Ирина опустила жалюзи. За окном хмурился октябрь, а в квартире царила тишина — Мишка наконец уснул после долгого плача.
На пальце всё ещё блестело обручальное кольцо, хотя развод оформили ещё весной. Она никак не могла заставить себя его снять.
Телефон подал сигнал. Сообщение от управляющей компании: задолженность почти тринадцать тысяч. Детское пособие ещё не скоро, а деньги заканчивались.
Алексей не платил алименты третий месяц. Перестал даже отвечать на сообщения. Его мать, прежде донимавшая советами о воспитании внука, тоже исчезла из их жизни.
Домофон неожиданно зазвонил. Ирина поспешила ответить, чтобы не разбудить сына.
— Кто там?
— Открывай. Это Валентина, — сухо сказала бывшая свекровь.
Ирина нажала кнопку, недоумевая. За полгода после ухода Алексея его мать ни разу не вспомнила о невестке и внуке.
По лестнице поднимались двое. Странно — Валентина всегда пользовалась лифтом из-за проблем с сердцем.
Открыв дверь, Ирина увидела не только свекровь, но и незнакомого мужчину с кожаным портфелем. На лице Валентины застыла неприятная улыбка.
— Ирочка, — кивнула свекровь. — Знакомься, Виктор Анатольевич, наш семейный юрист.
Ирина одёрнула футболку с пятном от детского пюре.
— Юрист? Зачем?
— Мы пришли обсудить жильё, — ответила Валентина Сергеевна. — С адвокатом.
Ирина впустила гостей. Квартира — единственное, что осталось после развода, не считая ребёнка и кредитов за ремонт.
Адвокат оглядел гостиную оценивающим взглядом. Валентина Сергеевна шла за ним, слегка прихрамывая. Свекровь заметно похудела, под глазами залегли тени.
«Приболела?» — мелькнуло в голове Ирины, но сочувствие быстро сменилось настороженностью.
— Будете чай? — Ирина выдавила улыбку, цепляясь за привычные ритуалы гостеприимства.
— Нет, благодарю, — отрезал адвокат. — У нас мало времени. Позвольте перейти к делу.
Виктор Анатольевич раскрыл портфель, извлекая папку с документами. Листы выглядели новыми, с нетронутыми углами — словно их только что распечатали.
— Согласно имеющимся документам, данная квартира является собственностью гражданина Соколова Алексея Николаевича, — начал он официальным тоном. — После расторжения брака вы, Ирина Александровна, утратили юридические основания для проживания в ней. Мой доверитель…
— Погодите, — оборвала его Ирина. — Ваш доверитель — это кто?
Адвокат обменялся быстрым взглядом с Валентиной Сергеевной.
— Алексей Николаевич, разумеется.
— И где же он сам? — Ирина повернулась к свекрови. — Не смог прийти выселять собственного сына?
Валентина Сергеевна поджала тонкие губы.
— Алексей в Новосибирске. Командировка. Непростой проект, сама понимаешь. Он доверил мне представлять его интересы.
Ирина усмехнулась. Голос свекрови дрогнул на слове «командировка». Такое уже случалось, когда та пыталась лгать — правый уголок рта едва заметно подёргивался.
— В Новосибирске, значит, — протянула Ирина. — А алименты он тоже из Новосибирска не может перевести? Третий месяц?
— Алименты не имеют отношения к нашему визиту, — вмешался адвокат. — Речь идёт исключительно о квартире, которая…
— Которую мы покупали вместе, — жёстко оборвала его Ирина. — Я внесла половину первоначального взноса по ипотеке. Восемьсот пятьдесят тысяч рублей. Вы же в курсе, да?
Адвокат снова покосился на Валентину Сергеевну. Та слегка покачала головой.
— Насколько мне известно, квартира оформлена исключительно на Алексея Николаевича, — сухо произнёс адвокат. — Если у вас есть документы, подтверждающие ваше право собственности, мы готовы их рассмотреть.
Ирина замерла. Оформлена на Алексея… Ну конечно. Она вспомнила, как три года назад они стояли в офисе застройщика, разглядывая планировки. «Давай оформим на меня, — говорил тогда Лёша. — Так проще с ипотекой, у меня хорошая кредитная история». И она согласилась, не задумываясь. Какая разница, если они собирались прожить вместе всю жизнь?
— Я найду подтверждения своего взноса, — твёрдо сказала Ирина. — У меня сохранились выписки.
