— Ой, ну зачем вы такую дорогостоящую игрушку ему приобрели? Ну тогда и Егору теперь нужна такая же, раз они оба ко мне приедут.
Наталия сначала не уловила этого намёка. Подумала, что мама просто обронила эту фразу в воздух. Но нет, Валентина Петровна внимательно смотрела на неё, выжидая. Чего? Что она немедленно побежит покупать племяннику планшет?
— Если нужна, то пусть Ольга купит ему, — пожала плечами Наталия. — Не вижу проблемы. Да и Кирилл мальчик не жадный, они вполне могут вместе мультики смотреть.
Мама вздохнула так тяжело, словно ей приходилось объяснять прописные истины глупым студентам на экзамене.
— Ну это же дети. Вспомни, как у вас с компьютером было? Один будет играть, другой — завидовать. Начнут драться, уронят планшет, поломают… Не хочу, чтобы мои внуки враждовали. А купить… Что ты, это же такие деньги! Ольга-то одна Егора тянет.
— С чего это одна? У него отец есть.
— Там от отца одно название! — всплеснула руками мать. — Вас же двое, взрослых-то. У тебя муж под боком, деньги есть. Надо делиться.
После фразы «надо делиться» внутри Наталии будто что-то переключилось. Сразу всплыло в памяти детство…
…Крохотная двухкомнатная квартира без возможности уединиться. Родители работали с утра до ночи, поэтому Наталии пришлось стать няней на полставки. Она присматривала за своей младшей сестрой Ольгой, а Ольга… У Ольги был очень непростой характер.
Однажды одноклассник подарил Наталии коробку шоколадных конфет на День Святого Валентина. Изящную, в форме сердечка, перевязанную атласной лентой. Наталия хотела поставить её на полку, чтобы радовала глаз ещё какое-то время. Но стоило только Ольге увидеть «трофей», как она тут же стала крутиться рядом. Ну а потом всё по привычной схеме: хныканье, слёзы, жалобы матери — и вот Наталии пришлось открыть конфеты, потому что «надо делиться».
— У вас всего должно быть поровну, — сказала тогда мать.
Но почему-то в этой уравниловке кто-то один всегда был «ровнее».
Да, конфеты они поделили, но Наталия даже не попробовала их. Потому что свою часть она есть в тот день не захотела, была не в настроении, оставила на потом. А потом Ольга добралась до них раньше. Наталии достались только фантики.
Следующее воспоминание — компьютер. Один на двоих. Фактически делили поровну, да. Только вот Наталия должна была вставать пораньше и сидеть утром, потому что вечером его занимала Ольга. При этом сестра буквально сидела на таймере и прогоняла Наталию, как только заканчивалось её время. Даже если та не успела доделать домашнюю работу. Всё ради чего? В основном, ради развлечений и видео.
А вот Наталии уже восемнадцать, она пошла учиться в институт и познакомилась там с будущим мужем. Он подарил ей парфюм на день рождения. После очередной ссоры с Ольгой флакон резко опустел.
— Ой, нашли, из-за чего пререкаться. Ну и что, что вылила? Купят тебе ещё. На обиженных воду возят, — ответила мать после очередной жалобы, даже не оторвавшись от мытья посуды.
«Ты старше». «Ты должна быть разумнее». «У нас в семье всё общее». Всё это Наталия заучила как мантру. Вот только звучало это так, будто она, как старшая, не имела права на «своё». Всё общее. Всё Ольге.
Наталия выдохнула, когда стала жить вместе с мужем, Виктором. Только тогда у неё появилось личное пространство. Сестра же тем временем тоже быстро выскочила замуж, да только долго это не продлилось.
Отношения Ольги и её мужа, Станислава, были весьма… необычными. Она привыкла, что мир крутится вокруг неё, и любое желание исполняется ещё до того, как она его озвучивает. К сожалению, Станислав был обычным человеком, а не телепатом, поэтому истерики стали нормой в их семье.
— Ты представляешь! Он в старой рубашке пошёл за сыном в садик! Что о нас теперь будут думать люди? — пожаловалась она как-то матери. — Я ему сто раз сказала: это только для дачи!
В другой раз она устроила скандал, потому что Станислав, будучи электриком по профессии, пошёл помочь соседке без разрешения жены. Соседке, между тем, было далеко за шестьдесят, но даже в ней Ольга увидела угрозу. В первую очередь — её контролю и тотальной власти над мужем.
Тогда она заперла Станислава на ночь на балконе. Наталия, услышав об этом от матери, только устало вздохнула.
— Повезло ей, что он такой тихоня. Другой или полицию вызвал бы, или лицо бы ей разукрасил, — проворчала она.
Мать же не видела в этом ничего катастрофического. С её точки зрения это было не унижение, а что-то вроде забавной женской шалости.
Неудивительно, что в итоге Станислав ушёл от Ольги. А после парочки истерик — и сыном интересоваться перестал, только алименты платил.
