Тамара сидела в отделении банка в Киеве и внимательно изучала внушительную пачку документов по ипотеке. Все эти цифры, проценты, сроки — в целом всё выглядело довольно убедительно и, главное, реально.
Кредитный консультант терпеливо объяснял ей каждый пункт, а Виктор (её гражданский супруг) рядом лишь кивал и изредка задавал какие-то уточняющие вопросы. Через две недели они должны были поставить подписи под договором купли-продажи, и их долгая, съёмная жизнь наконец-то завершится.
Жильё они искали около полугода. Выбрали двухкомнатную в новом жилом комплексе, с удачной планировкой, недалеко от линии метрополитена. Цена, конечно, «кусалась», но для их общего бюджета была вполне подъёмной.
Основную часть суммы Тома внесла самостоятельно: она продала свою крошечную комнату в коммуналке, где жила до знакомства с Виктором, и добавила все свои сбережения, накопленные за годы работы.
Она трудилась в туристической компании уже почти десять лет, клиенты её очень ценили, а зарплата была стабильной. Ипотеку оформляли именно на неё, поскольку у Виктора доходы часто были непредсказуемыми — то густо, то пусто.
— Все ваши документы в абсолютном порядке, — сказал консультант, собирая папки с бумагами. — В следующую пятницу приходите, и мы всё оформим окончательно.
— Отлично, — Виктор пожал ему руку. — Наконец-то у нас будет свой очаг!
По пути домой они заехали в крупный супермаркет, набрали продуктов для ужина.
Виктор был в превосходном расположении духа, насвистывал что-то себе под нос и взахлёб строил планы по обустройству их будущего жилья. Тома тоже радовалась, но старалась держать эмоции при себе. Она всегда предпочитала не загадывать наперёд — слишком много досадных разочарований ей принесла жизнь.
Дома, за ужином, Виктор вдруг вспомнил:
— А, кстати, мамка хочет приехать на выходных. Посмотреть район, где мы покупаем. Вдруг какие-то советы даст.
Тома лишь напряжённо улыбнулась.
Визиты Ларисы Петровны (матери Виктора) всегда превращались в испытание. Свекровь относилась к ней с нескрываемой настороженностью, будто Тома была лишь временным явлением — очередной подружкой Виктора, а не женщиной, с которой он делил свою жизнь уже почти два года.
— Конечно, — ответила она. — Пусть приезжает.
Лариса Петровна появилась в субботу утром. Невысокая, плотная женщина с короткой крашеной тёмной стрижкой и очень внимательными глазами.
Бывший главный бухгалтер, привыкшая к тотальному порядку и точности во всём. Одевалась всегда строго, говорила только по существу, и была крайне сдержанна в проявлении эмоций.
— Ну что, покажете мне этот ваш район? — сказала она, едва переступив порог их съёмной квартиры.
— Конечно, мам, — Виктор помог ей разуться. — Там действительно очень хорошо. Школы совсем рядом, магазины, транспортное сообщение удобное.
— Школы… — Лариса Петровна задумчиво кивнула. — Это очень важно. Серёже (сыну Виктора от первого брака) скоро в старшие классы переходить.
Серёжа — сын Виктора от первого брака. Ему одиннадцать лет, учится в пятом классе. Живёт с матерью, но к отцу приезжает каждые выходные.
Мальчик тихий, хорошо воспитанный, с Томой общается вежливо, но тоже настороженно. Она его понимала — в его возрасте довольно трудно принимать новых людей в семье.
Они вышли, прогулялись по новому микрорайону. Лариса Петровна осматривала всё крайне внимательно — дома, качество дорожного покрытия, всю инфраструктуру. Задавала массу вопросов: где находится ближайшая поликлиника, есть ли какие-то спортивные секции для детей, и безопасно ли здесь находиться вечером.
— Район хороший, — признала она наконец. — Перспективный. Для семьи вполне подходит.
Они зашли в кафе, заказали кофе и пирожные. Лариса Петровна подробно расспрашивала о квартире — этаж, планировка, состояние. Виктор с энтузиазмом рассказывал, показывал снимки на телефоне.
Кафе было практически пустым — время обеда давно миновало, а вечерних посетителей ещё не было. Тома смотрела в чашку с остывающим кофе и ощущала, как каждое произнесённое свекровью слово ложится на неё тяжёлым камнем.
Ультиматум Свекрови: «Оформляй на внука!» 🤯
— Район неплохой, — повторила Лариса Петровна, внимательно изучив фотографии будущей квартиры на телефоне сына. — Планировка удачная. А документы как оформлять будете?
— Как обычно, — Виктор пожал плечами. — На меня и Тому.
Взгляд Ларисы Петровны стал острым, как лезвие.
— Нет. Неправильно.
— Почему? — Виктор отложил телефон.
— Запиши квартиру на его ребёнка, так будет надёжнее, — скомандовала свекровь, глядя прямо на Тому. — Чтобы потом не было никаких скандалов. Своих детей ты себе ещё родишь, а мой внук останется ни с чем.
Тома поперхнулась кофе и подняла глаза. В первую секунду ей показалось, что она ошиблась.
— Простите, что вы сказали?
— Не притворяйся, что не услышала, — Лариса Петровна скрестила руки на груди. — Я прекрасно вижу, как ты пытаешься всё под себя подмять. Приходишь в уже готовую семью и начинаешь всё перестраивать.
— В готовую семью? — Тома посмотрела на Виктора, но тот уставился в свою чашку, словно там можно было найти ответы на все вопросы. — Виктор жил совершенно один в съёмной квартире, когда мы только познакомились.