— На это у вас будет неделя, — кивнул адвокат. — В противном случае мы будем вынуждены…
— Неделя? — Ирина почувствовала, как нарастает паника. — Вы с ума сошли? У меня маленький ребёнок, я в декрете, и вы даёте мне неделю, чтобы найти документы трёхлетней давности?
— Алексей хочет продать квартиру, — внезапно произнесла Валентина Сергеевна. — У него… финансовые трудности.
Что-то в её голосе заставило Ирину насторожиться. За разводом стояло не просто «не сошлись характерами», как записали в судебном решении. За ним маячила длинноногая Светлана из соседнего отдела, с которой Алексей проводил слишком много времени. Но финансовые трудности?
— Что случилось? — неожиданно для себя спросила Ирина. — С Лёшей что-то произошло?
Валентина Сергеевна моргнула, на секунду сбросив маску холодности.
— Ничего… ничего особенного. Просто бизнес потребовал вложений.
Она отвернулась, но Ирина успела заметить тревогу в её взгляде. Что-то здесь было не так, но докапываться до правды не было ни сил, ни желания.
В этот момент из спальни раздался плач Мишки. Валентина Сергеевна вздрогнула и бросила быстрый взгляд в сторону звука.
— Ты не покажешь мне внука? — внезапно спросила она, и голос её смягчился.
Ирина замешкалась. Этого она не ожидала.
— Сейчас не лучшее время, — холодно ответила она. — Он только проснулся.
Валентина Сергеевна поджала губы, возвращаясь к прежнему тону:
— Что ж, решай сама. Но квартирный вопрос нужно уладить как можно скорее. Алексей… очень на это рассчитывает.
— Оставьте копии документов, — устало сказала Ирина, указывая на папку. — И контакты юриста. Я свяжусь с вами, когда соберу свои доказательства.
Когда за гостями закрылась дверь, Ирина бросилась к коляске. Мишка захлёбывался плачем, требуя внимания. Она подхватила его на руки, прижала к себе, на миг ощутив, что этот тёплый комочек — единственная константа в её рухнувшем мире.
— Всё будет хорошо, маленький, — прошептала она. — Мама никому не даст нас обидеть.
Внутри клокотал гнев. На Алексея, на его мать, на себя — за то, что была так наивна. Борьба за квартиру после развода внезапно превратилась из абстрактной фразы в телепередачах в её реальность.
Ночью Ирина искала доказательства своего вклада в покупку квартиры, проверяя старую почту и сообщения.
Выписки из банка придётся запрашивать заново — он объединился с другим. Это займёт время.
В третьем часу ночи она вспомнила о старой флешке с документами. Подключив её к компьютеру, нашла папку «Ипотека_2020» с перепиской.
«Солнышко, перевела тебе 850 тысяч. До сих пор не верю, что мы покупаем своё жильё!»
«Получил, заинька! Завтра оформляю документы. Ты у меня золото! 😘»
Эти ласковые обращения когда-то казались особенными. Теперь звучали фальшиво.
Просматривая файлы дальше, она обнаружила голосовое сообщение от Валентины Сергеевны.
«Ирочка, привет, милая! Лёша сказал, ты перевела деньги на квартиру, почти миллион, надо же! Мы, конечно, тебе верим, но, может, сохранишь платёжку? Для порядка. Мы же теперь семья, нужно всё прозрачно. И… слушай, я тут подумала — может, тебя тоже в собственники внести? Лёша говорит, не нужно, но я-то знаю, как это бывает. Поговори с ним, хорошо?»
Ирина замерла. «Я-то знаю, как это бывает». Что это было — интуиция? Или Валентина уже тогда просчитывала варианты, как защитить сына?
Она вдруг вспомнила странный разговор трёхлетней давности. Они ужинали у родителей Алексея, и Валентина вскользь обронила: «А вы договор какой-то заключали между собой? Нет? И зря. В семье всё должно быть оформлено юридически».
Тогда Ирина посмеялась — какие договоры между любящими супругами? А Лёша отмахнулся: «Мама, прекрати свои вечные перестраховки».
И вот теперь эта же женщина пришла выкинуть её на улицу. Ирония судьбы.
Но главное — теперь у Ирины было доказательство. Голосовое сообщение с признанием факта внесения денег. Насколько оно весомо в юридическом плане? Нужно проконсультироваться со специалистом.
Юридическая консультация располагалась в обшарпанном здании бывшего НИИ. Адвокат Елена Павловна, женщина за пятьдесят с проницательным взглядом, внимательно выслушала историю Ирины.