В целом Егор, как ни странно, рос нормальным мальчиком. Может, слегка нервным, но без королевских закидонов. Однако бабушка постоянно делала из него жертву и называла сиротой. А ещё — настаивала на том, что Егор должен дружить с двоюродным братом.
— Пусть хоть они общаются, раз вы с Ольгой не ладите, — говорила она Наталии.
Наталия была не против. До этой истории с планшетом.
Мать собиралась забрать внуков к себе на летние каникулы. Причём настаивала на этом именно она, а не Наталия или дети. В этой ситуации планшет становился вдвойне неудобным, ведь второй внук обязательно увидит его.
Однако Наталии было всё равно. Она не собиралась продолжать играть в уравниловку. Увы, люди не равны. У кого-то планшет, у кого-то огромный робот-динозавр, а у кого-то — приставка последнего поколения. С этим ничего не поделать.
— «Делиться» — это дать ненадолго поиграть на своём планшете, — сказала Наталия матери. — А не отдавать своё с концами. И не покупать всё в двойном размере, потому что кое-кто своими руками разрушил свою семью. Нет, мам, хочешь планшет для Егора — покупай сама. А если тебя это не устраивает, тогда Кирилл это лето проведёт дома, с нами.
Ох и выслушала Наталия в тот день. Мать возмущалась, говорила, что дочь всех разобщает, что она эгоистка, что в третьем классе вообще таких игрушек у детей быть не должно… Словом, Наталия ещё и осталась виноватой.
Уже вечером, когда мать ушла, к Наталии подошёл муж, Виктор.
— Может… отправим его без планшета? — предложил он. — Тогда и повода ругаться не будет.
Наталия поджала губы. Вот оно, опять. Пожертвуй собой ради чужого спокойствия.
— Предлагаешь ему идти моим путём? Я не хочу, чтобы мама снова повторяла своё воспитание с ним. Но раз ты настаиваешь… Давай-ка сами спросим у сына. Кирилл, подойди сюда, пожалуйста!
Сын прибежал весь в краске. Видимо, рисовал.
— Кирилл, — начала Наталия мягко, — как ты смотришь на то, чтобы поехать к бабушке без планшета?
У сына тут же задрожала нижняя губа. Он воспринял это как наказание.
— Нет! Почему? — не понимал он. — Я же так ждал его! Я хорошо учился!
Наталия вздохнула и посмотрела мужу в глаза. Мол, ты сам всё слышал. Женщина присела и обняла сына.
— Ну, тогда летом придётся остаться дома… — тихо сказала она Кириллу.
— Почему? — спросил он уже спокойнее.
— Потому что, сынок, мне твоя психика дороже, — просто прямо и честно сказала Наталия. — Запомни: если кто-то хочет что-то отнять у тебя и присвоить себе, чтобы было «поровну», следует задуматься… А поровну ли?
Кирилл удивлённо моргнул, но возражать не стал. Через минуту он уже сидел в своей комнате и продолжал рисовать. Муж же растерянно смотрел куда-то в стену, скрестив руки на груди. Ему были непонятны такие отношения.
— Знаешь… Если бы у меня тогда был выбор, я бы выбрала себя. Но я всегда должна была выбирать Ольгу. Всегда, — с застарелой болью в голосе сказала Наталия Виктору. — У нашего сына, в отличие от меня, этот выбор есть.
Мужу было нечего сказать. Он и хотел бы возразить, но видел: полумеры и компромиссы тут уже не помогут.
…Лето прошло иначе, чем планировалось, но сын был счастлив. Вместо деревни и бабушки у них были поездки на велосипедах к речке, маленькие походы, экскурсии на выходных. Фотографии на набережной, мороженое в парке, поездки на пони…
Пожалел ли он о своём выборе? Наталия не спрашивала, но сердцем чувствовала, что нет. Планшет, к слову, частенько был при нём. Сын редко доставал его из рюкзака во время прогулок, просто держал при себе. Он воспринимал эту «дорогостоящую игрушку» как свою личную заслугу, ведь он получил планшет за отличные оценки в году.
У Ольги всё было по-старому. Скандалы, жалобы, вечная роль самой бедной и несчастной, даже если вокруг полно других мам-одиночек. Мать поддерживала общение с Наталией, хоть и нехотя. Егор, в отличие от своей матери, не выглядел на фотографиях обездоленным: может, его каникулы были скромными, зато бабушка буквально нянчилась с ним.
А что до Наталии, то она наконец ощутила себя свободной от уравниловки. Но главное — она освободила от этого своего сына. «Общее — это хорошо. Но пусть он растёт с ощущением, что у него всегда будет что-то своё», — подумала она: «Как минимум, право выбора».
Ох, как знакомо это чувство, когда приходится сражаться с семейными традициями ради здоровья своих детей! То, что кажется мелочью (планшет), на самом деле становится символом свободы от манипуляции и комплекса старшего. Очень радостно, что Наталия нашла в себе силы сказать «Нет» и защитить психику сына, даже ценой ссоры с матерью.
