Лера сидела в приёмной нотариуса и проверяла рабочую почту. Напротив, развалившись в кресле, громко разговаривал по телефону её двоюродный брат Антон.
— Да говорю же, максимум на два дня! — почти кричал он. — Какая деревня? Тут наследство оформить и назад… Нет, Маш, это не отпуск!
Лера поморщилась. Они не виделись лет восемь, и за это время Антон, похоже, стал ещё невыносимее.
— Пройдите, — позвала секретарша.
Нотариус — худощавый мужчина в очках — долго изучал документы.
— Итак, вы наследники Раисы Семёновны Волковой. Она оставила дом с участком в деревне Сосновка и сумму в размере двух миллионов восьмисот тысяч рублей.
— Откуда у неё такие деньги? — вырвалось у Леры.
Антон хмыкнул: — Небось всю жизнь копила. На чёрный день.
— Есть условие, — продолжил нотариус. — Наследство получит тот, кто проживёт в её доме тридцать дней безвыездно. Если оба откажетесь — всё переходит местной церкви.
— Что за бред? — взорвался Антон. — Это шантаж!
— Это завещание, — сухо ответил нотариус. — Принимаете условия или нет?
На улице Антон закурил: — Старая карга. Даже после смерти достаёт.
— Не смей так о ней! — вспылила Лера.
— А что? Святая она была, да? Вечно учила жить, совала нос не в своё дело.
Лера промолчала. Раиса Семёновна действительно была непростым человеком. Резкая, прямолинейная, не стеснялась в выражениях. Но она заменила Лере бабушку, когда та умерла. А Антону… Антон её терпеть не мог с детства.
— Короче, я пас, — бросил он. — У меня бизнес, семья. Не могу я месяц в деревне торчать.
— Три миллиона не нужны?
— Найду где заработать. А ты как?
Лера задумалась. У неё как раз закончился контракт, новую работу она ещё не искала. Жила на съёмной квартире, денег хватало впритык.
— Поеду, наверное.
— Удачи, — усмехнулся Антон. — Через неделю взвоешь.
Дом встретил её холодом и запахом нафталина. На кухонном столе лежал конверт с её именем. Почерк Раисы Семёновны — крупный, размашистый.
«Лерка, знаю, ты приедешь. Ты всегда была упрямая. В холодильнике просрочка, выкинь. Нина с соседней улицы продукты приносит по средам. Печку топи с вечера, а то замёрзнешь. И не реви тут».
Лера невольно улыбнулась. Типичная Раиса Семёновна — забота пополам с грубостью.
Первые дни были адом. Интернет еле ловил, горячей воды не было, печка дымила. Лера ругалась, пыталась что-то чинить, звонила местному сантехнику — тот обещал приехать «как-нибудь на неделе».
На четвёртый день появился Антон. Стоял на пороге с рюкзаком, злой как чёрт.
— Машка выгнала, — буркнул он. — Сказала, если такие деньги упускаю, значит, дурак. И вообще, кризис среднего возраста у меня.
— А бизнес?
— Партнёр подержит. Месяц не развалится.
Лера хотела съязвить, но промолчала. В доме всё равно холодно, вдвоём проще.
Жить вместе оказалось пыткой. Антон храпел, разбрасывал вещи, курил на кухне. Лера придиралась к каждой мелочи, хлопала дверьми. К концу недели они орали друг на друга по любому поводу.
— Ты специально мне жизнь портишь! — кричала Лера, обнаружив окурки в раковине.
— А ты вообще невыносимая! Понятно, почему одна живёшь!
— Сам-то! Небось Машка тебя не выгоняла, сам сбежал!
Антон побагровел: — Не твоё дело!
Он ушёл, хлопнув дверью. Вернулся под утро пьяный. Лера не спала, слышала, как он возится на кухне, что-то роняет.
Утром нашла его спящим за столом. Рядом — початая бутылка водки и старый фотоальбом. Раскрытый на странице, где они с Раисой Семёновной на рыбалке. Антону лет десять, он держит огромного карася и улыбается во весь рот.
Лера тихо закрыла альбом, накрыла Антона пледом.
Соседка Нина оказалась говорливой тёткой лет шестидесяти. Принесла продукты, осталась на чай.