— Ваша ситуация сложнее, чем кажется на первый взгляд, — сказала она, просматривая документы. — Тот факт, что квартира оформлена на мужа, сильно усложняет дело. Но внесение вами существенной части первоначального взноса — это серьёзный аргумент.
— Насколько серьёзный? — с тревогой спросила Ирина, придерживая Мишку, пытавшегося сползти с колен.
— Достаточно для начала судебного процесса. Но нужно понимать — это может затянуться на месяцы, — адвокат сняла очки и устало потёрла переносицу. — И потребует затрат. Моя работа стоит денег.
У Ирины внутри всё оборвалось.
— Сколько?
— Начальный взнос — тридцать тысяч. Потом ещё тридцать в случае положительного решения.
У неё не было таких денег. Не сейчас, когда каждая тысяча шла на подгузники и питание.
— А если… если мне сейчас нечем платить?
Елена Павловна окинула её внимательным взглядом. Помолчала.
— У меня есть дочь вашего возраста. И когда-то я тоже прошла через мясорубку развода, — неожиданно произнесла она. — Давайте сделаем так: я составлю заявление в суд, запрещающее любые сделки с квартирой до вынесения решения. Это даст вам время. А оплату… отложим на потом.
Ирина сглотнула ком в горле.
— Спасибо, — прошептала она. — Я обязательно…
— Ничего не обещайте, — мягко прервала её адвокат. — Лучше скажите, вы не пробовали поговорить с бывшим мужем напрямую? Без свекрови.
— Он не отвечает на звонки уже два месяца.
— Когда-то он был отцом этого ребёнка и вашим мужем, — задумчиво произнесла Елена Павловна. — Люди меняются, но не настолько. Если хотите мой совет: попробуйте найти его и поговорить лично. Судебные баталии никому не приносят радости.
Ирине потребовалось три дня, чтобы найти Алексея, и ещё два — чтобы решиться позвонить. Номер она получила окольными путями, через бывшую коллегу, оставшуюся работать в той же компании.
Сигналы шли один за другим. Она уже собиралась сбросить вызов, когда в трубке раздалось хриплое:
— Слушаю.
Голос Алексея изменился. Стал ниже, жёстче. Или ей это только казалось?
— Это Ирина, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
Повисла пауза. Где-то на заднем плане доносились приглушённые голоса.
— Зачем ты звонишь? — Он не удивился, словно ждал этого звонка.
— Твоя мать приходила ко мне. С адвокатом, — сухо сообщила Ирина. — Говорит, ты хочешь продать квартиру.
Снова молчание. Затем усталый вздох.
— Это она так решила.
— Что?
— Мама решила, что нужно продать квартиру. Я… я просто хотел занять денег, а она развила бурную деятельность.
Ирина рассмеялась. Нервно, неестественно.
— И ты, конечно, был не в курсе, что она пришла выселять нас с Мишкой?
— Послушай…
— Нет, это ты послушай, — оборвала его Ирина. — Твой сын растёт без отца, без алиментов, а ты даже не интересуешься, как он. И теперь эта… эта подлость с квартирой!
— У меня проблемы, — тихо произнёс Алексей.
Что-то в его голосе остановило поток её возмущения.
— Какие ещё проблемы?
— Я… задолжал деньги. Много. И Мишка тут ни при чём, просто…
— Сколько? — оборвала его Ирина.
— Что?
— Сколько ты задолжал?
— Четыре миллиона, — после паузы ответил он. — Вложился в стартап друга. Всё прогорело.
Ирина прикрыла глаза. Четыре миллиона. Такие суммы не укладывались в её новой реальности, где приходилось экономить на всём, включая собственное питание.
— И ты решил, что мы с ребёнком должны расплачиваться за твои ошибки? — тихо спросила она.
— Я не хотел… — Голос Алексея дрогнул. — Мама предложила продать квартиру. Говорила, что договорится с тобой, что вы с Мишкой поживёте у неё, пока…
— У ней? — Ирина не сдержала сарказтического смешка. — Под её контролем? После всего, что она мне наговорила за годы брака? Она же меня ненавидит!
— Она волнуется за внука.
— Она ни разу не поинтересовалась им за полгода!
Наступила тяжёлая пауза.
— Слушай, я хочу увидеть сына, — неожиданно сказал Алексей. — И поговорить с тобой нормально, не по телефону. Я вернулся в город.
Ирина растерялась. Она ожидала криков, обвинений, но не этой усталой просьбы.
— Зачем? — только и смогла выдавить она.
