Звонок в дверь раздался в то серое утро, когда дождь превратил весь мир за окном в неясную картину. Я стояла посреди гостиной, сжимая в руках чашку кофе, и первым порывом было не открывать. Но звонок повторился — настойчивый, будто знал, что я дома.
— Дарина, это я.
Этот голос. Столько месяцев прошло, а я всё ещё узнавала его с первого слога. Я замерла, пальцы невольно сжали дверную ручку. На пороге стояла Юлия Владимировна. В руке у неё была банка с вареньем, и лицо, от которого хотелось плакать.
— Можно войти? — спросила она тихо, и я отступила, пропуская её в квартиру.
Эту квартиру мы с Вадимом купили вскоре после свадьбы. Родители помогли с первым взносом, а остальное — ипотека на пятнадцать лет. При разводе решили не продавать — я выплатила Вадиму его долю из денег, которые удалось накопить, работая специалистом по кибербезопасности. Четыре года совместной жизни уместились в цифру на банковском чеке.
Юлия Владимировна прошла в кухню, поставила банку на стол и достала из сумки конверт.
— Я знаю, что не должна приходить, — начала она. — Вадим был бы против.
Я молчала. Что тут скажешь? Её сын вычеркнул меня из своей жизни так же легко, как зачёркивают неудачную строчку в черновике. Четыре месяца назад он собрал вещи и ушёл, сказав только: «Нам больше не по пути».
— Это малиновое, — она кивнула на банку. — Ты всегда любила малиновое.
***
Я смотрела на эту женщину, которая за четыре года стала мне очень близка. Моя мама жила в другом городе, и Юлия Владимировна часто поддерживала меня советами и заботой. Она учила меня готовить, вместе мы выбирали шторы для спальни, она звонила каждое воскресенье, чтобы спросить, как прошла неделя.
— А это, — она подвинула ко мне конверт, — твоя доля за дачный участок.
— Какой ещё участок? — я нахмурилась, не притрагиваясь к конверту.
— Тот, что мы с Игорем Петровичем купили прошлым летом. Помнишь, мы вместе ездили смотреть? Вадим тогда сказал, что вложится. И ты тоже… добавила свою часть.
Я вспомнила. Солнечный день, запах скошенной травы, мы с Вадимом стоим посреди пустого участка, а его отец рассказывает, как здесь будет хорошо собираться всей семьёй. «Вкладывайтесь, дети, недвижимость — это надёжно», — говорил он. И мы добавили средства — по двести тысяч каждый.
Она говорила, а я смотрела на её руки — тонкие, с обручальным кольцом, которое она носила уже тридцать лет.
— Вот твои деньги и проценты, — она подвинула конверт ещё ближе. — Вадим сказал, что сам вернёт тебе, но… я знаю своего сына.
Я не взяла конверт.
— Как он? — вопрос вырвался сам собой.
Юлия Владимировна вздохнула.
— Переехал в Петербург две недели назад. Предложили должность в консалтинговой фирме. Говорит, что всё хорошо.
Она помолчала, потом добавила тише:
— Он встречается с девушкой. Лиля. Работает в том же офисе.
Что-то внутри сжалось, но не так больно, как я ожидала. Может, я начала привыкать к мысли, что Вадим больше не мой?
— Юлия Владимировна, — наконец произнесла я, — спасибо, но я не могу взять эти деньги.
— Почему? — она подняла на меня глаза. — Это справедливо.
— Потому что это был подарок. Вам и Игорю Петровичу. На тридцатилетие вашей свадьбы, помните? Мы с Вадимом решили, что земельный участок — лучший подарок.
Её глаза расширились.
— Но Вадим сказал…
— А что он ещё сказал? — перебила я, чувствуя, как внутри поднимается волна горечи. — Что я была плохой женой? Что не поддерживала его карьерные планы? Что не хотела детей?
Последнее слово повисло в воздухе, тяжёлое, как камень. Юлия Владимировна молчала, опустив глаза.
— Мы не говорили о причинах вашего расставания, — наконец произнесла она. — Вадим считает, что это только ваше дело.
— И правильно считает, — я встала, давая понять, что разговор окончен.
Юлия Владимировна тоже поднялась, но уходить не спешила. Она смотрела на меня так, будто хотела что-то сказать, но не решалась.
— Что? — не выдержала я.
— Дарина, я просто хочу знать… Вы пытались? Ходили к специалистам?
Я отвернулась к окну. За стеклом всё так же лил дождь, скрывая очертания домов напротив.
— Три года, — ответила я, не оборачиваясь. — Три года анализов, процедур и разочарований каждый месяц. А потом врач сказал, что шансы завести детей минимальны. И знаете, что сделал Вадим? Промолчал. Просто промолчал. Приехал домой, поужинал и пошёл спать.
Я повернулась к ней.
