— Мам, семья Лидии столько для нас делает, а ты даже принять их у себя в гостях не можешь!
— Ну, спасибо тебе. То есть, все, что я для тебя за всю жизнь сделала, уже как бы и не в счет?
— Мам… — уже немного тише проговорил Степан. — Ну, я же не хотел так сказать. Просто попытайся понять: если бы не Лилины родители, я бы до сих пор сидел с тобой в нашей деревне, где ни работы нормальной, ни перспектив. А так у нас отличная квартира, свежий ремонт, новая мебель. Они даже с лечением зубов мне помогли, а ты сама знаешь, какая это огромная сумма. Все это благодаря их поддержке.
Лариса прищурилась. В этих словах, возможно, и была доля правды, но слышать нечто подобное от сына было невыносимо больно. Словно он ставил совершенно чужих людей на пьедестал выше нее самой.
— Знаешь, у меня, может, и нет таких финансовых возможностей, как у Лилиных родителей, но я тоже всю жизнь тяжело работала, чтобы у тебя было что поесть и где спать. Чтобы ты вообще мог пробиться в люди. Неужели это уже совсем ничего не стоит?
Послышался тяжелый вздох. Степан понимал, что разговор заходит в тупик, но отступать не собирался.
— Конечно, стоит! Но мам, мы же тоже должны как-то выразить им свою благодарность. Они же не обязаны были мне помогать.
Слова, которые он с такой легкостью произнес, не успокоили, а лишь разожгли старую обиду. Они не обязаны… А она, значит, обязана, поэтому ее старания можно просто обесценить.
— Ну вот сам их и благодари. Меня в эти хлопоты не втягивай.
— Мам, они вообще-то для твоего сына стараются, — раздраженно фыркнул Степан. — Значит, и тебе от этого тоже есть польза.
— Мне будет польза, когда в моем доме будут тишина и спокойствие. Нет, Степан, развлекай свой табор сам.
После этого Лариса положила трубку. Она чувствовала: если не оборвать разговор сейчас, то дальше они скажут друг другу что-то непоправимое.
Она прошла на кухню, где тихонько гудел холодильник. За окном весело щебетали птицы. В комнату лился теплый солнечный свет. Благодать… Нет, она больше никому не позволит вторгаться в свой личный дом и покой.
Может, родственники ее невестки были не такими уж плохими людьми. Они действительно во многом помогли Степану: с поиском работы, с обучением, даже машину подарили. Но теплых, близких отношений между ними не сложилось.
Начать, пожалуй, стоит с того, что Лариса растила сына в полном одиночестве. Отец Степана ушел «за хлебом» и больше не вернулся. Пожилая мать Ларисы едва могла ухаживать за собой, не говоря уже о внуке. Поэтому жилось им очень несладко.
Степан лет с десяти мечтал вырваться из села, а потому, как только появилась возможность, поступил в колледж в ближайшем районном центре. Там он и познакомился с Лидией. Вскоре выяснилось, что Лида из весьма обеспеченной семьи. Огромных особняков и золотых унитазов там не было, но достаток у ее родителей был куда выше среднего.
— Мам, ты не поверишь, — взахлеб рассказывал Ларисе сын после первого знакомства с Лилиными родителями. — У них холодильник просто ломится от еды! И это не борщи, котлеты и пюре, а красная икра, семга, сто видов сыра. Они все это едят как обычную пищу, каждый день. Даже не задумываются, сколько на еду уходит денег. Не то что мы…
Вот это «не то что мы» сильно укололо Ларису. Будто ее жизнь с вынужденной экономией, попытками растянуть курицу на неделю и дешевой колбасой была чем-то постыдным. Но Лариса тогда лишь натянуто улыбнулась.
— Это очень хорошо, сынок, — сказала она мягко. — Но ты хорошенько подумай. По Сеньке ли шапка? Любовь — это прекрасно, но жить-то придется не только одними чувствами. У них у всех свои привычки и уровень жизни, у нас — совсем другие…
— Мам, — отмахнулся сын, — все будет нормально. Я люблю Лиду, она любит меня. Все сгладится.
Лариса вздохнула, однако спорить не стала. Это его жизнь. Пусть строит ее так, как считает нужным. В конце концов, может, любовь и правда способна все преодолеть.