— Потому что я всё испортил, — просто ответил он. — И хочу хотя бы не быть последним подонком. Мишка ни в чём не виноват.
Они встретились в небольшой кофейне рядом с домом. Ирина намеренно опоздала на пятнадцать минут, но Алексей всё равно ждал у входа, нервно постукивая ногой.
Он осунулся. Морщинка между бровей стала глубже, в волосах появилась седина на висках. Раньше она казалась ему стильной. Теперь делала его старше и беззащитнее.
При виде Мишки в коляске Алексей вдруг замер, растерянно моргая, словно забыл, как вести себя с ребёнком.
— Привет, малыш, — неловко произнёс он, наклоняясь к коляске.
Мишка с любопытством уставился на незнакомого дядю, потом внезапно рассмеялся и протянул к нему пухлые ручки.
Ирина отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слёзы. Дурацкая сентиментальность. Словно в плохой мелодраме.
В кафе они заказали кофе. Алексей теребил салфетку, не решаясь начать разговор.
— Я подала в суд, — нарушила молчание Ирина. — На раздел имущества. И запрет на сделки с квартирой до решения суда.
Он кивнул, словно ждал этого.
— Понимаю. Я бы на твоём месте так же поступил.
— Правда? — Ирина подняла брови. — А как бы поступил ты на своём месте?
Алексей посмотрел ей в глаза — впервые за весь разговор.
— По-идиотски, — признался он. — Как я всегда и поступаю.
Ирина усмехнулась. В этом был весь Лёша. Самобичевание вместо действий.
— Расскажи про долги, — потребовала она. — Всё как есть.
И он рассказал. О том, как его друг Станислав предложил вложиться в перспективный проект. Как они взяли кредит под залог новой машины Алексея. Как первые три месяца всё шло отлично, даже начала возвращаться небольшая прибыль. А потом грянул кризис, поставщики взвинтили цены, клиенты начали отказываться от контрактов.
— Стас сбежал в Таиланд, — закончил Алексей. — А я остался с долгами и коллекторами, которые звонят по ночам.
— Почему ты не обратился в полицию?
— И что сказать? Что я, юрист с восьмилетним стажем, попался на стандартную схему развода? — Он горько усмехнулся. — Это в довесок к разводу и проваленному проекту на работе окончательно убило бы мою репутацию.
— Поэтому мама предложила продать квартиру, — задумчиво произнесла Ирина.
— Она пытается меня спасти. По-своему, — он пожал плечами. — Ты же знаешь, какая она.
— Знаю, — кивнула Ирина. — Поэтому и развелись. Ты же всегда выбирал её сторону.
Алексей длинно выдохнул через нос.
— Возможно, ты права, — неохотно признал он. — Но сейчас речь не об этом. Я пытаюсь… решить проблему. Без продажи квартиры.
— Каким образом?
— Есть шанс выйти на инвесторов. Если получится, я смогу расплатиться с долгами и начать выплачивать алименты.
Ирина скептически хмыкнула.
— И ты думаешь, я в это поверю? После всего?
— Нет, — честно ответил он. — Но я хотя бы должен был рассказать.
В кофейне повисла тишина, нарушаемая только звяканьем посуды и гулом голосов за соседними столиками. Алексей смотрел на сына с какой-то тихой тоской.
— Можно… можно мне его подержать? — неожиданно спросил он.
Ирина помедлила. Потом кивнула и достала Мишку из коляски.
— Только осторожно. Он не привык к чужим людям.
— Я не чужой, — тихо сказал Алексей, принимая сына. — Я его отец. Хоть и паршивый.
Мишка настороженно посмотрел на него, потом потянулся к очкам, что сползли на нос Алексея.
— Весь в тебя, — улыбнулась Ирина. — Такой же любопытный.
— А улыбается как ты, — отозвался Алексей, осторожно придерживая ребёнка. — Слушай, я… я знаю, что мы с мамой поступили подло. Но я постараюсь всё исправить. Обещаю.
Ирина хотела ответить, что его обещания уже ничего не стоят. Но что-то в его взгляде, в том, как бережно он держал Мишку, остановило её.
— Я не отступлюсь от квартиры, — твёрдо сказала она. — Это наш с Мишкой дом. Я внесла деньги, и у меня есть доказательства.
Алексей кивнул.
— Я прослежу, чтобы мама отозвала адвоката. Можем попробовать договориться без суда. Я… я признаю, что ты внесла деньги.
— Половину первоначального взноса, — уточнила Ирина.