— У него есть сын. Сын — это и есть его семья, — отрезала свекровь.
— Сын, который живёт со своей матерью и приезжает к отцу раз в неделю на выходные, — спокойно ответила Тома, хотя внутри неё уже начинал разгораться огонь.
— И где теперь будет жить мой внук? В гостях у какой-то чужой тётки?
— В квартире своего родного отца, который никуда не исчезает.
— В твоей квартире! На твоих условиях! — Лариса Петровна подалась вперёд. — А если что-то случится с его матерью? Куда пойдёт ребёнок?
— К отцу, естественно.
— В квартиру, которая ему не принадлежит? Которая твоя!
Тома почувствовала, как пульс стучит в висках. Она сделала глубокий вдох, прежде чем ответить:
— Лариса Петровна, давайте расставим все точки над «i». Я продаю свою собственную комнату в коммуналке, вношу все свои личные сбережения и оформляю ипотеку на своё имя. Виктор в эту квартиру въезжает как мой партнёр. И вы предлагаете… что?
— Оформить её на Серёжу, — твёрдо сказала свекровь. — Это будет справедливо.
— Справедливо? — Тома покачала головой, не веря своим ушам. — Оформить квартиру, купленную на мои деньги, на одиннадцатилетнего мальчика, который мне даже не родственник?
— Он сын твоего мужчины! Ты обязана о нём заботиться!
— Я забочусь — когда он приезжает, я его кормлю, помогаю с уроками, покупаю небольшие подарки. Но обеспечивать его жильём я не обязана.
— Должна! — Лариса Петровна стукнула ладонью по столу. — Ты же мачеха!
— Я не мачеха. Я спутница его отца.
— Ты живёшь с его отцом!
— Что не делает меня его матерью.
Тома посмотрела на Виктора. Он всё так же сидел, опустив глаза, и теперь крутил в руках чайную ложечку.
— Виктор, — тихо позвала Тома. — А ты что думаешь?
Он неловко пожал плечами:
— Мама просто беспокоится за Серёжу…
— Я это понимаю. А что думаешь ты?
— Ну… может, в чём-то мама права? Может, стоит подумать о Серёже?
Тома обомлела.
— То есть ты считаешь, что я должна купить квартиру и оформить её на твоего сына?
— Просто подумай об этом, — он наконец поднял глаза, — ради нас.
— Ради нас? — Тома медленно выпрямилась. — Это не ради нас. Это ради твоей мамы и твоего личного удобства. Хорошо ты устроился.
— Тома, но он же мой сын!
— Твой. Но не мой.
— Но мы же семья!
— Мы с тобой — возможно. Но я не обязана быть матерью твоему ребёнку. У него уже есть мать.
— Но если мы поженимся и у нас будут свои дети…
— НАШИ дети будут жить в НАШЕМ доме. Твой сын будет продолжать жить со своей матерью и приезжать к тебе в гости.
— Это несправедливо! — вмешалась Лариса Петровна. — Все дети одного отца должны иметь равные права!
— На что? На МОЮ квартиру?
— Да!
— Нет.
Тома поднялась из-за стола и посмотрела свекрови прямо в глаза.
— Я чужих детей не обеспечиваю. Сами покупайте и оформляйте, — сказала она совершенно спокойно. — Это мои деньги. Мои нервы. Мой труд. Мой кредит. Серёжа ни в чём не виноват, и я к нему хорошо отношусь. Но я ему ничего не должна. И вам я ничего не должна.
Лариса Петровна схватила сумку и тут же поднялась.
— Я всё поняла, — бросила она. — Себе — всё. Всё себе, хапуга какая. Остальным — по остаточному принципу, остатки роскоши.
— Это называется адекватность, — ответила Тома. — Я не пытаюсь заменить Серёже мать и не собираюсь делать вид, что он мне родной.
Она повернулась к Виктору:
— А ты решай. Либо мы покупаем квартиру, как планировали — на мои деньги, в мою собственность. Либо ты слушаешь маму и ищешь другую женщину, готовую обеспечить жильём твоего сына.
Виктор теперь смотрел на неё с растерянностью.
— Тома, но я люблю тебя.
— А я тебя. Но не путай любовь с обязательством содержать чужого ребёнка.
Наступила полная тишина. Лариса Петровна стояла у выхода, сжимая свою сумку так, будто собиралась кого-то ударить. Виктор лихорадочно переводил взгляд с матери на Тому и обратно.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Покупаем, как планировали. Серёжа по-прежнему будет приезжать на выходные.
— И будет жить в гостиной, — добавила Тома. — Детскую мы делать не будем.
— Мама… — Виктор посмотрел на мать.
— Не обращайся ко мне, — отрезала Лариса Петровна и вышла, громко хлопнув дверью.
Тома опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Выбирать между мамой и любимой женщиной — это всегда тяжело, — сказала она тихо. — Но иногда приходится. Спасибо, что выбрал меня.
Виктор молча кивнул. В его глазах читалась смесь облегчения и вины.
Через две недели они подписали договор. Квартира была полностью оформлена на Тамару. Лариса Петровна на новоселье так и не приехала. Серёжа приезжал как обычно, но теперь спал на диване в гостиной — детскую комнату они решили пока не делать.
А Тома поняла: иногда для счастья нужно просто сказать «нет». Твёрдо.
А вы бы рискнули поставить такое жёсткое условие, когда на кону стоит ваша личная жилплощадь и будущее? Или постарались бы найти компромисс ради «мира в семье»? 💬