Со временем контраст только усилился. Впервые ситуация обострилась, когда дело дошло до обсуждения свадьбы.
— Ну, что ж, раз уж так сложилось, надо помочь молодой семье, — сказала сватья. — На ноги они еще не встали, значит, все траты лягут на нас, родителей.
У Ларисы глаз задёргался еще в этот момент. Если для сватов и двадцать тысяч гривен — не сумма, то для нее даже тысяча — это деньги. А тут, очевидно, будут грандиозные расходы. К скромным празднованиям ни Лидия, ни ее родители привыкли не были.
Собственно, интуиция Ларису не подвела. Невеста захотела и лимузин, и тамаду, и банкет в одном из самых дорогих ресторанов областного центра. А еще — живую музыку, фокусника и огромный торт ручной работы. Один только свадебный букет стоил столько, сколько Лариса тратила на себя за целый месяц.
Неудивительно, что во время обсуждения всех этих расходов она мялась, бледнела и вообще мечтала оказаться где-нибудь подальше. По сватам же ощущалось, что они ожидали от нее если не равноценного, то хотя бы ощутимого вклада.
Нет, она не то чтобы совсем устранилась от процесса. Она дала молодым двадцать семь тысяч гривен. Для нее это были огромные деньги, сбережения, которые она собирала не один год. Но Лидия в этот момент посмотрела на Ларису так, словно та оплатила им всего лишь пару билетов в кино. Поблагодарила, улыбнулась, но все же — без особого восторга.
На самой свадьбе неловкость никуда не исчезла. Наоборот, стало еще хуже.
— Ну что, Ларочка, может, хотя бы расходы на дополнительный стол поделим? — предложила сватья. — Основную часть мы уже оплатили, но гости ведь будут заказывать еще, так что сумма обязательно поменяется.
Лариса поджала губы и отвела взгляд, но деваться было некуда. Тон сватьи не допускал отказа.
— Хорошо, — неохотно согласилась Лариса.
Кто ж знал, что после этого сватья начнет расхаживать между столами и громко сообщать гостям, что они могут заказывать что угодно? И так — несколько раз.
Гости охотно воспользовались этим щедрым предложением. Официанты и повара еле успевали подавать блюда и напитки.
Лариса уже успела пожалеть о своем согласии. Лучше уж выдержать пять минут позора, чем сидеть и ждать счета как приговора. И когда этот «приговор» наконец вынесли, у нее, кажется, зашевелились волосы на голове от цифр…
Взятых с собой денег не хватило. Пришлось отправлять сына в село, за заначкой. Сваты недовольно косились, поджимали губы, но устраивать скандал не стали, подождали. Тем не менее, Лариса чувствовала себя так, словно ее окунули в чан с грязью.
И ведь не сказать, что сваты были плохими людьми. Старались, пусть и по большей части для себя: гостей-то с их стороны было больше, да и хотелки исходили от их дочери. Просто они как будто не учитывали, что не все вокруг живут на широкую ногу.
После свадьбы Лариса выдохнула. Теперь им придется видеться разве что по праздникам. Но выдохнула она слишком рано…
Сына после свадьбы словно подменили. Он буквально выслуживался перед новыми родственниками. Не просто так, да, но слишком уж явным был контраст. Степан всегда садился поближе к сватам, в первую очередь ухаживал за тестем и тещей, подливал им вина, накладывал салаты.
Лариса же оставалась где-то на обочине жизни.
— Мамуль, ты же в курсе, где у нас столовые приборы, — бросил он ей однажды, когда она попросила дать ей ложку.
Мелочь, но тогда Лариса явственно ощутила, что ее задвинули куда-то на задворки. Словно ее роль в судьбе сына уже сыграна.
Это было неприятно, но все еще терпимо. До тех пор, пока сваты с их семейством не вторглись уже на ее собственную территорию…
— Мам, мы с Лидой хотим приехать к тебе на Новый год. У тебя же там так здорово, снежок, природа, лес неподалеку, — с улыбкой сообщил Степан однажды.
Лариса обрадовалась. Но длилась эта радость недолго. Оказалось, что «мы с Лидой» — это не только Степан с невесткой, но еще и сваты со старшим сыном и его женой.
