Марина проснулась от запаха блинов. Сладковатый аромат ванили проник в спальню вместе с детским смехом и звоном посуды. Она знала — Егор опять здесь. В их доме, в их кухне, за их столом. Четвёртые выходные подряд.
— Пап, а можно ещё варенья? — донёсся звонкий голос одиннадцатилетнего мальчишки.
— Конечно, сынок. Бери сколько хочешь.
Марина натянула халат и вышла на кухню. Роман стоял у плиты в её любимом фартуке с надписью «Королева кухни», а Егор размазывал по блину густое вишнёвое варенье — то самое, что они с Романом привезли с дачи его родителей.
— Доброе утро, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.
Егор глянул исподлобья и буркнул что-то невнятное. Роман обернулся с виноватой улыбкой:
— Мариш, я тебе блинчиков оставил. Татьяна позвонила с утра пораньше — у неё срочная командировка в Питер. Я не мог отказать.
«Конечно, не мог», — подумала Марина, наливая себе кофе. Руки слегка дрожали, и она крепче сжала чашку.
— А мама сказала, что если я буду себя хорошо вести, то на следующих выходных мы втроём поедем в аквапарк, — вдруг заявил Егор, глядя прямо на Марину. — Правда, пап?
Роман неловко кашлянул:
— Это… мы ещё обсудим. Давай-ка ты пока доешь и собери портфель. Домашку проверить надо.
Мальчик нехотя слез со стула и потащился в гостиную, где уже третий день лежали его учебники. Марина проводила его взглядом.
— Роман, мы же договаривались.
— Знаю, знаю. Но что я мог сделать? У Татьяны важная презентация, от которой зависит её премия. А няню на выходные не найти.
— Няню не найти уже четвёртую неделю подряд?
Он отвернулся, делая вид, что моет сковородку.
— Не преувеличивай. И вообще, он же мой сын. Я не могу от него отказаться.
— Я и не прошу тебя отказываться. Но у нас была договорённость: помогать — да, жить одной семьёй — нет.
— Мы и не живём одной семьёй!
— Нет? А почему тогда его зубная щётка стоит в нашей ванной? Почему половина холодильника забита его любимыми йогуртами? Почему мы в прошлые выходные вместо похода в театр сидели на детском утреннике?
Роман швырнул губку в раковину:
— Потому что я отец! И если моему ребёнку нужна помощь, я буду помогать!
— Твоему ребёнку? Или его матери?
Повисла тишина. Из гостиной доносился тихий голос Егора, читающего вслух задачу по математике.
— При чём тут Татьяна? — наконец спросил Роман, но в голосе уже не было прежней уверенности.
Марина села за стол, отодвинув тарелку с остывшими блинами:
— При том, что на прошлой неделе она просила у тебя тридцать тысяч на «срочные нужды Егорки». Позапрошлой — двадцать на репетитора. А до этого…
— Откуда ты знаешь?
— Роман, мы живём вместе. У нас общий бюджет. Или уже не общий?
Он сел напротив, потирая виски:
— Послушай, это временные трудности. У Татьяны сложный период. Новая работа, адаптация…
— Которая длится уже полгода.
— Марина, ну что ты хочешь от меня? Чтобы я бросил сына? Чтобы отказал в помощи?
Она смотрела в окно, где ноябрьский дождь размывал очертания домов.
— Я хочу, чтобы у нас была семья. Наша семья. А не филиал твоей прошлой жизни.
— Это нечестно.
— Знаешь, что нечестно? То, что мы отложили свадебное путешествие из-за «срочных нужд». То, что я третий месяц не могу пригласить подругу в гости, потому что не знаю, будет ли свободна гостиная.
— Пап! — Егор стоял в дверях. — Я не понимаю задачу.
Роман вскочил с облегчением человека, которому бросили спасательный круг:
— Иду, сынок. Сейчас разберёмся.
Марина осталась одна. Кофе остыл, блины превратились в резиновую массу. Она достала телефон и открыла чат с Леной, лучшей подругой:
«Как дела?»
«Всё по-прежнему. Егор здесь. Опять.»
«Мариш, может, пора что-то менять?»
Она не ответила. Просто сидела и слушала, как в гостиной Роман терпеливо объясняет сыну правила умножения дробей. Когда-то она мечтала, что он так же будет учить их детей. Общих детей.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера. Она машинально открыла:
«Марина, это Татьяна. Роман не берёт трубку. Передайте, что я задержусь до вторника. Пусть Егорка поживёт у вас. Спасибо за понимание.»
