Мария смотрела на бетонные стены, из которых торчали ржавые прутья арматуры. На месте крыши — натянутый брезент, промокший после ночного дождя. Четыре года назад они с Олегом выбрали этот участок — тихая окраина под Ярославлем, берёзки вдоль дороги, рядом речушка. Место мечты — для дома, для семьи.
«Семья» — слово отдавало горечью.
Олег вошёл с кипой новых чертежей. Ему было сорок пять, ей — тридцать три. Разница в двенадцать лет в обычные дни не ощущалась, но в такие моменты казалась пропастью.
— Я тут подумал, может, не мансарду делать, а полноценный второй этаж? — Олег аккуратно разложил бумаги на подоконнике. — Будет дороже, зато практично.
Мария продолжала смотреть в окно.
— Практично… для кого?
— Для нас, конечно. Для нашей семьи.
— Нас двоих?
Олег не ответил сразу. Положил чертёж чуть резче, чем следовало.
— Ты снова начинаешь?
— Не начинаю. Я продолжаю. Уже четыре года.
Сорок восемь раз. Столько раз она проходила через надежду и разочарование. Сорок восемь тестов на беременность, сорок восемь одиноких полосок. А Олег каждый раз спокойно говорил: «Значит, время не пришло.»
— Мы же договорились: сначала дом, потом…
— Потом гараж? Потом баня? Потом электропроводку переделать? Когда же наступит это ваше «потом», Олег?
Он подошёл, обнял её за плечи. Она не отстранилась, но и не прижалась.
— Я правда хочу детей, Маша. Просто хочу, чтобы всё было правильно. Чтобы родился ребёнок — в готовом доме, с нормальным отоплением, с тёплыми полами…
— А если ты никогда этот дом не достроишь?
Он промолчал.
Кабинет гинеколога в частной клинике был обставлен уютно: тёплый свет, диван вместо стандартного кресла, на стенах — фото новорождённых с родителями.
Доктор Кравцова листала анализы.
— У вас всё отлично: гормоны в норме, овуляция стабильна, труба проходима. С вашей стороны препятствий нет.
— А с мужской стороны?
— Муж сдавал спермограмму?
— Нет.
— Почему?
Мария тяжело вздохнула:
— Он считает это… унизительным. Ведь у него есть дочь от первого брака.
— И сколько ей лет?
— Уже шестнадцать.
Доктор сняла очки.
— Мария, фертильность у мужчин тоже меняется. Пятнадцать лет — это большой срок. Без полной диагностики пары мы не найдём ответ.
На субботнем семейном обеде у матери Олега, Раисы Сергеевны, было как всегда многолюдно: сестра мужа с мужем, брат с женой и четырьмя детьми. Куриный суп, компот и обязательные уколы в сторону Марии.
— Что ж ты снова похудела, Машенька? Откуда же детки возьмутся, если кости одни?
— Мам, не начинай, — попросил Олег.
— Я только правду говорю. В наше время рожали, а не по врачам бегали.
— Я прохожу обследование, — ответила Мария спокойно.
— Вот и видно, что ненормальная. Здоровая женщина не бегает.
Разговор прервала невестка:
— У нас третий на подходе! А вы-то когда?
— Работаем над этим, — буркнул Олег.
Мария записала Олега к андрологу в клинику, договорилась про удобное время, всё оплатила. Но утром субботы он сказал:
— Не пойду. Это оскорбление. Я абсолютно здоров.
— Ты откуда знаешь, если ни разу не сдавал анализы?
— Я знаю своё тело. Ты просто зациклилась. Расслабься — и всё получится.
Подруга Марии, Света, работала в лаборатории. Она и подсказала способ:
— Купи тест на подвижность сперматозоидов. Он домашний, не точный, но сигнал даст.
Мария обманула Олега: сказала, что это анализ мочи для страховки. Он согласился, не вдаваясь в детали. Результат был тревожным: показатели сильно занижены.
Вечером Мария всё рассказала. Олег взорвался:
— Ты обманула меня! Провела, как школьника!
— Потому что иначе ты бы никогда не узнал.
Он порвал тест, бросил его на пол:
— Не вздумай больше устраивать эксперименты за моей спиной.
Через два дня позвонила Раиса Сергеевна.
— Он всё мне рассказал. Как ты могла?! Это же унижение для мужчины!
— Я хотела понять, в чём проблема.
— Проблема в тебе, а не в моём сыне! Не смей разрушать его жизнь своими заморочками!
Мария перестала пытаться. Перестала считать дни, выбросила термометры и тесты. Олег, как ни странно, стал внимательнее. Говорил о будущем. Обустроим второй этаж, потом — детская. Когда-нибудь.
Она начала бегать по утрам. Записалась на онлайн-курсы. Освободилось время. Подруги удивлялись:
— Ты как будто освободилась от чего-то, — сказала Света. — Что случилось?
— Я больше не жду. И больше не борюсь.
— Хочешь развестись?
— Я хочу дышать.
Однажды Света позвала её на корпоратив. Олег был в «командировке». В ресторане было многолюдно, шумно. За столиком к ней подсел незнакомец.
— Не танцуешь?
— Только если под шансон, — пошутила она.
Его звали Андрей. Он снимал мероприятие, был фотографом. Глаза внимательные, разговор — лёгкий. Смеялись, танцевали, говорили о кино и котах. Он попросил номер. Она дала.
Три месяца они встречались втайне: кафе, прогулки, беседы. Андрей был внимателен, не задавал лишних вопросов. Не требовал. Был просто рядом.
В тот вечер, когда всё случилось, Олег снова «уехал». Андрей позвал Марину посмотреть новые фотографии. Потом — чай. Потом — прикосновения.
Мария не чувствовала вины.
Тест показал две полоски. Она плакала от тишины. Знала точно: отец — Андрей. С Олегом последние месяцы были… формальностью.
«Господи… почему сейчас?»
Сообщение от Андрея: «Ты у меня в мыслях. Увидимся?»
Она не ответила. Но знала: ответить придётся.
Вещи собирались легко. Только нужное. Документы, фото, немного одежды. Два чемодана — и вся их жизнь.
На кухне оставила записку:
«Олег. Я ухожу. Больше не могу ждать. Дом достраивай сам. М.»
Такси ждало у ворот. Назвала адрес Светы. Пока машина выезжала, обернулась: дом стоял как недоделанная мечта.
Звонки от Олега начались через день. Потом — гневные сообщения. Потом — мольбы. Потом тишина.
Раиса Сергеевна звонила с другого номера:
— Ты его разрушила! Он тебя любит!
— Он любил идею меня. Не меня настоящую.
Андрей пришёл через неделю:
— Я не знаю, как быть отцом. Но хочу попробовать. С тобой. С ним. С ней. Со всеми вами.
Мария только кивнула. Жизнь начиналась заново.
Максим родился в срок. С глазами Андрея. С характером Марии. В их съёмной квартире было немного мебели, но много света.
Олег больше не звонил. Раиса Сергеевна однажды попыталась прийти. Мария не открыла.
Счастье пахло молоком, свежей выпечкой и фотобумагой.
Счастье не всегда строится на фундаменте. Иногда — на свободе.
