! У вас трехкомнатная квартира, дача!
Я ей про уголовную ответственность толкую, про то, что он нас обокрал, а она мне:
— Да вы ничего не докажете!
Тут Павел у меня трубку выхватывает, на громкую связь включает.
— А как насчет айфона, который ваш сыночек Алине подарил? Она подтвердит, откуда у студента такие деньги. И как он ее по ресторанам водил за наш счет?
Ирина как заверещит! Матом крыть начала. Павел трубку бросил и полицию вызвал. Сказал, что ограбление произошло и преступник задержан.
Теперь сидим, ждем полицию. Денис в ванной рыдает, Ирина названивает и проклинает нас на чем свет стоит. А я думаю: и зачем мне этот геморрой на старости лет? Лучше бы я с барабашкой боролась. Он, наверное, хоть честнее был бы…