— А через неделю сказал, что ему предложили работу в Петербурге. Один мой знакомый видел его там с этой Лилей ещё два месяца назад. Так что, думаю, работу он нашёл гораздо раньше, чем решил мне об этом сообщить.
Юлия Владимировна побледнела.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Знаете, что самое забавное? Я бы поехала с ним. Несмотря ни на что, я бы всё бросила и поехала. Но он не предложил.
— Мне жаль, — наконец произнесла Юлия Владимировна.
— Мне тоже, — я улыбнулась через силу. — Но жизнь продолжается, правда?
Она кивнула, но в её глазах я видела сомнение. Для неё жизнь без семьи была непредставима. Тридцать лет с одним мужчиной, два сына, внуки от старшего… Мне вдруг стало её жаль.
— Возьмите деньги обратно, — сказала я мягче. — Они вам нужнее.
— Нет, — она решительно покачала головой. — Это неправильно.
Она долго смотрела на меня, потом кивнула.
— Хорошо. Но при одном условии.
— Каком?
— Ты не пропадёшь. Будешь иногда звонить, рассказывать, как у тебя дела.
***
Я не знала, что ответить. С одной стороны, разрыв с семьёй бывшего мужа казался логичным шагом. С другой — Юлия Владимировна за эти годы действительно стала мне родной.
— Ладно, — сказала я наконец. — Но только если вы расскажете мне рецепт того потрясающего торта с черносливом.
Она улыбнулась — впервые за весь разговор.
— По рукам.
Когда за ней закрылась дверь, я вернулась на кухню и открыла банку с вареньем. Запах малины наполнил комнату, напомнив о прошлогоднем лете, когда мы ездили на дачу к друзьям Вадима и собирали ягоды с куста.
Я достала телефон и открыла контакты. Палец завис над именем Вадима. Три месяца я не звонила ему, хотя иногда так хотелось услышать его голос, что приходилось зажимать рот рукой, чтобы не разрыдаться. Но сейчас… сейчас это желание почти исчезло.
Я удалила его номер и отправила сообщение подруге: «Свободна завтра вечером? Есть разговор».
***
Прошла неделя. Я возвращалась с работы, прокручивая в голове сложный случай. Дождь закончился, и город постепенно просыхал, оставляя после себя лужи, в которых отражалось неожиданно чистое небо.
У подъезда я заметила знакомую фигуру и замедлила шаг. Вадим стоял, прислонившись к стене.
— Привет, — сказал он, выбрасывая сигарету в урну. — Можно поговорить?
Я молча кивнула, и мы поднялись в квартиру. Он осматривался так, будто был здесь впервые, хотя ничего не изменилось с тех пор, как он ушёл. Разве что цветы на подоконнике засохли — я забывала их поливать.
— Мама приходила к тебе, — начал он без предисловий.
— Да.
— И что она сказала?
Я пожала плечами.
— Принесла варенье. Передала привет.
Вадим нахмурился.
— И всё?
— А что ещё она должна была сказать?
Он прошёлся по комнате, остановился у книжной полки. Провёл пальцем по корешкам книг — его книг, которые он почему-то не забрал.
— Она не говорила про деньги за участок?
Так вот в чём дело. Я усмехнулась.
— Говорила. Я отказалась.
— Почему? — он повернулся ко мне. — Это твои деньги.
— Нет, Вадим. Это был подарок вашим родителям. Мы вместе его придумали, помнишь?
Он отвёл глаза.
— Помню. Но сейчас ситуация изменилась.
— Да, изменилась.
— Дарина, не делай вид, что тебе не нужны деньги. Ты выплачиваешь ипотеку одна.
— Справляюсь, — отрезала я. — У меня хорошая зарплата.
Вадим вздохнул и сел на диван — наш диван, который мы выбирали вместе, спорили о цвете обивки, а потом целый вечер собирали, путаясь в инструкции и смеясь до слёз.
— Я приехал извиниться, — сказал он неожиданно.
Я прислонилась к стене, скрестив руки на груди.
— За что конкретно?
— За то, как всё закончилось. За то, что не был честен с тобой насчёт Петербурга. За то, что… — он запнулся, — не поддержал тебя, когда нужно было.
Я смотрела на него и не узнавала. Когда из уверенного в себе мужчины, за которого я вышла замуж, он превратился в этого растерянного человека?
— Мама сказала, что ты знаешь про Лилю, — продолжил он.
— Знаю.
— Это началось ещё до того, как я ушёл. Я должен был сказать тебе, но… струсил.
Странно, но эти слова не вызвали во мне ни гнева, ни обиды. Будто я всегда это знала, просто не хотела признавать.
— Зачем ты здесь, Вадим?
Он поднял на меня глаза.
— Лиля беременна.
Вот оно. Известие, которого я ждала всё это время, наконец настигло меня. Я почувствовала, как подкосились ноги, и сделала глубокий вдох.