За понимание. Марина почти рассмеялась. Она встала, прошла в спальню и достала с антресоли чемодан. Красный, купленный специально для того самого отложенного путешествия.
— Ты куда собираешься? — Роман стоял в дверях, растерянный и какой-то маленький.
— В отпуск. Один билет у нас ведь остался?
— Марина, давай поговорим…
— О чём? О том, что Татьяна задержится до вторника? Кстати, она благодарит за понимание.
Роман побледнел:
— Она тебе написала?
— Да. Видимо, решила, что так надёжнее. Вдруг ты не передашь.
Она складывала вещи быстро, не глядя. Летнее платье, купальник, та самая книга, которую откладывала для пляжа.
— Марина, ну нельзя же так… Из-за какой-то ерунды…
Она обернулась:
— Ерунды? Знаешь, Роман, проблема не в Егоре. И даже не в Татьяне. Проблема в том, что ты так и не смог выбрать, где твой дом. Здесь или там.
— Это мой сын!
— А я твоя жена. Или уже нет?
Он молчал. В гостиной Егор включил мультики — звук был выкручен на максимум.
— Я вернусь через неделю, — сказала Марина, закрывая чемодан. — Подумай, чего ты хочешь на самом деле.
Она прошла мимо него, мимо гостиной, где Егор сделал вид, что увлечён экраном. У двери обернулась:
— И да, Роман. Татьяна просила не на нужды ребёнка. Я видела её страницу в соцсетях. Красивые фотографии из Дубая. Видимо, командировка была удачной.
Дверь закрылась тихо, почти беззвучно. Марина спускалась по лестнице и думала о том, что дождь, наконец, закончился. В разрыве между тучами показалось бледное ноябрьское солнце.
В самолёте она выключила телефон. Пятнадцать пропущенных от Романа, три сообщения. Она не стала читать. Внизу проплывали облака, белые и чистые, как те блины, которые она так и не попробовала.
Вернулась она ровно через неделю, загорелая и спокойная. Квартира встретила её непривычной тишиной и идеальным порядком. На кухонном столе лежал конверт с её именем.
«Марина, я всё понял. Ты была права. Переехал к родителям, чтобы всё обдумать. Квартира твоя на столько, на сколько нужно. Прости меня. Р.»
Она села на тот самый стул, где неделю назад пил кофе и ел блины чужой ребёнок. Странно, но слёз не было. Только лёгкая пустота, похожая на чувство после генеральной уборки — когда выбросил весь хлам и можно, наконец, дышать полной грудью.
Телефон зазвонил. Лена.
— Ну как ты?
— Нормально. Кажется, я свободна.
— Это плохо или хорошо?
Марина посмотрела в окно. Дождя не было. Редкий случай для ноября.
— Знаешь, наверное, хорошо. Лучше быть одной, чем быть третьей лишней в чужой жизни.
— Приезжай ко мне. Посидим, поговорим.
— Приеду. Только сначала блинов напеку. Своих. По своему рецепту.
Она положила трубку и пошла на кухню. Фартук с надписью «Королева кухни» висел на крючке. Марина сняла его, сложила и убрала в дальний ящик. Больше он ей не понадобится.
Через три месяца, уже после того, как все бумаги были подписаны, а вещи разделены, она случайно встретила их в торговом центре. Роман, Татьяна и Егор выбирали мальчику новый рюкзак. Обычная семья на субботнем шопинге.
Роман увидел её первым. Остановился, что-то шепнул Татьяне. Та обернулась, окинула Марину оценивающим взглядом и положила руку Роману на плечо — жест собственницы.
Марина кивнула и прошла мимо. Только в лифте поняла, что улыбается. Не зло, не горько. Просто улыбается человек, который наконец-то выбрался из чужой истории и начал писать свою.
А через год, когда Андрей сделал ей предложение, она сказала «да» без всяких условий и оговорок. Потому что знала: некоторые уроки даются дорого, но учат навсегда. И главный из них — никогда не соглашаться на вторые роли в собственной жизни.
В их доме пахло корицей и свежим хлебом. И это был только их дом, их запах, их история. Без призраков прошлого и чужих зубных щёток в ванной.