— Да. И значит, имеешь право на долю. Возможно… возможно, я смогу выкупить её позже, когда расплачусь с долгами.
Ирина пожала плечами.
— Возможно. Но сейчас я хочу только одного — чтобы нас с Мишкой оставили в покое. В нашем доме.
Алексей посмотрел на сына, осторожно провёл пальцем по его пухлой щеке.
— Я буду помогать, — тихо сказал он. — Даже если придётся подрабатывать грузчиком по ночам.
Отчего-то Ирина поверила.
Неделя прошла в странном подвешенном состоянии. Алексей написал расписку, признав вклад Ирины в покупку квартиры. Приходил навещать сына через день, приносил продукты и подгузники. Даже перевёл немного денег на карту.
Ирина настороженно наблюдала за его попытками наладить отношения. В глубине души она ждала подвоха, срыва, исчезновения.
В понедельник раздался звонок в дверь. На пороге стояла Валентина Сергеевна. Без адвоката, зато с огромным плюшевым медведем.
— Привет, — сухо сказала Ирина. — Лёши нет. Он придёт вечером.
— Я знаю, — кивнула Валентина. — Я к тебе. И к внуку.
Она выглядела неуверенной, почти смущённой — совсем не похожей на ту властную женщину, что пришла с адвокатом выселять невестку.
— Можно войти?
Ирина помедлила, потом отступила, пропуская её.
— Мишка спит. Разбудите — сами будете укачивать.
Валентина кивнула, осторожно проходя в гостиную. Опустилась в кресло, неловко держа медведя на коленях.
— Я пришла извиниться, — неожиданно сказала она. — За тот визит с адвокатом. За всё, что я наговорила тогда.
Ирина удивлённо моргнула. За три года брака она ни разу не слышала от свекрови извинений.
— Что случилось? — осторожно спросила она. — Лёша заставил?
Валентина покачала головой.
— Нет. Просто… — Она запнулась. — Я испугалась. За сына. Эти долги, угрозы коллекторов. Он стал таким дёрганым, похудел. Я думала… что продажа квартиры решит все проблемы.
— А что насчёт проблем годовалого ребёнка, оставшегося без жилья? — жёстко спросила Ирина.
Валентина опустила глаза.
— Я думала, вы поживёте у меня. Моя квартира большая, места хватит, и я бы помогала с ребёнком.
— Под вашим контролем, — уточнила Ирина.
— Да, — неожиданно согласилась Валентина. — Под моим контролем. Я привыкла всё контролировать. Это… моя проблема.
Она вдруг устало потёрла лоб, и Ирина заметила, какие глубокие морщины прорезали её лицо.
— У меня диагностировали гипертонию, — вдруг сказала Валентина. — Давление скачет, врачи говорят — нужно меньше нервничать. А как тут не нервничать, когда единственный сын по уши в долгах? Родной человек на грани отчаяния, а ты ничем не можешь помочь.
В её голосе звучала такая искренняя боль, что Ирина невольно смягчилась.
— Ему сейчас тяжело, — осторожно согласилась она. — Но отбирать квартиру у собственного ребёнка…
— Я не подумала, — призналась Валентина. — Точнее, думала только о Лёше. Всегда так было — только о нём. И посмотри, до чего это довело. Он не умеет сам решать проблемы, всё ждёт, что мама придёт и спасёт.
Ирина удивлённо посмотрела на неё. Неужели Валентина наконец осознала то, что Ирина пыталась донести все три года брака?
— Он рассказал мне про ваш разговор, — продолжила свекровь. — О том, как ты сказала, что он всегда выбирал мою сторону. И знаешь… ты права. Возможно, если бы я меньше лезла в вашу жизнь…
Она не закончила, но Ирина поняла.
— Это не только ваша вина, — нехотя признала она. — У меня тоже характер не сахар. Да и Лёша… слишком слабый человек для семейной жизни.
Валентина грустно кивнула.
— Мы с мужем развелись, когда Лёше было четыре, — неожиданно сказала она. — Я так боялась, что сын вырастет без мужского влияния, что… перестаралась. Стала для него и матерью, и отцом. А в итоге вырастила человека, не способного принимать решения.
Ирина молчала, не зная, что ответить. За годы брака она привыкла видеть в свекрови только врага, источник проблем. Теперь перед ней сидела усталая немолодая женщина, напуганная за судьбу сына.
— Так что насчёт квартиры? — спросила Ирина после паузы.
— Я поговорила с адвокатом. Он считает, что у тебя действительно есть основания для раздела имущества. Особенно с учётом записей о переводе денег.