К такому наплыву Лариса оказалась совершенно не готова. Пришлось выкручиваться. Первым делом она побежала в магазин за продуктами, потом стала готовить на всю эту роту. Она, конечно, и до этого готовилась, но одно дело — рассчитывать на пару человек, совсем другое — накрыть поляну для целой толпы.
Помощи ей никто не предложил. Справляться пришлось самой. Гости лишь прибавляли хлопот.
— А у вас будет что-нибудь не мясное? — поинтересовалась сватья, окидывая взглядом салаты. — И без яиц. А то Варвара у нас вегетарианка, ей все это нельзя. Да и мне бы что-нибудь легкое, в последнее время желудок подводит. Только без сладкого перца и без лука, если можно, я их терпеть не могу…
У каждого члена семьи была своя «диета». И Лариса была вынуждена подстраиваться под всех.
Так прошли три дня. Гости не могли даже самостоятельно взять вилку без помощи «хозяюшки», не говоря уж о чем-то большем. Лариса начала уставать, да и кошелек ее, если честно, тоже. На четвертый день она еле выползла из кровати.
— Мне нехорошо, я приму таблетки и полежу, — предупредила она гостей. — Холодильник, если что, не на замке.
Когда Лариса вышла из своей комнаты ближе к полудню, на кухне царил хаос: грязные чашки, немытая посуда, брошенный на столе хлеб. Гости перекусили бутербродами, но никто даже и не подумал ничего приготовить.
— О, Ларочка! А мы по тебе уже соскучились. И проголодались, — со смехом сказал сват, увидев ее.
— Да мне помог бы кто, а то я уже сама не справляюсь… — нарочито громко ответила Лариса.
— О-о, сейчас организуем! Молодежь, давайте-ка помогайте, хватит бездельничать!
Все, вроде бы, оживились, закивали, но никто не торопился. У каждого нашлись свои дела. То «конечно, сейчас, сейчас», то важный звонок по телефону… Степан вообще решил отправиться с Лидией на прогулку. Мол, когда он еще сможет ей родину показать.
В итоге Лариса снова стояла одна у плиты.
Когда спустя неделю гости наконец уехали, довольные отдыхом, она закрыла за ними дверь и перекрестилась. Радовалась, что все закончилось.
А через полгода сын вдруг сообщил, что неплохо было бы повторить.
— Мам, представляешь, у нас поездка на море сорвалась. Отель, в котором мы бронировали номера, прикрыли, а в других все занято или стоит втридорога. Ну, мы тут подумали с Лидией: а чего горевать, поедем к тебе! У тебя там так здорово! Местная экзотика!
— А «мы с Лидией» — это кто? — осторожно уточнила женщина.
— Ну… Как и в прошлый раз, все вместе. Дядя Андрей тебе привет передавал, ему твоя запеканка с изюмом прямо в душу запала!
У Ларисы внутри все сжалось. Как и в прошлый раз… В прошлый раз она чуть лапки не протянула.
— Нет, Степан, повторение Нового года я не потяну. Вдвоем с Лидией приезжайте, никаких проблем, но остальных я у себя не жду.
Сын обиделся. Он считал, что раз уж сваты помогают ему, то и его мать должна подстраиваться под них из благодарности. У Ларисы же по этому поводу было свое мнение. Родственники неделю катались на ее шее, а в конце даже не предложили ответный визит.
Целый месяц она не разговаривала со Степаном. Лариса знала, что они все-таки поехали на море, только благодаря фотографиям из соцсетей. Поначалу ей было горько и даже пусто, но потом пришло облегчение. Не нужно готовить по три блюда на завтрак, не нужно ломать голову над тем, как развлечь гостей к вечеру, не нужно убирать бардак за ними…
Общение с сыном возобновилось, хоть уже и не было таким теплым. Но в какой-то момент Лариса поймала себя на мысли: а ее все устраивает. Изменить Степана она не сможет, как и научить сватов уважению. Зато она может быть хозяйкой в своем доме, а не прислугой. И это, как оказалось, дорогого стоит.
Как тяжело, когда любовь и забота измеряются только уровнем дохода! Лариса приняла невероятно сложное, но важное решение — отстоять свой покой и свои границы, даже ценой конфликта с сыном, который, кажется, видит только то, что на поверхности.