— Поздравляю, — выдавила я.
— Дарина…
— Нет, правда, поздравляю. Вы будете отличными родителями.
Я отвернулась, не желая, чтобы он видел мои глаза.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал он тихо. — Я не планировал этого. Мы встречались всего пару месяцев.
— И что ты собираешься делать?
— Она хочет оставить ребёнка. И я… я тоже этого хочу.
Конечно, он хочет. Вадим всегда хотел детей. Мечтал о них, планировал, как будет учить сына кататься на велосипеде или заплетать косички дочери. А я не смогла дать ему этого.
— Вадим, — я повернулась к нему, заставив себя улыбнуться, — ты получил то, чего хотел. Почему ты выглядишь таким несчастным?
Он встал и подошёл ко мне. Остановился в двух шагах — достаточно близко, чтобы я могла уловить запах его одеколона, но не настолько, чтобы нарушить моё личное пространство.
— Потому что я многое сделал неправильно. С тобой. С нами.
— Нас больше нет, Вадим.
— Я знаю. И я знаю, что ты никогда не простишь меня. Но я хотел, чтобы ты услышала это от меня, а не от мамы или общих знакомых.
Я кивнула.
— Спасибо за честность. Хоть и запоздалую.
Мы стояли молча, два человека, когда-то так хорошо знавшие друг друга, а теперь превратившиеся почти в незнакомцев.
— Ты женишься на ней? — спросила я наконец.
— Не знаю. Может быть. Сейчас важнее ребёнок.
— Да, — согласилась я. — Ребёнок важнее всего.
Он смотрел на меня с какой-то странной надеждой, будто ждал, что я скажу что-то ещё. Но что тут можно было добавить?
— Я пойду, — сказал он, когда молчание затянулось. — Спасибо, что выслушала.
Я проводила его до двери. Уже на пороге он обернулся.
— Дарина… Ты заслуживаешь счастья. Правда.
***
Дверь закрылась, и я осталась одна в пустой квартире. В холодильнике стояла открытая банка с малиновым вареньем. Я взяла ложку, зачерпнула немного и попробовала. Сладко с лёгкой кислинкой — в точности как любила. Юлия Владимировна всегда помнила такие детали.
Я достала телефон и набрала номер.
— Алло? — её голос звучал устало.
— Юлия Владимировна, это Дарина. Слушайте… Вадим приходил ко мне. Рассказал новости.
На том конце повисла тишина.
— Он не должен был так поступать, — наконец произнесла она. — Не сейчас.
— Всё в порядке. Я думаю, это к лучшему. Теперь мы оба можем двигаться дальше.
— Ты очень сильная, Дарина.
Я усмехнулась.
— Не такая уж и сильная. Просто учусь жить по-новому.
— И как успехи?
— День за днём. Иногда получается лучше, иногда хуже.
Мы поговорили ещё немного — о её муже, о предстоящем отпуске, который она планировала провести с ним в санатории. Ни слова о Вадиме или его новой девушке.
— Приезжай к нам на дачу, когда потеплеет, — сказала она перед тем, как повесить трубку. — Малина в этом году будет отличная.
— Обязательно, — пообещала я, хотя мы обе понимали, что этого не случится.
После разговора я вышла на лоджию. Вечерело, и город постепенно зажигал огни. Где-то там, в этом море окон, люди встречались и расставались, создавали семьи и разрушали их, рожали детей и теряли близких. Жизнь продолжалась — для всех, включая меня.
Я вернулась в квартиру и впервые за долгое время окинула её свежим взглядом. Всё здесь напоминало о Вадиме — от книг на полке до чашки с отколотой ручкой, которую он почему-то любил. Может, пора что-то менять?
Новая жизнь. Звучало пугающе, но в то же время… заманчиво. Может стоит начать с того, чтобы взять отпуск и поехать на море? Я так давно там не была…
Телефон пискнул — сообщение от подруги: «Как ты?»
«Вадим заходил», — ответила я. — «Рассказал про беременность своей девушки».
«Вот бессовестный! Ты как?»
Я задумалась. Как я? Расстроена? Опустошена? Подавлена?
«Нормально», — напечатала я. — «Думаю о поездке на море».
«ЧТО? Ты серьёзно?»
«Абсолютно. Хочешь со мной? Ты же всегда мечтала о море. Ну так что, составишь компанию?»
Ответ пришёл не сразу. Я почти видела, как подруга перебирает в голове все «за» и «против».
«Хорошо. Я в деле».
Я улыбнулась и отложила телефон. Потом прошла на кухню, взяла банку с вареньем и поставила её в холодильник. Наверное, стоило поблагодарить Юлию Владимировну за этот неожиданный подарок. В конце концов, именно с него начались перемены в моей жизни.