— Раиса-то ваша характерная была, царство ей небесное. Но справедливая. Моего Кольку из милиции вытащила, когда он по молодости набедокурил. И денег не взяла. Сказала — отработаешь. Он ей потом два года огород копал.
— А откуда у неё деньги? — спросил Антон.
— Дак она ж бухгалтером работала. В совхозе, потом в фирме какой-то. До семидесяти пяти работала! Директор её уговаривал остаться. А она — нет, говорит, пора молодым дорогу давать. Но зарплату хорошую получала, премии. Ни на что не тратила особо. Всё говорила — вам оставлю, бестолочи.
— Нам? — переспросила Лера.
— Ну да. Она же вас внуками считала. Других-то не было. Фотографии ваши везде стояли. Антоша вон в армии, Лерочка с институтским дипломом…
Антон отвернулся к окну.
На третью неделю сломалась печка окончательно. Сантехник так и не приехал. Антон полез чинить сам, весь день провозился. К вечеру печка задышала ровно, дом наполнился теплом.
— Спасибо, — тихо сказала Лера.
— Да ладно. Замёрзнем же.
Они сидели у печки, пили чай. Молчали. Потом Антон вдруг сказал: — Она меня заставляла дрова колоть. Каждые выходные. Я так бесился.
— Знаю. Ты вечно сбегал, а она тебя по всей деревне искала.
— Однажды нашла в заброшенном доме. Я там с местными пацанами курил. Думал, убьёт. А она… просто сказала: «Пойдём домой, остынет ужин».
— И всё?
— И всё. Но я потом месяц без напоминаний дрова колол. Стыдно было.
В последнюю неделю что-то изменилось. Они перестали ругаться, начали разговаривать. О работе, о жизни. Оказалось, у Антона бизнес на грани разорения, он вложился в неудачный проект. А у Леры — депрессия после расставания с женихом, который ушёл к её лучшей подруге.
— Во дела, — присвистнул Антон. — А я думал, у тебя всё в шоколаде.
— Взаимно.
Нашли в доме старые вещи. Антонова удочка, с которой он сбежал из дома в четырнадцать лет — Раиса Семёновна тогда неделю его искала. Лерины тетради со стихами — подростковые, наивные. Раиса Семёновна всё сохранила.
— Помнишь, она говорила — из вас люди не получатся, одно расстройство, — сказал Антон.
— Похоже, была права.
— Не знаю. Может, ещё получится.
В предпоследний день нашли ещё одно письмо. В спальне, под матрасом.
«Если нашли, значит, обыскали весь дом. Молодцы. Знаю, трудно вам вместе. Вы оба упрямые, как ослы. Но вы — семья. Единственная друг у друга. Я старая, мне можно правду говорить. Антоша, хватит из себя крутого строить. Лерка, перестань жалеть себя. Живите. Не для меня — для себя. И друг друга берегите. Больше некому».
Утром последнего дня Лера проснулась от запаха блинов. Антон возился на кухне.
— Решил отметить окончание срока, — пояснил он. — Раиса Семёновна научила когда-то.
Ели молча. Потом Лера спросила: — Что с домом делать будем?
— Не знаю. Продавать жалко.
— И не продавай. Приезжай иногда.
— А ты?
— И я буду. Может, летом. Огород запущу, как Раиса Семёновна любила.
— Вместе приедем?
Лера пожала плечами: — Почему нет. Мы же семья.
К нотариусу ехали в одной машине. Антон вёл, Лера смотрела в окно. Проезжали мимо кладбища, где похоронена Раиса Семёновна.
— Давай заедем, — предложил Антон.
Могила была ухоженная — Нина присматривала. Простой крест, табличка. «Волкова Раиса Семёновна. 1948-2024».
— Спасибо тебе, бабка, — тихо сказал Антон. — За всё. И прости, что редко приезжал.
— Мы оба редко приезжали, — добавила Лера. — Но теперь будем чаще. Обещаем.
Ветер шелестел листвой старых берёз. Где-то вдали гудела трасса. Обычное деревенское кладбище, каких тысячи.
— Поехали, — сказал Антон. — Нотариус ждёт.
— Поехали.
Они шли к машине не спеша. Впереди был длинный путь домой — в город, к своим жизням. Но теперь у них было место, куда можно вернуться. И человек, которому можно позвонить, когда трудно.
Раиса Семёновна знала, что делала.