— Я внесла половину первоначального взноса, — кивнула Ирина. — Почти миллион по нынешним деньгам.
— Знаю, — кивнула Валентина. — Я приходила сказать, что мы отзываем иск. Квартира… останется тебе и Мишке. По крайней мере, ваша доля. Не знаю, как Лёша решит со своей.
— Спасибо, — сдержанно ответила Ирина.
— Не за что, — Валентина поднялась, неловко одёргивая пиджак. — Ещё я хотела спросить… можно мне иногда навещать внука? Я понимаю, что не имею права требовать, но…
Оставшись одна, Ирина долго смотрела на закрытую дверь. Потом перевела взгляд на плюшевого медведя, которого Валентина оставила на кресле.
Что-то дрогнуло внутри. Что-то похожее на прощение. Или хотя бы на его начало.
Суд по разделу имущества состоялся через три месяца. На удивление, процесс прошёл без скандалов и взаимных обвинений. Алексей присутствовал лично, честно признав вклад Ирины. Валентина Сергеевна сидела в последнем ряду, нервно перебирая бусины на браслете.
— Учитывая представленные доказательства, — говорил судья, — а также отсутствие возражений со стороны ответчика, суд признаёт за истицей Соколовой Ириной Александровной право собственности на половину доли в квартире, приобретённой в период брака с ответчиком.
Ирина почувствовала, как напряжение последних месяцев отпускает. Дело не только в квартире — хотя своя крыша над головой для матери-одиночки значила очень много. Дело в признании. В том, что её вклад в семейную жизнь был оценён по заслугам.
После заседания Алексей подошёл к ней. Выглядел он лучше — не таким измотанным.
— Всё в порядке? — спросила Ирина.
— Да, — кивнул он. — Нашёл инвестора для нового проекта. Долг почти закрыт. Теперь начну выплачивать алименты регулярно. И… возможно, смогу позже выкупить твою долю квартиры. Если захочешь.
— Посмотрим, — пожала плечами Ирина. — А пока мы с Мишкой никуда не едем.
Алексей кивнул.
— Я и не настаиваю. Вы должны жить в своём доме.
Валентина Сергеевна наблюдала за ними издалека, не решаясь подойти. Недавний сердечный приступ оставил на её лице печать уязвимости.
— Ты не против, если я приглашу маму на Мишкин день рождения? — неожиданно спросил Алексей. — Она очень скучает по внуку.
Ирина задумалась. Потом кивнула:
— Пусть приходит. Только без адвокатов.
Алексей фыркнул, оценив шутку.
— Обещаю. Слушай, я знаю, что не заслуживаю прощения…
— Верно, — оборвала его Ирина. — Не заслуживаешь. Но Мишка заслуживает отца. Хотя бы иногда. Так что… будем решать вопросы как взрослые люди. Ради него.
Он благодарно кивнул.
Вечером Ирина уложила Мишку, выключила свет и долго стояла у окна, глядя на освещенные окна соседних домов. В каждом из них жили люди со своими историями, победами и поражениями.
Она достала из шкафа старый домашний халат — единственную вещь, оставшуюся с тех времён, когда она верила в любовь и семью. Когда-то она надевала его по утрам, готовя завтрак для Алексея. Теперь подол был разорван — зацепился за гвоздь в тот день, когда муж объявил, что уходит.
Ирина потянулась за ниткой и иголкой. Аккуратно подшила край, разгладила ткань ладонью.
Борьба за квартиру после развода многому её научила. Прежде всего — полагаться только на себя. И ещё — отпускать обиды, которые не дают двигаться дальше.
Она повесила халат обратно в шкаф. Теперь он будет просто вещью. Удобной, привычной. Без отравляющего груза воспоминаний.
Через две недели Мишке исполнится два года. Придёт Алексей. Возможно, и Валентина Сергеевна. Ирина испечёт торт, они вместе задуют свечи. Не как семья — от этой иллюзии она давно отказалась. Но как люди, связанные общим прошлым и, что важнее, общим будущим. Будущим маленького мальчика, которому выпало расти в мире разведённых родителей, непростых отношений и сложных взрослых решений.
На столе лежало судебное решение о разделе имущества. Официальное признание её права на собственность, на пространство, которое она может назвать своим. Небольшая победа в долгой войне за право быть собой.
Ирина закрыла окно. Завтра предстоит новый день — с детским садом, работой, счетами и повседневными заботами. Без иллюзий, но и без страха перед будущим. В стенах, которые уже не кажутся чужими.
